baby and daddy shark

Звонить Текно ужасно страшно. Он пусть и нормальный взрослый человек, но только, если это не касается Таенг или Чампа. Вот тут-то он и сходил с ума. Однажды, даже в суд на соседа подал за то, что он своего садового гнома поставил не там, где положенно. Как и ожидалось, в принципе, он победил. А все потому, что Таенг как-то и с гномом подралась и разбила его. Случайно. Как всегда. Но сейчас экстренная ситуация и Тайп почти не боится. — Алло, Текно? — слышится громкий хмык на линии, — тут у Ай’Таенг животик разболелся, приедешь? — тот что-то бормочет, мычит, что-то вообще падает на пол, разбиваясь. — Буду через полчаса, — шипит Ай’Но и Тайп предчутствует, что друг с ним сделает, — не беспокой мою дочь, — заканчивает парень и отключается. Вот так всегда. Текно всегда злится одинаково и успокоить его могут всего три вещи: Чамп, Таенг и большое количество времени. Короче, Тайпу пора съезжать из этой страны, потому, что Ай’Но его в живых не оставит. Это уж наверняка. — Папа сейчас приедет и заберёт меня? — девочка выглядит грустной, совсем побледнела и держится за животик, пока Сомбун держит в своей хрупкой ладошке ее, — он будет злиться на меня, — кажется, она сейчас заплачет. И вот это будет точно конец. Текно ненавидит всей душой слезы детей, тем более, своей крохи. Он ее на руках из больницы каждый месяц, а Чамп постоянно таскает в машине подушку, на всякий случай. Родители-герои, ветераны всех врачей в Бангкоке. — Нет-нет, моя хорошая, — воспитатель гладит девочку по голове, — папа не будет злиться, папа любит тебя и просто отвезёт домой, ну, или в больницу, — малышка хихикает. — И я снова буду болтать с Пи’Дао и Пи’Нок, да? — даже Ай’Сом уже кивает, лишь бы Таенг не плакала, — это медсестры в больнице, — Тайп хочет засмеяться, улучшить девочке настроение. Но не получается. Не может. Только «сонная» почти-улыбка. Это девочка — его маленький герой. Непереносимость фруктозы, аллергии на многие продукты, синдром Наполеона и ещё много чего. Таенг — всегда была сложным ребенком и Текно это прекрасно понимал, когда они, с Чампом брали ее. Она росла в ужасной семье, где надоедала и иногда недопивала. Потому-то ей она так и зависима от еды, всегда есть чувство, что это заберут. Но это, слава Будде, исчезает, благодаря ее родителям. Ай’Но старается готовить менее калорийную еду, чтобы малышка и покушала и была рада. А Чамп заботиться о ее спортивности. Играет с ней в футбол и водит на борьбу. Это полезно, пусть иногда и опасно для окружающих. У этого ребенка уже и так было около семи операций и все это за три с половиной года. Тайп восхищен ее от мозга до костей, Таенг — определенно очень сильный человек, что видно даже по ее глазам. — Обязательно с ними поболтаешь, дорогая, — кроха улыбается, притягивая ладошку и воспитателю. В такие моменты хочется расплакаться. Когда Текно сказал о том, что сегодня Тайп сможет увидеть их дочь, он не мог найти места от счастья. Они прошли вместе через многие, он стал частью семьи, любимым дядей, с которым так нравилось спорить Таенг, — обязательно. Он отлично помнит, как плакал Ай’Но и сколько ему дали успокоительных, после пятой операции. Ай’Таенг чуть не умерла, благо, ее спасли. Сколько слез и сколько боли. Тайп тоже плакал, медсестры оглядывались, старались помочь. Кажется, тогда держался только Чамп, был так спокоен и сдержан. Но. Это было на людях. Как только он уезжал, за продуктами, за медикаментами, он приезжал всегда весь потрёпанный, красный и в слезах. Текно всегда понимал это. А Тайп не очень. Когда Чамп был ребенком, ему говорили, что мужчины никогда не плачут. А, если плачут, то только не на людях, там, где их точно никто не видит. Однажды, вот так он расплакался в машине, пока