Вопреки судьбе

      Вместе со сном я окунулась в бездну. Кромешная тьма, абсолютно неосязаемая. В силу своих природных инстинктов, которые сохранились даже во сне, я пыталась хоть как-то двигаться вперед. Все было тщетно. Чем дольше я находилась в этой дрёме, тем чётче стал прорисовываться смутный силуэт, состоящий из сероватого дыма. Невесомые ленты тумана обволакивали и покрывали оболочку существа, стоящего прямо передо мной, но, кажется, в то же время, заполнявшего собой все пространство. Я, в те секунды, словно окаменела: конечности онемели, разум затуманился, а глаза не могли оторваться от уже почти различимой и болезненно знакомой фигуры… Это был Человек в Маске. Его костюм был точно такой, каким я видела его в цирке, за исключением того, что наряд теперь был в цвет дыма — сероватого оттенка. Но что было вечно неизменным, так это его лицо: стеклянные серовато-голубые глаза, в которых не отражались эмоции Человека, прямые брови, чуть сведённые, насупленные, то ли из-за недовольства, то ли из-за непрерывной задумчивости, длинный ровный нос, в меру пухлые губы и массивный подбородок.       Всего лишь за один день он научил меня ненавидеть себя и мир, как ранее научился этому сам. Нашу былую связь нельзя было назвать симпатией, но и на вечную любовь это тоже слабо смахивало. К слову, это все осталось позади, и давно уже превратилось в сухие воспоминания, не подпитываемые эмоциями или чувствами. Да, я ненавидела Человека в Маске больше всего на свете, ведь несмотря на нашу связь, которая, кстати, вполне может оказаться иллюзией, он был, есть, и будет монстром. По поступкам Человека тоже можно было судить, что ненависть взаимна. При этих обстоятельствах у меня складывался лишь один вопрос: какого черта он здесь делает?       Он пришел убить меня? Ха! Я даже обрадуюсь и самостоятельно подставлю горло под нож, или чем он там убивать собирался. Он захотел стать моим личным кошмаром? Пускай дерзает, ведь когда увидел кошмар наяву, во сне будет уже не так страшно.       Или он захотел извиниться? Бред. Во-первых, на него это не похоже никаким образом, а во-вторых, я в любом случае не приму его извинения, так как он уже отравил все мое нутро… Так к чему же теперь извиняться?       С появлением в моем сне Человека в Маске я не пошевельнулась, но вот он, словно подталкиваемый неосязаемым дуновением воздуха, тихо подошел ко мне и сказал:       — Ну здравствуй, Сара, вот мы и встретились вновь. Но прежде, чем ты начнешь противиться мне или вырываться из собственного сна, что, к слову, под моим контролем невозможно, позволь мне рассказать и показать тебе кое-что, — он протянул мне раскрытую ладонь, призывая принять приглашение.       Я без лишних слов вложила свою ладонь в его. Это не являлось каким-либо знаком доверия, просто… Я была пуста и разбита, это чувствовалось даже во сне. Мне было нечего терять, так что я просто позволила ему это. И впредь буду все позволять потому, что на кону уже ничего не стоит. Он будет делать со мной все, что пожелает, а мне будет все равно. Или нет?       Как только наши руки соприкоснулись, перед моими глазами возникли яркие сцены жизни Человека в Маске: роскошная жизнь, живой Человек, наполненный эмоциями и искрящийся чувствами, предательство и полная профанация всей его жизни в лице Аннет, а затем все, что так целенаправленно стремилось к пику благополучия, пошло на угасание. Ну и вишенкой на торте стало проклятье. И вот он стоит передо мной — сухой и уставший от болезненной правды жизни, слишком много раз покалеченный ножами, безжалостно вогнанными в спину по самую рукоять. Былой огонь в глазах стал льдом. Но ведь любой лед можно растопить, не так ли?       — Я показал тебе все. Считай это моей исповедью, — немного дрогнувшим голосом произнес Человек в Маске, — у меня мало времени. Обойди проклятье, Сара… Сентфор,.. душа,.. прошлое… Прощай, я…       В этот момент пустота стала заполняться светом, а сознание возвращаться в реальность. Я просыпалась.              Я судорожно подскочила с кровати, вся потная и трясущаяся, словно эпилептик. В ушах звенело, а виски болели так, словно секунду назад мне их калёным железом прижгли. Но мысли заполнял лишь знакомых бархатистый голос: «…Считай это моей исповедью… Сентфор,.. душа,.. прошлое…»       Наверное, это был первый сон, который по-настоящему врезался мне в память. Человек в конце прощался, значит, он больше не придет во снах? Мне почему-то не было радостно от данной новости. Видимо, нас все же что-то связывало. И это «что-то» было сильнее, чем я могла бы только представить.       Ай, ладно. К черту все кошмары! По крайней мере, сейчас утро, а не ночь.       Оглядевшись в своем съемном жилище, в котором, кстати, я провела всего лишь одну ночь, не считая этой, то увидела достаточно тесную, но светлую комнатку с высокими потолками, выполненную в бежевых тонах. Из мебели не было ничего лишнего: односпальная кроватка, коричневый шкаф из древесного массива, миниатюрный стол и стул у окна среднего размера, обрамленного белой занавеской из тюля. На стенах красовались портреты Карла Маркса и Иммануила Канта, а на столике стояла хрупкая хрустальная вазочка с немного завядшими ромашками. В целом, атмосфера в комнате была вполне уютной.       