Мой друг по переписке

Джексон сжал руками шнурок-"сантиметр", плотно фиксируя его. Взглянув на цифру, он записал в блокноте получившиеся мерки. Он провел ладонью по груди Джебома, чувствуя легкое прикосновение к шелковой ткани. Его рука скользнула вниз, подушечками пальцев он ощутил рельеф пресса своего парня. - Прекрасен, как всегда, - произнес Джексон, поднимая взгляд на Джебома. - Творить для тебя - сплошное удовольствие. Джебом слегка улыбнулся, но его взгляд был другим. В нем сквозила похоть и желание. - Не смотри так, - произнес Джексон, улавливая настроение своего парня, - мне еще предстоит множество работы. - Не будь таким сексуальным, тогда и не буду смотреть, - ответил Джебом. - Я сосредоточенный, а не сексуальный. - Ну да-ну да, а пошел-ка я на хрен, - с этими словами Джебом подхватил Джексона на руки и повалил прямо на пол. Джексон попытался брыкаться и сбросить с себя парня. - Ну уж нет, - произнес он, - не получится увильнуть от меня. Ты слишком хорош собой, чтоб этим не воспользоваться. Он сел поверх Джексона, завел руки парня над головой и зафиксировал их шнурком-сантиметром. А после, задрав его лонгслив к верху, с поцелуями впился в его соски. - Неужели ты собираешься оттрахать меня прямо здесь? - Джексон дал понять, что не собирается заниматься сексом среди тканей и лоскутов, разбросанных по полу. - Именно этим я и собираюсь заниматься, - ответил Джебом, продолжив напористые поцелуи. Они перепачкали все ткани своими выделениями. Наделили комнату единым ароматом. - Я так хочу тебя пометить, - произнес Джебом, когда они лежали, обессиленные после нескольких часов страстного секса, в объятиях друг друга. - Ты не можешь этого сделать, - произнес Джексон, - нельзя. - Понимаю, - ответил Джебом, - но я так боюсь, что, уехав обратно в Корею, в конечном итоге, я потеряю тебя. Ты забудешь меня. И переключишься на кого-нибудь другого. - Нет. Я слишком люблю тебя, чтобы взглянуть на кого-то еще. - Любишь?.. Джексон понял, что впервые за все время их отношений сказал это настолько искренне, настолько по-настоящему! Он впервые осознал всю серьезность этих отношений. - Да. Правда люблю. — Значит, не смей взглянуть на кого-нибудь еще, - произнес Джебом, прижимая Джексона к себе. - Если все-таки взглянешь, тебе несдобровать. ....... Джебом улетел обратно в Корею - две волшебные недели, проведённые в Нью-Йорке, подошли к концу. Джексон едва сдерживался, чтоб не разрыдаться, когда провожал любимого на самолет. Его сердце было неспокойно. А душа полна смятения. После этого он вернулся обратно домой, и снова принялся за работу: его часть коллекции должна быть отшита своевременно. Мужские рубашки из шелковых и атласных тканей, с разными узорами, расшитыми вручную Джексоном, станут его "визитной карточкой" этого сезона. Так же он шил и брюки, особенное внимание уделяя аксессуарами - ремни с оригинальными пряжками, разработанные им некоторое время назад. Он усердно трудился, работал, и оставалось совсем немного, и совсем скоро он сможет представить миру свои творения. ………….. Джебом не написал, когда приземлился его самолет, не позвонил и не дал о себе знать и днем позже. Он словно испарился, исчез из его жизни. Джексону ничего не оставалось - лишь забыться. Сначала он погрузился в работу, днями и ночами напролет шил, шил и шил, посещал офис, подписывал документы, проводил важные встречи, и вновь возвращался домой. Так прошла неделя. Джексон беспокоился - он тщательно проверил (за это ему пришлось отвалить немалую сумму сотрудникам аэропорта), что Джебом сошел с самолета в Сеуле. Телефон парня не отвечал, хотя сообщения были прочитаны. В чат, где они познакомились, Джебом больше не заходил. А спустя еще неделю Джексон оказался заблокированным. Ему было больно осознать, что и в этот раз он потерпел неудачу, что теперь он был никем для очередного парня. Вновь он... лоханулся. ............ Джексон не умел по-другому переживать свои чувства, не умел как-то иначе проявлять свои эмоции. Когда-то он был сдержанным и не давал самому себе влюбляться, но теперь он совсем растерял того себя. Он больше не являлся рассудительным Джексоном, от того парня остались лишь ошметки. Он пил виски, бокал за бокалом, музыка била по ушам, люди на танцполе резвились в безумном ритме, но Джексону было все равно. Какая теперь разница, под кого ложиться, или над кем доминировать, если чувств нет? Просто беспорядочный секс, и не более. - Привет, милый, - произнес хост, подошедший к Джексону, - как твои дела? Ван улыбнулся, нацепив улыбку хищника: такой образ ему нравился больше того слюнтяя, коим он стал. - Назови свою цену, - ответил Ван, - и мы проведем удивительный вечер. Чего тянуть. - А ты прыткий, - хост положил свою руку на плечо Джексону, склонившись к нему, чтобы прошептать свою стоимость. Согласившись с ценой, Джексон потянулся к кошельку. - Почему ты так несчастен? - Спросил хост, сверкнув глазами - он не скрывал своей радости, что подцепил обладателя тугого кошелька. - Я слишком умный, чтобы быть счастливым, - буркнул Джексон, и положив купюры на стол, был готов уже встать из-за барной стойки, но внезапная чужая рука на его плече остановила. Обернувшись, он увидел ... Джинёна. Малыша Джи, который работал в совершенно другом клубе, поэтому Джексон намеренно и не пошел туда - чтобы не сталкиваться со своим прошлым. - Забирай деньги назад, и проваливай, - строго произнес Джи. Джексон удивился: никогда прежде он еще не видел и не слышал такой интонации от этого парня. - Что? Я разве сделал что-то не по правилам? - Произнес Джексон, все еще не понимая, что вообще происходит. - Нет, - ответил Джинён, - забирай деньги назад. Он повернулся к хосту и строго приказал проваливать. По неизвестной причине неизвестный покорно скрылся из виду. - Эй, да какого хрена ты творишь! - Разорался Джексон, забывая о рамках приличия. Кое-кто из посетителей клуба стали оборачиваться. — Это теперь мой клуб, - ответил Джинён, - и я, будучи законным владельцем, по-хорошему прошу покинуть это место. - Пхах! - Рассмеялся Джексон, - не думал, что ты такой мелочный! Никогда бы не подумал, что ты не впустишь меня в гей-клуб, не подпустишь ко мне очередную шлюшку на ночь, просто из-за того, что мы с тобой расстались. Джинён смолчал, лишь смерив взглядом Джексона. - Все сказал? - Ледяным тоном произнес он спустя минуту. - Окей-окей, - Джексон прихватил бутылку с виски с барной стойки, вставая из-за стула, и собирался уже уходить, но только равновесие не удержал. Он перебрал с выпивкой. Набрался до чертиков, и, не рассчитав свои возможности, повалился на пол. Бутылка с виски разбилась на осколки, и Джексон, наткнувшись на стекло, слегка оцарапал себе руку. - Бл*ть, Джексон, что ты творишь, - чертыхался Джинён, взваливая пьяное тело парня себе на плечо. Он потащил Джексона наверх по лестнице, в свою персональную комнату, где жил. Ночной клуб «Jq» - теперь его дом. Этот клуб славился тем, что был создан специально для ЛГБТ-сообществ. Джинён, отработав свой контракт у господина Бхувакуля, вложил все накопленные средства в этот проект. Он не рассказывал об этом Джексону, когда они