Мой друг по переписке

Проснувшись как обычно рано утром, Джексон обнаружил рядом спящего Югёма, мирно сопевшего у него на груди. "Зато не в позе одержимого", - улыбнулся Ван увиденному. Он-то всегда просыпается лежа на спине. "В благопристойной позе". Джексон, следующий правилам. Джексон с кучей последовательностей в голове. Будильник зазвенел, и Джексон даже не впечатал противный предмет в стену. А ведь все потому, что ...что? Потому что в его объятиях сейчас самый лучший парень на свете, его ванильный мальчишка. Джексон запустил пальцы в шевелюру паренька, перебирая локон за локоном, вдыхая аромат с волос. Сытый, удовлетворенный, и ванильное благоухание теперь не столь яркое. "Мой малыш,"- пронеслась мысль у Джексона в голове. Освободившись от спящего Югёма, Ван отправился в ванную, и принял там прохладный душ. В кухне он подогрел безлактозное молоко и залил им хлопья. Новая жизнь - новые привычки, пусть Ван и не привык завтракать чем-нибудь еще, кроме тыквенного латте. Когда он уже доедал свою порцию, листая новостную ленту социальных сетей, до его ушей донесся топот сонного Югёма. Волосы парня были взъерошены, а вид очень сонный и помятый. Он потянулся, вытягивая руки вверх - тело его напряглось, рельефы очертились. Джексон не мог отвести напряженного взгляда от парня, от красоты его обнаженного тела. - Иди оденься уже, а то глазам больно смотреть, - произнес Джексон, делая вид, что ничего, кроме хлопьев в тарелке, его не интересует. Югём же, улыбаясь своей широкой улыбкой, подошел к старшему и, обвивая руки вокруг его шеи, смачно чмокнул того в щеку. - Пойдем, попробуешь то, что приготовила моя мама. - Что это? - недоумевал Джексон. - Меня. Джексон не смог сопротивляться - в нос вновь ударил аромат ванили, с легкой горчинкой. - Югём, я думаю, ты не понимаешь, как все здесь устроено, - бормотал старший, пока макнэ тянул его за руку в сторону спальни. - Все я понимаю! Просто предохраняться будем! - Нет, я не о том, - ответил Ван, - я подготовил несколько лекарств и мазь для тебя. Когда они все-таки добрались до спальни, Югём потянул Джексона так, что тот просто опрокинулся на кровать. Ловко взобравшись на старшего, паренек набросился на его шею с поцелуями, слегка покусывая ему кожу. - Тебе не следует этого делать - произнес Ван. - Ты не обязан каждый раз, когда я реагирую на твой запах... - Но разве мой запах - не свидетельство того, что я вожделею тебя так же, как и ты меня? Джексон обхватил руками своего парня, ловко сбрасывая его с себя, и оборачивая ситуацию в иную сторону: теперь он был сверху, а то время как Югём был прижат к кровати телом старшего. - Джексон... - прошептал Югём, - возьми меня. Здесь и сейчас. - Нет. Ты должен позаботиться о себе. И если ты не сделаешь этого, я сделаю все сам. Отстраняясь, Ван поднялся с кровати, порылся в прикроватной тумбочке, и достал оттуда коробку из-под печенья. Открывая ее, он выудил оттуда тюбик, назначение которого Югём не знал. - Что это? - спросил парнишка. - Эту мазь ты должен использовать каждый раз после того, как занимаешься сексом. Югём хихикнул, но ничего не ответил. - Ранозаживляющее, - продолжал Джексон, - и пусть тебя ничего не беспокоит. Он вновь прильнул к своему малышу, соединяясь с ним губами. Целовал он нежно, мягко, растягивая каждое мгновение, языком ощупывая все трещинки на коже. Одной рукой он выдавил из тюбика немного содержимого себе на пальцы, и прикоснулся к анусу парнишки. Тот вздрогнул от контраста теплых пальцев Джексона с прохладной мазью, которую втирал Джексон. Растерев как положено, Джексон, вновь прильнул губами к парню, снова растягивая удовольствие от поцелуев. Когда с нежностями было покончено, Джексон нашел в гардеробной одежду для Югёма, кое-что из своих старых вещей, ведь сейчас Ван был крупнее парнишки. Пока Югём одевался и приводил себя в порядок, Джексон налил воды в стакан, и принес парню таблетки. - Это результат моей неосторожности, - произнёс