***
Я проснулся от собственного крика. Мне снова снился кошмар, который при пробуждении я никогда не мог вспомнить. Пот стекал по моему лицу, а тело отдавало мелкой дрожью. Я крепко стискивал одеяло в руках, прикрываясь им будто щитом. Страшно болел бок, и я сжимал его рукой. Так было всегда после кошмара. Глубоко вдохнув, я вновь старался восстановить дыхание и унять дрожь. Каждую ночь одно и то же, и эта процедура уже мало помогала. Однако в ней я находил какое-то только мне видимое спасение. — Снова кошмар? — спросил тихо папа. В комнате загорелся свет, и я сощурился. Глаза слегка заслезились. Папа сел рядом со мной и стал поглаживать меня по волосам. Его нежные руки всегда меня успокаивали. Тело перестало дрожать, да и бок, наконец, прошёл. Вспомнив его вопрос, я кивнул. Он нервно прикусил свою нижнюю губу, с некой болью смотря на меня. Это отчаяние я наблюдал на протяжении трёх лет. Ровно с того момента, когда тест показал, что у меня красная метка. Я должен был умереть ещё там, на тесте, или же через несколько месяцев. Если бы не помощь отцов. Мой папа-омега по счастливой случайности принимал у меня тест и подделал данные. Что странно, ведь у второго обладателя моего номера метка однозначно зелёная. Или же бывали случаи, когда оба носителя выживали? Или же умирали? Этого я и по сей день не знаю, а папа-омега не раскрывает секретов. Мне иногда кажется, что он чего-то не договаривает. Но я всегда придерживался того, что если что-то скрыто ими, значит я ещё не готов. Поэтому я смиренно ждал, когда в их глазах наконец созрею. Папа-альфа же военный. В тот же день он вживил мне чип, который преобразовывал красную метку в зелёную. Я до сих пор ума не приложу, как это работает. Но систему чип обходит. А это значит, что она не так уж и совершенна. Но я всё равно стараюсь быть осторожным. Чип поначалу сильно мешал, а сейчас я его даже не ощущаю. Я остался в живых, но каждый день живу под страхом разоблачения. Нет, я не боюсь предначертанной мне смерти. Я боюсь того, что будет с родными. За сокрытие красного или более того, подделывания его в зелёный было суровое наказание. Такие практики были. Но изменивших метку всегда быстро находили. Сокрывших красного ждала далеко не смерть, а что-то даже хуже. О-папа нежно гладил меня по голове, попутно укладывая в мягкую кровать. — Ничего не бойся. Мы рядом и мы защитим тебя, — шептал он, заводя волосы за ушко. Я очень любил это проявление заботы и потому слабо улыбнулся. — Засыпай, а я побуду рядом и отгоню от тебя все кошмары, — молвил о-папа. Я послушно закрыл глаза, стараясь отдаться сну. Уже завтра я уеду в академию, в которую меня направило государство. Будущая профессия также определялась им. Там я должен буду сам бороться со своими кошмарами. Наверное ещё и из-за этих переживаний я долго не мог уснуть, лишая сна как себя, так и отцов.***
Рано утром я уже стоял на перроне в ожидании поезда. Холодный зимний ветерок проходил сквозь одежду, вызывая мелкую дрожь. Я выдыхал пар изо рта, чтобы согреть хотя бы руки. Перчатки я не очень любил носить, вот и платил по заслугам. Всё же нужно было слушать о-папу и одеваться теплее. «Ты же омега! Тебе как никому другому важно сохранить тело в тепле, чтобы успешно забеременеть и родить!» строго бурчал он. Я всё это и так знаю. Однако семья? Встречу ли я альфу? Кто в здравом уме захочет связаться с омегой, имеющей четыре балла? Да и к тому же с красной меткой? Моя внешность слабо подходила под принятый шаблон эдакого длинноволосого цвета морозного шоколада красавчика. Мои же были, как а-папа охарактеризовал, цвета красной смородины. Они сильно выделялись на общем фоне, наверное поэтому в привычку вошло всегда ходить в капюшоне, чтобы скрыть как можно больше. Вместо общепринятых у омег медовых глаз, мои были цвета аметиста. И если волосы я мог ещё хоть как-то скрыть, то глаза никак спрятать не мог. Только под солнечными очками, которые, к сожалению, зимой никто не носит. Менять внешность нельзя, как и изменять свои баллы. За такое метка просто начинала обратный отсчёт (от количества реальных баллов). Как многие рассказывали, сначала тело обдавало сильным жаром, выступали тёмные пятна. Как когда-то при чуме. Дальше человек лишался зрения, а потом и рассудка. Метка становилась красной, и он умирал. Либо от рук государства, либо от самой метки. Ростом же я был слегка выше среднестатистических омег, почти на границе шаблона. Одним словом необычный уродец. Может, если бы я родился в старые времена, моя внешность расценивалась иначе? Может быть и так. Я дёрнул головой. Не стоит мечтать о чём-то заоблачном. Нужно жить настоящим. Тем, что я имею сейчас.***