Я встала с кровати и направилась к шкафу, чтобы одеться, мысленно благодаря себя за то, что разобрала вещи сразу после заселения. Из Сентфора мне, почему-то уезжать не хотелось, так что в сегодняшних планах было найти работу и снять жилье на длительную аренду. Таким образом, из одежды нужно было подобрать что-то простое и удобное. Мой выбор остановился на легком лавандовом свитере и синих штанах с фиолетовым ремешком. На голове я сделала высокий хвост, а на шею вскоре легла аккуратная жемчужная подвеска в виде цветка. Умывшись и почистив зубы в общей ванной, я прихватила свою бежевую сумку и направилась к выходу. И я наконец-то вышла на улицу, после того, как одела светло-фиолетовые туфли-лодочки в цвет свитера и натянула синий пиджак, который шел в комплекте со штанами. Нельзя было сказать, что утром мне было особенно комфортно в этом наряде, но днем должно было потеплеть, а носить с собой куртку, если я ее с собой возьму сейчас, мне совершенно не хотелось. Планов на день было и так достаточно. Хозяйка дома, вдова Джулия Вудс, кажется, еще спала, потому что утреннюю почту еще никто не забрал, и она мирно выглядывала из старого железного постового ящика.       Еще раз проверив все необходимые документы в сумке, я наконец-то вышла со двора на улицу. Сентфор был маленьким городком, поэтому его еще не успела окончательно засорить различная промышленность, как она это сделала с другими городами. Воздух пах свежей травой и утренней прохладой. Если бы не события позавчерашнего дня, то я бы ощутила себя абсолютно свободной. Сейчас же какая-то тяжесть на душе все же имела место быть. Но несмотря даже на это, я чувствовала себя относительно спокойно. В свои буйные шестнадцать я успела изучить городок вдоль и поперек, так что месторасположение библиотеки, в которой хотела бы устроиться библиотекарем, смогла вспомнить без труда. Почему именно библиотека? Ну, во-первых, я всегда обожала читать, а во-вторых, там сравнительно мало обязанностей, а платят хорошо.       Через какие-то десять минут пешком я была уже у входа в небольшое старое здание Сентфорской библиотеки. Войдя, я сразу увидела стойку ресепшен, находящуюся поодаль от главного входа. Подойдя к молодой консультантке, я спросила про наличие свободных вакансий на место библиотекаря. Она ответила, что есть, и провела меня сразу же на собеседование, так как главный библиотекарь был свободен.       Мы прошли через неприметный служебный ход, мимо читального зала и вскоре вышли к высокой коричневой двери, на которой красовалась золотая гравировка «Зал для конференций». Войдя внутрь, я увидела просторное темное помещение с массивной темно-коричневой, наверняка дубовой, мебелью и большими окнами без занавесок. Что же, немного безвкусно, но мебель потрясная.       За длинным столом сидел невысокого роста и худощавого телосложения мужчина на вид лет сорока пяти. Он увлеченно делал пометки попеременно в одной из нескольких своих тетрадок, но когда мы зашли, то он оторвался от своего занятия и поприветствовал нас:       — Здравствуйте-здравствуйте. Вы по поводу вакансии, верно? Просто мне уже звонили с ресепшена. Спасибо, Ванесса, что проводила девушку. Ты можешь быть свободна.       И консультантка торопливо оставила нас наедине, осторожно прикрыв за собой дверь.       Я подошла ближе к будущему работодателю, пожала руку главного библиотекаря и присела за стол, доставая необходимые документы и читательский дневник, вместо резюме. Дальнейшее собеседование вскоре перешло в товарищескую беседу, ведь у нас с этим библиотекарем, как оказалось, было много общего: от чтения древнегреческих творений до рисования маслом. Естественно, я уже понимала, что мистер Смит, так звали моего теперь уже начальника, примет меня на должность. Собственно говоря, так оно и случилось, и из библиотеки я выходила весьма довольная. Завтра меня ждут на работу уже как штатного сотрудника ровно в восемь тридцать утра.       Только сейчас я поняла, что не завтракала. Видимо это произошло из-за максимально переполненной информацией и обязанностями головы. «Что же, надо бы наверстать упущенное!» — радостно пронеслось у меня в голове, пока я заходила в первое попавшееся кафе. Интерьер был милый, а персонал приветливый, так что я решила остаться и наконец-то перекусить. Я заказала себе несколько домашних блинов с клубничным джемом и крепкий эспрессо. Закончив с трапезой, я вышла из заведения и поплелась домой. Стрелки часов показывали восемь вечера, так что было решено отложить вопрос с жильем до завтра. К тому же, у меня было оплачено еще две ночи у миссис Вудс, так что времени было предостаточно.       По приходу домой, сил хватило только лишь на то, чтобы раздеться, принять душ и, в прямом смысле слова, завалиться спать. Уснула я, как только голова коснулось подушки, а тело было укрыто мягким одеялом.Все проблемы завтра, а сейчас — только сон.       Но все же где-то на задворках сознания пронеслось до боли знакомым голосом: «…Считай это моей исповедью…».