***
Голубое небо встретило фиолетовые глаза, когда Визерис проснулся. Восходящая жара дня опалила «корону», все ещё покрывавшую его череп, но он не двигался. Шок пронзил его тело. Агония исходила от его разодранной спины, и поверхность под ним ощущалась как множество острых булавок. И всё же, он был жив и не знал почему. Сначала Визерис не был уверен, что он пережил свою «корону», но золотая корка, всё ещё охватывающая его череп, отягощала. Он чувствовал остатки боли от своего путешествия по земле. Мышцы болели, его голова чувствовала себя так, будто хотела расколоться на две части. В его теле не было ничего, что, казалось бы, не болело. Однако он пережил своё испытание, хотя, конечно, не заслуживает этого. У дотракийцев не было причин быть к нему благосклонными. Независимо от того, сколько Визерис узнал об их народе при подготовке к встрече, он не удосужился использовать свои знания, чтобы помочь своей сестре или попытаться договориться с этими людьми. Он провёл время, дуясь, будто ему было пять лет, и у Рейгара не было времени учить его обращаться с мечом. Безумие его отца, известное всем в Семи Королевствах, было разоблачено перед дотракийцами через него. Визерис стал чем-то, чего он боялся в своем отце. Безумный Король терроризировал не только свой народ, но и свою семью. Где-то по пути Визерис начал делать то же самое. Неудивительно, что Дейенерис не хотела иметь с ним ничего общего, и поэтому она ничего не сделала, а только наблюдала, как её муж обливал его голову золотом. Никто не хотел иметь что-то общее с безумным человеком. Хотя его прошлые действия только принесли больше вопросов, он не чувствовал себя сумасшедшим, каким был раньше. Его мысли были ясны. Визерис не чувствовал необходимости устремиться в Семь Королевств с армией, которую едва знал. В его сестре, тоже не было ничего, что могло бы его разозлить. Конечно, он не обвинял её в выборе мужа, который защищал её от всех. Дейенерис потеряла надежду, что Визерис перестанет быть тираном. Она не пыталась помочь ему. Вместо этого просто наблюдала, как Дрого нанёс смертельный удар. Именно в этот момент что-то должно было измениться. Золото предложило Визерису новое начало, и у него было ощущение, что во фразе его семьи был намёк. Огонь не может убить дракона. Визериса всегда учили, что эта фраза связана с драконами, которым они помогали родиться. Драконы рождались в пламени, они дышали огнём — они были огнём и магией и не могли быть убиты ни тем, ни другим. Таким образом Таргариены трактовали девиз «Огонь и Кровь». Не было никаких упоминаний о возрождении Таргариена в пламени. Во всех историях, которые хранились у его семьи веками, никто не упоминал о Таргариене без дракона. Драконы, казалось, были главной темой историй, оставляя Таргариенов в качестве второго лица в их великих приключениях, и Визерис подумал, что, возможно, в этом был смысл. Насколько знал Визерис, он был единственным, кто за последние несколько поколений был затронут пламенем, как драконы при рождении. Его отец умер с мечом в спине, наблюдая, как горят люди. Рейгар погиб на поле битвы в окружении своих людей, но жаждал женщины, которая не принадлежала ему. Ни один из них не был убит огнём. Визерис на самом деле не был тронут настоящим пламенем, но расплавленное золото горело, как огонь, льющийся над его головой. Подобно дракону, Визерис Таргариен родился от пламени. Визерис перевернулся на бок, пытаясь облегчить боль в спине. Жара пронзила «корону», но именно его спина действительно причиняла ему боль. Они оставили его в грязи, как подношение для стервятников, и в обеих культурах это было огромным оскорблением. Они не стремились уважать то, что считали его покойным телом, но вместо этого ещё больше отделили его от Королевской семьи. Поистине, он не заслуживал такой прекрасной участи — быть погребённым огнём. То, что он навлёк на дотракийцев, не могло быть исцелено одной его смертью. Даже сейчас, сквозь дыры в своей «короне», он мог видеть рядом с собой тележку — ещё одно оскорбление. Меч был виден из задней части телеги. Визерис фыркнул от смеха — они даже не посчитали его вещи достаточно ценными