Мой друг по переписке

Джексон сидел за столом, окруженный своими партнерами, инвесторами и советом директоров. Он буквально вчера вернулся из Кореи обратно в Нью-Йорк, и с самого утра устроил срочное собрание. Контракт, привезенный им из Сеула, был его тузом в рукаве: такой заказ с корейскими айдолами символизировал о его профессионализме, несмотря на то, что улетел он эмоционально нестабильным. Оказалось, те парни из BTS были знаменитыми среди молодежи во всем мире, а певица Холзи - прекрасное украшение Америки, феминистка и защитница прав женщин является своеобразной иконой государства, где живет Джексон. Поэтому заполучить сразу две крупные рыбы и привезти все это после своего недавнего позора - словно убить двух зайцев одной пулей. - Господин Ван, - произнес один из директоров, - вы полны сюрпризов. Мы думали, вы отдыхаете и лечите душевные раны, а вы... А вы, оказывается, работали. - Что ж, рад, что все еще могу удивить вас, мистер Корн, - ответил Джексон. - Но у меня есть одно условие, касаемо предстоящего показа. - Мгм? - Присутствующие в зале заинтересовано взглянули на Джексона. - Я больше не желаю сотрудничать с Ким Югёмом, - ответил Джексон. - Вообще. Ни дня больше. - А как же ваша совместная коллекция? - Спросил другой партнер. - Он отошьет ее самостоятельно. И показ все равно принадлежит мне. Я займусь своей коллекцией, параллельно той, что уже запущена. Показ разделится на две части, но при этом мы учтем общую стилистику. Присутствующие в конференцзале слушали его, и не могли возразить. Нельзя оспаривать мнение того, кто привез компании денежный мешок, и поэтому проще устранить неизвестного дизайнера. - Югём должен возглавить отдел в Калифорнии, - произнес Джексон. - У них освободилось одно место, работы немного. Будет время закончить свою коллекцию и привезти сюда отшитый материал на время показа. Все знали, что Югёма отправляют не в лучшее место: жаркое лето Калифорнии, влажный климат, да и небольшой офис компании, где нет столько удобств и комфорта, не понравятся начинающему дизайнеру, но никто не мог поспорить с Джексоном. Он буквально создал Югёма, раскрыл в нем талант, и без него парнишка бы не смог так быстро выйти из швейного отдела и пробиться на подиум, но и Джексон мог бы «утопить» парня одним лишь решением. Когда все разошлись, Джексон собирался уходить в свой кабинет подписывать последние бумаги, но его остановил господин Бхувакуль. - А ты времени даром не терял, - нацепив мерзкую улыбку, произнес таец, - отдохнул в Сеуле, получил новый контракт с иностранными ребятами и нашел себе нового парня. Джексон смолчал. БэмБэм приблизился к нему, встал напротив Вана и глубоко вдохнул его аромат. - Ты пахнешь иначе, - таец сделал еще один вдох, - ты пахнешь... коньяком? Его глаза сузились. - Хах! - Рассмеялся Бхувакуль. - Не думал, что ты когда-нибудь прогнешься под кого-то еще. - Поменьше болтай об этом! - Прошипел Джексон. - Да не буду я, - пожал плечами таец. - Ты же знаешь, мне ты можешь доверить все. Даже собственную жизнь. — Вот это вряд ли. Джексон схватил свой пиджак, висевший на спинке стула, и направился к выходу. - А ведь они тоже доверяли тебе, Бэм... Он задержался у двери, оборачиваясь к тайцу. - Джинён, прилетевший сюда вслед за мечтой стать моделью, - произнес Джексон, - стал хостом в твоем грязном клубе только по твоей прихоти. Так? Бхувакуль молчал, лишь улыбаясь, сохраняя абсолютное хладнокровие. - Ты ведь мог встать на его защиту. Не отнекивайся. Тебе принадлежит сеть клубов по всей стране, и еще множество разных заведений, но ты сделал вид, что бессилен. Потому что... хотел сделать его своей игрушкой, да