Мой друг по переписке

«Когда-то ты клялся мне в вечной любви, и вечерами, серыми и унылыми вечерами, я с нетерпением ожидал твоего сообщения, где ты поведаешь мне, как прошел твой день, задашь пару вопросов, и, уходя из сети, коротко скажешь «я люблю тебя» - и мне просто казалось, что все проблемы исчезнут… Однако моей единственной проблемой был ты и твоя токсичная любовь, от которой я до сих пор не могу избавиться, сколько бы ни пытался, даже несмотря на то, что теперь тебе на меня теперь глубоко плевать. Ты же знаешь, сколько любви было в каждом моем письме? Ты хоть немного имеешь представления, сколько чувств я вкладывал в любое слово, отправленное тебе? Прости, что так случилось. Прости, что я случился». ……………… Джексон взглянул на Джинёна, застегивавшего верхние пуговицы своей рубашки. Безупречная ткань, идеальный фасон – ведь это изделие Джексон пошил специально для него. Снова белый цвет – ведь в нем его малыш выглядел так… ангельски? Только в этот раз украшали рубашку две продольные красные полоски и белые пуговицы с тончайшим красным ажуром – эти пуговки были сделаны вручную самим Ваном. - Идеален, - произнес Джексон, глядя на своего малыша. – Ты выглядишь столь прекрасно, что вскоре нарвешься на совершенно непристойные действия. Джинён улыбнулся – черты его лица смягчились, а губы красиво изогнулись. Его идеальное лицо, миловидные черты, каждый участок лица – все это было пропитано красотой. А в глазах плясали демоны, зловещие демоны, способные сводить с ума даже самых «натуральных» клиентов. Ведь Джинён все еще работает в том самом ночном клубе, завлекая своей красотой посетителей, чтобы провести время в его компании. Джексон знал это, ведь и сам когда-то был его клиентом, пока не влюбился. Он никогда не требовал у малыша Джи бросить свою работу, но всем сердцем желал именно этого. - Если сегодня кто-нибудь прикоснется к тебе, - угрожающе произнес Джексон, поправляя и без того идеальный воротник рубашки, - я убью его. Любого. Можешь не сомневаться в этом. Джинён прикоснулся двумя пальцами к губам Джексона – ведь целоваться им нельзя – Джинён уже подвел губы тинтом, для большей выразительности. - Теперь-то точно буду приставать ко всем без разбора, - произнес он, - хочу повеселиться как следует, глядя на то, как ты выходишь из себя. Зазвонил телефон: это приехал клиент Джинёна, которого он, будучи хостом, сопровождает на вечеринке для богачей всего города. ……… Музыка лилась отовсюду, растворяясь в воздухе нежной фортепианной мелодией, которую подхватывала струнная группа, а мягкий звук контрабаса буквально «отщипывал» свой ритмический рисунок. Вокруг музыкантов столпились гости вечеринки, разодетые в роскошные одежды всевозможных модных домов города. Между ними юрко сновали официанты, разнося дорогие напитки и легкие закуски – фуршет только начинался. - Мистер Ван! – слышались голоса, и множество сухих губ прикасались к идеально выбритой коже на щеках Джексона. Он сотню раз пожимал руки, а его губы растягивались в сдержанной улыбке. И держался он неприступно, благородно. А все потому, что король вечеринки – именно он. Если быть точнее, пусть и вечер принадлежал его компании, он забыл о нем напрочь. И хорошо, что в его гардеробе всегда найдется изделие для того, чтобы принарядиться по любому случаю: будь то похороны или свадьба самого президента. Рядом с ним стояла его спутница – подруга детства, его «девушка». Она открыто улыбалась каждому, кто подходил к ней поздороваться, и смеялась даже над самыми глупыми шутками – она просто выполняла свою роль, играла на отлично. Актриса без Оскара. - Я смотрю, ты даже принарядился, - послышался голос откуда-то со стороны, и Джексон на мгновение замер: он узнает этот тембр из тысячи других. Господин Бхувакуль. Развернувшись, Джексон увидел перед собой шикарно разодетого партнера, и, как всегда, безупречного. Его полные губы были слегка подведены тинтом – господин Бхувакуль никогда не стыдился своей ориентации, его в одинаковой степени интересовали как мужчины, так и женщины. Черный бархат, прекрасно сочетавшийся с красной шелковой рубашкой – сегодня господин Бхувакуль облачен в цвета хищника. - Рад тебя видеть здесь, - произнес он, отхлебывая глоток из стакана, наполненного виски, — значит, тебе