***
Я быстро заселился в комнату общежития. Как я понял, она была у каждого персональная, что объясняло размер здания, отведённого под общежитие. Ну, односпальные комнаты это даже на руку. Я думал, что будет менее просторно. Несмотря на минимализм, комната оказалась довольно-таки уютной. Ножки кровати, стоящей у стены, были довольно высоки, поэтому между царгами кровати и полом было весомое расстояние. Изголовье было довольно большим и, судя по всему, ещё и мягким, что меня, любителя мягкого, несказанно обрадовало. Рядом стояла прикроватная тумбочка цвета слоновой кости, а на ней уже заботливо лежал листок с моим расписанием и картой здания. Напротив кровати располагался хоть по виду маленький, но вместительный шкаф. Ровно по центру располагалось огромное окно, спрятанное за светлыми занавесками, и письменный стол. — Ну вот и начинается взрослая жизнь. Теперь стоит надеяться только на себя, — буркнул себе под нос я. Всё же немного страшно ступать в неизведанное. Ведь здесь невозможно предугадать, как будут складываться обстоятельства. Да и как себя вести? Стоит ли заводить знакомства? Или же проще и безопаснее оставаться одному? Да и не думаю, что здесь так много представителей низшего класса. По пути сюда так ни с одним и не столкнулся. Большинство были из среднего или доходившими до границы высшего класса.***
Первая пара была по истории. Профессор Август был поистине влюблён в свой предмет. Мне очень понравилась манера проведения занятия. Профессор Август сумел преподнести историю так, что душа в пятки уходила. Но не от страха, а наоборот от высшего наслаждения. Никогда не думал, что история может быть такой интересной. Вспомнив школьные, годы я аж передёрнулся. От нашего историка всегда пахло чесноком, а чеснок я с детства ненавидел, поэтому антипатия возникла сразу, а монотонная речь в совокупности со злым взглядом делала этот предмет самым ненавистным у школьников. В том числе и у меня, но всё же в те годы приходилось пересиливать себя, вслушиваться. Ведь я красный. И мне как никому другому было интересно из-за чего. По каким критериям вообще проходил отбор? И почему я стал кандидатом на вылет? Но главное, что я вынес — носители одного номера никогда не встречались. Это нонсенс. Настолько, что многие думают, что такого же идентичного нет. Что всё это выдумки, чтобы включилась некая система самоуничтожения и самопожертвования у человека. «Пусть лучше выживет более здоровый, чем я с таким же номером, но больной». И многие добровольно соглашались распроститься с жизнью. Думаю, в том возрасте я тоже бы не задумываясь согласился. Но чем дольше дней проходило после теста, тем больше я благодарил родителей, что они подарили мне эти годы жизни. Я слегка прикусил губу, глубоко уйдя в свои мысли. Но при этом умудрился поправить студента, который ошибся в важной дате, явно зарекомендовав себя в глазах профессора как способный студент. Спиной, к неожиданности, я ощутил взгляды, и они явно были недобрыми. Заострив на этом внимание, я будто отстранился от всех звуков в помещении. Поэтому звонок с пары стал для меня неожиданностью. Я вздрогнул и быстро собрал вещи в сумку. Профессор Август попрощался и вышел из аудитории. — Эй, посмотрите-ка, кто тут у нас, уродец! Я думал, такие, как ты, уже издохли все, а ты вон, живой. И как тебе только метку зелёную присудили, — цокая язычком, сокрушался омега. Восьмёрка. Вдвое больше, чем у меня. Что же, такую реакцию я и ожидал. Не знаю, с чего это повелось, но шаблонные считают, что такие, как я, каким-то магическим образом крадут их баллы красоты. А так как зачастую кроме неё у них ничего больше нет, вот они и бесятся. Я не считаю себя зыбко умным или зазнайкой. Просто это уже факт. Шаблонные могут занять многие должности только за высокий класс. В то время как таким, как я, чтобы устроиться даже на самую нищенскую работу, приходится проходить ряд тестов, демонстрируя свои знания. Да и тупыми проще управлять, как говорит мой альфа-отец. Они не сопротивляются и подчиняются, не зная множества вариантов, которые могут возникнуть в случае их неподчинения. А так как шаблонных больше и с каждым годом их число только растёт, то понятно к чему стремится власть. — Чего вы пристали к