Мой друг по переписке

«Люди вместе, пока они преданы друг другу. Как только появляется хоть малейшая заинтересованность в ком-то другом, эти отношения обречены. Обречены, потому что нет места любви там, где есть увлечение кем-нибудь еще. Сколько еще испытаний придется пройти нам, чтобы убедиться в том, что пусть наш совместный путь и был тернист, но мы с тобой навсегда останемся вместе? Сколько еще чувств выльется наружу, прежде чем я смогу доказать свою правоту, свое безукоризненное отношение к тебе: моя любовь непоколебима, нерушима, и с каждым тяжелым судьбоносным моментом она разрастается еще больше…? К тебе. К тому, что ты просто есть в этом мире. К тому, что ты делаешь, что думаешь, что говоришь – к чему ты ни прикоснешься, рукой, сердцем, взглядом – я все люблю в тебе так сильно, как и впервые, когда мы встретились. Сколько еще доказательств судьбе потребуется, чтобы заявить о нас?» ………………. - Мистер Ван, вы подтверждаете этот заказ? Джексон сидел во главе стола в зале конференций, и скучающим взглядом бродил по сиреневым стенам комнаты. Кто вообще решил выкрасить сиреневой краской стены в офисном помещении? Где белые стены и все оттенки пастельных тонов, такие привычные для остальных кабинетов? Он чувствовал, что темное помещение стискивает его грудь, не дает дышать. Словно он еще чуть-чуть, и начнет задыхаться. Он в заточении. Стены все сжимаются, потолок опускается вниз, а пол – наоборот – идет ему навстречу. - Мистер, Ван?? Джексон дышал так часто, насколько вообще мог, чтобы успокоиться. Стены продолжали двигаться, находить на него, и разъезжаться в противоположные стороны. Джексон не чувствовал себя в безопасности. Что с ним происходит? Неужели это панические атаки?!? - Мистер Ван, мистер Ван!! Кресло Джексона отъехало назад, и он, немея, скатился вниз – его ноги перестали удерживать баланс, и просто повисли, словно из них не было костей. - Кто-нибудь, вызовите скорую! Джексон закрыл глаза. Он устал. Устал настолько, что не мог справиться со своим бессилием, и попросту подчинился ситуации. Он взял в руки телефон, торчавший из заднего кармана, и, взглянув на столпившихся над ним директоров компании, хрипло произнес: «Позвоните… позвоните…» Не договорив, он отключился. …………. Когда Джексон пришел в себя, то обнаружил себя на больничной койке. Рядом с ним было несколько человек из офиса: его верная помощница-ассистент, имени которой он никогда не удосуживался упоминать (да и зачем это нужно?), его стажер и… господин Бхувакуль? Джексон удивился: почему один из инвесторов его модного дома, по совместительству один из совета директоров, и человек, на которого можно было положиться, находился сейчас здесь? Но господин Бхувакуль сейчас не обращал на него, Джексона, внимания. Вообще, никто из тех, кто находился в палате, не обращал на него внимания! Господин Бхувакуль в открытую флиртовал… со стажером. Джексон нахмурился: почему, находясь в палате с симпатичной молодой девушкой, не лишенной грации и обаяния, этот молодой мужчина… выбрал какого-то мелкого стажера? Сказать, что стажер хорош собой, было нельзя, его внешность не была лишена милых черт, но весь вид портила худощавая фигура. Конечно, стажер умеет одеваться, стильно, по моде, так, чтобы это не выглядело вычурно, но при этом, и не скучно. К тому же, его волосы, собранные в тугой хвост на затылке, придавали парню некого шарма. Господин Бхувакуль рассказал шутку, и стажер и ассистент рассмеялись в голос, их смех был искренним. Джексон и сам мог бы расхохотаться – но не сейчас, всему виной головная боль. Обычно такие боли были при его периодичных мигренях, поэтому Джексон не особенно заморачивался над этим. Незаметно для себя господин