Гарри Поттер и Испанская инквизиция

Поздней ночью в Литтл-Уингинге было особенно. Особенно темно. Темнее, чем в других городах и пригородах Лондона. Темнее даже чем в самом Лондоне и самых темных районах Лондона, которых никогда не показывали туристам, чтобы глупые туристы думали, что Англия и ее окрестности процветают и придерживаются свободы выбора, что кругом правит толерантность, рабочим не задерживают зарплат, а феминистки могут оголять свои ягодицы когда пожелают. Короче, на одну ночь в году, пришедшуюся на первое ноября одна тысяча девятьсот восемьдесят первого года, Литтл-Уингинг стал самым темным из темнейших районов, где когда-либо проживали люди или семиты. Не было вообще никакого источника света. В домах у людей резко перегорели все лампочки. Все генераторы электричества скоропалительно спалились, но не так, как спалились с поличным полковники на взятках, а то бишь, погорели, но не так погорели как Ньютон на фондовой бирже, а сгорели то есть. Все фосфорные лампы на коротко выстриженных газонах распались на составные — Ca5(PO4)3F и Ca3(PO4)2. Весь бензин из баков машин, припаркованных на улице, был слит. Вернее — нет. Бензин было необязательно… Огонь в бензинных бочках, около которых ютились бомжи, быстро потух. Во всех уличных фонарях вмиг закончилось масло или та разбавленная дрянь, которая оставалась после разбавления ушлыми фонарщиками. В общем, чтоб долго не томить зрителя, стоило дать намек — почему вся эта беда со светом случилась в одну ночь, в каком-то всратом мало популярном захолустье близ столицы мирового производителя романтично-меланхолического тумана. Просто в эту самую ночь, в Литтл-Уингинге, графстве Суррей, где были проблемы со светом, мимо шоссе Магнолий, по улице Магнолий, сворачивая на улицу Глициний, выводящей к улице Тисов… Так еще раз, чтобы нагнать жути: …просто в эту самую ночь, в Литтл-Уингинге, графстве Суррей, где были проблемы со светом, мимо шоссе Магнолий, по улице Магнолий, сворачивая на улицу Глициний, выводящей к улице Тисов, прогуливался один человек. Это был человек в лиловой мантии и очень модных ботинках с упряжками с пряжками, высокий, худой, бородатый, достаточно старый и мудрый, чтоб не обижаться на слово «гей» независимо от контекста, которого звали Альбус-много-имен-Дамблдор. И все дело было в том, что этот Альбус-много-имен-Дамблдор держал в руках штуку, называющуюся делюминатором, и нагло пиздил, то есть, жестоко крал… то есть, дерзко изымал… то есть — вежливо одалживал у честных налогоплательщиков Британии их свет. Все это случилось потому, что этот Альбус-много-имен-Дамблдор был Великим Светлым и только он мог нести свет, источать свет и управлять светом, — а другие осветительные приборы вызывали в нем естественное раздражение. И вот Дамблдор выбрал дом несчастных людей по адресу улица Тисов номер четыре, где его поджидала пожилая Холли Бэрри, она же Минерва МакГонагалл в остроконечной шляпе и мантии цвета исламской религии. — Аа, — кивнул добрый вор электричества по округе, обращаясь к даме. — Стоило ожидать, я застану вас здесь, профессор МакГонагалл. Вы, разумеется, не упустили бы своего шанса поживиться лимонными дольками. — По правде говоря, профессор Дамблдор, я здесь, чтобы проконтролировать доставку Мальчика-который-выжил в семью этих магглов. — Ах да. Мальчик… — припоминающе нахмурился седобородый старец. — Тот еще маленький засранец. Можете ли себе представить, мы еле его подняли, когда забирали из дома мертвых Поттеров. Столько жидкого кала было у него в ползунках. Я столько детских испражнений в жизни не видывал, извините за выражение. Всегда хотелось сказать: «не видывал» вместо «не видел». Так вот, пришлось заставить мадам Помфри поменять малышу пеленки и вставить анальную пробку… ну, в смысле дать что-нибудь закрепляющее. Не скотчем же ему там заклеивать. — Это же логично, Дамблдор. На глазах мальчика убили его родителей. Любой бы желудок не выдержал. — Да, разумеется, вы правы, профессор МакГонагалл. Были бы правы, если бы маленький производитель экскрементов не загадил мою новую парадную мантию, — сердобольно вздохнул мудрец. — Но ничего, конечно же, я ему еще отомщу, сказав, что он хоркрукс и должен пожертвовать своей жизнью, когда его