Мой друг по переписке

После нескольких дней упорного труда над эскизами и выкройками Джексон понял важную вещь: он больше никогда не захочет работать в паре с другим дизайнером. Оказалось, что несмотря на общие идеи и видение картины в целом, они с Югёмом не могли найти общий язык, когда дело касалось деталей. И каждый из них считал себя тем, кто прав, и так оно могло бы быть, если бы они создавали отдельные образы и одежды, но... - Югём, мать твою, этот воротник не подходит! - Я расшивал его всю ночь бусинами не для того, чтобы вы им в меня бросались! - Парировал стажер. - Воротник хорош, но не на этом жакете! Это же урбан! - Но почему нельзя придать городскому образу парижского шарма? — Вот и вали в свой Париж и придавай шарм чему угодно! - Рявкнул Джексон. И так все утро: они собачились, готовые бросаться на друг друга с кулаками, а их крики были слышны даже в квартире ниже этажом. Несколько раз соседи вызывали полицию, дабы усмирить расшумевшихся молодых мужчин, но это мало чем помогло. Джексон не желал мириться с юными идеями стажера, с теми новшествами, что были не логичны в одежде, которую они собирались презентовать как совместную коллекцию. В то время как Югём был полон новых идей, считал, что более консервативному взгляду его партнера не хватает свежего взгляда на образы. И, исходя из своих желаний и побуждений, они не желали отступать. И если в начале совместной работы они были словно единое целое, вдохновленные общими взглядами, то теперь их разрозненность брала вверх над здравым смыслом. ...... Джексон проснулся раньше обычного - всю ночь парни усердно работали, по-прежнему ругаясь. Югём не отступал от своих позиций, и Джексону приходилось поддаваться парнишке - иначе они бы не успели в срок. Потянувшись, Джексон встал с кровати, и с удивлением обнаружил, что аромата Югёма нигде нет. Значит, мальчишка вышел за тыквенным латте - когда Югём оставался ночевать у него, он просыпался пораньше, чтобы принести Джексону кофе. Заодно прокомментировать, что альфа с ароматом горького шоколада любит такой слащавый напиток, который обычно предпочитают омежки. "Из сладкого здесь только ты", - мелькнула мысль в голове Джексона, и он отправился в ванную. Открыв дверь, он никак не ожидал... Сильнейший аромат ванили ударил Джексону в нос, буквально вонзился ему в ноздри и прочно засел в его сознании. - Какого хрена ты творишь? - вопил Джексон. Югём стоял в душевой кабине, прислонившись спиной к стеклу, и, судя по характерным движениям, дрочил. Этот.мальчишка.ласкает.себя.прямо.в.ванной.Джексона. - Если ты сейчас не выйдешь отсюда, я сам тебя выволоку и выброшу с окна! - рыкнул Джексон. - Э-э-э, - с неловкостью в голосе произнес Югём, - но господин, я не могу отсюда выйти! — Это почему же? - Джексон даже оторопел. - Я еще не закончил... ??! Он...что? Джексон готов был убить Югёма прямо здесь, в ванной, потому что такой наглости он никак не ожидал. "Югем, где ты взялся на мою голову", - бубнил себе Ван под нос, когда поплелся прочь из ванной. Все, чего он сейчас хотел - пришить мелкого засранца прямо на месте. Когда стажер закончил с водными процедурами, он явился в гостиную Джексона, которая служила им одновременно кабинетом, с довольной улыбкой на мордахе. Джексон отметил, что запах, источаемый телом Югёма, стал не таким явным, но никуда и не исчез. Когда это закончится? Или с молодыми всегда так - вечный сперматоксикоз, пока не найдется тот, кто все-таки оттрахает? Помотав головой, Джексон гнал прочь навязчивые мысли. Он не должен увлекаться. Не должен думать о парне, как о возможном половом партнере. …………. - Думаю, я готов представить вам этот жакет, - довольно промурлыкал Югём. Неподалеку от дивана, на котором он спал, стоял манекен на колесиках – его-то и придвинул стажер ближе к себе, в центр комнаты. Торжественно сняв белое покрывавшее манекен полотно, Югём взглянул на Джексона, сидевшего за своим столом в ожидании окончательного варианта изделия. Джексон перевел свой взгляд на работу, проделанную его стажером: черный пиджак из грубого вельвета, с идеально ровными швами и выточками, сидел на манекене немного громоздко, ведь был великоват ему по росту. Грубый воротник был украшен бусинами, не слишком крупными, чтоб не выделяться, но и не слишком мелкими, чтобы не