Бхувакуль коснулся руки стажера, провел пальцами по внутренней части ладони, и парнишка замер, словно не ожидая подобного, но спустя мгновение и виду не подал, что происходящее хоть сколько-нибудь его волновало. А после он продолжил общаться в своей обыденной мере – смеяться, широко улыбаться и подшучивать. Джексон сделал неглубокий вдох: тяжесть в груди мешала ему расслабиться, да и аромат мальчишки, врезающийся в ноздри, уже бесил его. Аромат усилился, стал слишком явным, и раздражал рецепторы Вана. Тот стал ненавидеть все и вся, к тому же, он боялся, что это новое ощущение его до чего-то доведет. До чего же? Почему он продолжает думать об этом запахе? Хотя еще вчера, оставшись на ночь с Джинёном, он вдоволь им насытился. Они хорошо провели время, это было незабываемое приключение. Вспомнив своего парня, сердце Джексона застучалось в груди скорее, и ему вдруг стало жизненно необходимо увидеть его. - Когда перестанете раздражать меня своим идиотским юмором, - подал голос Ван, вновь становясь самим собой, - будьте добры, отдайте мне телефон и свалите в закат. Он приподнялся на подушках, принимая положение сидя, «надев» на лицо маску делового Джексона, такого привычного всем тем, кто сейчас находился в палате. Господин Бхувакуль, слегка растягивая свои губы в легкой улыбке, заинтересованно взглянул на своего партнера. В его глазах читался… интерес? Любопытство? Искра? Впрочем, как и всегда. Господин Бхувакуль был именно таким, он всегда по-особенному относился к Джексону, и его вниманию. Наверное, поэтому столько лет они были не просто партнерами, а именно странными друзьями – без лишней дружелюбности, но в полной уверенности того, что они могут положиться друг на друга. Ассистентка Джексона мельтешила по палате – подавая Вану его телефон, наспех рассказывая, чем закончилось собрание, какие бумаги были подписаны, какие вопросы были рассмотрены. Потом она рассказала, что доктора поставили диагноз «тревожное расстройство, переутомление, панические атаки», рассказала о том, что Вану несколько дней положен отдых, и какие медикаменты она уже купила в больничной аптеке. Джексон слушал ее вполуха – он копался в своем телефоне, делая вид, что работает над чем-то, но на самом деле он искал номер лишь одного: Джинёна. Джинён. Ему срочно нужен Джинён. Его парень нужен так, как будто он - спасительный воздух утопавшего Джексона. - Я уже позвонила ему, мистер Ван, - многозначительно ответила ассистентка, увидев, как Джексон копается в своей телефонной книге. - Когда? – совершенно спокойным тоном спросил Ван. - Около получаса назад. Думаю, что… Но договорить девушка не успела - в палату влетел растрепанный Джинён. Растрёпанный – потому что бежал, и его безупречная укладка шелковистых волос потеряла свой «товарный» вид. На нем была надета белая рубашка, с расшитыми на ней черными лотосами – подарок Джексона несколько месяцев назад, после их первой встречи. Когда-то Джексон просидел над ней всю ночь, корпел над каждым стежком. И, черт подери, какой же он сексуальный, этот мальчишка! Впервые, за все время, что они встречаются, Джинён надел эту рубашку, и теперь, видя его таким, в сердце Джексона разливалось тепло. Джинён… В его ноздри ударил аромат карамели, сладкой, с легкой горчинкой, придававшей изюминку его исключительности. - Я так испугался, я так боялся, - причитал Джинён, цепко хватая Джексона за руку. Ему, как обычно, было плевать на то, что другие смотрят на него с любопытством. Джексон потерял свою осторожность: он расслабился, и позволил парню прикасаться к себе, глядя на него с особенной нежностью. Его губы растянулись в легкой улыбке, а пальцы дрогнули, сжимая запястье Джинёна. - Ну-ну, - успокаивающим