На чужбине

Родился и рос на чужбине, И видел из окон просторной квартиры Румяную ветку рябины. А мне так хотелось по вольному полю В тулупе, изъеденном молью, Промчаться, в глаза крикнув матушке–доле: «Свободный, как птица я вольный!» Сижу на квартире, глаза закрываю... Мне мамка поёт: «Баю–баю». А в сéнях собака тихонечко лает, Отец полушубок снимает. Отец возвратился с удачной охоты. А мне теперь спать неохота... Рябинная ветка со звуком «так кто ты?» Стучит по окну беззаботно. Гремят тракторá, чистят снег и асфальты, А мне всё мерещится хата. На Родине милой — персона нон–грато. Готов я без сна и зарплаты Пахать на заводах, работать без меры, Пока не иссякнет вера, Пока любовь ещё не догорела, Пока жизнь надежда греет. И трудно и дико в негласном изгнаньи, И сердце болит от страданья, И рвётся душа до Днепра, замирая При мысли: «Что сделал не так я?» Не знаю ответа. Сомненье тревожит И мысль слепая: «Быть может, Меня здесь удерживает осторожность? Тогда отчего же, Боже? Я ей наврежу, Ты считаешь? Не надо. Я буду последней картой! Я в руки возьму по веслу и лопате! Ты только скажи, в чём план Твой». Молчанье. И Родина мыслей не чает. Я так и живу — нечайно, Ничейно, по глупости чей-то случайной, С холодною чашкой чая. Я так и живу. И мне тишь её снится — Не рокот чужой столицы. Во сне только видел родные лица, Карпаты, туман, зарницы, Во сне только спал я в цветущей полыни...