не вышло? - Все было не так, - произнес Бэм. - Все было иначе. - Ну еще бы. Ты воспользовался им, наигрался. И продолжаешь иногда потрахивать, я прав? Бэм смолчал. - И Югём. Я посмотрел материалы, которые ты мне любезно предоставил. Спасибо, это было горячее видео. Ты использовал Югёма, грязно использовал, а когда он добился положения в моей компании, ты влез в его отношения. Но во имя чего? - Ты плохо знаешь Югёма, раз думаешь, что он святой, - произнес таец. - Ты мог оставить все, как есть, но тебе обязательно нужно было вмешиваться. Ты влюблен в него? Или как? Ты называешься моим другом, но все, что ты сделал за все это время, нельзя назвать дружбой. Ты лишь разрушаешь мою жизнь. - Джексон-Джексон, - БэмБэм вновь подошел к Вану и пристально заглянул тому в глаза, - думаю, ты еще не дорос, чтобы понять глубину нашей с тобой дружбы. Во всем мире ты так же одинок, как и я. Когда ты поймешь, наконец, что мы с тобой одного поля ягоды? - Я бы никогда не поступил так с Югёмом... - Он был обещан другому, - произнес Бхувакуль, сверкая глазами, - я лишь вернул его туда, где он должен был быть изначально. - Ты омерзителен, - прошипел Джексон, - и нет, мы ни капли не похожи. Он торопливо покинул конференцзал. Голова болела, сердце стучалось в бешенном ритме. Все, чего Ван желал - прийти домой и утопать в объятиях Джебома. Он сгреб свои бумаги, схватил со стола ключи от машины, и, сказав своей новой ассистентке о том, что продолжит работу дистанционно, направился к лифту. Домой. К тому, кто о нем позаботится. О том, кто будет с ним рядом. И прочь из этого грязного места. ............. Югём вырос в прекрасной семье, и никогда не знал ни бедности, ни трудностей. Во всяком случае, внешне это было именно так: порядочная семья, владеющая сетью магазинов нижнего белья для мужчин и женщин. С самого детства Югём привык к тому, что подсчитывать деньги и распоряжаться тем, куда их направить - это правильно, это необходимо, это нужно. И нет ничего зазорного в том, чтобы думать о финансах - ведь без них нельзя выжить в цивилизованном мире. Его старший брат, Марк, от первого брака отца - был его другом и наставником. Югём не сразу понял, что испытывает довольно сложные чувства к брату, и отнюдь не братские. Осознать себя было сложно, и еще трудней было принять свою сущность. Мало того, что его не интересовали девушки, никогда, ни в какие времена, так еще… он втрескался в собственного брата. Это было противно, болезненно и неприятно. И в то же время запретный плод был сладким. Марк был довольно смышлёным мальчишкой, окружающие его всегда любили. В то время как Югём оставался в его тени, незримым человеком, неспособным озарять своим светом все вокруг так, как это делает Марк. Когда Югёму было четырнадцать, а Марку восемнадцать, между ними произошло нечто... необычное. Оставшись в одни в огромном доме в центре Нью-Йорка, парни решили пошалить, и достали из погреба отца бутылку с коллекционным виски. Югём пил алкоголь впервые, и поэтому дозировку совершенно не рассчитывал - выпив всего лишь половину бокала, он окончательно потерял контроль. Его тело, уже способное источать ароматы в таком возрасте, вмиг расслабилось, слегка немея. Его аромат выделился, хоть и Югём сам его не ощущал, но глядя на полуголого брата, он не мог не заводиться. Марк был довольно жарким парнем, и все лето он проводил в свободных шортах, не удосуживаясь одеться даже перед матерью. Его тело давно приобрело другой вид, мышцы очертились прекрасными рельефами, и в целом внешность стала невероятно притягательной. - Будешь так пялиться, я решу, что ты меня хочешь, - произнес Марк. Он сидел напротив