новенькому? Злишься, что он поправил тебя? Или дело в зимнем наборе? — несмело спросил ещё один омега. Я перевёл взгляд на него. Шестёрка. Удивительно. Обычно шестёрки слишком задирают нос, так как приближены к среднему классу, и не заступаются за таких, как я. Хотя по сути, по системе мы оба принадлежим одному классу. Но таких, как я, не везде, но приписывают к уродам. Так что не удивлюсь, если система красоты скоро слегка пошатнётся для низшего класса. На несмелое заявление восьмёрка взъелся. — Да плевать я хотел летний он набор или зимний! Поправлять меня никто не смеет! — вскрикнул он, оживлённо махая ручками. Кстати о летнем и зимнем наборе. Все выпускники старшей школы весной сдают единый государственный экзамен по всем пройденным предметам. В отличие от стародавних времён, провал по каким-то предметам не сильно-то и влиял. Выделялись предметы с наибольшим количеством баллов и на их основе выдвигались будущие места обучения абитуриента. Дальше всё соотносилось с личными качествами, устойчивостью психики, физическими данными, стрессоустойчивостью. Те, чьи данные были расплывчатыми набирались в летний набор университета, где студенты проходили ряд тестов и обучение, чтобы конкретизировать будущую профессию. Таким нужна была начальная подготовка для сдачи зимнего экзамена. Те же, кто имел конкретный результат набирались в зимний набор и поступали сразу в выбранную государством академию. Таким, как я, не нужны были дополнительные занятия для сдачи зимнего экзамена. Обычно зимний набор работал и учился продуктивней летнего. Из-за этого первые часто придирались ко вторым. А если учесть, что девяносто девять процентов первого набора составляли высший и средний классы, а второй набор в основном низший, то предъявы становились ещё более значимыми. — Как и глупцам, — едко буркнул я и прикусил язык. Его глаза блеснули огнём. — Да как ты смеешь! Думаешь, раз попал в зимний набор и немного подлизался к профессору, то всё теперь можно? Не забывай, в каком ты положении! Урод, — на повышенном тоне кричал омега. Я старался больше не отвечать на его обвинения, хотя очень хотелось влепить омеге пощёчину. Но если я наврежу классу выше себя, будет очень плохо. Это может отследить система. Омега открыл бутылку, которую ему подали его прихвостни. — Не забывайся. И запомни, кто здесь главный. Не ты, а я, — плюнул восьмёрка и вылил содержимое бутылки мне на голову. Я на автомате вскочил, хотя и понимал, что поступок омеги довольно детский. Вся одежда промокла, а капюшон спал от тяжести, больше не пряча мои необычные волосы. Восьмёрку это, казалось, ещё больше раззадорило, как и альф, стоящих с ним. Я и не сразу заметил, что действиям этого омеги потакали альфы. Девятка и десятка. Я попытался накинуть капюшон, но мне не позволили это сделать. Сильные руки с обеих сторон сжали мои в тиски, не давая ни шанса на сопротивление. — Отпустите! Чем я заслужил такое обращение к себе? Я вас даже не трогал! — пытался достучаться я. В ответ услышал лишь громкий смех. — Если встанешь на колени, то так уж и быть, прекращу, — медленно сказал восьмёрка. Я рыкнул. Нет, так унижаться из-за его ошибки я не буду. Омега щёлкнул пальцами. Альфы ударили меня по коленному суставу. Ноги подкосились, и я упал на колени. — Видишь, можешь же когда захочешь. Жаль, что мне этого мало, — наматывая на палец прядь тёмных волос, мурлыкал омега. Краем глаза заметил, как шестёрка не спеша направляется к выходу. Может он за помощью? Или же сам хочет сбежать, чтобы не попасть под горячую руку? Омега вновь щёлкнул пальцами. Ему подали ещё одну бутылку. Только жидкость была тёмно-синей. — Раз ты у нас такой умный, давай сделаем тебя ещё умнее. Глюкоза ведь полезна для мозга, — с умным тоном пролепетал восьмёрка. Синяя глюкоза? Он правда хочет её мне влить? — Открой рот, уродец, — дерзко потребовал десятка. Я сжал губы плотнее. При таких концентрациях я и помереть могу! Ну не верю, что он мне глоточек только даст. Мозгов не хватит. Синяя глюкоза была получена относительно недавно, пятьдесят лет тому назад. Она намного слаще и опаснее обычной. Её использовали для лечения больных, когда происходила гиперсекреция инсулина, и глюкозы просто не хватало организму. — Люблю