для торговли. Визерис вздрогнул, подавляя желание позволить своим эмоциям всплыть на поверхность. Сейчас не время истерить. Рейгар поднялся бы, вооружившись мечом, и напал на тех, кто так его оскорбил. Визерис не очень хорошо справлялся с мечом, даже когда просил Джейме Ланнистера научить его, когда его брата не было во дворце. Джейме всегда смеялся над его попытками и советовал попробовать другое оружие. Визерис до сих пор помнил меч, который дал ему Джейме. Поглотив воспоминание, Визерис перекатился на живот и поднялся на колени. Встав, он ткнул края своей «короны»: золото накопилось вокруг его подбородка и стекло сверху по передней части лица. Золото не легло идеально. Были области, где оно было толстым ближе к нижней части его подбородка, и области на верхней части головы, где золото легло тонким слоем. Отверстия усеивали область его головы, вероятно, осколки золота откололись, когда его тащили по земле. Вдохнув, Визерис положил руки по обе стороны головы, крепко сжав пальцы. Он медленно потянул и не почувствовал ничего, кроме лёгкого давления. Затем золотая «корона» под кончиками его пальцев кусками упала на землю. Осколки падали, словно звёзды, разлетающиеся по небу. Стоя, Визерис смотрел на пустошь перед ним. Огромная земля тянулась за горизонт практически без взлетов и падений. Где-то там были несколько деревьев, но большая часть территории была грязью, кустарниками, сухой землей с очень небольшим количеством воды, и он понятия не имел, где был брошен. Они не удосужились оставить его в своём драгоценном городе. Вместо этого дотракийцы собрали его вещи, загрузили их в телегу и вытащили их обоих в пустыню. Его скудные пожитки в тележке были не тронуты. Никто не проезжал мимо него и не ограбил бедного покойника на дороге. Визерис был благодарен за это. У него не было еды, но был меч и тёплая одежда. Осталась сумка, в которой было несколько сентиментальных ему вещей и несколько книг, что он взял с собой. Под всем этим были ценные объекты, которые он мог использовать, чтобы перебраться в любое место, в какое пожелает. Собирая свои вещи, Визерис уставился на телегу, пытаясь решить, что с ней делать. Он должен был признать, что она была хорошо сделана. Дотракийцы, конечно, знали, как создавать полезные предметы. Однако даже если телега стоила целое состояние, у него не было лошади, чтобы двигать ее. — Ты, кажется, потерялся. Визерис вздрогнул, резко развернулся, а его рука дернулась к рукоятке меча. Перед ним стоял дотракиец, держащий в руке поводья коня. За лошадью были сумки с чем-то, что казалось торговыми товарами. Других людей видно не было. Дотракиец не двигался, только смотрел на Визериса и его телегу без лошади. Визерис нахмурился, и, говоря медленно, ответил: — Кажется, я одинок и безумен. Он не мог не добавить последнюю часть. Стоять посреди пустыни со своими вещами и телегой выглядело не лучше, чем угрозы нерождённому ребёнку, якобы претендующему на «его» трон, который сейчас ему даже не принадлежал. Дотракиец засмеялся и начал произносить слова слишком быстро, Визерис его не понимал. — Ты говоришь на дотракийском? — наконец спросил мужчина. Визерис кивнул: — Я выучил язык, чтобы понять людей, с которыми я путешествовал. Правда, я нечасто им пользуюсь. — Ты был подлым? — карие глаза прищурились, оценивая его. Потребовалось некоторое время, прежде чем Визерис понял, что подразумевает дотракиец. Визерис действительно изучал язык. Он ни слова не сказал на нём, пока присутствовал, слушая только то, о чем говорили люди. — Да, но, как ты можешь видеть, это не принесло мне пользы. Дотракиец кивнул, не утруждая себя вопросом об несчастье Визериса: — Почему ты хотел понять этих людей? Визерис действительно не хотел отвечать на вопросы этого человека. Однако он вряд ли встретит другого мужчину в этой пустыне, желающего приблизиться к бледному человеку, которого никогда раньше не видел. Визерис был чужаком на их земле, и этот человек был единственным, на что он мог надеяться. — У меня был… друг, который присоединился к этим людям. Она ничего о них не знала. Я учился — мне нужно было убедиться, что я мог им доверять. Я