брата, и пил свой напиток прямо из горла, хищным взглядом поедая младшего. Между ними был лишь напольный столик - котацу, мать привезла его из Японии, когда была там в деловой поездке. - Давай поиграем в нашу любимую игру? - Облизнувшись, словно кот, налакавшийся молока, произнес Марк, - ты ее помнишь? Югём сжал крепче пустой стакан из-под виски. Сглотнул. Его тело напряглось. - Помню. - Что ж, наслаждайся. Марк поднялся на ноги - слегка пошатываясь, и когда младший сделал попытку помочь ему, он лишь взглядом велел Югёму сидеть там, где он сейчас находился. Включив музыку на телефоне, он стал танцевать, держа бутылку виски. Его глаза были закрыты, а мысли сосредоточены на музыкальном сопровождении. Тело парня двигалось плавно, мягко, каждой клеточкой своего тела он источал собственный аромат. Запах холодной мяты. Аромат ледяного презрения. К тому, кто сейчас, не сумев справиться с собственными желаниями, жадно поедал его глазами. Взгляд младшего брата был прикован к бугорку на месте паха Марка, к тому участку тела, на которое должны заглядываться девчонки, но не парни. И тем более, не младшие братья. - Ты проиграл. Должен был смотреть в глаза, помнишь? - Торжественным тоном произнес Марк, явно довольный получившимся результатом. - Бля*ь! - Матерился Югём с досадой в голосе. Он и не заметил, когда его взгляд опустился на того, кто только что танцевал с закрытыми глазами, а через секунду заметил, как младший на него заглядывается... - А за плохие слова буду тебя воспитывать, - Марк поставил бутылку на котацу, и, в одно мгновение приблизившись к Югёму, потянул мальчишку за волосы. - Как могут эти превосходные губы выговаривать такие отвратительные слова? - Марк очертил полные губы Югёма большим пальцем. Его взгляд был не таким, как прежде - скорей, в нем сквозила заинтересованность, а раздражение было напускным. Но на Югёма, невинного мальчишку, это подействовало. - Я больше не буду, - произнес Югём. - Будешь, еще как будешь, - злорадно усмехнулся старшенький, - уж я-то тебя прекрасно знаю. Твои помысли нечисты так же, как и слова, тобой выговариваемые. Югём смолчал - нечего было возразить на правду. Его взгляд скользнул вниз - от ключиц до твердых сосков брата. - Что? Любуешься? - Нет, - стыдливо ответил младшенький, понимая, что совершенно не умеет врать. - Что ж, ты проиграл, а потому задолжал мне желание. Будешь моим рабом на всю ночь и выполнять все мои прихоти. Югём смолчал - в его семье было корейское воспитание, а потому старшие почитались, и их поручения выполнялись беспрекословно. Даже если это было чем-то ужасным и неправильным. Югём не смел рассказать об этом отцу - Марк запрещал. Два года назад, когда эта игра только началась, Марк заставил Югёма вспороть брюхо лягушке. Маленький, наивный ребенок лил слезы над мертвым земноводным, и даже похоронил тело несчастной жертвы. Марк рассмеялся и сказал, что он - тюфяк, это всего лишь лягушка и нечего рыдать над ней. Потом в следующий раз, когда Югём снова проиграл в игре, Марк загадал ему подержать палец над огнем зажигалки тридцать секунд. Югём плакал всю ночь, ведь его ожог приносил невероятную боль, а к утру началась лихорадка. Марк сказал, что такому слабаку не выжить в этом мире, и что его необходимо воспитывать строже. А дальше... Год спустя, когда Марку было девятнадцать, старшенький загадал желание брату наблюдать за ним, пока тот трахает свою подружку. Югём сидел в платяном шкафу, наблюдая за тем, как его брат занимается сексом с девушкой из приличной семьи. Которую он наутро бросил. И несчастная жертва его соблазна не смогла рассказать о том, что с ней случилось - не вынесла