уже лучше. - Да, это так, - ответил Джексон, слегка улыбнувшись. – Раз вечеринка от нашей компании, так почему я должен отсиживаться дома? Вокруг них сновали люди – другие партнеры, и просто обслуга продолжала разносить напитки и еду. Господин Бхувакуль взял себе тарелку с острыми закусками – в Таиланде, откуда он родом, острую пищу употребляли почти с рождения. Ходили даже слухи, что матери, кормящие своих детей грудью, смазывали соски перцем, дабы ребенок с детства привыкал ко вкусу острой пищи. Слухи слухами, но Джексон не был достаточно хорошо знаком с господином Бхувакулем, чтобы задавать подобные вопросы. - Ты сегодня со своей… - господин Бхувакуль слегка улыбнулся, и губы его слегка дрогнули при этом, - девушкой? - Как видите. Джексон, по своему обыкновению, сохранял абсолютное спокойствие и сдержанность. Он знал, что последние события, произошедшие с ним, привели к тому, что один из его финансовых директоров узнал о нетрадиционной ориентации Джексона, но он был уверен, что дальше больничной палаты эта информация никуда не пойдет. - А вы, полагаю, сегодня один? – без особого интереса спросил Ван, дабы просто поддержать беседу. - О нет, - рассмеялся таец, - я не один. Мой спутник в гардеробной, забыл там что-то в карманах своего пальто. И, обернувшись, он вновь повернулся к Джексону, и торжественно произнес: - А вот и он. Джинён. Джинён. Чертов, мать его, Джинён. Его парень, гребанный Джинён! Сегодня именно он стал сопровождающим господина Бхувакуля. Внутри Джексона закипала ярость, на которую он был способен, да так, что он хотел лишь одного: сорваться, сжать руку в кулак, и врезать по челюсти проклятому тайцу, а после, схватив Джинёна за его волосы, выволакивать того из просторного зала, где они сейчас находились. Гребанный Джинён! - Здравствуйте, - великодушно улыбнулся Джексон, кивая в сторону хоста, и справляясь с самообладанием. Джинён поздоровался так, словно они с Джексоном не знакомы – ну еще бы, ведь рядом находились те, кто управлял компанией, и нельзя было, чтобы о них прознали. - Попробуй эти закуски, - произнес таец, взяв с тарелки одну из острых канапе, - они здесь просто божественны! Он положил закуску прямо в рот Джинёну, придерживая пальцами лишь кончик шпажки, на которую была насажена еда, и потянул ее. Джинён послушно съел все, что ему было предложено, и даже слегка улыбнулся господину Бхувакулю: хост сделает все для того, чтобы его клиент оставался доволен. Джексон знал, что Джинён на самом деле не переваривает острую пищу: его желудок слишком уязвим, и он также знал, что позже тот будет мучиться от болей и спазмов. И в какой-то момент Джексон даже хотел этого – пусть помучается, ведь он знал на что шел, когда согласился сопровождать клиента. - Не знал, что вы настолько… близки… - Джексон замялся, тщательно скрывая свое раздражение от происходящего. - Мы знакомы уже много лет, - улыбаясь, ответил господин Бхувакуль. На этот раз Джексон не смог сдержать своих эмоций: его рот слегка приоткрылся от удивления, а брови поползли вверх. Он крепче сжал коньячный бокал в руке, словно он мог перенести все свои эмоции в цепкий захват, тем самым облегчая себе участь. - Да, встретились в ночном клубе, - продолжал смаковать историю господин Бхувакуль, явно наслаждаясь реакцией Джексона на происходящее. – Интересное было приключение, правда, Джинён? Он взглянул на стоявшего рядом парня – спокойного, сохранявшего самообладание. Мастер игры, мастер скрывать свои эмоции – он прекрасный хост, и, наверное, именно потому ему так много платят. - Что ж, думаю, расскажете в другой раз, - Джексон старался сохранять остатки самообладания. - Да блин, я полчаса простоял в пробке! - Послышался голос позади, и Джексон внезапно ощутил, как его сердце подпрыгнуло в груди. – Но для метро я слишком разодет, точно бы ограбили! Говорившему и не нужно было представляться: Джексон по запаху определил, что это именно он, Югём, источавший аромат ванили. Да что за аромат такой?! С какого хрена этот мелкий пахнет именно ванилькой?! Югём, взяв стакан у официанта с разноса, приближался к компании, попутно здороваясь с остальными гостями вечеринки и на ходу объясняясь, почему он опоздал. Когда это он стал знаком с остальными? Разумеется, его знали и другие