не давал ей советов и не предлагал им свою помощь. Я искал только свою выгоду. Жестокая честность слов заставила Визериса дрожать. Признание правды, особенно для себя, никогда не было лёгкой задачей. Это были первые ясные и честные слова, которые он произнёс за долгое время. Было очень приятно свободно общаться с незнакомцем. — Тебя здесь оставили? — с сомнением спросил дотракиец. — Они думали, что я мертв. И снова он сказал правду. Думая, что он мертв, они оставили его тело на обочине дороги, а его вещи были разложены в простой тележке. Он боялся даже думать о том, что случилось бы, если бы его обнаружили живым, пока он ещё находился в лагере дотракийцев. Не могло быть более унизительным и мучительным, чем наблюдать за тем, как кто-то из близких людей жаждет твоей смерти. — Поэтому ты потерял свои волосы? — дотракиец указал на него. — Что? Неверие появилось на его лице. Визерис протянул руку и коснулся не серебряных волос, а гладкой кожи головы. Его волосы не пережили «коронацию». Тем не менее, это был, возможно, ещё один бонус. В Семи Королевствах было редкостью иметь такие прекрасные волосы. Среди дотракийцев было всего два подобных человека, и их было несложно пропустить. Если бы он оделся соответственно, мало кто узнал бы его как Визериса Таргариена. Они просто увидят путешественника, ещё одного нищего, который возьмётся за любую работу, которую сможет найти. Это было прекрасно, после многих лет боязни за свою жизнь. Он был жив и не собирался все терять, жалуясь. — Не мог бы ты провести меня в деревню? — спросил Визерис с сомнением. Наладить свою жизнь в деревне дотракийцев не займёт много времени. Визерис знал, что не все дотракийцы передвигались так свободно, как Кхал. Большинство дотракийцев работали на фермах и переходили на новую землю только тогда, когда их текущее местоположение не могло предложить им больше средств к существованию. Визерис сможет восстановить свою гордость и планы с крышей над головой, даже если это будет просто палатка. — Я помогу тебе, но только если ты предложишь что-то взамен. Оба посмотрели на скудные вещи Визериса. Поистине, была только одна вещь, которая заинтересовала бы человека. — Ты можешь забрать тележку, — предложил Визерис. — Она мне не нужна, и я сомневаюсь, что люди, которые меня здесь бросили, вернутся. Даже если бы они и вернулись за телегой или посмотреть, что осталось от тела некогда Короля-Попрошайки, они не найдут то, что ожидали. Любой мог убежать с тележкой. Не то чтобы они оставили Визерису возможность взять её с собой. Люди Кхала подумают, что кто-то другой взял её, и поскольку все ждут рождение его «великого» племянника, они не побегут мстить. Дотракиец посмотрел на телегу, отметив детали и мастерство. Визерис мог сказать, что это была действительно хорошая работа, но не был уверен, для чего она или сколько она стоила. Если этот человек найдёт ей какое-то применение, Визерис будет только рад. Тёмные глаза обыскали телегу взглядом; мужчина обошёл ее несколько раз. Проверял прочность тележки и конструкцию под ней. Колёса были подтянуты, а сиденье проверено. Лошадь даже покачала головой, соглашаясь с мыслями дотракийца. Визерис помог мужчине везде, куда он указывал. — Я Визерис, — представился он. Визерис знал, что его имя может иметь катастрофические последствия. Он не хотел, чтобы кто-то знал, кто он такой, но не мог вступить в эту новую жизнь со лжи. Он хотел добиться большего от этих людей и этой земли. Он останется в тени, но позволит этим людям знать, кому они доверят свою жизнь. — Необычное имя, — прокомментировал дотракиец. Взгляд, который человек бросил на Визериса, сказал всё. Он точно знал, кто такой Визерис, но не собирался говорить ни слова. Он даже не собирался это признавать. Надежда вспыхнула в сердце Визериса впервые после смерти его матери. — Это имя необычно даже в месте, где я родился, — ответил он. Вместе с большим количеством инструкций со стороны мужчины, они очистили телегу и надежно закрепили вещи Визериса. Лошадь также была прикреплена к телеге и была готова начать везти груз в любом направлении, куда её подтолкнёт человек. По воле мужчины Визерис сел рядом с ним в переднюю часть телеги. Визерис знал, что это был шанс, и не жаловался.***