Ван извиняющимся тоном. - Но откуда ты это знаешь? - Джинён принимал их, после того, как мы... - Джексон осекся и умолк. Югём несколько секунд оставался без движения, а после принялся одеваться как ни в чем не бывало. Джинён... Это имя навсегда останется шрамом на сердце Джексона, несмотря на то что это он его бросил. Но ведь сколько раз он был один? Как долго длилось его одиночество, вопреки тому, что они были в отношениях? Словно связанны друг с другом, но лишь призрачной нитью. И отчего же так больно? - Я готов, - подошедший Югём отвлек старшего от невеселых мыслей. — Значит, секса мне не видать сегодня? Младшенький, подошел к Вану и обвил свои руки вокруг его спины. - Нет, - ответил он, - до завтрашнего утра даже не надейся. Пусть твое отверстие отдохнет. - Но ты ведь был так нежен, так ласков со мной, нет там никаких ран, да и чувствую я себя прекрасно... Но Джексон был непреклонен: - Увы, - произнес он, - нам нельзя. Потерпи лишь день. Кое-как выпутавшись из оков Югёма, Джексон настоял на том, чтобы накормить парнишку и, после богатырского завтрака, приступить к их общему делу. ....... Последующие две недели они усердно готовились к предпоказу. Было проведено множество работ: первостепенно они доделали коллекцию, из-за которой каждый день спорили и ругались, но в конце концов, они сделали почти все, что было задумано изначально. Набор моделей не заставил себя ждать: у компании было громкое имя, и модельный бизнес никогда не стоит на одном месте. Поэтому нашлось много желающих принять участие в предпоказе – много зависело от того, как поведут себя новые модели, как хорошо они продержатся на подиуме, и, исходя из этого, будет вынесено решение, кого брать на финальное мероприятие, а кого нет. Одежду из свежей коллекции упаковали и привезли в агентство, откуда в прачечной Дома вещи были очищены, отглажены и надеты на манекенов. Подиумный холл был приведен в порядок - свет правильно настроили, пол очищен и натерт специальным раствором, чтобы не создавалось никакого трения. Все инструменты были расставлены по своим местам: запасные наборы для шитья (на тот случай, если с одеждой что-то произойдет), бесчисленные аптечки и масса средств для визажа моделей. Стулья в самом зале были правильно расставлены - так, чтобы с любой точки открывался наилучший обзор. Звукооператоры отлично потрудились, настроив микрофоны и остальную аппаратуру. Музыка для коллекции была подобрана безымянной помощницей Джексона, которой (кстати!) с последнего происшествия выплатили отличную премию и добавили к зарплате. Были разосланы приглашения для всех директоров компании, и близким коллегам Джексона - ему было необходимо профессиональное мнение со стороны. Конечно, предпоказ был закрытым, и это, по сути, была лишь репетиция, но Джексон усердно готовился, и волновался так, как будто это был уже финал. В день самого показа Джексон с утра был на работе, и поэтому не смог заехать домой и переодеться. Предполагалось, что Джексон и Югём будут в парных костюмах - насыщенного синего цвета, символизирующие их целостность. Ван ждал свой костюм прямо в офис, ведь сам он буквально утопал в бумагах - его отсутствие на работе сильно сказалось на привычных делах. Впредь, как бы он ни был увлечен своей работой, он не должен пренебрегать своими обязанностями и заниматься остальной работой, а не только коллекцией. Доверять бумажную волокиту кому-либо еще он попросту не мог, поэтому на рассмотрение ценных бумаг уходило несколько часов, детальное изучение порой отнимало несколько дней, но Ван никогда не жаловался. Он знал, какой ценой ему досталось то, что у него было сейчас. Он все еще помнил ту нищету, из которой сбежал, в поисках лучшей жизни. И усердный труд, каждодневная работа, рутина его обязанностей — это была цена тому, что теперь ему не следует ни о чем переживать. Он взял в руки телефон и набрал номер своей фиктивной девушки. - Ты получила свое платье? - спросил Ван. Девушка