работники офиса, но когда это он успел так сблизиться с партнерами Джексона? - Ну вот я и здесь, - облегченно выдохнул мальчишка, вместо того, чтобы поздороваться со своим начальником и финансовым директором. - Тебя сложно не заметить, - фыркнул Джексон, - я смотрю, твой запах немного сбавил обороты. Он пронзительно взглянул в глаза Югёма, и почему-то начал раздражаться еще больше. - Сделал то, что вы велели, - ответил стажер, смущенно опуская свои глаза и прячась за глотком мартини из треугольного бокала. - Полагаю, малыш всегда делает то, что велит ему его начальник, - произнес господин Бхувакуль. Он заинтересованно глядел на стажера, и своим пальцем он водил вокруг стакана с виски, при этом глазами таец неприкрыто «поедал» мальчишку. - Ну если это поручение, - не совсем понимая, что происходит, ответил Югём. - Так тебе было поручено подрочить, дабы сбросить свою сексуальную энергию? – таец закусил нижнюю губу, по-прежнему не сводя своих глаз с мальчишки. - Я… Я… - Югём растерялся, и не знал, что ответить: присутствие дамы Джексона не позволяло говорить так откровенно. - Он же совсем мальчишка! – рявкнул Ван, совершенно забывая о том, где находится. Но, вовремя понимая, что он привлекает лишнее внимание других, он быстро пришел в себя, и уже тихо произнес: - Ты, конечно, можешь покупать сколько угодно клубных хостов, но совратить этого стажера я тебе не дам. - Что? Я даже не пытался. Джексон устал от этого цирка: факт того, что его парень принадлежит сейчас другому, в то время как сам Джексон притворяется тем, кем никогда не являлся, начинал его заметно выводить из строя. И поэтому он уже не мог справляться с ситуацией. Он не нашел лучшего решения, как сослаться на недомогание и покинуть вечеринку. Взяв свою «девушку» под руку, он попрощался со всеми директорами компании, и со всеми важными людьми, которые были приглашены. Все желали ему скорейшего выздоровления, но на самом никого это по-настоящему не волновало: пришедшие сюда ждали лишь того, чтобы напиться и посмотреть представление. Ну, и конечно же, покрасоваться в дорогих нарядах. - Югём, ты едешь домой! – рявкнул Джексон, и, хватая за локоть ничего не успевшего понять мальчишку, стремительно увел его за собой. - Но я же только что пришел, и я столько ехал, - ныл стажер, но Джексон был непреклонен: он не оставит его на растерзание волкам. А то точно с вечеринки тот уползет на четвереньках. Садясь в такси, Джексон сперва назвал адрес дома, где проживала его фиктивная девушка. Когда они доехали до ее дома, Джексон приказным тоном, не терпящим возражений, сказал Югёму ждать его, и стажер послушно остался в машине. Проводив свою подругу до двери ее дома, Джексон тепло попрощался с ней, и даже подарил поцелуй в щеку. Они договорились выпить кофе на следующий день и обсудить его стремительный уход с вечеринки. Вернувшись обратно в такси, Джексон, не смог назвать новый адрес, ведь он не знал, где живет Югём. - Я должен заехать в офис, - произнес стажер, - и только потом я вернусь обратно домой. - Зачем тебе ехать на работу так поздно? – оторопел Джексон. - Доделать кое-какую работу, подготовиться к завтрашнему дню, - ответил мальчишка. - Но разве я не дал тебе возможность выспаться после вечеринки? - Дела прежде всего. - Что ж, - выдохнул Джексон, - я поеду с тобой. Заодно посмотрю, что происходит на моем рабочем месте. Он назвал адрес компании, и машина тронулась в путь. ……… Когда они вошли в кабинет Югёма, в ноздри Джексона ударил едкий запах ванили. Казалось, будто именно здесь была особенная концентрация этого аромата: так, словно Югём снял его с себя и оставил в комнате. Взглянув на ведро для бумаг, Джексон вмиг озверел – смятые в комок салфетки заполнили его почти наполовину! - Ты что, дрочил здесь?! – вопил Джексон. – Прямо на своем рабочем месте!? Югём улыбнулся своей широкой улыбкой, обнажавшей белоснежный ряд зубов. Он пожал плечами так, словно для него это был естественный процесс. Оглядевшись вокруг, Джексон увидел множество зарисовок – такие же он делает и по сей день. - Это твои каракули, которые ты когда-то хотел мне показать? – спросил Ван. - Да. - Что ж, прошло более трех дней, - произнес Джексон, - и раз я здесь, я рассмотрю каждый твой рисунок. Он устроился прямо в кресле