тоном ответил Джексон, - все ведь хорошо. Ничего страшного ведь не произошло. Просто переутомление. — Это моя вина, - Джинён опустился перед койкой Джексона, зажимая руки Вана и опуская свое лицо на матрац, - я извел тебя, прости. Я больше так не буду… Джексон, с неловкостью поглядывая на присутствующих в палате, слегка потрепал волосы своего парня – нужно успокоить его как можно скорей, пока он не наболтал лишнего. Господин Бхувакуль довольно улыбнулся: казалось, подтвердилось то, что он давно подозревал. Девушка-ассистент никак не отреагировала – в начале своей карьеры она часто вызывала такси для Джексона и никогда не видела с ним женщин, да и лишних вопросов она никогда не задавала. Наверное, поэтому она продержалась дольше всех секретарш в офисе Вана – умение молчать там, где это было необходимо, спасало ее. «Надо выписать ей премию, - подумал Джексон, - заслужила». Стажер же, наоборот – выдал свои эмоции. Сейчас на его лице смешались удивление и негодование одновременно. Что с этим ванильным мальчиком не так? Почему это вдруг он так реагирует? Его удивление вполне легко объяснить: не каждый день узнаешь, что твой босс – гей. А вот негодование откуда? Неужели этот мелкий имеет что-то против? - А теперь выметайтесь, - твердым голосом произнес Ван, отметая любые мысли. Господин Бувакуль словно только этого и ждал: он, неотрывно глядя на Джинёна и Джексона, милующихся друг с другом, положил руки на плечи стажеру и, продолжая смотреть на Вана, произнес мальчишке прямо в ухо, но так, чтобы все находящиеся в палате это слышали: «Пойдем, Югём, оставим их наедине». Югём, значит. Стажера зовут Югём. Господин Бхувакуль знает имя стажера Джексона, а его босс нет. Правда, Джексон никогда не удосуживался интересоваться именами своих стажеров, ведь они менялись у него, как перчатки в кабинете гинеколога. Зачем? Ведь все равно сбегут. Но.почему.его.партнер.знает.имя.гребанного.стажера!? Югём словно не хотел уходить, поэтому, мягко схватив его за плечи, господин Бхувакуль увел мальчишку из палаты. Девушка-ассистент пообещала позвонить завтра с утра – ведь по предписанию врача Джексону рекомендуется остаться дома на несколько дней, да и он может работать удаленно. Он может руководить компанией, не выходя из собственного дома, чтобы побыть подольше в спокойной обстановке. Рядом со своим Джинёном. Откуда столько чувств берется к одному лишь человеку? Такая буря эмоций проносится в одно лишь мгновение, стоит появиться человеку в нужное время, в нужном месте. И все. Взгляд. Все начинается со взгляда. Увидев его тогда, в клубе, танцующего с каким-то мужчиной, бодро виляя бедрами, Джексон больше не был в силах прекратить любоваться им. Его точеная фигура, идеально уложенные каштановые волосы, слегка подведённые для выразительности глаза и нежная улыбка, которой он щедро одаривал другого парня – все это влекло Джексона к хосту. Попросту свело его с ума в один вечер. - Иди ко мне, - со всей нежностью, на которую Ван был способен в принципе, произнес Джексон. Он потянул парня к себе, заставляя того взбираться на больничную койку. - Но я же в обуви, - только и выдохнул Джинён. - Плевать, - отбросил Джексон, - я столько денег плачу за эту койку, вряд ли они будут против. Одной рукой поглаживая своего парня по шелковым волосам, Джексон прижимал его к себе. Он пахнет карамелью. Лучший аромат на свете. Лучшее из того, что знал Джексон. Самый родной запах, сладкий, но в меру, с легкой горчинкой. Видимо, вчерашней ночи ему не хватило, и Джинён хочет еще. И Джексон хочет еще. Конечно, хочет. Ведь Джинён для него – личный магнит, активирующий в нем функцию желания. - Хочешь, послушаем музыку вместе? – спросил