делать одежду чересчур женственной. Конечно, Джексон предпочел бы строгость в жакете, разбавив образ запонками или пуговицами в виде цветочных аксессуаров, но никак не трогая воротник. Но, оглядев изделие пристальным изучающим взглядом, Джексон все-таки понял, какой именно образ хотел представить Югём. - Что ж, тогда я сам сошью к нему рубашку, - твердо произнес Джексон, - и, если ты пикнешь хоть слово возражения, я все-таки вышвырну тебя в окно. Он угрожающе уставился на стажера, успев отметить и то, что расстояние между ними заметно сократилось. Когда это он успел приблизиться? Неужели всему виной каждая пора кожи Югёма, источающая сладкий аромат? Пальцы Джексона дрогнули, подернулись сами по себе, и он прикоснулся к концу футболки Югёма, сминая ее в кулаке. Божественный аромат сильнее врезался ему в ноздри, опьяняя его, начиная сводить с ума. Это было слишком прекрасно! Джексон, всю неделю не имевший близости - Джинён пропадал на работе почти каждую ночь, - не был в силах справиться с нахлынувшим вожделением. "Ты ведь хочешь? Ты ведь этого хочешь?" - пульсировал вопрос в мыслях Вана. Он окончательно потерял рассудок, аромат Югёма выворачивал наружу все его чувства, оголяя, словно провода, его желания, заставляя чувствовать себя таким... незащищенным. - Гр-р, - рыкнул Джексон, и обеими ладонями обхватил лицо парнишки, не оставляя ему пути к отступлению. Но, увидев, что тот даже не сопротивляется, что парень полностью расслаблен, словно только и ждет действий от старшего, Джексон слегка сбавил обороты - перед ним ведь совсем юный мальчишка, и агрессивный напор лишь отпугнет его. Мягко коснувшись своими губами к губам Югёма, Джексон остановился, замирая всем телом, ощущая вкус губ младшенького. Сладкие, с легкой горчинкой, как и должно быть. Ванильные. Мягкие. Хочется впиваться в них еще и еще. Открыв глаза, Ван взглянул на парня - тот стоял совершенно спокойно, ожидая того, что будет дальше. Не боится? Не отступает? Так, словно сам этого хотел. А, может, это потому, что Джексон - его начальник, и он не в силах отказать? Из страха потерять рабочее место? - Что я творю... - произнес Ван, отстраняясь от Югёма. Он еще раз взглянул на парнишку, и собирался было начать оправдываться, когда увидел выражение его лица. Словно вот-вот, и он заплачет. "Бл*ть, я все испортил", - подумал Ван. Он же совсем ребенок! И как теперь Джексон посмотрит ему в глаза? - Я не должен был... - хватая ртом воздух, на ходу сочинял Джексон, - прости, я воспользовался своим положением... и... Глаза Югёма наполнялись слезами. - И этого точно больше не повторится.. Всхлипнув, Югём попытался что-то произнести, но не получилось - он буквально захлебывался в рыданиях, и, чтобы окончательно не опозориться в глазах своего начальника, он ...сбежал. Джексон, чувствуя себя последним мерзавцем на планете, остался со своими мыслями наедине. ........ Дозвониться стажеру так и не удалось, но и долго думать об этом Джексону не пришлось - он уехал в офис по срочному делу. Позвонила Карен, из швейного отдела, в панике - произошла ошибка в расчетах ткани и поэтому нанесенный узор "слетел". Мигом собравшись и сев в машину, Джексон примчался в швейный отдел и пробыл там много часов. Просчет был - в машине, наносившей рисунок, производственная ошибка, и если бы не внимательность Карен, это стоило бы компании десятки тысяч долларов. Как только дело было улажено, Джексон, тепло попрощавшись со своими подчиненными, поднялся наверх - туда, где находились офисы его компании. Когда Джексон взглянул на часы, он удивился - всего-навсего обед, но время в швейном отделе всегда течет иначе. А, может, это от того, он был занят. Так или иначе, а обеденный перерыв ему на руку: не придется видеться с теми, с кем Джексон не очень-то стремился увидеться. Джексон шел по пустому офису: как правило, все работники спускались в кафетерий несколькими этажами ниже, попивая латте на низкокалорийном молоке - в модной индустрии не найдется толстух даже среди простых бухгалтеров. Джексон направился в свой кабинет, не прикрывая двери - пускай его обзор будет виден. Когда он сел за свою привычную работу - разбор бумаг и изучения цифр, он понял, что... …из коридора доносится знакомый аромат. Чертова ваниль! Какого хрена он вообще на все на это