позора. А поэтому она исчезла из жизни Марка так же, как исчезали все те, кто с ним тесно соприкасался – очень близкие люди, понимая, что это за фрукт, быстро исчезали. Лишь Югём, его брат наполовину, неизменно оставался рядом с ним. Полгода спустя Марк загадал Югёму еще одно желание - прогуляться по главной улице Нью-Йорка в поводке. Старшенький вдоволь повеселился, наблюдая, как сильно был смущен его брат, что не мог взглянуть в глаза прохожим. Но это - Америка. Здесь все немножечко "того", поэтому история Югёма быстро забылась. Игра так и продолжилась, и Югём больше не чувствовал себя свободно, но и отказаться никогда не мог. В конечном итоге, желания старшего брата становились более извращенными, но Югём и сам перестал им удивляться: он настолько привык творить безумства, что в какой-то момент это стало для него привычным делом. - Что бы тебе такого загадать, - Марк сидел рядом с братом, очерчивая указательным пальцем горлышко от бутылки с виски, и, казалось бы, действительно раздумывая над желаниями. - Хм... Что ж, - Марк быстро встал на ноги, снова слегка покачнувшись, - будешь следовать за мной целые сутки! Повсюду. Даже если я пойду в уборную, ты должен идти за мной. - Марк, ты окончательно охренел?! - Опять ты за свое, - по щеке Югёма прошлась пощёчина, красноватым следом оставаясь у него на лице. - Еще раз скажешь хоть одно матерное слово, и я заставлю тебя жрать дерьмо, - голос старшенького отливал сталью. - И не сомневайся, скушаешь, как миленький. Югём действительно верил в этом, впрочем, как и положено было доверять старшим в семье. Остаток вечера парень провел на побегушках у старшего брата: приносил ему еду и воду, и повсюду за ним таскался. Они принимали душ вдвоем - Марк не разрешал отворачиваться, явно наслаждаясь тем, какое впечатление производит его голое тело на младшего брата. Он сам его купал - натирал банной губкой каждый участок юного тела, мягко и аккуратно, словно Югём был маленьким ребенком. Такая нежность присутствовала в старшем брате, но далеко не всегда - в основном все, что он дарил младшенькому — это оскорбления и унизительные издевки. Спали они в кровати вдвоем – Югём был повернут к старшему лицом, и ладонь брата была в его волосах. Он под защитой своего грубого и обозленного братца, но, тем не менее, бояться здесь нечего. Ему ничто не грозит, когда тот рядом. ............ С того времени прошло еще полгода. Югём каждую ночь, тихонько ступая босыми ногами по полу, чтобы родители не услышали его шагов из соседней спальни, приходил в постель к брату - и засыпал в его объятиях. Теперь он стал его наркотиком, его наваждением, и быть рядом с ним стало навязчивой идеей. Пока однажды друг отца не приехал погостить со своим сыном. Мальчишка был не корейского происхождения, то тоже азиат, обладал удивительной и необычной внешностью. Он не был достаточно красивым, даже по меркам Америки, но то, что он сделал со своим видом, "выехав" на эпатаже... У него были выбеленные волосы, при этом всегда прекрасно уложенные, и одна неоново-голубая линза в левом глазу. И очень выраженные пухлые губы. По возрасту он оказался немного старше Марка, но общение с ним было довольно интересным. - Конпимук Бхувакуль, - представился парень братьям, - но вы можете звать меня БэмБэмом. - Что за имя такое идиотское? - Спросил Марк, скептически оглядывая необычного парня. - Идиотское оно у тебя, - ответил БэмБэм, - а у меня это крутое прозвище. Для своих. В узких кругах, куда вы, ребята, входите. Югём не знал тогда, о каких это кругах идет речь, но позже понял. С подачи тайца, конечно. Их отцы заключили выгодную сделку, которая была выгодна их