Вопреки судьбе

      Весь день я читала книги на балконе своей комнаты, не переставая удивляться былой беззаботности людей: кухарка, считающая последние гроши, прислуга и даже самый последний бедняк, проходящий по улице в одних обносках, улыбались. Казалось, они были искренне рады своей жизни, несмотря на свое явно бедственное материальное положение. И до чего же странно это было!       Вечером ко мне вернулась Розика:       — Доброго вечера, мисс Розенберг. У меня много замечательных вестей. Позвольте рассказать.       — Позволяю, рассказывай уже, — с явным нетерпением в голосе ответила я.       — Ваши родители отбывают в Сент-Огастин, ранним утром послезавтрашнего дня, в субботу. Добираться туда они будут на корабле, отходящие из местного порта, ибо утром народа нет совсем. Предлагаю вам поехать в эту же субботу вторым рейсом местным кораблем в Филадельфию, а оттуда уже вас доставят в Сентфор, где и живёт мастер Эйтон. Вас устраивает?       — Нет. Требую раннего отправления, невзирая ни на что. Опрометчиво, соглашусь, но, так надо, — сказала я, — Розика, прошу, придумай что-нибудь получше.       — Да, Сара, я вас поняла, — тихо проговорила девушка, — ждите меня через час.       — Хорошо, мисс. Я надеюсь на вашу сообразительность. А теперь ступайте.       Розика, явно поражённая таким высокопарным обращением к ней с моей стороны, быстро удалилась из комнаты.       А я тем временем решила прогуляться. Но на выходе из дома меня остановил высокий юноша крепкого телосложения с яркими коричнево-рыжими волосами и веснушками по всему лицу.       — Мое почтение, госпожа Розенберг, — он поклонился, задев макушкой пол, — прошу проявить благоразумие и не отправляться на прогулку в одиночку, да ещё и в такой поздний час.       Который раз за этот чертов день мне нечего сказать от внезапно нахлынувшего шока? Но все же в этой ситуации вопрос возник в голове самостоятельно, так что я ответила:       — А вы, собственно говоря, кто?       — Гарри Мюллер, ваш личный компаньон, — юноша был явно шокирован не меньше меня, но все же постарался произнести это максимально спокойно, — если вы и хотели бы отправиться на скорую прогулку прямо сейчас, то мне стоило бы вас сопроводить. Как вы на это смотрите?       — Положительно. Идёмте, — резко бросила я и направилась к выходу из дома.       Гарри догнал меня уже у ворот в сад, а затем просто шел рядом. Мы вышли с губернаторской территории и направились по улице к главной городской площади. Под вечер народ также отправился отдыхать и, как ни странно, на то же место, что и я с мистером Мюллером. Поэтому по приходу на просторную площадь, в середине которой красовался фонтан из белого камня, мы стали свидетелями шумных городских плясок под какую-то незатейливую мелодию.       — Эй, Гарри. Не хочешь станцевать? — я потащила юношу за локоть прямо к танцующим, видимо, заразившись всеобщим весельем.       — Но…госпожа, мне же не положено, — неуверенно протянул мой компаньон.       Я оказалась достаточно настойчива, так что через несколько мгновений мы уже лихо выплясывали какой-то местный танец, задорно смеясь. Но на этом наш вечер не закончился: далее мы с Мюллером нашли небольшую распродажу старых книг, где я купила себе несколько, а потом компаньон, в знак благодарности за хорошо проведенный вечер, сорвал мне букет из ромашек с чей-то клумбы. Домой мы вернулись уже ночью. Мистер Мюллер оказался не только весьма привлекательным юношей, но ещё и очень добрым и открытым человеком.       Доведя меня до входа в дом, мы попрощались, и только сейчас я осознала, что напрочь забыла о Розике. Я максимально быстро понеслась в свою комнату, у входа в которую меня уже ждала уставшая служанка, но, увидев меня, она резко дернулась от неожиданности и сказала:       — Доброй ночи, Сара. Давайте пройдем в комнату для обсуждения.       Мы молча вошли в помещение. Я сразу легла на мягкую кровать, а Розика не спеша опустилась на рядом стоящий стул.       — И так, мисс Розенберг, завтра днем во время обеденного перерыва, вы вместе с мистером Мюллером сбегаете из дома через балкон и идете к закрытому порту. Думаю, что ваш верный компаньон знает, где это находится. Через оба входа вы пройдете без проблем, я отвлеку стражей и остальных слуг. Ваш небольшой корабль отходит ровно в три часа дня, а перерыв с двух часов, так что вам надо будет поспешить. К слову, утром вы с Мюллером прибудете в Балтимор. Вас устраивает?       — Вполне, — устало ответила я, едва ли не заснув от монотонности речи Розики, — вот только мои родители все узнают, это лишь вопрос времени. А вам, как моей самой близкой слуге, влетит по всем статьям. Вы едете со мной, и это моя личная прихоть.       — Это так щедро с вашей стороны, — смущаясь, сказала девушка, — скоро Гарри доставит вам корзину с более практичной одеждой. Думаю, что осуществлять побег и плыть на корабле в течении суток в пышном платье не самая лучшая идея. Сара, вы согласны?       — Согласна. Идея замечательная. Знаете, Розика, я вам очень благодарна, но мне хотелось бы отдохнуть. Ступайте.       Попрощавшись, служанка покинула мою комнату. Спустя несколько десятков минут, как и обещала Розика, в дверь постучали, а когда я открыла, то обнаружила лишь корзину под дверью. Я успела занести ее в комнату до того, как какая-нибудь любопытная служанка не сунула бы в неё свой любопытный нос. В корзине лежали коричневые штаны, какие были у рабочих, несколько клетчатых рубах, два сарафана, видимо «на выход в люди», и большая кожаная торба, чтобы вместить в нее все вышеперечисленное. Что же, все сборы завтра. А сейчас время отдыха. Как только моя голова коснулась подушки, я провалилась в крепкий сон.              