повелся? Зачем взял работать стажера, а потом вообще ввязался в совместный проект? Теперь он не может спокойно пропустить его благоухание. И как ему теперь работать, если он, словно зверь, чует своего подчиненного и его запах? Послышались шаги - ребячий топот, до боли знакомый Джексону. И спустя несколько мгновений в дверном проеме показался Югём. Его грудь вздымалась – парень явно торопился. - Я чую твой запах так же, как и ты мой, - произнес Югём. Он закрыл за собой дверь, прислонившись к ней спиной и , словно выжидающе, оглядел Джексона. Ван не знал, что делать, не знал, как ему быть - ведь он еще утром был так расстроен. А теперь мальчишка сам пришел сюда, непонятно зачем? - Югём, я... - Джексон встал из-за стола. - Я знаю, ты был расстроен сегодня, я не собирался причинять тебе боль... - Я здесь не за этим, - ответил Югём твердым голосом. Джексон вышел из-за стола и обошел его, ладонями уперевшись в столешницу. Между ними все еще оставалось пространство, и Джексон, не совсем понимая ситуацию, не знал, как поступить правильно. - Тогда что тебе нужно? – спросил он с осторожностью. Он пристально оглядел Югема: тот был собран, и сейчас притих, словно решаясь на что-то. Где-то в глубине своего сердца Джексон подозревал, о чем Югём думает, но он отсекал все мысли. Парень слишком непредсказуем. Его сердце билось в груди, словно сумасшедшее, напряжение росло, но Джексон старался и виду не подавать, насколько он взволнован. - Тебя, - ответил Югём, голос его слегка притих. Они еще несколько мгновений играли в гляделки, не решаясь на какие-либо действия. - Что ж, - ответил Джексон, немигающими глазами глядя на парнишку, - я здесь. Югём сделал шаг вперед, осторожно, тихо ступая, а потом еще один, и еще, сократив между ними расстояние. Джексон ничего не делал, оставаясь в том же положении, выжидая. Он боялся спугнуть мальчишку, и все еще до конца не был уверен в том, что сейчас произойдёт. Югём нависал над ним, глядя старшему в глаза, но Джексон оставался неподвижным. Тогда Югём положил свои руки ему на плечи, и его лицо приблизилось к лицу Джексона. Их губы соединились, вместе, плотно прижались друг к другу. - Тебе нравится целовать меня? - спросил Югём, слегка отстраняясь. - Нравится. - Тогда почему ты ничего не делаешь? Почему так спокоен? - А ты точно не сбежишь? Как сегодня утром. Что это вообще было? Югём улыбнулся, своей открытой и веселой улыбкой. - Я испугался. Своих чувств. Ощущений. Реакции моего тела на тебя. Думаешь, я всегда такой вонючий? Нет. С тех пор, как я начал думать о тебе, мое тело стало выделять этот аромат. И я знаю, что все альфа этого мира теряют голову от него, поэтому и дрочу каждое утро. Иначе... боюсь, что однажды приползу домой на коленках. Джексон рассмеялся. - Ты совсем мальчишка. А я не педофил. - Мне почти двадцать. И я не мальчишка. Джексон обхватил талию Югёма обеими руками, ловко поворачивая его к себе, опрокидывая на стол. Стопки бумаг разлетелись во все стороны, но этим двоим было все равно: они неотрывно заглядывали друг другу в глаза. А потом их губы вновь соприкоснулись, раскрылись, и языки потянулись навстречу друг другу, сплетаясь, прикасаясь. Руками Джексон сжимал талию Югёма, пока тот теребил его пиджак. Какой же он хрупкий, какой же он... совсем малыш! Джексон чувствовал с ним необыкновенную силу, чувствовал то, что может быть защитником и опорой. Их ароматы смешались, переносясь на тела друг друга. Горький шоколад и сладкая ваниль. Идеальный тандем. Джексон отстранился, взглянул на раскрасневшиеся губы Югёма, в его глаза, полные вожделения. - Если не остановимся, - прохрипел Ван, - я оттрахаю тебя прямо на рабочем столе. Увы. Я -животное. И, сделав на собой необыкновенное усилие, Джексон выпустил Югёма и отстранился. Нужно успокоиться. Прийти в себя. Этот парень слишком пахнет. Этот парень слишком ярко вызывает чувства похоти, и поэтому Джексон не должен ничего предпринимать. - Мне пора. Встретимся завтра в офисе. - Но... - Я ушел. Джексон развернулся и пошел прочь из кабинета, по коридору, направляясь к лифту. Он боролся с желанием вернуться, запереться изнутри вместе со стажером - и будь что будет. Он желал его, вожделел. Хотел познать его. Но не мог себе этого позволить. Слишком аморально. Когда двери лифта открылись, и Джексон