компаниям - для тайского партнера это была возможность расширить свои горизонты, а для отца двух братьев это был надежный спонсор. С тех пор БэмБэм частенько гостил у ребят, и вскоре они настолько привыкли к его присутствию, что сами приглашали его к себе в гости. Зимой перед тем, как Марку должно было исполниться двадцать, они вновь играли в игру, в которую братья привыкли играть вдвоем. БэмБэм давно понял, что между братьями отнюдь не простые отношения, но молчал, уважая их право не раскрывать то, что между ними происходило. И в то же время... Его апельсиновый аромат раскрывался каждый раз, когда он встречался с ванильным ароматом Югёма. Сперва он думал, что все быстротечно, что пройдет это так же, как и всегда - он встречался с другими парнями, и, какими бы они особенными не были, его чувства быстро проходили. Но с Югёмом было действительно иначе. Наивный детский характер мальчишки, пусть и сломленный его грязными братцем с дикими желаниями, вдохновлял тайца становиться лучше. Но, кто же знал, что Югём будет держать парня во френдзоне. Когда ребята изрядно напились, и начали играть, Бэм заметил, как изменился взгляд Югёма, когда он смотрел на брата. Словно он успокоился, словно его страсть исчезла. В то же время чувства Марка изменились в точности наоборот: он глядел на свою жертву жадно, так, словно голодная кобра на птенца, выпавшего из гнезда. - Проиграл, снова, - произнес БэмБэм. - И вновь ты будешь моим послушным рабом, - Марк опустился перед братом, сидевшим за котацу, и заправил тому за ухо выбившийся локон. Таец включил музыку, и, поднявшись на ноги, начал свой танец. Он не танцевал так, как Марк, он намеренно сексуализировал свои движения: подергивал тазом так, словно "загонял" член в кого-то другого. Его идеальные пропорции манили, каждая мышца на его теле была напряжена. Он заламывал руки назад, выпячивая выбивавшийся из-под джемпера пресс, сверкая своими кубиками. Его губы были приоткрыты, сексуально соблазняя своим объемом. Югём не выдержал - его глаза жадно бродили взглядом по формам тайца, осматривая каждую его клеточку: острый кадык, очертания крепких плеч, вздувшиеся вены на руках, оголенный участок пресса, и утонченные бедра. — Вот сучище! - Марк схватил лицо Югёма, сжимая его, буквально скукоживая черты лица. - Ты принадлежишь мне, понял!? Не смей на него смотреть, сука! Своими губами Марк со всей силой впился в губы Югёма, целуя его. Югём сжал свои губы так сильно, насколько мог, не давая языку Марка проникнуть ему в рот. Когда старший брат отстранился, Югём стер его влажный поцелуй со своих губ рукавом свитера. - Что, не нравится? - Вскипел брат. - Тогда целуй своего тайского транса! БэмБэм словно только этого и ждал - приблизившись к младшему, он опустился перед ним на колени, и, мягко обхватив его лицо в своих ладонях, прильнул пухлыми губами к Югёму, заключая парня в нежный поцелуй. Какие же они разные! Ароматы мяты, ванили и апельсина смешались в один, наполняя комнату новым тандемом, заполняя собой все свободное пространство. Грубый Марк, словно сходивший с ума по младшему брату, и нежный друг, от прикосновения которого у Югёма начинало сводить живот. Сам младший, терзаемый чувствами к брату, запретными желаниями, разрывался между этими чувствами и чем-то новым, испытываемым к своему другу. Они целовали его по очереди - словно перетягивали канат, пытались поставить младшего на свою сторону, а тот не мог определиться, не мог решиться сделать свой выбор, и поэтому просто наслаждался тем, что с ним происходит. Они - все, что у него есть. На всем свете никто не интересовался им, как эти двое. И пусть они хотели