Соленая капля надежды

Эти две недели были тяжелыми для всех. И для Кости, с его приобретенной в подвале неуверенностью и диковатостью, и для Ромки, и для Анатолия Васильевича, что вкладывался больше всех, лишь бы угодить сыну и помочь бедному зашуганному мальчику. Потраченное на допросы, суды и волнение время оказалось запорото зря. Неделя прошла, а они так ничего и не добились. По крайней мере, так считал Ромка. Костя же наоборот радовался, и не понятно, чему: тому, что Рудольфу почти все сошло с рук или наоборот, что получилось подпакостить хоть немного. К слову, скорее всего, он просто был счастлив, что все закончилось. Никаких полицейских, врачей, психологов, журналистов, общения и людей в общем — теперь с ним остались лишь Солнце со своим псом. Зато снов никаких не было. Парни к концу дня валились на кровать и спали как убитые, замотанные беготней, а уже к утру просыпались по звону будильника. Но вот, все это кончилось, зловещие сновидения вернулись, как и бессонные ночи для двоих. — Его должны были посадить лет на десять. Сколько у него там статей? Изнасилование, попытка изнасилования, проникновение на частную территорию, запугивание, травля, похищение... что там ему написали? — Вторжение на частную территорию, — повторил Костя, сидя на полотенце в позе сапожника, как посоветовала ему психолог для улучшения самочувствия и избавления от ночных кошмаров. Солнце же сидел рядом, больше по приколу помогая сожителю. — А еще участие в потасовках. — А это откуда? — Ну а это я сказал, что он меня избивал. Они не так записали — должны были про домашнее насилие упомянуть, — вздохнул Костя, сменяя позу и глядя на распечатанный листок с картинками. Его речь значительно улучшилась: за прошедшее время пришлось много и часто болтать, да еще и с разными людьми. Но все равно время от времени парень забывал кое-какие словечки и делал запинки между фразами. Ромку это, правда, жутко раздражало, но и раздражения он не показывал, глядя на Костю с полным равнодушием. — Не, теперь в эту давай... в позу покойника, — Ромка выдохнул и развалился на своем полотенце, делая вид, что умер. — И хуево наказали. — Условка. Два года. И два месяца заключения. Заплатил уже, наверное... — Конечно, простого человека в миг бы посадили. Как положено, — Рома хорошенечко потянулся. — Ка-а-аеф ему... мне-е-е бы та-а-ак. Кость, а пойдем на хату? Или позвоним родокам твоим? Да-да. Костины родители объявили о пропаже сына, искали, но так и не нашли. Осталось лишь старое объявление с несколькими номерами телефонов, а адрес Костя помнил и так. Ромка догадывался, а сейчас только проверял, врал парень или нет — раз не вякнул, что не знает, значит, дай Бог, и позабыл свое мелкое вранье. А все Костины вещи от Рудольфа быстро переехали к Ромке в спальную — парень не выгонял, вот Костя и пользовался, отхапав уже не только кровать, но и полшкафа. Места было достаточно, спальня Солнца была не обжита, хоть тот явно жил там не первый год. — Ну и чего ты загрустил? — Ромка сразу притянул Костю к себе и обнял. Теперь это был привычный жест, которым Солнце успешно пользовался. Видя, что Костя как-то забоялся, затушевался или занервничал, Рома обнимал, когда был рядом. Почти всегда помогало. Иногда парня отбирали и говорили с ним наедине, но Ромка, и сам того не замечая, постоянно пытался выкроить граммульку времени на объятия. Именно этого Косте и не хватало в том вонючем подвале. Нежных, утешающих и совершенно... бескорыстных объятий. В них не было ни единого намека на пошлость, как казалось Косте. — Ничего. Давай завтра сходим... мне что-то не хочется сегодня... — Боишься. — Не боюсь. — Боишься, я же вижу. Ты как этот... блокнот открытый, все на лбу написано, — Ромка усмехнулся в его плечо и щелкнул пальцем по лбу, сразу сильнее зажав брыкнувшегося Костю. Повалил на пол и навис. Костя затаил дыхание, глядя на него с каким-то блеском в глазах, хотя внутри все сжалось от навалившихся гнусных мыслей... Рома лишь хохотнул, ловко зажав Костины руки над головой, начав щекотать-щекотать-щекотать парня. Бойко и безпощадно, не давая и шанса выбраться из хватки. Тот