Джи. - Конечно. Покопавшись в карманах своих брюк, Джинён выудил оттуда наушники и предложил один Джексону. Вставив один себе в ухо, Джексон услышал музыку. Это была медленная мелодия, не лишенная красоты. Песня, написанная корейским айдолом, из довольно популярной на Родине Джинёна группы «EXO». Джексон узнал ее, потому что натыкался на трек несколько раз в интернете, случайно, когда просматривал новости шоу-бизнеса. - Красивая музыка, - произнес Ван. Джинён удобно расположился у него на груди, положив свою руку на место, где находилось сердце Джексона. - Ты прекрасен, - негромко произнес Ван, - как и все, чем ты увлекаешься. Джинён улыбнулся, его щеки раскраснелись. Что за магия: вечером он играет хоста, человека, который может играть с сердцами влюбленных в него мужчин, а днем его смущает то, что Джексон делает ему комплименты. Как в одном человеке могут уживаться страсть и ребячество? Веки Джексона тяжелели: его тело все еще измождено, и ему требуется отдых. Осознание того, что Джинён рядом, внушало доверие. Теперь он может по-настоящему расслабиться и отдохнуть. Теперь он может, наконец, выспаться. ………….. Всю оставшуюся неделю Джексон работал из дома. Джинён был с ним, заботился о своем хёне, окружая любовью и лаской. Джексон никогда не мог бы и подумать, что он настолько отчаянно нуждался в этом! Для него Джинён стал не только тем, с кем он так весело проводил время, в особенности жаркие ночи, для него Джинён стал частью его жизни: теперь они вместе завтракали, пили кофе, прогуливались днем за тыквенным латтэ в любимой кофейне Джексоне, шоппились и смотрели модные показы. Джексон рисовал, много рисовал, имея под рукой блокнотик с пергаментными листами: идеальный инструмент для рисования моделей. Как только ему в голову приходила новая идея, он тотчас изображал ее на бумаге. Джинён был терпелив: он оставался спокойным, когда Джексон бушевал, готовый разорвать в клочья любого, кто подойдет к нему, потому что выкройка пробного изделия пошла наперекосяк, а Карен из швейного отдела вовремя не заметила ошибки. Джинён смиренно принимал любое негодование своего парня, даже когда тот орал благим матом на телефон или компьютер, получая по почте оцифрованные документы. И, упаси господь, если его ассистент напутала в цифрах или поставила печать Вана не там, где положено! И Джинён всегда был готов к тому, что когда его парень доволен собой и своей безупречной работой, он становится совершенно другим человеком: он был ненасытным и страстным, и частенько, разбрасывая листы с чертежами или визуализированными одеждами на моделях, нагибал Джинёна, и брал его прямо на своем рабочем столе. Он любил своего парня, любил часто и много, любил поглубже, и Джинён, упиваясь каждым проникновением, всегда любезно раскрывал перед хёном свои объятия. И свое отверстие. «Мне нравится знать, - жарко говорил Джексон в моменты их близости, - что ты готов и хочешь меня». И так-то оно и было – Джинён всегда был готов, и он вожделел своего парня так же страстно, как и тот его. ……….. Югём, стажер Джексона, продержался на своем посту все три дня, и даже больше! Он продержался две недели, будучи мальчиком на побегушках, и как Джексон ни изматывал его, парень был достаточно строптив и сообразителен. Он выполнял все поручения идеально, пусть даже дистанционно, но все было сделано наилучшим образом. - Ваше отсутствие сказывается на офисе, господин, - произнес Югём, когда они с Джексоном созвонились по видеосвязи. - Угу, - Джексон продолжал подписывать бумаги, пришедшие по факсу, не обращая внимание на болтовню стажера. - Поэтому завтра вас не будет на вечеринке? – спросил мальчишка. Джексон замер на секунду. А потом взглянул на экран