***

             Сквозь утреннюю дремоту я почувствовала сильные точки в левый бок. Лениво раскрыв глаза, я видела судорожно пинающую меня Розику. Она выглядела очень обеспокоенно, но когда я окончательно проснулась, девушка расплылась в улыбке:       — Утро доброе Сара. Извини меня ради бога за такое хамство, но нам надо спешить. Твои родители страшные сони, так что они ещё мирно посапывают в своих опочивальнях, а наш корабль прибыл раньше. У нас есть шанс сбежать безопаснее — через дверь. Гарри уже ждёт у входа. У тебя есть десять минут на сборы.       — Боже ты мой, Розика. Новости прекрасные, хоть и слишком неожиданные. Ждите меня у главного входа в дом, — быстро ответила я.       Затем служанка мигом выскочила из комнаты, а я из постели, принявшись за упаковывание вещей. В торбу полетели все вещи, которые мне передали вчера, а также гребешок для волос и сапоги с теплым платком. Филадельфия гораздо севернее моего теперь уже «родного» города, что уж говорить про Сентфор, а сейчас, как никак, ноябрь. Затем я буквально полетела к умывальнику, в надежде придать себе хоть какой-то приемлемый вид. Наконец-то, спустя как раз десять минут, я уже бежала к выходу в одном из тех сарафанов и сравнительно старых башмаках, ибо хромать по палубе в туфлях на каблуке не хотелось. Меня уже поджидала Розика с корзиной, накрытой платком, и Гарри с такой же торбой, как и у меня. Когда я наконец-то подбежала к ним, то парень едва слышно спросил:       — Ну что же, все готовы?       — Да! — практически хором ответила я со служанкой.       И мы двинулись в путь. Сначала заговорщически озираясь по сторонам, мы неслись по улице, на которой располагался дом Розенбергов. Но потом, когда опасность практически миновала, мы уже не спеша шли по улицам, смеясь с собственных шуток и болтая о всяких небылицах. И вот, завернув за угол старого заброшенного склада и пройдя мимо густых зарослей кустарника, мы вышли на песчаный пляж с кристально чистой водой. Я вместе со своими спутниками направилась к ветхой деревянной пристани, у которой как раз стоял красивый однопалубный фрегат. Мы прошли по сходням и наконец ступили на палубу. В этот момент судно начало наскоро отчаливать, а вскоре к нам вышел хмурый мужчина лет шестидесяти с длинной седой бородой и трубкой в желтоватых от перебора выкуриваемого табака зубах:       — Ну здрасьте, гости. Зовите меня Франк. Я капитан этого чудного фрегата. У нас тут из восьми семь матросов работают, а вот один как раз в вашем распоряжении. Денежки в кассу до полуночи, а то за борт выкину!       И с этими словами капитан ушел к одному из его подчинённых и усердно начал что-то рассказывать. Неожиданно к нам подбежал мальчишка лет двенадцати, подхватил наши вещи в одну руку, а свободной потащил меня ухватившись за ладонь вдоль кормы по палубе.       — Я Николь, но можете просто Ник. Пройдёмте за мной, мадамы и мистер, я покажу вам ваши комнаты. Если что, то этот день, да и ночь, я в вашем полном распоряжении, — весело проговорил мальчишка, не успевая договаривать некоторые из слов.       Тем временем, мы как раз спустились к каютам, в нижнюю часть корабля. Ник по очереди начал открывать три двери, оставляя в каждой по одной из наших сумок. Так очередь дошла до всех, и я не была исключением — мне досталась небольшая комнатка со скрипучей кроватью, привинченной к стене и полу, маленьким окошком с пожелтевшей занавеской и старой тумбой, из которой выбежала жирная крыса. Видимо, прошедшие годы она была единственным жильцом в этих «хоромах». Что же, мне тут не жизнь жить, сутки перетерпеть получится.       Через несколько часов, которые мы втроём потратили на проверку вещей, оплату проезда и обследование фрегата, Розика предложила поужинать на палубе. К слову, в той корзине лежала украденная из столовой еда, которая должна была быть подана к сегодняшнему завтраку.       Только сейчас мы поняли, как сильно проголодались, так что трапеза прошла без лишних слов. Далее, счастливые, но уже с трудом стоящие на ногах от сытости и усталости, мы медленно поплелись к комнатам, а вслед нам смотрел красивейший морской закат.       Дойдя до свой скромной обители, я захлопнула дверь и со свинцовой тяжестью в голове осела на пол. Сил не было ни на что, так что я уснула прямо там, так и не перебравшись на кровать.              

