— «То есть вы хотите сказать, что танец не готов?», — пародируя декана, бурчит Юн, — «Нет, господин Чон, вы ошибаетесь!»; «Тогда покажите мне ваш номер».
— Тогда пришлось импровизировать, но вышло неплохо, и он дал нам добро на прошлогодний танец, — с легкой улыбкой сказал Хо, пока Ким улавливал суть повествования, чуть прыснув со смеху после понимания.
— Действительно, вышло странно, — с улыбкой сказал он, поправляя пиджак и поглядывая на свой рюкзак, что был в руках Хо. — Жаль, что тогда я был на гастролях… Зная эту историю, с удовольствием бы посмотрел на танец тогда.
Не успевает он это договорить, как младший близнец тянет его на себя, пока проезжающий мимо подросток рулем велосипеда задевает плечо старшего, и Ким, у которого, все же, есть совесть, спрашивает, каково состояние парня, на что он лишь отмахивается, говоря, что все пройдет само. Чон старший чуть стискивает зубы и вновь повторяет, что все хорошо, и Хону не о чем беспокоиться. Ким соглашается, но все же изредка поглядывает на слишком спокойного парня, пока не подходит к своему дому. Большое здание возвышалось среди остальных и выделялось необычным оформлением. В окнах горел свет, значит, отец дома. Актер сглатывает: его только не хватало.
— Спасибо, что проводили, но мне уже надо идти. Дома отец, так что… — старший надеется на понимание и уже пугается подавшего голос Хо, который только согласился и потащил в обратную сторону брата, вернув рюкзак парню. — До завтра… — старший натянуто улыбается и переходит порог калитки, вздыхая. Еще и встреча с отцом…
Ким младший входит в дом, ожидая очередной беседы по поводу учебы, съемок или чего-то похожего, но встречает только несколько охранников, которые пришли за платьем. Хонджун смеяться захотел от упавшего с души камня: просто посыльные пришли за платьем для его сводной сестры. Мать Хона куда-то пропала, когда он уехал на первые гастроли, и после не появлялась, а отец женился на другой женщине с ребенком. Милая девчушка стала для него почти родной сестрой, и он обещал сшить ей платье на выпускной. Сшитая модель уже стояла в гостиной на манекене, и ее автору оставалось только отдать изделие вместе с письмом сестре через посыльных. Хонджун бы и сам отдал, но ему нужно всю ночь сегодня горбиться над предстоящими эскизами близнецов на выступление. Ким кланяется вышедшим посыльным отца и садится на диван, смотря на манекен и вздыхая: за эту чертову неделю ему нужно успеть все, в том числе и избавиться от доставших мозг близнецов, нагло влезающих в его жизнь и портящих все планы на спокойное и одинокое «долго и счастливо». Оно у каждого свое, и Ким свое видит среди рулонов ткани и в свете софитов после очередных съемок, когда работа все соки выжимает, а силы остаются только на то, чтобы дышать и дойти до мягкой кровати. Его ритм жизни бешеный, и в его расписании просто не должно хватать времени на дружбу, отношения и прочее, что может потратить его время, а вот судьба вечно делает вправки, заставляет тратить это самое время на тех, кто вообще не должен иметь с ним ничего общего. Ким прикрывает глаза на пару секунд и выдыхает тяжело, глянув на время. Только девять вечера, у него есть целая ночь, чтобы закончить все конспекты и начать работу над эскизами. Хон не хочет даже вслух себе признаваться в том, что ему
понравилась компания близнецов, потому что это невозможно, потому что… просто
потому что и точка. Сегодняшняя ночка будет
очень долгой.
***
— Хо, почему ты не дал мне…
— Обнять его? — младший кивает. — Ты видел его взгляд? Он все еще боится нас, как и раньше. Уломать декана это одно дело, а получить хёна — совсем другое, Юн.
Со стороны младшего слышится тихое 'угу', и Чон старший садится на диван, укладывая на колени ноутбук и включая видео с танцевальной практикой BBtrippin. Хо любит спокойствие и тишину, когда все четко и ясно, а Юн любит вечно спешить, но они оба любят тепло и прикосновения, когда можно ощущать своего оппонента не только ментально или видеть его, но и осязать его, знать, что собеседник существует. Младшего близнеца все зовут липучкой из-за любви к открытым объятиям, но никто не знает:
Хо тоже любит цеплять пальцы и чужое тепло рядом в виде рук на теле. От своих рассуждений он не замечает, как под боком усаживается его брат, целующий его в шею.
— Хо-я, знаешь, чего я хочу? — Юн заглядывает в экран ноутбука и залезает прохладной рукой под ткань домашней футболки старшего.
— Твои желания варьируются от детских до несбыточных, поэтому я не могу знать, Юнни, — Хо поворачивает голову в сторону брата и смотрит в горящие огоньком шоколадные глаза, обладатель которых наглым образом устроился на его плече.
— Я хочу Хонджуна, — Юн тянет губы в трубочку на пару секунд и после проводит пальцами под футболкой брата по подкачанному животу и до ребер, тихо шепча с озорными огоньками в глазах: — и тебя.
И ни он, ни Хо никому не скажут, что бывает после горячего поцелуя и отложенного на кофейный столик ноутбука, где так и остается открыта вкладка с танцевальной практикой, и не скажут, что это тоже называется братской любовью.