была недовольна и все время ворчала - ведь для того фасона платья ей пришлось несколько недель сидеть на жесткой диете, чтобы выглядеть безупречно. Но Джексона это мало волновало, ведь он не шьет одежду под людей - это люди меняют свою внешность под его стандарты. И Ван привык к тому, что его одежду носят только те, кто прекрасен не только душой, но и телом. Лучшей рекламы и быть не могло - лишь безупречность может из любой вещи сделать "конфетку". Условившись встретиться, Джексон обещал приехать вовремя, и забрать свою "девушку". И тысячу раз извинился за то, что не перезвонил, хотя обещал встретиться и обсудить то, что произошло уже... …сколько времени прошло? Несколько месяцев? Или полгода? Джексон тяжело выдохнул: прошло лишь пару месяцев, а вся его жизнь перевернулась. Буквально с ног на голову. Ведь раньше он был в отношениях с парнем, с которым история длилась уже давно, и теперь она окончательно закончена. И в его жизни новый человек, такой... безрассудный, такой живой... С Югёмом точно не соскучишься, и покой ему теперь лишь только снится. Заниматься сексом с Югёмом было сродни чему-то... Разве это был секс? Просто секс? Конечно, Джексон брал то, что ему полагалось - когда хотел, а хотел он этого постоянно. Безотказный парнишка ловко манипулировал своим телом, вызывая желания в Джексоне еще больше. Он часто шалил, за что и получал от Папочки - Ван частенько укладывал паренька к себе на колени, и шлепал ладонью по нежным ягодицам. Потому что непослушных детей нужно воспитывать. А потом одаривал его своей любовью. Любовью, на которую он был способен всей своей душой, и своим телом. И плевать, даже если об этом узнает весь мир - теперь-то Джексон не беспокоился. Теперь он не волновался больше ни о чем. Он больше его не заботило то, что другие неправильно поймут. Лишь бы Югём всегда стоял рядом и держал его за руку. .................. Джексон искал глазами Югема, среди всех пришедших оценить их совместный труд. Он вдруг понял, как много парень для него значил, осознал, что теперь он наконец-то действительно счастлив. Он задумал сделать признание прямо на предпоказе. О том, кем он является на самом деле. Рассказать, что его девушка - лишь друг, человек из родной страны. Он хотел дать, наконец, ей свободу действий, свою собственную жизнь без притворства. Он хотел поведать всем, кто такой Югём и насколько парнишка талантлив. Рассказать, что видит в нем огромный потенциал. Но где же он? Джексон поискал Югёма глазами, и нашел его неподалеку, в зале, в окружении нескольких директоров. Включая господина Бхувакуля. Увидев это, Джексон плотно сжал губы, и направился к ним. "Чего этот гермафродит добивается?" - Навязчивая мысль не давала Вану покоя, и он ускорил шаг. Необходимо забрать его из лап извращуги. Папочка защитит своего птенчика, не даст того в обиду. - Да брось, Бэм, - рассмеялся Югём, по-дружески потрепав плечо тайца. Джексон, подойдя, оторопел. Не такой он ожидал реакции. Что вообще происходит? - А, Джексон, - губы тайца растянулись в кривой улыбке, - виновник торжества... Взглянув ему в глаза, Бхувакуль нахмурился. - Ты побледнел, - участливо произнес таец, - все в порядке? Хорошо себя чувствуешь? - Я в порядке, - ответил Джексон, едва сдерживаясь, чтобы не сорвать предпоказ, затеяв драку. - Югём, все хорошо? - Да, все отлично, - ответил парнишка. - Мы просто болтали. Джексон внимательно присмотрелся к тому, что происходит, к выражению лица своего парня. Где тот юнец, которого необходимо было защищать? Куда делось его обычное ребячество? Взгляд Югёма потяжелел, и вообще, его выражение по отношению к Джексону стало безразличным. Он вел себя так, словно между ними ничего не было. Джексон сделал вид, будто не придает этому значения, но в конечном итоге эта мысль не давала ему покоя. На самом предпоказе Югём сел с господином Бхувакулем, и они вели себя так, словно давно знакомы. Джексон не смотрел на ходивших по подиуму парней, не