разорвать его в клочья, лишь бы оставить только себе, Югём, наслаждался этой странной близостью. Когда Бэм улетел обратно в родную страну, Югём вновь остался с Марком, снова стал принадлежать только ему. Поначалу Марк был агрессивным, но вскоре, убедившись, что младший брат снова покорен и верен, успокоился и стал мягче. Они вновь спали в одной кровати, и снова пальцы Марка перебирали локоны Югёму, зарываясь в них перед сном. Марк так успокаивался, и постепенно проваливался в сон. Югём знал, что на этом ничего не закончится, что вскоре старший брат, ненасытный в своей сути, потребует большего. И он одновременно ждал и боялся. Ему хотелось этого, но он понимал, что этого им делать нельзя. ............ Все изменилось, когда старшего брата отправили в школу в Англии, и на некоторое время Марк исчез из жизни Югёма. Поначалу он тосковал по старшему брату, но потом быстро нашел себе занятие. Он поступил в школу дизайнеров, и отличился там своими умениями и сообразительностью настолько, что решил закончить обучение экстерном - охватив несколько курсов сразу. И через два года он получил полноценный диплом. Он постоянно практиковался: всю свою одежду шил себе сам, а вскоре его наряды так понравились родителям, что он обшивал их для важных мероприятий и выходов в свет. Но все снова изменилось. Когда из Таиланда вернулся БэмБэм, чувства Югёма вспыхнули вновь. Но, сохраняя свое достоинство, он отвергнул предложение Бэма быть больше, чем просто друзья - он боялся навредить репутации отца и поставить его бизнес под угрозу. А спустя некоторое время вернулся и Марк - и все встало на круги своя. Теперь Югём метался между двух огней, не решаясь из них выбрать кого-то одного, предпочитая двоих сразу. Пока... пока однажды Марку это не осточертело. Вернувшись из университета, он много выпивал, и если раньше он делал это в отсутствии родителей, то теперь он делал это ежедневно, игнорируя свое воспитание и уклад в семье. Однажды, напившись, Марк полез на крышу - с бутылкой пива. Югём, услышав шум в его комнате, поспешил туда, и как раз вовремя - братец забрался на крышу их дома, несмотря на то, что едва держался на ногах, и грозился вот-вот сорваться за перекладину. - Лететь невысоко, - рассмеялся старшенький, - не умру. - Но ноги себе точно сломаешь, - с осторожностью произнес Югём. - А зачем мне ноги? - пьяно произнес брат. - Зачем мне руки, если я не могу ими ласкать твою кожу?! Зачем мне губы, если я не могу целовать тебя?! Зачем мне такая жизнь, если ты меня отвергаешь! - Я не отвергал тебя. Никогда. Ты и так это знаешь. - Хочешь сказать, что в мое отсутствие ты не тусовался в тайским трансом? - Идиот, - выдохнул Югём, игнорируя все воспитание, тщательно закладываемое в него его родителями. - Я отказал ему, выбирая тебя. - Тогда что это было все время? - Воскликнул старшенький. — Это было вашим решением! Я просто пошел на поводу у ваших желаний! Марк вышел из себя: он ударил бутылку о перекладину крыши, стекло разбилось, и в руке у него осталось горлышко, с острыми неровными краями. Югём нервно сглотнул, внимательно наблюдая за действиями старшего брата. Тот направил горлышко себе на шею, острым концом, и грозился вонзить в кожу. - Если ты не принадлежишь мне, какой смысл всего этого!? Какой смысл в моем существовании, если наступает новый день, но он без тебя?! Югём шумно потянул воздух, не решаясь что-либо ответить, и старший брат прижал стекло к своей коже. На ней сразу проступили красные полосы, струйками вытекая из порезов. - Окей, как скажешь! – Югёму было так страшно, что словами передать было невозможно. - Хочешь, я отдамся тебе!? Хочешь?! Ты ведь меня