строптивцев, — облизнулся девятка. Он сжал меня ещё сильнее. Омега слегка скривился и тихо цыкнул. — Как выпьет, можешь делать, что хочешь. Хоть трахнуть, ему только честь будет, — колко заметил восьмёрка. — Что же, придётся силой, — выплюнул десятка. Он сильно сжал мою нижнюю челюсть и потянул вниз. Я дёргал головой и пытался вырваться, но ничего не выходило. Сил попросту не хватало. Девятка сжал шею сзади, и от боли мой рот непроизвольно открылся. Я задрожал. Омега с силой вставил в рот горлышко бутылки. Альфы запрокинули мою голову, и вода полилась. Становилось трудно дышать, из глаз полились слёзы. Жидкость была до тошноты сладкая. Но никто не собирался отнимать бутылки. В глазах уже мутнело от такого количества синей глюкозы. — Что здесь происходит? — рыкнул профессор Август. Меня тут же отпустили и вынули бутылку. Я резко закашлял, хватаясь за горло. — Что я вижу! Вы верно забыли, что академия направлена на уничтожение конфликтов между классами! А вы что делаете? А ну марш к директору! — яростно кричал альфа. Даже я ощутил его ауру и мне стало ещё хуже. Я почувствовал рвотный порыв и, не придумав ничего лучше, схватил свой рюкзак, куда меня и вырвало. Краем уха через учащённый пульс в голове, слышал, как те уроды старались сдержать смех. Тело обдало липким потом, а во рту ощущалась неприятная сладость. Вновь подкатила тошнота. — Держись, — профессор Август протянул мне пакетик, которым я незамедлительно и воспользовался. Он осторожно похлопывал меня по спине. — Я не ясно выразился? Почему вы ещё здесь! И не думайте увильнуть, я лично спрошу у директора о вашей беседе, — профессор Август помог мне подняться и приобнял за талию. — Пойдём. Отведу тебя в медпункт, — пояснил свои действия он. Я слабо кивнул. Синяя глюкоза вызвала жжение и дурноту. Голова сильно кружилась, а кончики пальцев, кажется, охватила неконтролируемая судорога. Ещё бы чуть-чуть, и я мог бы отключиться. А вот проснулся бы я от такого сна, неизвестно.***
Сдав меня в медпункт, профессор Август ушёл. Меня быстро осмотрели, сначала, конечно, метку. Медбрат оказался наполовину киборгом. Я слышал, что профессия медицинских работников со временем стала более опасной и трудоёмкой. Поэтому все те, кто выпускался из медицинской академии устанавливали себе протезы. — Я поставлю тебе капельницу с ферментом глюкозоэстеразой, она расщепит синюю глюкозу и нормализует её концентрацию в крови, — пояснил медбрат. Я кивнул соглашаясь.***
Из медпункта меня выпустили на следующий день. По остальным показателям я оказался совершенно здоров. Конечно, был лёгкий дефицит витаминов, но он не смертелен. Поэтому я мог смело приступать к учёбе.***
Переодевшись в раздевалке и надев лёгкую шапку, вышел в зал. Пара по физкультуре обещает быть интересной. И пусть смотрели на меня как на идиота, зато не видно было моих волос. Да и своих приятелей по истории я не увидел. Все выстроились в шеренгу. — Моё имя Марк Ли и я буду вашим тренером на протяжении всего вашего обучения, — пролепетал мужчина. Я невольно вздрогнул и поднял свой взгляд на него. Он? Мой тренер? Наши взгляды встретились. Отчего-то стало неловко. Столько огня в мою сторону ещё ни разу не посылали. Я сглотнул вязкую слюну. Кажется в зале стало жарче. Или этот бета так на меня влияет? Хотелось бы отвести взгляд, но почему-то это действие казалось невозможным. Он поймал меня в очередной капкан. Ну уж нет! Если и имеет на меня какие-то виды, то пусть обломается. Так легко я ему не дамся. Я резко отвёл взгляд, стараясь больше в ту сторону не смотреть. Пусть ищет других жертв. Мне и так приключений хватает. Вспомнив о недавнем происшествии, я передёрнул плечами. — Итак. Сначала пробежка на выносливость: десять минут без передышки. Каждый бежит в своём темпе. Важно, чтобы вы отбежали временной промежуток. Далее разминка. После посмотрим на вашу физическую подготовку в виде сдачи нормативов: прыжки в длину для всех, подтягивания для альф и а-бет, отжимания для омег и о-бет. Пресс и растяжка для всех. Налево! Побежали, — скомандовал Марк. Лёгкая разминка, нечего и сказать. Я привык к усиленным физическим тренировкам. И даже плохое состояние не сказалось на этом. А-отец не смотрел на мою половую принадлежность. Он всегда твердил: «Силён телом — силён и духом, а значит чист разумом». Поэтому с детства я наматывал километры наравне с альфами. И иногда даже превосходил их, но они никогда не сердились за это, даже наоборот восхищались. Я скользнул глазами по остальным. Нетренированных сразу видно: одни начинают слишком быстро, поэтому где-то к середине уже хватаются за бока и бегут чуть ли не в темпе быстрого шага. Вторые наоборот начинают слишком медленно, отчего повышают нагрузку на мышцы ног, а оттуда и слабость к середине и частая одышка. У многих слабая дыхалка. Хотя при правильных упражнениях её можно было бы и развить. — М-да, вроде молодые, а старики и то выносливее, — огорчился Марк. Он просвистел. — Идём медленным шагом и восстанавливаем дыхание. Серьёзность ему больше к лицу. Я даже неосознанно улыбнулся. Сейчас он казался очень мужественным и в чём-то напомнил мне любимого родителя. Поймав его слегка удивлённый взгляд, я быстро убрал улыбку с лица.***
Прыжки в длину мой самый нелюбимый норматив. Сколько бы я не старался, а далеко прыгнуть не мог. А тут ещё и своеобразная сдача. От одного уступа до другого. Задача заключалась скорее не в том, чтобы узнать, насколько далеко ты можешь прыгнуть, а сможешь ли ты допрыгнуть вообще. На удивление, мои одногруппники с лёгкостью справились с этим нормативом, а я значительно нервничал. Ну ладно. Вдох. Выдох. Разгон и прыжок. На уступ я не приземлился, зато ухватился руками за край, да так и повис. Послышались лёгкие смешки. Марк протянул мне руку. — Хватайся, — хмыкнул он. Я покачал головой, но сил подняться уже не было. Он верно рассчитал последовательность, чтобы сил не осталось. Глупый, растратил силы на другие нормативы. И в итоге вообще без них остался. — Я сам, — буркнул я, стараясь подтянуться. Смех стал более отчётливым. Конечно, ведь я единственный, кто не смог допрыгнуть до точки опоры. Марк не отрывал от меня взгляда, но руку убрал. Поняв, что долго не провишу, я разжал пальцы и упал на мягкий мат. — Какая жалость, — признался Марк и что-то чиркнул у себя в блокноте. Прозвенел звонок. Я поднялся с мата и направился к выходу. Пара была закончена, и ещё дольше находиться под насмешливыми взглядами совершенно не хотелось. Да и хотелось избежать возможного разговора с Марком. — Почему ты так яро избегаешь помощи других? — спросил подошедший Марк. Увы, побеседовать с ним всё же придётся. — Вас это не касается, — резко даже для себя ответил я. Он вздохнул. — Бывают моменты, когда один ты не сможешь справиться. Так почему бы не переступить через свою гордость и не принять помощь? Всегда есть выбор, Коннор. Ты должен научиться работать в команде. Научиться принимать помощь, — говорил Марк. Он был очень серьёзен. — Почему Вы... — начал было я. — Потому что вижу, что ты боишься доверять и хочешь казаться самостоятельным. Это может плохо сказаться на твоём физическом и психическом состоянии. Чего я, как твой преподаватель, допустить не могу, — улыбнулся он и похлопал меня по плечу. В его глазах блеснул огонёк. — Можешь довериться мне, ягодка. Я с радостью побуду твоей жилеткой, — признался Марк и похабно улыбнулся. — Преподавателям можно флиртовать со студентами? Или я чего-то не знаю? — стряхнул я его руку со своего плеча. — А кто флиртует? Флирт кажется таковым, если ты сам хочешь этого, — ухмыльнулся Марк. Моё лицо налилось лёгким жаром. Громко рыкнув, я выбежал из зала. Как трус.***
Дальнейшие пары прошли как-то мимо меня. Я старался избегать подолгу оставаться в классе после пар. Да и слова беты, его взгляд всё не покидали меня. Чем же он меня так заинтересовал?..***
Приняв душ, я немного успокоился. Голова прояснилась, а то лёгкое притяжение, кажется, исчезло. Вытирая волосы тёплым махровым полотенцем, заметил на столе стакан клубники. И откуда он тут? Записка очень кстати: «не злись, ягодка» Марк! Как он попал в мою комнату? Я сел за стол, рассматривая яркую и сочную на вид клубнику. Невольно потекли слюнки, и я откусил немного. — Ммм, — промычал я, загибая в наслаждении пальчики на ногах. Никогда клубнику не пробовал. Она оказалась намного вкуснее, чем описывалась в книгах: сочной, сладкой, с лёгкой кислинкой. Я облизнулся в наслаждении и даже не заметил, как съел целый стаканчик.