слышал бита электронной музыки, он не сводил глаз от этих двоих. Таец шептал что-то на ухо Югёму, и тот в ответ смеялся своей открытой улыбкой. Что вообще происходит? Почему вдруг Югём так себя ведет? Когда господин Бхувакуль положил свою руку парнишке на колено, Джексон больше не мог сдерживаться. Больше не мог ничего сделать со своими эмоциями, выливающимися наружу. В пару шагов преодолевая расстояние между ними, Джексон схватил тайца за воротник его пиджака. - Ах ты мерзавец! - рыкнул Ван. - Руки прочь! Он мой! Модели на подиуме столпились, музыка внезапно стихла. И все присутствующие в зале на них уставились. - Да неужели? - полные губы тайца растянулись в мерзкой улыбке. - Ты так уверен в этом? Джексон перевел свой взгляд на Югёма: тот грозно смотрел на него, Вана. Что вообще происходит? Он что, на стороне Бхувакуля?.. - Прекрати это, Джексон, - Югём коснулся запястья Вана, вынуждая того отпустить господина Бхувакуля. - Не забывай, что он один из твоих вкладчиков. - Югём, что... - Я поставил точку, - произнес парнишка, не давая Джексону договорить, - не думал, что ты так эмоционально отреагируешь. - Точку?.. - глаза Джексона расширились от удивления. Он отпустил воротник тайца и переметнулся к Югёму. - Неужели... - Мы отлично провели время, - вновь произнес Югём, не давая Джексону закончить. - Но на этом все. - Ты использовал меня... - Джексон сам не желал верить в собственные слова. - Думаю, я заплатил сполна. Он изменился. Его взгляд перестал быть взглядом того Югёма, которого знал Джексон. Серьезный, тяжелый, пронзительный... и такой холодный. Джексон ничего не ответил. Он огляделся вокруг: все собравшиеся в холле глазели на них. Господин Бхувакуль словно пытался прочесть в лице Джексона хоть что-нибудь, и поэтому внимательно изучал выражение его лица. На его губах по-прежнему играла мерзкая улыбка. Джексон попятился назад, понимая, что все кончено. Теперь его репутация запятнана, а честь втоптана в грязь. И от его достоинства остались лишь осколки. А от сердца - порошок, в который стер его Югём. Глупый, глупый Джексон. Он повелся на смазливое личико, на безрассудность парня. Но разве может человек в таком возрасте быть верным? Преданным? Разве ему, неугомонному мальчишке ведомо чувство любви? Нет. Неведома. Притворство. Лишь притворство, сыгранное безупречно. Обман невозможен без уверенности. И то, как парень сыграл свою роль, заслуживает Оскара. - Да пошел ты, - прорычал Джексон. Он развернулся на каблуках своих туфель спиной к Югёму. - Пошли вы! Вы все! Он снял свой синий пиджак, бросая его куда-то в сторону, и направился к выходу. Конечно, присутствующие смотрели на него, но теперь ему было глубоко плевать. Он и так выставил себя дураком в их глазах, и какая теперь разница, кем он еще им покажется? ………….. По дороге домой Джексон открыл приложение в телефоне. Он написал в нескольких предложениях своему другу по переписке о том, что произошло на предпоказе. "Как ты?" "Разбит. Устал. Хочу напиться и выйти в окно". "Может, сядешь в самолет и прилетишь ко мне? Я серьезно. У меня всегда найдется свободная кровать, пара чистых полотенец и крутые истории для тебя". "Серьезно? А вот и прилечу". Через полчаса Джексон собирал все необходимое в дорожную сумку - буквально сбросил туда парочку вещей, чистое белье, предметы гигиены. Остатки парадного костюма он выбросил в мусорное ведро - там ему и место. Надев черные джинсы и мотоциклетную куртку, Джексон вызвал себе такси и спустился вниз на лифте. В руках он теребил паспорт. За окном машины проносился ночной город, на который Ван и уставился. Верней, он все время глядел в одну точку, не замечая того, что было вне машины, и мысленно вновь и вновь возвращался к произошедшему. Пусть это все закончится раз и навсегда. В этот вечер он прощается не только с Югёмом, но и со своим прошлым. И что несет в себе завтрашний день - неизвестность, но это куда лучше. Ведь настоящее для него уже стало прошлым.