вез Тайпа домой. Бил по рулю, кричал и плакал. Наверное, тогда, он понял, что по-настоящему значит быть родителем. — Нонг’Тайп, я просмотрю за ней, — ладонь Пи’Ту ложиться спокойно, даже нежно как-то и Тайп сдерживает с ресниц слезы, целует племянницу в лобик и щечки, под ее хихиканье, и выходит, маша ладошкой, второй — держа Сомбуна. Нужно собраться и уложить детей спать. Но хочется плакать, как будто, кто-то уже умер. — Пи’Тайп, не волнуйся, — шепчет Ай’Сом, — с Ай’Таенг все будет хорошо, — он ярко-ярко улыбается, потягивая воспитателя к столовой, — так всегда. И прада, так ведь всегда. Таенг часто болеет. Но Тайп прекрасно видит, как улыбается его воспитанник. Как Пи’Сон в тот день, когда первый раз уезжал в Корею. Он смеялся, обнимал Пи’Клая и говорил ему все «ты должен дождаться меня». А слышал только «почему?». Это било сердце несчастному парню. Человек, в которого он был влюблен так долго, с того момента, как их поселили вместе. А ведь Пи’Сон уделял ему все свое внимание, ни одной девушки, все взгляды были отданы Пи’Клаю, это видели все, кроме него. А Пи’Сон улыбался, сверкая ямочками. Пока его человек уходит с другими. Пи’Клая было сложнее всего завоевать. Во-первых, ни у одного из них никогда не было парня, они не знали, как это вообще работает. Но как-то сработало. Они же вместе. Тайп до сих пор не знает тонкостей. Однажды, они просто пришли и сказали, что встречаются. Конец. Хотя, даже хорошо, что они решили все сами, спокойно и мирно. Но сына не стоило учить так улыбаться. Плохой знак. Хоть один минус в идеальном ребенке. Тайп не мог отказать ему. Кажется, никогда. Чего хотел Сомбун — того и получал. Дорогие подарки, сладости из разных стран мира, билеты. Все, чего желает ребенок. Но отца ему правда не хватало. Пи’Сом старался для них обоих, ездил, развлекал людей и приезжал уставший. Только дома он чувствовал себя нужным, необходимым. Когда замечал, что сын учится танцевать и петь, и ему точно нужна помощь, когда Пи’Клай что-то готовит и ему все так же нужна помощь. Он любил этого чувство больше, чем всех своих фанатов и даже извиняться не будет за это. Дети уже успокоились. Нет Ай’Таенг — нет проблем. Это, конечно, не вежливо говорить, но так и есть. Только Лонг-Лек сидит, как в воду опущенный или даже хуже. — А, ну-ка, расскажи мне, племянник, что случилось? — мальчик дёргается, пряча листочки с рисунками и глаза — заодно, — я все видел, — воспитатель хмурится, но тут уже садится рядом с малышом на коленки, — ну, сердечко точно видел. Тебе кто-то нравится, да? — он снова уводит глазки, закрывая их ладошками и сквозь пальчики смотрит, не ушел ли старший. — Пи, если я скажу, она точно и не глянет на меня, — Тайп улыбается, прекрасно понимая, кого тот имеет в виду, — посмейся надо мной, это Ай’Таенг, — воспитатель правда смеётся, целуя мальчика в лоб, — ну? — Нонг, я не буду смеяться, — ребенок только жмурится, тыча себе в щеки пальцами. — Папе нравятся мальчики, тогда почему он женился на Пи’Лилу и на маме? — он не может даже ответить. Пи’Лонгу всегда нравились парни, он, как брат это прекрасно знает. Сколько помнит, тот всегда встречался с мужчинами. Но потом, женился на Пи’Лилу, это было жуть, как неожиданно для всех. Он просто пришел домой и сказал, что это его жена. Тайпу она сразу не понравилась. Она совершенно не знала ничего о Пи’Лонге, глупила и хамила маме. А теперь — у них двое детей и развод. Ещё и Лонг-Лек, как сыночек от бывшего брака, который браком-то не считался. Тайп никогда не понимал логики брата, но поддерживал его. Передавал все подарки Ай’Кану и Ай’Лин, давал им возможность поболтать. Пи’Лилу запрещала все это, ну, и ничего страшного. Ай’Кан все равно зовёт Пи’Лонга папой. Значит, все сравнительно нормально.