Хозяйка Черных Гор

      Магия… загадочная и влекущая… в реальности не существующая… великая сила…       Или же — просто сила. Та сила, что позволяет моим рукам ворочать тяжелые камни. Что порождает ветер и волны там, на поверхности. Что зажигает свечи и звезды.       Магия есть везде. Магия стихий. Магия жизни. Магия смерти. Магия демонов и богов. Магия эльдар и «низших народов». Магия…       Короче, она везде. И в нас тоже.       Почувствуй Силу, Люк.       Ха.       Концепция кровной предрасположенности — высокородные одарены по высшему разряду, низкородные — совсем чуть-чуть. А дроу вообще этого не могут, ибо проклятые.       А кто проверял-то? Сами высокородные? Так они и выдадут свое преимущество. Ясное дело, низкородных просто не учат, дроу тем более. А рассказы калечного уборщика о попытках… она-другая знала таких учителей, которые умеют объяснять специально, так, чтобы их не понимали.       Концепция мидихлориан.       Чем больше — тем сильнее. Но будем справедливы, тот, кто был одарен превыше всех в той сказке из прошлой жизни, закончил хреново и ничего особенно великого по жизни не совершил. Даже до радикального усекновения конечностей. Все дело в том, что его не учили? Или учили неправильно и не тому? Испугались силы и дали какие-нибудь бесполезные или опасные упражнения.       Упражнения.       Почувствуй Силу, Люк.       Почувствуй магию, адепт. Почувствуй ее в себе. Так просто, да? И как скоро адепт поймет, где магия, где бурчание в желудке, а где затекшая задница?       Почувствуй, короче, и этим пользуйся. Если ты высокородный, то есть у тебя целая бочка магии — молодец! А если нет, если ты низкородный и в твоем распоряжении чашка или ложка? Соси, лузер.       Но — высокородные одарены поголовно. Магия — доминантный ген? Как вариант, сквибов душат во младенчестве… но — высокородные не отличаются уникальной моралью. Уборщик рассказывал… случаются измены, случаются бастарды. Иногда их признают. Иногда нет. И способа определить, от кого ребенок, эльдар не знают… так если лорд может запросто оприходовать служанку, а та промолчит о ребенке, об этом никто не узнает. А если леди захочет поразвлечься со слугой и это возымеет последствия… об этом тоже никто не узнает. Он, конечно, не знаток всех подробностей, но в магию целительства заглядывал. Есть умельцы, способные заново собрать в фарш перемолотое тело. А тех, кто способен понять, что такое наследственность — нет!       Однако нет и скандалов с ребенком высокородных, внезапно оказавшимся неодаренным. По крайней мере, Тирниэль таких не помнил. Не помнил он и о неодаренных бастардах, и все низкородные, которые попробовали и у них внезапно что-то получилось, внезапно обретали дедушку-прадедушку из высшего общества…       Вывод — туфта.              Мерное дыхание. Мерное падение капель. Мерное похрустывание камня.       Магия — везде. Во мне. В воздухе, которым я дышу. В камнях, на которых я лежу. В воде, которая капает и уходит в щели. Магия — усилие… стоп. Магия — не физика. Магия — это мир. Я — часть мира, следовательно, я есть мир. Мое желание — это желание мира.       Это так просто на самом деле…       