гормоны будут в самом разгаре, а желание жить и размножаться будет особенно велико. — Что-что, профессор? — Ничего, идете прямо. Вот, мы уже подходим… — указал путь Дамблдор, и они приблизились к дому номер четыре на улице Тисов. — Я целый день наблюдала за этими магглами, Альбус, — тяжело повела речь МакГонагалл. — И с какой стороны они себя проявили? — Ох, ну это одни из тех добропорядочных граждан, которые трудятся на благо общества, зарабатывают честными способами, содержат дом в чистоте и уюте, чтобы растить там своих детей и внуков, и не имеют особого стремления воспитывать чужих детей с непонятными отклонениями, могущими в любой момент разрушить их теплый семейный очаг и прекрасный быт. — Отлично. Значит, они сразу полюбят Гарри, — лукаво улыбнулся Дамблдор, и его голубые глаза дьявольски сверкнули из-под очков-половинок. — И где же сам Гарри? Профессор Дамблдор, только не говорите, что вы взяли его себе на воспитание, чтобы вырастить достойного боевого мага, который сможет бороться со злом как подобает? — Ой нет, конечно, Минерва. Я не выдержу эти кучи использованных подгузников каждый день. Само собой, я поручил доставить мальчика Хагриду. — Хагриду? Он же такой незаметный, как акромантул в сервизной лавке! — Да, вы оценили масштаб идеи? Я еще предоставил Хагриду летающий мотоцикл, который принадлежал уголовнику Сириусу Блэку. — Сириусу Блэку? Его все-таки посадили? — Мг. Пусть он там дементоров рок-музыкой теперь запытает. — Разве Хагрид на летающем мотоцикле не подвергает опасности обнародования существование мира магии? — Не суетитесь, Минерва. В Министерстве магии все равно сейчас все пьяные, победу обмывают. А где кончается контроль, там наступает анархия. А анархия? Правильно, мать порядка. Внезапно в небе показалось что-то большое и светящееся, похожее на дельтаплан только без стимпанк-графики, не считая стильные гогглы патлатого, брутального и огромного авиатора этой махины, которого звали Рубеус Хагрид. За несколько футов раритетного мотоцикла с коляской от земли, Дамблдор достал свой делюминатор и спиздил одолжил свет из ярких неоновых фар летательного аппарата. Мотоцикл начал троить, громко пыхтеть, пикировать вниз, водитель потерял управление. За секунды до столкновения с газоном праведной протестантки, мадам Фигг, что жила по соседству с магглами на Тисовой улице дом номер четыре, мотоцикл выровнялся и вышел из пике, стукнулся колесами о землю и поехал по непаханным клумбам. — Что за ерунда приключилась с этим светом! — громко выругался водитель мотоцикла отменным басом, из-за чего «Леди-кошка» поспешила поставить заглушку при помощи волшебной палочки. — И не говори, Хагрид, тотальное воцерквление. Верующие совсем прохода не дают… — покручинился Великий Светлый, пряча в карман делюминатор. — Так это… я вообще-то имел в виду: что за ерунда с фарами приключилась, — вставая с мотоцикла, ответил Хагрид. — Аа, вот о чем ты, — улыбнулся Дамблдор. — Почему так долго, Рубеус? Мы уже тут все башмаки истоптали, — строго сказала мадам МакГонагалл. — Дык, в пробке застрял! Пару раз чуть это самое! Того! Салютом чуть не сшибли, — Хагрид повернулся к коляске мотоцикла, извлек оттуда ящик из-под сливочного пива, перемотанный ремнями, и радостно выдохнул. — Ух-х, не выпал. — Предъявите ребенка, — затребовала мадам МакГонагалл, спустя пару мгновений получая сверток пеленок, от которого несло отнюдь не фиалками. — Знаете, Альбус. Я ведь тоже в свое время мечтала о семье, детишках, распашонках, ползунках… ах, если бы я не посвятила свои «девять жизней» работе в вашей школе и обучению бесшабашных юных волшебников чему-то совершенно непригодному им в современной жизни. — Ладно, давайте не будем зеленое яблоко за листик теребить, — мягко улыбнулся мудрец. — Кладите Гарри во-он туда… звоните в дверь Дурслям, и быстренько трансгрессируем по-хулигански, — указал великий старец на порожек дома номер четыре по улице Тисов. Минерва МакГонагалл склонилась к тому месту, где по ее расчетам должно было оказаться лицо Мальчика-который-выжил, и проговорила: — Этот малыш еще не знает, что в будущем ему уготована великая судьба… ведь именно ему суждено спасти мир магии от «Святого отдела расследований еретической греховности»…