Зайдя внутрь, я аж зажмурился от удовольствия. Как здесь было тепло. Всё же омеги теплолюбивые создания и ничего с этим нельзя было поделать. Дойдя до своего места, заметил рядом спящего человека. Что же, без соседа не обошлось. Надеюсь, он будет спать всю поездку или просто не будет доставать. Убрав длинную ручку чемодана внутрь, я запрокинул его на верхнюю полку. Благо вещей было мало, и он был не слишком тяжёл. Послышался гудок. Поезд неожиданно тронулся, и я, не удержав равновесия, был готов встретиться лицом с полом, если бы не сильные руки соседа, которые вовремя подхватили меня и усадили на его колени. Я дёрнулся, но сосед не отпускал. — Ты довольно лёгкий и весьма неуклюжий, — улыбнулся незнакомец, прожигая меня своими серебристыми глазами. Семь баллов. Запаха при близком контакте я не учуял. Бета? Что здесь делает средний класс? У него были свойственные им цвет глаз, короткие тёмно-русые волосы. Хотя нет, они слегка отливали золотистым оттенком, что вырывало незнакомца из шаблона. Но, на удивление, только красило его. Видимо я сильно заострил внимание на нём. Он широко улыбнулся. — Я польщён, что моя внешность приковала твоё внимание, но может ты слезешь с меня? Мне, конечно, приятно, что омега сидит на моих коленях, и я бы с радостью провёл в таком положении всю дорогу, — начал щебетать бета. А я только сейчас осознал, что тот давно ослабил хватку. Я резко вскочил, ударившись головой о низкий потолок, и шикнул на его тихий смешок. Уселся на своё место и отвернулся к окну, ощущая на себе его взгляд. Стада мурашек пробегала по всему телу. Казалось, что бета рассматривал меня непристойным взглядом. И откуда только у меня такое самомнение? Он явно видел мои баллы и просто подшучивал. Ведь сам-то красавчик. Да и к тому же, беты зачастую не заинтересованы в этом. Или может я что-то не знаю? — Ты можешь не пялиться на меня? — не выдержал я и резко развернулся. Мои глаза широко распахнулись. Лицо соседа было в опасной близости с моим. Наши кончики носов чуть ли не соприкасались. На губах беты была хищная улыбка, но во взгляде никакой заинтересованности. Похоже это его рутинная игра, которая доставляла лишь каплю удовольствия. Или же он настолько привык, что ему всё легко достаётся, что азарт игры исчез, а вот количество побед в блокноте прекращать не хотелось. — А если отвечу, что не могу? Каков будет твой шаг? — чарующим голосом спрашивал он. Да столько феромонов в голос даже я во время течки вложить не смогу. Это что, лёгкий флирт? — На экзотику потянуло? — судя по его смешку, вопрос был задан вслух. И кто за язык тянул. Иногда сам себе поражаюсь, что пробегающие мысли могут так легко сорваться с языка. Находка для шпиона, как сказал бы а-папа. Я не стал ждать от соседа ответа. Просто вновь отвернулся к окну, надевая капюшон, который оказывается всё это время был снят. Совсем теряюсь с незнакомцами. Дорога выматывала, а пение рельс укачивало. Никогда не думал, что смогу заснуть в дороге, испытывая напряжение.***
Пробуждение оказалось приятным. Мне впервые за долгое время не снились кошмары. И, наконец, я ощущал себя более или менее отдохнувшим. Ощущалась некая лёгкость во всём теле, которую я испытывал, наверное, в последний раз перед тестом. Губы сами потянулись вверх, строя лёгкую улыбку. Над ухом тихо хмыкнули, и я резко распахнул глаза. Какого? Почему я сплю на его плече? Я резко отскочил и буквально прилип к окну. Наглая морда ещё и улыбалась. — Моё плечо всегда к твоим услугам, ягодка, — заверил он и похлопал себя по плечу. — Спасибо, откажусь. Слишком твёрдое, мне не подходит, — отозвался я. — Правда? — его брови поползли вверх, выражая удивление. — А мне показалось, что тебе понравилось. Ты так сладко сопел и прижимался, — обводя пальцами свои губы, продолжал он. — Вот именно, ты сам сказал. Тебе показалось, — буркнул я. Он улыбнулся ещё шире, показывая свои маленькие клыки. Ага. Вот ещё один отход от шаблона. — Как скажешь, ягодка. Только не нервничай, — попросил он. — Я не ягодка. А Коннор, — поправил я. — Я Марк. Вот и познакомились, ягодка, — он явно дразнил. Кажется ему доставляла удовольствие моя немного взвинченная реакция. Чувствую себя загнанной зверушкой в когтях у хищника. Хищник тоже наслаждается неким сопротивлением своей жертвы. А когда та реагирует по стандарту, быстро убивает. Нет ничего интересного, когда ты заведомо знаешь, как поступит твоя цель. Всех всегда завораживали необычные. Вот я и ощущал себя такой же нестандартной зверушкой, которая по своей же глупости выдала себя и наткнулась на своего хищника.