***

      — Я принесла тебе суп.       — Я же просил — не надо…       Женщина пожала плечами и поставила перед ним щербатую миску с мутным отваром, на дне которого плавала одинокая рыбья голова. Тирниэль вздохнул и взял миску — дроу уперлась, и объяснения, что никакая еда не вернет ему ноги, не слушала. Ну, а упорное стремление помочь ближнему объясняла нежеланием терять источник ценной информации. В смысле, его.       — Где ты была? — спросил он, допив отвар. — Ты не приходила пять дней… что-то случилось?       — Ага, у меня получилось магию почувствовать, — сообщила Тиль. — То есть, я думаю, что получилось.       — Кха… как? — от удивления Тирниэль чуть не выронил миску — пусть он и рассказал неожиданной покровительнице о том, как начинается магический путь, но не верил всерьез, что проклятая и искаженная эльфийка сумеет ощутить благословенную силу.       — За работой, — Тиль рассеянно пошевелила плечами. — У нас недавно случился обвал… мой напарник успел выскочить, а я нет. К счастью, мне всего лишь несильно прилетело по голове, ну и завалило полштольни. Так что, у меня было целых пять дней до того, как меня откопали.       Пять дней. Пять дней под завалом ради призрачного шанса… Тирниэль ощутил, как его замутило. Он не сомневался — умная и рисковая женщина специально промедлила убегать.       Пять дней…       — И… что же, у тебя получилось?       Женщина прикрыла глаза, медленно вдохнула и выдохнула… а потом искалеченный эльф ощутил, как камень под ним зашевелился, тихо хрустнул и… пошел вверх. Судорожно вцепившись в зависшее в воздухе каменное «сидение», Тирниэль вытаращился на юную дроу, которая открыла слабо мерцающие глаза и удовлетворенно улыбнулась.       — Но… как?       Пять дней. И воздействие на самую тяжелую и упрямую стихию, воздействие, чтобы совершить которое, у него самого, не самого бесталанного ученика, ушло почти полвека… причем, до этого не умея даже чувствовать магию в себе.       — Это невозможно…       — Если постараться, возможно все, — Тиль безмятежно рассмеялась. — Понимаешь, то, что ты мне рассказывал про «суровое обучение»… это для вас. Вот ты сам — просто жил себе, и никакой работы у тебя не было. Ты даже свою комнату не прибирал, у тебя была служанка. А потом решил учиться, и как ты это делал? Ты просто сидел неподвижно и пытался совершить «движение воли», а какая воля, когда ты в жизни не делал ничего по-настоящему трудного?       Тирниэль молчал, ошарашенный такими простыми словами. Бездна… ему десятки лет твердили об избранности высокородных, о том, что только те, кто ведет свой род от древних рыцарей и владык, способны творить магию… то же самое он повторил и Тиль. А дроу просто не обратила внимания на эти слова и сделала, что хотела! И если это правда… то выходит, ему врали?       Он почувствовал, как плечи мелко задрожали и в горле запершило от сдерживаемого смеха. Врали... он ведь знает, что так всем говорят. Вот эти простые, прописные истины, их вкладывают в голову всем, кто решается на освоение магии.       — Эй, ты чего? Плохо, что ли?       Он махнул рукой.       — Я себя сейчас таким идиотом почувствовал... ты не представляешь.       Он медленно выдохнул, успокаиваясь. Не с его здоровьем хохотать взахлёб. Но дорого бы он заплатил за то, чтобы посмотреть на лица всех тех спесивых учителей и прочих магистров, кто бы увидел такое невозможное... попрание незыблемых правил.       И эта мысль, мелькнув в голове, внезапно вспыхнула давно забытым солнцем.       Да, он — искалеченный, проклятый и скованный заклятиями, которые разорвет только смерть, бессильный что-либо изменить… отчаявшийся. Но она — юная, здоровая и сильная, так удивительно одаренная, не скованна ничем, кроме незнания. И она стремится узнать, вряд ли только лишь из любопытства. И кое-что он еще может сделать — научить ее.       Тирниэль счастливо улыбнулся — в его сердце вновь воскресали чувства, давно забытые за усталостью и полной бесполезностью. Ненависть. Ненависть к тем, по чьей вине он сюда попал. К тем, кто установил такие удобные для себя правила — это запретно, того не касайся, хотя сами втихую изучают и то и это, иначе как же еще появляются новые проклятые! К тем, кто доносил, кто злорадствовал, кто лицемерно осуждал, кто равнодушно молчал. С-семья, забери ее Бездна…       И, если он правильно разгадал смысл темных огоньков в глазах своей собеседницы… да, это будет достойная месть.       — Хочешь, я буду тебя учить? — выдохнул он, подаваясь вперед, и покачнулся на до сих пор висящем в воздухе камне.       — А разве ты уже не начал? — молодая дроу поймала его за плечи и камень опустился, вглаживаясь в пол. — Буду звать тебя наставником… только тогда, когда никто не слышит.       Наставником… его — назвали — наставником! Почетнейший титул для мага… Тирниэль невольно захихикал. Что это значило для нее… разве важно? Главное — то, что это значит для него.       Наставник... если бы он не оказался здесь, то смог бы учить кого-то лишь через пять или шесть сотен лет — существовал определенный возрастной ценз, известный всем соискателям. Нельзя было начинать учить, не достигнув возраста «мудрого».       — Идет, — серьезно кивнул он. — В конце концов, что нам, проклятым, до этих правил… что ты хочешь узнать сегодня?       Он научит её. Всему, чему сможет и что успеет. Передаст все знания. И может быть, это станет достойным наследием для него.       — Расскажи мне про буквы. Ваши отличаются от наших пометок, которые мы в туннелях оставляем.       Тирниэль не ожидал такого вопроса. Он ждал, признаться, с затаенной надеждой, вопросов о мощных чарах, способных сокрушать щиты и каменные стены, и был готов учить всему самому смертоносному, что только мог припомнить. Он хотел увидеть, как сотворенная им мощь крушит и убивает… но буквы?       — Эй, — дроу прикоснулась к его щеке. — Я знаю, о чем ты думаешь.       — Что? Ты что, уже научилась читать мысли? — прямо сейчас он был готов даже в это поверить.       — Читать? Вовсе нет, просто это несложно понять и так. Ты хочешь, чтоб я отомстила, — дроу помолчала, переплетая и разминая пальцы. — Но скажи… если я просто убью надзирателей и разрушу шахты… что будет?       Он недоуменно моргнул, а затем склонил на голову на бок, послушно представляя. Что будет?       Да ничего не будет. Высшие лорды, конечно, разозлятся на потерю шахты, но... в местную стражу не просто так ссылают провинившихся. Не так уж много тут тех, за кого стали бы горевать по-особенному. Дроу, если выберутся отсюда — далеко не убегут. Не сумеют они прижиться наверху, не умеют они там выживать, это даже ему видно. Даже если разбредутся по окрестностям, следующий гарнизон, присланный на усмотрение перебьёт всех взрослых, оставив только тех, кто помнить не способен. Если вообще не всех.       Тиль, какой бы сильной она ни была, не сможет сражаться в одиночку, против десятка магов. А если ее убьют... какая же это будет месть?       — Понял, да? — женщина криво усмехнулась. — Мне надо знать больше… не о магии, а вообще. Поэтому — для начала грамота, описание земель, какие ты знаешь, ваших надземных порядков, кому надо кланяться, на что смотреть… а потом — магия. Без этих знаний она будет мало стоить.       — Я понял, — Тирниэль склонил голову.       Да, даже если он не выберется отсюда… он будет уверен, что с таким подходом его ученица выживет. И отомстит.              Ну, что ж, мечтать не запретишь. Тем более, что кроме, как мечтами, мне нечем больше расплатиться с тобой за знания.       А там поглядим… мне, сказать по правде, просто хочется отсюда выбраться. И здорово было бы вытащить напарника и сына. А воевать с целой страной за свой обиженный и угнетенный народ… здесь каждый сам за себя, приятель. Твои проблемы, если ты об этом забыл.