Вопреки судьбе

      Несколько часов спустя корабль начал приближаться к берегу, а я так и не решилась выйти из каюты за все это время. Но пришлось, ибо надо было выходить. За мной пришла незнакомая служанка и провела к палубе. Там уже стояли мои разъярённые родители, около десятка стражей и мои связанные друзья. Настроение и без того было поганым, так что я быстро отвела взгляд и стала всматриваться в уютные здания Северной Каролины.       Далее был спуск на землю: меня подхватили под локти два стражника и, также, как и Розику и Гарри, поволокли к старой повозке, накрытой простыней. Друзей погрузили прямо в нее, а мне, к счастью, выделили лошадь. При этом, ни один человек не обмолвился, что за чертовщина вообще здесь происходит! Хотя, насколько я могла предположить, это было начало нашего наказания.       Вскоре мы приехали на задний двор губернаторского дома. Там нас опять схватили и поволокли грубые стражи. Клянусь, как только хоть немного исправлю свое положение, огребут они у меня по всем статьям!       Что же, через примерно десять минут я уже сидела в своей комнате, а друзей, насколько я могла предположить, отправили в подвал. Вскоре ко мне без стука зашла та же служанка, которая выводила меня из каюты на корабле.       — Сара Розенберг, ваши родители устраивают слушание Вам и Вашим друзьям сегодня ровно в полдень. Явка обязательна, — и с этими словами девушка молниеносно удалилась.       К слову, до мероприятия осталось около часа, а Розика сейчас уж точно не сможет помочь мне со сборами, так что надо начинать прямо сейчас. Тем более, что за время всех этих переездов, я уже и забыла, когда последний раз нормально мылась, причесывалась или умывалась. И правда, я вышла из комнаты в скромном бежевом платье и немного завитыми локонами как раз в указанное время и направилась вниз по лестнице к гостиной, где меня уже ждали. Мистер и миссис Розенберги сидели на одном диване, а мои друзья уже успели разместиться на другом, который стоял напротив первого. Я спешно поклонилась и подсела к Розике.       — Я приветствую вас всех на общем слушание по поводу побега мисс Розенберг с двумя ее слугами из Коралины в Сентфор, — неспеша начал отец, — начнем со слуг. К сожалению, их судьбы предрешена — казнь. И это не поддается оспариванию.       — Извините, — перебила я губернатора, — вообще-то поддается. Они действовали по моему прямому приказу, без права выбора. Таким образом, за произошедшее целиком и полностью должна отвечать только я. Простите мне мою дерзость, но это так.       — Сара! — вскрикнула поражённая моим поведением мать, — не смей так с нами разговаривать! Ты — ребенок! Но, в общем-то, я с тобой согласна. Суд над этими двумя с такой строгостью вызовет огромный диссонанс среди остальных подчинённых. Тем более, что они ещё и оберегали нашу дочь в дороге и в самом Сентфоре. Предлагаю смягчить наказание.       — Я… согласен, — нехотя ответил мистер Розенберг, — а вот насколько смягчим, это уже вам позже сообщат. Значит, этот вопрос решили. Сара, теперь пора и с Вами поговорить. В начале, что скажете?       — Знаете, мистер, — уверенно начала я, — покупка маски именно у этого мастера была для меня принципиальна. А если я чего-то хочу, то я, вопреки всему, этого добьюсь. Разве не этому вы меня учили?       — Ты права, — с существенной долей скепсиса ответил родитель.       — Да и если подумать, — продолжила я, — то это же вы виноваты в теперешнем состоянии Эйтона. Мы же не сможем его вот так просто бросить в нищете и полном отсутствии приемлемого уровня лечения. Да в том же монастыре царит полное незнание медицины и антисанитария, куда его и отправили! Предлагаю привезти его сюда и продолжить лечение здесь, так мы сможем сократить количество шрамов. А ещё стоит дать ему денежную компенсацию, которой хватило бы на оплату жилья и покупку всего необходимого для жизни в ближайшие месяцы, пока мастер не встанет на ноги. Эйтон ведь очень талантлив, а таким людям пропадать нельзя. Вы поддерживаете меня?       — Лично я поддерживаю, — ответила мать.       — А я не вижу ничего плохого, так что согласен с миссис Розенберг, — сказал отец, — собрание окончено! Сара может идти на все четыре стороны, а Флюк с Мюллером за работу.       Все стали и разбрелись кто куда: родители поднялись наверх, а друзья ушли делать работу за все эти дни.       Удивительно, как мне удалось такое количество времени удерживать эту маску абсолютной холодности, ведь на самом деле во мне бушевало пламя вины и разочарования, что все зря. Хорошо хоть, что родители меня послушали и согласились нанять квалифицированных врачей, чтобы снизить тяжесть ранений Эйтона, особенно на лице.       