все еще хочешь!? Марк рассмеялся, словно обезумев, и было в этом что-то торжественное. - Ты предлагаешь себя, словно уличная шлюшка! - Тогда чего ты хочешь!? Скажи, и я сделаю ВСЕ! Марк отошел от края, и, подойдя вплотную к брату, нацелил острый конец разбитой бутылки на шею Югёма. - Скажи, какое удовольствие от твоего притворства? - Спросил он. - Тебе нужно скорее принять таких, как я в свою "моральную" Вселенную! Ведь помнишь, это ты первый начал! Ты первым захотел меня, и посмел влюбиться. Что я мог сделать, если у меня никогда не было шансов устоять перед тобой!? Югём ничего не ответил. Ситуация пугала все больше и больше, и он не знал, на что должен был решиться. - Я сделаю все. Все, что пожелаешь. - Давай поиграем в нашу игру? Ты ее помнишь? ................. Марк играл Югёмом. Он воспользовался тем, что БэмБэм уже в свои двадцать пять владел частью компаний отца, и работал, будучи его партнером. Младшего устроили в компанию Джексона, и все, что Марк хотел — это поиграться. Он нашел идеальную жертву для своих мерзких желаний, и так вышло, что именно Джексон, такой непоколебимый и сильный духом, повелся на юного стажера. Вскоре игра зашла дальше, и Югём умолял прекратить, но Марку нравилось. Он распоряжался жизнью брата, его телом, неспособный самому сделать то, что сделал с ним Джексон. Чувства младшего были настоящими - он действительно влюбился в того, кого должен был просто соблазнить. И он действительно желал стать лучше, добиться высокого положения в дизайнерском обществе. Но увы... БэмБэм, зная, во что превратилась жизнь Югёма, попытался помешать игре, но не вышло. Югём погряз полностью в грязи, в которую вошел добровольно, но по глупости. Но когда Джексон собирался сделать признание, заявить о своей нетрадиционной ориентации, БэмБэм понял, что все окончательно вышло из-под контроля. Он пришел к Югёму первым, и рассказал о намерениях Джексона, ведь он знал своего друга как никто другой. И Югём принял верное решение, единственно правильное решение за все годы. Он прекратил врать - окружающим, самому себе и Джексону. Он собрал все свои вещи и ушел из дома, ушел из жизни Марка, и временно переехал на съемную квартиру. А потом они с Бэмом договорились сыграть сцену, и ревность Джексона была им на руку. Он порвал с ним, для его же блага, зная, какую боль это причинит Вану. Его сердце было не в порядке, но БэмБэм был рядом, будучи опорой и поддержкой. А потом Джексон уехал, и жизнь Югёма стала еще хуже: ни один человек в компании не уважал его талант, считая его продажной шлюхой. Частенько парень получал анонимные записки, отставляемые сотрудниками офиса. "Ты отдался боссу ради местечка в компании?!" "Господи, Югём, как ты себя терпишь?!" "Почему бы тебе не покончить с собой? Ты отвратительный!" Джексон исчез - и Югём не знал, куда тот пропал. Он пытался через Бэма узнать о местонахождении Вана, но никто ничего не слышал. А верная помощница молчала, сохраняя свое достоинство и верность начальнику. Когда Джексон вернулся, он убрал Югёма из поля видимости, и, стоит заметить, парнишка и сам того желал. Он больше не мог вынести все то, что на него свалилось. И он сбежал. Чтобы начать жить по-своему. А не быть частью игры. "Мне проще завоевать мир, чем его доверие..." И он поклялся самому себе: он пошьет коллекцию, как было задумано изначально, воплотит в жизнь все идеи, которые они хотели показать миру вместе с Джексоном. Доведет дело до конца. Ведь именно их совместный проект, их труд окрылял его, давал дышать. Югём сделал для себя важные выводы: он будет счастлив только тогда, когда закончит начатое. А потому необходимо усердно трудиться.