планшета, где светилось лицо стажера. - В смысле, не будет на вечеринке?! – Спросил он, заметно раздражаясь. – Кто вообще сказал, что меня не будет? - Я просто предположил, что вам нужно больше отдыха. Вы же помните предписание доктора? Югём постарался улыбнуться, но Джексон отбросил эту улыбку. Парень, нельзя быть таким лучезарным! Этот мир не для того, чтобы сиять и быть добрым малым. Этот мир принадлежит тем, кто умеет контролировать свои мысли, свои эмоции. Этот мир принадлежит тем, кто манипулирует другими. Вершина общественной цепочки, черт подери, поэтому доброте от всего сердца здесь нет места. И чем быстрее этот малыш поймет истину, тем скорей он начнет управлять своей жизнью, вместо того, чтобы пресмыкаться перед кем-нибудь другим. - Господин Ван, - голос Югёма изменился, было очевидно, что он хотел о чем-то попросить. - Мгм? – пробубнил Джексон. - У меня есть к вам одна просьба. - Ну-ка. Джексон взглянул на экран планшета, плотно сжав свои губы, в ожидании того, о чем попросит глупый мальчишка. Он ожидал чего угодно: прибавки, повышения, рассмотреть его каракули, о которых Джексон благополучно не упоминал. - Я пошил себе жакет, и думал надеть его на вечеринку. Раз такое дело, и все сотрудники офиса приглашены, то почему бы не принарядиться? – Югём хихикнул, но это был не нервный смешок, а скорей заливистый, с нотками забавы. Что его так развеселило? - Думаешь, мне интересно смотреть на твой ширпотребный хенд-мейд? – произнёс Джексон. - Я лишь хотел спросить вас, насколько качественно я отработал изделие. - Ну попробуй. На самом деле, Джексону было интересно, раз от него ничего не требовалось, лишь посмотреть по видеосвязи, и не более. Покопавшись где-то в своих шкафах, Югем выудил оттуда чехол для одежды, и, быстро избавляясь от него, ппредставил свое творение. Несколько минут Джексон рассматривал изделие, молча, без единой эмоции на лице. Интересный выбор ткани: бархат иссиня-черного цвета. Из такой ткани довольно трудно шить жакеты, и Джексон, будучи опытным в деле с подобными тканями, понимал, сколько было поколотых пальцев, пока мальчишка прошивал все стежки: ведь материал был достаточно плотным, чтобы делать строчки на машинке. Нет. Здесь только ручная работа, с толстой иглой, но тончайшей нитью – иначе швы будут грубыми и слишком выделяющимися. - Что тебе в нем не нравится? – спросил Джексон, старательно не подавая виду, что работа его заинтересовала. - Нравится все, - ответил Югем, — вот только… не стыдно ли показаться в нем? - Стыдно, - с безразличием в голосе ответил Джексон, - весьма стыдно. - Что?.. – внутри мальчишки все словно померкло, его голос изменился, а лицо потеряло свою обычную беззаботность. - У тебя ошибки в талии, и карманы неровно пошиты, - произнес Джексон. - А? Да… - Парень, словно очутился под ледяным градом, его голос утратил свою обыденную цветность. - Если хочешь показаться завтра в мире моды, стоит надеть что-нибудь приличное. Вроде у Прада в новой коллекции молодежный унисекс появился. Если скажешь, что ты мой стажер, тебе сделают приличную скидку в любом бутике города. Но мальчишка не слышал своего босса: он нервно разглаживал ткань там, где Джексон указал на неточности. - Ладно, - раздраженно выдохнул Ван, - бери такси, и езжай ко мне со своим тряпьем. Я посмотрю, что можно сделать. Но если все так ужасно, мы сожжем твой хлам в моем камине. Югём, словно пропустив мимо ушей последнюю фразу своего босса, заметно оживился. - Отлично, через полчаса буду! Спасибо вам, господин Ван!! ………….. Они работали всю ночь, перекраивая и сшивая заново жакет Югёма. В конечном итоге, когда работа была завершена, Джексон, нахмурившись, провел по ткани длинными