В деревне не было палаток, как предполагал Визерис. Вместо этого улицы были усыпаны хижинами. Это напомнило ему о нескольких деревнях, которые он видел, когда путешествовал с семьёй, чтобы посмотреть, как его брат сражался на турнирах. Хижины были грубые, у них не было окон или дверей, но их было достаточно много. Визерис слышал океан и чувствовал соленый запах. Вспыхнуло несколько воспоминаний, но он быстро отогнал их. Воспоминания привели его сюда, но он не мог позволить себе думать о прошлом в этот момент. Тележка привлекала внимание. Люди, мимо которых они проезжали, ждали, пока они пройдут, и следовали за ними в спокойном темпе. Визерис напрягся: он знал, что люди следовали по причине. Его статус брата их Кхалиси был известен, и Визерис не верил, что они действительно проигнорируют это при первой встрече. — Ты должен расслабиться, — предложил дотракиец. — Они не планируют причинять тебе вред. Визерис не испытывал облегчение, услышав эти слова. Во всяком случае, стало больше поводов для беспокойства. Они хотели встретиться с ними — это означало, что мужчина не случайно наткнулся на него. Эти люди, дотракийцы, разыскивали его. Они чего-то хотели, и он понятия не имел что. Когда они достигли рыночных прилавков в деревне, вокруг них собралась толпа. Дети смотрели на него широко раскрытыми глазами, а взрослые смотрели с осторожностью. У них не было ужаса или отвращения на лицах, как у тех, кто окружал Дейенерис. Эти люди точно знали, кем он был, и, всё же, они не разделяли одни и те же чувства. Дотракиец рядом с ним высадил его из телеги, и на этот раз Визерис привлёк внимание группы людей, которые не испытывали никакого отвращения к его предыдущим действиям. Толпа собралась тихо, пока ждала его. Визерис встал и выпрямил спину, он будет обращаться к этим людям так же, как и к народу Семи Королевств, если он когда-нибудь вернётся. На этот раз он был полон решимости действовать так, как должен принц, и заставить имя Таргариенов врезаться в умы тех, кто здесь стоял. — Меня зовут Визерис Таргариен. Я брат Дейенерис Таргариен, вашей Кхалиси, — представился Визерис. — За все время, проведённое на вашей земле, я был не самым добрым человеком. Я был не самым смелым и не самым умным. Я не выиграл ни одной войны и не вступал в битву. И, чтобы осознать свои ошибки, мне пришлось приблизиться к смерти. Визерис видел, что люди слушали, но его речь не очень вдохновляла. По их мнению, ему нечем было гордиться. У Визериса не было длинных кос, и, хотя он все ещё носил оружие, он был ужасен с мечом. Лучшее, что он мог делать, — это кататься на лошади. У них также не было причин доверять его словам. Независимо от того, что они жили отдельно от людей Кхала, они всё ещё поддерживали связь с Кхалом Дрого и его людьми. Они слышали все истории, окружающие его. — Если вы не хотите, чтобы я здесь оставался, я пойму. Вы можете сказать мне уйти, и я не вернусь, и не буду просить вас предоставить мне здесь место. Мне нечего вам предложить, и я не верю, что Кхал Дрого был бы рад найти меня здесь, среди вас. Если вы решите разрешить мне остаться, я предложу свою помощь. Визерис чувствовал, что это было слабое соглашение. Ему действительно нечего им предложить. Он не был воином, которых они уважали. Тем не менее, когда пожилой мужчина — чьи длинные волосы были заплетены в косы — вышел вперёд, Визерис поразился. Он никогда не видел такого старца среди путешествующих с Кхалом. — Ты научишься быть драконом, как твоя сестра научилась быть лошадью. Люди бормотали в согласии, улыбаясь Визерису. Когда он смотрел на толпу, не нашёл ни одного человека, который казался недовольным этой договоренностью. Все стояли в одобрении вокруг Визериса так же, как его сестра стояла в окружении людей своего мужа. Эти люди не совсем поклонялись ему, но они видели в нем потенциал. Они не хотели другого командира. Они хотели дракона. Визерис улыбнулся в ответ окружающим его людям, приглашая их подойти и поговорить. Дейенерис хотела знать, был ли он драконом. Она никогда этого не узнает.