дергался и реготал под Солнцем, пытаясь хорошенько пнуть ногой. — А вот и боишься! — Не боюсь!.. — писклявым, смеющимся голосом возразил Костя, резко и как-то испуганно зарядив ногой Роме под дых. Тот отпустил сразу, с тяжелым, болезненным вздохом. Костя отполз выше, а потом и встал, отворачиваясь. Внутри все сжалось, сердце заколотилось как бешеное, а сам парень раскраснелся. Волна испуга и возбуждения окатила с головой. Стоячок неловко выпирал на ширинке, правда, Рома этого уже не видел. — Не боюсь... вечером сходим! Живи там, я сильно тебя не бил! — Костя быстро улизнул в ванную, закрываясь, а ударенный Рома развалился на полотенце, с писком делая глоток воздуха. Зарядил так зарядил. Уже вечером Костя собрался на выход, взяв на поводок Току. Рома уже в который раз брал на прогулку с псом парня, ревниво, но все же давая подержать поводок. Костя с былым восторгом оглядывал улицу: дома, машины, деревья, бродячих животных и людей, жмясь боком к хозяину пса. Сам же Тока шел на удивление Ромы спокойно: не тянул, не лаял на прохожих — мирно бежал возле Кости, словно так оно и надо. Солнце каждый раз глядел на это с задумчивым удивлением. — На улице хорошо... правда? — Ну такое. Я б щас поспал. — Тупой... не понимаешь. В подвал бы тебя, посмотрел бы на тебя, как ты там... без воздуха и света. Ромку перекосило. Он ничего не ответил, молча сунув руки в карманы. Костя даже не понимал, что таким простым заявлением и скрытым посылом мог сильно обидеть человека. На самом же деле не желал подвала никому. Тем более Солнцу. Солнце хороший, добрый и милосердный. Пустил бомжа и дает жить, еще и тягается с не своими проблемами. В подъезде Костя долго мялся, прежде чем позвонить в дверь родной квартиры. Ромка сидел на лестнице и курил, гладя, положившего на бедро голову, пса. Парень у двери весь трясся, уже слыша чьи-то шаги. — Здрасте, вам кого? Костя застыл на месте, проглотив язык. Перед ним стоял какой-то молодой парень. Позади пробежал маленький ребенок... и никого знакомого. Это была квартира Кости. Его окутала ностальгия — новые жильцы даже потертые зеленые обои не переклеили. Как же Косте хотелось пройти внутрь, заглянуть к себе в комнату, на кухню... Небольшая кухонька — самое уютное местечко в этом доме. Хотя его дом всегда был уютный, казалось, квартира сохранила эту же родную атмосферу даже с новыми жильцами. Взгляд Кости потускнел. Парень сделал шаг назад от озадаченного хозяина и уперся спиной в грудь Солнца. — Вы новые владельцы? А от старых контактов случайно не осталось? — Ромка сомкнул руки на груди застывшего, опечаленного Кости. — Или меток, куда они могли направиться? — У них сын умер, — выглянула из кухни жена с стаканом компота. — Говорили, в Мурманск поедут. Или в Новосибирск. В общем, куда-то они поехали. Там у них проблемы. Костя застонал и вырвался из некрепких объятий, уходя от квартиры. Рома прикусил губу, оглянулся и быстро переписал телефон к себе, чтобы сравнить с теми, что были указаны в объявлении. — Спасибо, до свиданья! Тока спускался по лестнице рядом с Костей. Парень задумчиво обласкивал перилу рукой, вспоминая, как в детстве катался по ней. А потом шлепнулся и провел все каникулы в больнице. Хорошие воспоминания! А какие яркие, красочные и... грустные. Главное, что они вообще были — Костя боялся, что начнет забывать в том злосчастном подвале не только самого себя, но и всю свою жизнь с сладкими и приятными моментами. — Да ладно ты, расслабься. Живой же! — Живой? Живой?! Да ты издеваешься надо мной?! Задрал делать вид, что все хорошо, когда все плохо! Все ужасно, Ром! Я блять... сирота теперь! Хуй их найдешь, хуй! Они могут месяц пожить там, а потом свалить еще куда-то! Они только в этом городе раз двадцать за последние пять лет переезжали, ты понимаешь, Ром! Это шилды-брылды! Рома заткнул его быстро, примкнув к стенке. Склонился. Тяжелое, раздраженное дыхание опалило поджавшиеся губы Кости... Рома резко отпрянул. Поцелуя не случилось, хотя тот уже только этого и желал, с замиранием сердца сжимаясь. — Ну все, не смотри на меня так, Белеска. Зато ты заткнулся! Хорошо работает~