вышел из него, направляясь к выходу из офиса, его встретил... Джинён. Парень стоял, его руки были в карманах, он глядел на Джексона так, словно с в чем-то обвинял. - Так, значит, не такой уж ты и моралист, - произнес Джинён. Джексон подошел к нему и попросил не шуметь - ему ни к чему были слухи. - О своей безупречной репутации печешься? - горько усмехнувшись, спросил Джинён. - Хотя... у тебя же даже фейковая девушка есть. - Я не собираюсь выслушивать твои истерики, - произнес Джексон. Он вышел из здания офиса и уже направлялся на автостоянку. - Я чувствую его запах на тебе, - Джинён потянул Джексона за рукав, не давая тому сесть в машину. - Ты хоть понимаешь, что за фрукт этот Югём? Джексон смолчал. Он сделал еще одну попытку сесть в машину, но Джинён снова его остановил. - Скажи, почему? - с отчаянием в голосе спросил он. - Разве ты не говорил, что любишь только меня?? В его глазах читались боль и отчаяние, стояли слезы, но Джексон не знал, как реагировать. Он понимал чувства Джинёна, но в то же время он не мог найти в себе сил сказать правду. - В этом мире - сердце, - самая непредсказуемая вещь, - ответил он. Джексон выдернул свою руку, грубо отталкивая парня от себя. Он сел в машину, блокируя ее дверцы, словно боялся, что Джинён сядет к нему. Он хотел бежать прочь отсюда, чтобы больше не видеть и не слышать всего, что происходит сейчас. Он должен успокоиться. Должен привести мысли в порядок. Заведя машину, он уехал, оставив Джинёна совсем одного. ........ Весь день Джексон не находил себе места. Ему было безумно жаль, что так получилось с его теперь бывшим парнем. Он действительно любил Джинёна, испытывал к нему крепкие чувства, и это можно было назвать любовью - умеренной, спокойной. Но этого было недостаточно. Недостаточно, потому что Джексон не мог не думать о Югёме, о том, что он испытывает к нему, когда они вместе. Эти чувства были другими, они были жгучими, спонтанными. И их можно было потрогать наощупь. То напряжение, которое испытывал Джексон, находясь с Югёмом, не сравнить с тем, что было с Джинёном. У них была история, своя особенная любовь, но, похоже, этому пришел конец. Джексон не чувствовал себя единственным, кто владел Джинёном. Работа хоста отнимала у Джексона Джинёна на несколько дней, он часто отсутствовал ночами, и никогда не мог дать никаких гарантий, когда у него выходной. Невозможность спланировать личное время уже давно угнетала Джексона, хотя он молчал. Молчал, ведь знал, что Джинён не бросит свою работу: он один в чужой стране, и никогда ничем другим не занимался. Тогда какой смысл всего этого? Разве можно любить призрачный образ человека? Вечером Джексон пытался смотреть модные показы – обычно его это успокаивало, но не сегодня. Тогда он вновь открыл приложение, и прочел входящие сообщения от своего друга по переписке. Они не списывались несколько дней, и его друг уже беспокоился, куда запропастился Джексон. Писать незнакомцу, постепенно открывая свою душу - было странным занятием, но с ним он чувствовал себя иначе. Он признался, что гей, что был в отношениях с парнем, но теперь они не вместе. Рассказал о своем стажере, от запаха которого у Вана голова кругом. Его друг по переписке поддерживал Джексона, охотно разговаривал и рассказывал о себе. "Здорово, если мы станем хорошими друзьями, - писал Джексон, - и когда-нибудь встретимся. Я покажу тебе Америку." "Если прилетишь в Корею, пиши - проведу тебе такую экскурсию, на всю жизнь запомнишь!" - писал тот в ответ. Неожиданно двери лифта в его квартиру открылись, и на пороге его дома показался... - Югём, что ты здесь делаешь? - спросил Джексон, все больше удивляясь появлению парнишки у себя дома. От парня разило алкоголем - дурной знак. И ванилью. Горькой ванилью, опьянявшей Вана. Увидев Джексона, Югём заметно повеселел: он не был пьян, но осмелел, и его тело было более раскованно в своих движениях. - Я решил выпить бокал вина, - улыбнулся он, подойдя к Джексону. - А потом вспомнил, что сегодня я был плохим мальчиком. - Плохим мальчиком..? - Джексон опешил, когда до него дошел смысл этих слов. - Да, - Югём пошарил в карманах своего пиджака, и, выуживая оттуда черную атласную ленту, подошел к Джексону вплотную. - Я был плохим мальчиком, - лукаво произнес парнишка, - накажешь меня, Папочка?