Мне надо было развеяться, дабы хоть на часок отвлечься от всех переживаний, пожирающих изнутри. Незаметно проскользнув мимо охраны, я отправилась в ту самую заброшенную гавань, в которой все и началось. Вода встретила меня дружелюбным плесканием о берег. Я приземлилась на теплый песок, заведя руки за голову. Я смотрела на воздушные кучевые облака и витала в собственных фантазиях и самых лучших воспоминаниях о моей прошлой жизни, в то время как южный ветер перебирал пряди моих русых волос, а песок просачивался в ткань платья. И только вырвавшись из воронки событий, я ощутила все те чувства, что переполняли меня все это время. Вина сжимала горло, не давая дышать, а горечь вызывала слезы настоящего отчаяния. А что было бы, не пойди я на этот дурацкий бал? А я бы спасла Его... но ведь, тогда и не раскрылась бы настоящая сущность Аннет. Так как же правильно? Отчаяние сменялось раздражением, стоило только вспомнить всю боль прошлой жизни. И почему же именно я?!       - Да что же я тебе такого сделала, что ты выбрал меня, монстр?! Ненавижу! - незаметно для себя, я эти слова я прокричала вслух, давясь слезами и будучи уже не в силах сдерживать эмоции.       Чувства отступили также резко, как и вернулись в разум. Наверное, стоило всего лишь выпустить эмоции. Далее начала накатывать усталость, ибо за всю неделю я нормально выспалась от силы два раза. И спустя пару мгновений я провалилась в сон. Мягкий черный шелк неторопливо обволакивал сознание, вырывая из реальности, пока наконец-то не упал с глаз.              Я сидела за обеденным столом в личном шатре Человека в Маске, а он в привычном обличии ужинал напротив. Увидев меня, он пристально посмотрел в глаза и сказал:       — И снова здравствуй, дорогая Сара. Пока что будущее ты не изменила: я вылечусь в Каролине, Аннет меня предаст, а ее сожгу двумя неделями позже. Но, не все ещё несколько решено, шанс есть…       — Какого же черта я делаю это ради тебя? Ты ведь такой ублюдок, что умудрился убить меня даже во сне!       — Ох, Сара… такова природа всех монстров. Я не знаю ни милости, ни пощады, ни доброты, ни сострадания. Но если у тебя получится, моя маленькая героиня, то облик Человека в Маске исчезнет раз и навсегда. А мое спасение — твое предназначение, хочешь ты того или нет. Я ответил на все твои вопросы?       — Да… я правда постараюсь. Честно. Хоть раз ради тебя, — уверенно ответила я.       — Вот и умница, — проговорил Человек, — не хочу забегать вперед, но это уж точно наша последняя встреча во всех временах. Завидую Эйтону того времени, но ведь… я же больше тебя не увижу.       Человек в Маске встал из-за стола и подошёл ко мне. Аккуратно взяв меня за талию и притянув к себе, он прошептал:       — Позволь мне одну шалость, Сара. Хотя бы один раз. Пожалуйста.       — Хорошо.       Он снял маску. Наши глаза встретились, а его большой палец лег мне на подбородок, притянув меня ближе, а я обвила его шею руками. Наши губы слились в поцелуе, словно холодный лёд и горящее пламя разом соединились в одно целое. Он целовал нежно, даже с неким трепетом, хотя было заметно, что подобная забота давалась ему сложно. А я же, напротив, страстно впивалась в его губы, покусывая нижнюю. Терпкий поцелую, означающий только лишь прощание. Спустя несколько мгновений, мы медленно отстранились, высвобождая губы и язык каждого. Но Человек, все ещё мягко придерживая меня за талию, произнес:       — Я благодарен тебе, но время снова сыграло с нами злую шутку. Я уверен, что образ меня, Человека в Маске, останется у тебя в сердце навсегда. Прощай, моя маленькая добрая спасительница.       И он отпустил меня, а тот самый шелк будто только этого и ждал: сознание снова погрузилось в его недра, стремительно уносясь от Человека, но теперь уже навсегда.              Я проснулась уже темным вечером — солнце почти скрылось за горизонтом. Я встала и лениво поплелась в город, все ещё чувствуя тот самый вкус Его губ. Незаметно для самой себя, я вышла на ту самую главную площадь, где около недели назад мы с Гарри так беззаботно плясали. Сейчас же место можно было бы считать совсем безлюдным, если бы не несколько старых коробок, на одной из которых сидела старая сгорбившаяся старуха. Видимо, чем-то торгует. Я подошла к ней, и действительно, в коробках лежали странные значки и фигурки из дерева.       — Ой, деточка! — вскрикнула она, — а не хошь ли ты цацок-то деревянных? Ты ж смотри! Сама диву даюсь, как это меня угораздило-то такую лабуду уделать. Выбирай, не пожалеешь!       Среди всех разноцветных изделий, я увидела лакированную фигурку шатров цирка. Странно, ведь в это время подобных цирков ещё не было… Да и эта штуковина была в единственном экземпляре… Но все же она так походила на тот цирк с Человеком в Маске. Пусть у меня будет хоть одно напоминание о нем и событиях в цирке, помимо воспоминаний.       — Я возьму вот это, — я дала продавщице изделие, — сколько стоит?       — А что это? Этого то у нас не было! Но…бери за два медяка, — старуха явно недоумевала, но оставаться без денег тоже не хотела.       Странно. Хотя, может это и старческий маразм, кто его знает. Я отдала деньги и направилась домой. У входа ко мне подбежала Розика и сообщила, что Эйтона привозят уже завтра ровно в шесть утра. Что же, хотя бы без этой курвы, и на том большое спасибо. Да и кто ее вообще пустил бы сюда, ведь на данный момент они всего лишь помолвлены. Впрочем, на сегодня достаточно.       Я со спокойной душой поднялась к себе наверх, а как только моя голова коснулась подушки, я провалилась в сон.