***

             Громкий настойчивый стук в дверь, у которой я всю ночь так сладко сопела, разбудил меня в момент. Я подскочила с пола, сразу же отворив дверь.       — Сара, боже ты мой! — Розика и Гарри буквально подхватили меня под руки и поволокли на палубу, — это же Филадельфия! Филадельфия, черт нас дери!       Корабль не спеша причаливал к сравнительно холодным северным землям.       — Детки! — крикнул немного охрипшим голосом капитан, — у вас есть несколько минут на то, чтобы собрать все свои пожитки и покинуть мой фрегат.       И, припомнив всю строгость капитана, мы ринулись собирать вещи и приводить себя в порядок. Времени на удивление хватило — спустя три минуты мы в полном составе стояли, держа в руках торбы и корзину. Как только корабль пришвартовался, мы молча сошли на причал. В Филадельфии было гораздо холоднее, чем в Каролине, так что мы с ребятами накинули платки и рубашки — кому что досталось.       Но Гарри, почему-то, покидать порт не спешил. На мой с Розикой вопросительный взгляд он ответил:       — Сейчас прибудет ещё один корабль. На нем мы как раз доедем до Портленда, а вот оттуда уже до Сентфора рукой подать.       Во время того, как один из моих спутников рассказывал нам о дальнейшей дороге, я увидела причаливающую парусную лодку. Она даже с виду не внушала особенного доверия: потрёпанная корма, старый деревянная конструкция и немного накренившаяся мачта. Когда корабль окончательно пристал к мостику, Гарри подхватил сумки, а Розика потащила меня к тому самому судну. Нас встретили сравнительно радушно: капитан вел себя приветливо, даже разрешил оплатить плаванье перед выходом, а его матросы самостоятельно доставили все наши вещи в каюты. К слову, интерьер в них не отличался от тех, в которых мы провели предыдущие сутки.       Так как из Филадельфии мы отчалили ровно в три часа дня, то на момент нашего плавания как раз вечерело, и я решила прогуляться по палубе, дабы не чахнуть в темной каюте все время. Как никак, я в открытом море!       Надев кожаные штаны с сапогами и накинув на плечи рубашку, я прошлась по палубе, а затем подошла к краю лодки. Вид был просто потрясающий: солнце лениво клонилось за горизонт, размазывая по небу и водной глади цвета всех возможных оттенков.       Когда на нашу посудину наконец-то опустилась ночь, мною было решено отправиться в каюту, ибо лишний час сна ещё никому не мешал. Обернувшись, я увидела мистера Мюллера, нежно обнимающего Розику у противоположного края. За одурманивающим туманом страсти и романтизма они не заметили меня даже тогда, когда я нарочито громко прошла мимо них. Ладно, разберемся с этим завтра. Не исключено, что это может сыграть мне на руку. Ну, а пока что, я, как и вчера, войдя в свою комнату и дойдя до кровати, я буквально упала на нее — настолько утомляло путешествие и усыпляло мерное покачивание судна.       Проснувшись утром, я сразу же вышла из каюты и направилась в комнату Розики, у которой находилось все наше пропитание. Я зашла без стука, чему девушка была немного удивлена, но без лишних слов, явно осознав, чего хочет с утра дочь губернатора, быстро намазала на хлеб масло и дала в придачу большое красное яблоко.       Наевшись сполна, я спросила:       — Розика, который час? И вообще через сколько мы прибываем в Портленд?       — Сейчас ровно полдень, Сара, — начала отвечать, а мои вопросы служанка, — прибытие через полчаса.       Поблагодарив, я вышла из ее каюты и приступила к уже обыденным сборам: хоть какие-то водные процедуры, складывание вещей обратно в торбу и переодевание. Когда я была готова к выходу, молодой матрос молча забрал мои вещи и потащил их наверх, на палубу. Я не спеша поплелась за ним, а уже у края лодки я увидела своих верных спутников.       Через несколько десятков минут мы сошли с судна, оплатив проезд и попрощавшись с добрым капитаном, и направились к очередной повозке. Снова телега, снова с сеном на дне и хмурым извозчиком. Мы погрузили вещи в телегу и, забравшись туда самостоятельно, отправились в путь.       И вот, спустя каких-то несколько часов езды по ухабистым дорогам через леса и поля, мы приехали. Я первая спрыгнула с телеги и, прислонившись спиной к ее краю, едва слышно прошептала:       — Ну здравствуй, Сентфор…