стажера, задвигая ногой ведро с салфетками поглубже под стол. Запах стоял просто невыносимый – опьянял похлеще любого алкоголя, буквально въедался в сознание. Но это был просто аромат, «мертвый» запах, уже не принадлежавший своему носителю, и поэтому он не вызывал сексуальный голод у альфы. Зато Югём заметно потел, и от этого его природный ванильный аромат начал выделяться легкой нежностью, вынуждая обращать на себя внимание. Джексон хотел бы, чтобы мальчишка присел рядом, и вдыхать этот запах. Хотел бы дышать им, наполняться. Он мог начать с шеи, «снимать» его с кожи, вдыхая каждый сантиметр… Помотав головой, Джексон обратно включил свое сознание – нет, не следует думать об этом сейчас – у него еще есть работа. Он взял в руки несколько, на его взгляд, удачных зарисовок с безликими моделями. Это была мужская коллекция, предельно строгая, с выдержанными фасонами и в будничных тонах. Но вишенкой на торте, изюминкой изделия была именно вышивка. Джексон уже представлял себе, какие нити он мог бы использовать, расшивая ткани, и какие материалы он бы использовал для пошива изделия. - Интересная задумка, - произнес Джексон, - думаю, с этими моделями можно что-то сделать. Он отложил в сторонку несколько эскизов, остальная стопка отправилась в ведро к смятым салфеткам. Югём сидел напротив, на неудобном табурете, который к тому же был крайне неустойчивым, но при этом парнишка замер, словно статуя – и внимательно внимал к каждому слову своего хёна. Джексон говорил о том, какие ткани нужны, и как с ними работать – где нужно делать выкройку постепенно, по деталям, а где ткань наиболее точна, и поэтому выкраивать нужно сразу. Он говорил о характере вышивки, о цветах, о том, какие стежки нужно использовать и сколько миллиметров толщины иголки нужно использовать. Так прошло несколько часов – они обменивались мнениями. Джексон уже и позабыл, каково это – говорить о любимом деле с единомышленниками. Конечно же, у него были партнеры, целая армия дизайнеров в швейном отделе, а сколько уж «рабов», отшивавших его изделия! Но у него ни разу, за все время его карьеры, не было того, кто смотрит на вещи под тем же углом, кто воспринимает его работу так же, как и он. Джексон огляделся: в дальнем углу кабинета была кушетка с тонким пледом и маленькой подушкой. Такие иногда использовались для дневного сна, если день был особенно загруженным. В другом мусорном ведре Ван обнаружил пластиковую посуду и обертки от фастфуда. В дверце открытого шкафа он заметил несколько рубашек на плечиках. - Ты что, здесь прописался? – недоуменно спросил Ван. - Иногда ночую здесь, - пожал плечами стажер. - Как ночуешь? - Когда работы много, - ответил парнишка, со всей искренностью в голосе, на которую он был способен, - и я снимаю квартиру в отдаленном районе города. Зато дешево. Но добираться оттуда сложно, поэтому проще остаться здесь. - А как же ты принимаешь душ? - На седьмом этаже есть душевая кабина, там я и проделываю все водные процедуры. Сказать, что Ван был удивлен – ничего не сказать. Он уже привык к тому, что и сам почти жил на рабочем месте – часто задерживался допоздна, но все-таки он никогда не оставался спать здесь, предпочитая мягкую кровать и комфорт своей квартиры. Взглянув еще раз на неудобную софу, на которой спал стажер, сердце Джексона вздрогнуло: сколько неудобств и болевых ощущений испытывал мальчишка по утрам… - Поехали, - бросил Ван, вставая из-за стола и направляясь к выходу. - К-куда? – спросил мальчишка. - Ко мне. - З-зачем? Джексон уже стоял у двери кабинета, и все, чего он хотел сейчас – сбежать из этого мусорника, где воняет ванилью от салфеток с остатками спермы. Подумать только, этот мелкий дрочил прямо здесь, в кабинете, в месте, где он работает! - Поспишь у меня на диване. И поверь, этот диван покажется тебе раем, в сравнении с твоей софой. - Но я могу и дома поспать, господин, - голос стажера стал перепуганным. - До дома тебе тащиться далеко, сам сказал, - парировал Джексон, - не думаю, что твое жалованье позволяет тебе пользоваться услугами такси. Время позднее, метро закрыто. Поэтому едешь ко мне и не задаешь лишних вопросов. Иначе… иначе я придушу тебя, честное слово. Он открыл дверь и отправился по коридору, к лифту, а за ним, почти вприпрыжку бежал Югём.