***
Выйдя из библиотеки, я решил позвонить омеге-папе. Он всё же медик и может, возможно, дать этому случаю объяснение. — Привет, пап, — неловко начал я. Всё же я нечасто звонил им. — Коннор, наконец-то ты позвонил. Мы с твоим отцом соскучились по тебе. Прости, что не звонили. Слышал, у тебя была сессия, и не хотелось отвлекать, — на одном дыхании затараторил омега-папа. Его голос слегка дрожал. Неужели опять расчувствовался? — Только не плачь, прошу, — начал я, прикусывая губу. Папины слёзы — наша с отцом слабость. — Как тут не плакать? Я ведь не знаю как ты там. Ты хорошо ешь? Кошмары ещё снятся? А преподаватели как? Строгие? Как одногруппники? — заваливал вопросами папа, при этом через раз шмыгая носом. — Всё просто шикарно. А с голоду не дадут умереть. Кормят нас хорошо. Конечно не так вкусно, как ты, но есть можно, — тепло ответил я. — Тебя там не обижают? В городе всё же много шаблонных. Ты знаешь, как они относятся к таким ребятам, как ты. Хотя вас там и учат, что неравенства не должно быть. Почему-то как только они выходят за порог академии, у них словно все рамки по отношению к нешаблонным стираются, — с горечью начал загораться папа. — Всё хорошо. Я по большей мере не пересекаюсь с ними и не лезу на рожон. Поэтому им нет смысла тратить на меня своё драгоценное время, — хмыкнул я в трубку, уместно полагая, что ему лучше не знать о некоторых стычках. — И всё же. Если кто-то обидит... — начал он. — Не волнуйся, я рассчитаю силы. Либо дам дёру, либо двину, — рассмеялся я. — Первый вариант мне больше нравится. Ты же знаешь, что может случиться при втором исходе. Правда будет на стороне более шаблонного. Я не хочу, чтобы ты пострадал, — хныкнул он. — Ладно-ладно, убегу, — старался успокоить я папу. — Пап, могу я задать вопрос? — я водил туда-сюда пальцем по подоконнику, смотря по сторонам. — Да, конечно. Что-то случилось? — его тон стал серьёзней. Ну вот как всегда. Если я хочу задать вопрос, значит что-то случилось. Конечно сейчас это так, но всё же. Я же не проблемный ребёнок! — Не то чтобы случилось. Моя метка, — я обернулся и вновь продолжил, но уже тише: — Она внезапно начала гореть, и руку обдало такой сильной болью, а ещё она начала сиять красным. Но сейчас уже всё в норме. Она больше не болит и вновь зелёная. Ты случайно не знаешь, что это такое? — на том конце послышалось участившееся дыхание, а затем всё стихло. Казалось, что время затянулось. — Я не знаю, что это. Но точно ничего серьёзного, — в голосе послышались высокие ноты. Это означало, что он лжёт. — Коннор, собери вещи и вернись домой. Мне нужно обследовать тебя, — тоном, не принимающим отказов, сказал о-папа. Я слегка опешил. Ведь я думал, что между нами нет секретов. — Разве в городе медицина не лучше? Обследуюсь тут. Раз ты не знаешь причины, то дело точно не в чипе, — выделяя голосом о незнании того причины, запротестовал я. — Коннор это не шутки. Лучше вернись. Заберёшь документы и поступишь у нас в городе, — настаивал папа, он начал заводиться. — Всё настолько плохо, что я должен отчислиться? Ты же заверил, что ничего серьёзного. Или же ты мне солгал? — нехотя повысил голос я. Чёрт! Не стоило звонить. От осознания того, что папа врёт мне, легче не становится. — Коннор, не повышай голос. Куда делась твоя рассудительность? Я никогда не встречал подобных симптомов и у меня есть поводы волноваться, — объяснился папа. И вновь ложь. Неужели ему никто не говорил, что он не умеет врать? Или только близкие видят всю искусственность? Почему сейчас мне так сложно тебе поверить? — Но почему я должен забирать документы? Я могу оформить себе академ и потом вернуться, — решил пойти я на компромисс. Папа всё равно мне не расскажет. А тут я смогу найти ответ. — Это не обсуждается! — включил редкую строгость папа. — Забирать документы я не буду, — твёрдо ответил я и хотел уже сбросить — У тебя кто-то появился? — более мягко и взволнованно спросил папа. А это тут причём? И как он вообще догадался? Я не спешил с ответом. Почему-то ответить «да» оказалось очень сложным. — Кто он, Коннор? Стоит ли он того? — тихо спросил он. — Стоит, — так же тихо ответил я и сбросил, ещё не догадываясь о том, что этот разговор будет с ним последним. Сердце билось как бешеное. Марк в моём понимании определённо стоил того. И я обязан ему признаться. Хотя определённый страх и гложет меня. Останется ли он со мной? Не хочу сомневаться в Марке, но на этот вопрос чёткого ответа так и не нашлось. Я присел на подоконник и прислонился к окну в надежде, что хоть в этот раз холодное стекло заберёт мои проблемы...***
— Я не хочу, — услышал я голос сквозь пелену сна. Он был нежным и явно принадлежал омеге. — Не обманывай себя, — мурлыкал второй. Он был мне смутно знаком. Адам! — Я и не обманываю. Это неправильно. Я нормальный, да и к тому же, я никогда не влюблюсь в тройку! Так что не преследуй меня, — взвинченно приказал голос, и, судя по шагам, говоривший скрылся в холле. Адам не последовал за ним и встал напротив меня. — Ты же всё слышал, да? — спросил прямо он, скрещивая руки на груди. — Вас только мёртвый не услышал бы, — ответил я и разлепил глаза. Адам хмыкнул. — Не думал, что ты отклонённый. Так и не скажешь, что тебя омеги привлекают, — признался я. Адам улыбнулся ещё шире, напоминая мне хищника, с которым он часто сравнивал как себя, так и меня. Он прижал меня к окну, расставив свои руки по обе стороны от моего лица. — А что такое? Хочешь попробовать? — спросил он и облизнулся. Играется. Я поднял руки вверх в примирительном жесте. — Изволь. Ничего против не имею, но не для тебя я спел, — отмазался я. Он провёл пальцами по моему подбородку. — Настолько уверен даже не попробовав? Признаюсь честно, я не против переспать с тобой, — чуть рыкнул Адам. — Зато я против. У меня уже есть человек, который мне нравится. Да и не любитель я острых ощущений, а если понадобится, найду их с ним, — выговорил я. Адам кивнул и отстранился. — И всё же подумай, — хмыкнул он, хоть и прекрасно понимал, что моя позиция не изменится. — Я уже дал ответ. И не изменю его, — чётко сказал я. Омега кивнул. И, кажется, слегка расслабился. Сейчас он уже больше напоминал человека, нежели раньше. Да и к его ауре я привык. Не так остро на неё реагировал, а может вместе с напряжением ушла и она? Адам прислонился к стене и уставился на меня. — Ты бы смог полюбить отличающегося? Не только по номеру внешности, но и по другим качествам? — спросил Адам. Мне показалось, что этот вопрос многое для него значит. Поэтому я позволил себе немного затянуть паузу. — Если человек хороший, то мне не важно, какой он для системы, — ответил я. Он с горечью глянул на меня. — Поосторожней будь, Коннор, — отведя взгляд, Адам пошёл дальше, оставляя меня наедине с самим собой.