пальцами. Он привык «чувствовать» материалы, с которыми работал – один раз коснувшись, он безошибочно мог определить характер будущей вещи, и то, как она поведет себя в носке. Жакет грубоват, не отёсан, с ним сложно работать, и пальцы все исколоты, но в конечном итоге ткань поддалась. - Впервые переделываю косяки начинающих дизайнеров, - пробормотал Джексон. – Кем ты себя возомнил? Он взглянул на парнишку – у того волосы превратились в птичье гнездо, а под глазами легли темные круги. Еще бы, ведь часы на стене показывали четыре утра. - Что ж, это была интересная работа, - смягчил свой тон Джексон, - но, надеюсь, больше ты такой свиньи мне не подложишь… Югём с благодарностью энергично закивал головой. - Давай примерим его. Взяв в руки жакет, Джексон помог парню надеть изделие и сам застегнул ему несколько пуговиц. Их взгляды встретились – пронзительный и хмурый взгляд шоколадных глаз Джексона и взгляд Югёма с неизменными искрами радости. Каменное лицо Джексона дрогнуло – словно его брешь была пробита. Аромат ванили распространялся по комнате, и, несмотря на то, что они работали вместе, Джексон не замечал его все время, пока Югём был здесь. Но теперь… Теперь все изменилось. Парнишка ощущал возбуждение, его тело изменилось, и физиология этого мира такова: если чувствуешь сексуальный голод или вожделение, аромат, выделяемый телом, усиливается в несколько раз. - Тебе стоит подрочить, - произнес Джексон твердым голосом. Его руки, блуждающие все время по ткани жакета, поправили воротник и задержались на нем на несколько мгновений. - Подрочить? – от удивления брови Югёма поползли вверх - Да. Если припрешься на вечеринку, «благоухая», выйдешь оттуда на четвереньках. Обязательно кто-то оттрахает. Югём вопросительно взглянул на Джексона – спокойного, словно сталь, и он был способен контролировать ситуацию сейчас, чувствуя свою силу перед парнишкой. - Интересные заявки, - послышался голос вошедшего в комнату Джинёна. Хост только что вернулся из клуба – сегодня была его смена, и он работал весь вечер, окручивая очередного богатенького клиента. - Ты все не так понял, - произнес Джексон, мгновенно отпрянув от стажера. - Еще бы. Джинён набросил на плечо свою кожанку, и расслабленно побрел в сторону ванной. За ним громко захлопнулась дверь. - Уже поздно. Вызывай себе такси и вали отсюда. Придешь на работу, как выспишься. Увидимся на вечеринке. Понимая, что сказал слишком много добрых слов своему стажеру, Джексон успел исправить ситуацию: - Но лучше не попадайся мне на глаза. Он поспешно побрел в ванную – предстоит еще объясниться перед своим парнем. …………….. Джексон вошел в спальню, когда Джинён лежал в кровати, притворившись, что спит. Ван прилег рядом, целуя седьмой позвонок на шее своего парня. - Ну не ревнуй, - мягко произнес он, обвивая торс Джи, прижимая его к своей обнаженной груди. – Я просто помог ему перешить жакет, и не более того. Джинён промолчал – глаза его были закрыты, а дыхание ровным. - Какой ты у меня глупый, - нежно поцеловав ухо парня, прошептал Джексон, - это ведь ты у нас флиртуешь каждую ночь с клиентами, а в конечном итоге виноват я? - Ты же знаешь, что ни один клиент никогда не получал от меня того, что получил ты. Джексон тихонько рассмеялся. - Знаю, - произнес он, вновь запечатлевая поцелуй на коже своего парня, - но ты зря так реагируешь. Я просто помог мальчишке. Он еще крепче сжал Джинёна в своих объятиях. - Я просто боюсь, что однажды вернусь домой, но это будет больше не мой дом. Это будет просто место, где нам когда-то было весело… И не более. - Исключено. Джексон сжал в объятиях своего парня, прижимая его тело к себе как можно сильней. - Ты всегда будешь поселенцем в моем сердце…