встречались, потому что знал, что его парень не одобрит подобной тематики - ведь репутация для него была всем. "Как иронично, что от тебя теперь остались лишь осколки", - подумал Джинён, дотащив Джексона до своей комнаты, и, открыв дверь ключ-картой, втащил пьяное тело внутрь. Свет зажегся автоматически - сработал датчик движения, и Джинён, кое-как справившись с Джексоном, уложил его на кровать. - Ты, блин, поправился, или что?! - Возмутился Джи, доставая платок из карманов брюк и стирая пот со лба - тащить бывшего оказалось тяжелее, чем он думал. - Жирдяй! - Я не просил тебя это делать, - усмехнулся Джексон. - Ты сам зачем-то уволок меня... Он огляделся вокруг - обстановка разительно отличалась от той, которая была в "гостевых" комнатах клубов. - Где это мы? - Добро пожаловать домой, - произнес Джинён. Комната была обставлена по превосходному вкусу - стены были обшиты красным деревом, и, судя по тому, что до них не проникал никакой шум, звукоизоляция была на высшем уровне. Кое-где на стенах висело несколько полотен, написанных в жанре модернизма. Окон в комнате не было, но одна стена была полностью зеркальной. К ней прилегала широкая двуспальная кровать. Рядом с кроватью на полу лежал пушистый белый ковер с длинными ворсами. Недалеко от кровати стоял широкий рабочий стол и стул, обшитый черной кожей. Еще в дальнем углу стоял светильник и небольшая тумбочка. - Минимализм? - Спросил Джексон. - Здесь я сплю. Раз ты постепенно приходишь в себя, пойдем, умоешься. Он взял Джексона за руку, потянув за нее, помогая тому подняться. Кое-как они доковыляли до двери, которую Джексон заметил не сразу - и вышли в просторный коридор. Здесь было еще несколько дверей. — Это гардеробная, идиот, - раздраженно произнес Джинён, когда Джексон попытался открыть первую попавшуюся на глаза дверь. За следующей дверью располагалась ванная комната - и Джексон мог поклясться, что здесь он мог бы и жить, настолько она была просторной. Свет вновь зажегся сам - и Джексон с непривычки прикрыл ладонью глаза. Джинён доволок его до ванной, слегка опуская вниз, включая воду и настраивая нужную температуру. - Знаешь, не привык я находиться в таком положении, - произнес Джексон, намекая на то, что он сейчас прогнулся перед Джинёном. - А ведь раньше было наоборот. - Раньше многое было иначе, - строго произнес Джинён, и мокрой прохладной ладонью он прикоснулся к лицу Джексона. Тот ощутил спасительный холод, и почувствовал, как ему становится лучше. Щеки Вана пылали, но ладонь Джинёна оказалась чем-то невероятным! Словно он стал его воздухом. - Будешь так пить, - произнес Джинён, продолжая мочить лицо Джексона, - в конечном итоге у тебя появятся морщины. - Мгм, - произнес Джексон, постепенно приходя в себя. - Тебе бы голову намочить. - Что ж, мочи. Взяв лейку душа, Джинён перенастроил воду, переключая ее и, склонив Джексона еще сильнее, стал мочить ему волосы и шею. Вода попадала под пиджак Джексона, проникая за шиворот, стекая прохладными каплями по разгоряченной груди. Сбросив с себя пиджак, кое-как справившись с рубашкой, Джексон, избавляясь от туфель, залез в одних брюках в ванную. Он взял из рук Джинёна душ, направляя его на себя, сразу намокая. - Джексон, ты такой... такой... Сказать, что Джинён был удивлен - ничего не сказать. Он ничего не сказал и не сделал, он лишь подал мочалку и гель для душа. - Но, думаю, тебе нужно раздеться окончательно, - произнес он, - трудновато мыться, когда ты в брюках. - Я не собираюсь тебя провоцировать. - Я выйду из ванной, если ты обещаешь мне быть в порядке. - Так и будет. ............ Когда Джексон закончил с процедурами, он не нашел, во что одеться, и поэтому, замотавшись в полотенце, висевшее на крючке, вылез из ванной. Обнаружив, сколько воды расплескалось - ведь он не использовал шторку для душа, Джексон не увидел швабры, чтобы убрать после себя. И поэтому все, что пришло ему на ум... Когда Джинён вошел в ванную, он обнаружил Джексона, вытиравшего полы... собственной рубашкой. Джексон Ван - первоклассный дизайнер, владелец нескольких модных домов, человек с гордыней размером с Эйфелеву Башню, протирал полы в его ванной своей рубашкой. - Мда, за время нашего с тобой не-общения многое изменилось, - пробормотал Джинён. - Какой смысл теперь в этих лохмотьях, - закончив протирать пол, Джексон отжал воду из рубашки в унитаз, и, бросая в ведро вещи, помыл руки с мылом. — Это не более чем просто вещь. Я больше не привязываюсь к таким мелочам. - Ты полон сюрпризов, - хмыкнул Джинён, - впрочем, как всегда. Есть будешь? Последующий час Джинён готовил поздний ужин Джексону: тайский острый суп с кабачками и нутовый фалафель. И еще он сварил ему тыквенный латте. - Что? - удивился Джексон. - С каких это пор ты варишь кофе, который я люблю? - Эта кофе-машинка была куплена еще тогда, когда мы были в отношениях, - ответил Джинён. - Так и было задумано: что по утрам я буду варить тебе кофе. Что-то больно укололо в сердце Джексона, что-то, что заставило его взвыть волком, но он сдержался. А именно - ненависть к себе. К собственным ошибкам. К тому, что он постоянно их совершает. Во всем этом мире он потерял единственного чистого и правильного человека, и теперь, впервые за все месяцы своей жизни он действительно жалел об этом. Все потому, что он - идиот в чистом виде. - Почему ты не сказал мне об этом? - спросил Джексон. - Почему не рассказывал, где ты пропадаешь? - И что бы это изменило? - Я думал, что ты проводишь время с клиентами. И с БэмБэмом. - Ни с одним клиентом у меня не было и половины того, что было у нас, - ответил Джинён. - А с БэмБэмом и подавно. Что-то у нас было, в далеком позабытом прошлом, но для меня он ничего не значил. - Тогда почему ты так легко ушел? - Знаешь, - усмехнулся Джинён, глядя в глаза сидевшего напротив Джексона, - я заставлял себя радоваться твоим отношениям, хотя мне было обидно. Потому что твое новое увлечение нанесло мне ножевое ранение в самое сердце. У нас не было все так гладко, но ты сам сделал шаг навстречу другому. И я не стал унижаться. Я просто принял поражение. Джексон поджал губы. Укол совести болью отдавался в груди. - Мне надоело быть чернильным пятном в твоей книге. И я решил просто стереться, - продолжал Джинён. - Слова "мне жаль" здесь не подходят, - произнес Джексон, - но я не знаю, что еще я могу сказать. Мне жаль, что ты узнал это таким образом. Он встал со своего стула, и игнорируя слова Джинёна о том, чтобы тот соблюдал рамки приличия, заключил парня в свои объятия. Он схватил его так крепко, насколько вообще мог, насколько это было возможно, и больше не желал его отпускать. Едва уловимый аромат карамели донесся до ноздрей Джексона, и он жадно втянул его в себя. Он скучал по нему. Ему было стыдно за свои непростительные поступки, за свое поведение, за свою нетерпеливость. Он жалел о том, что вообще все так вышло. И он хотел бы повернуть время вспять, чтобы не совершать ошибку больше. Но он молчал, не позволяя себе что-либо сказать. Он уже давно потерял право говорить, и теперь предоставлял такую возможность тому, кто больше всего этого заслуживал. - Не потеряй меня, Джексон... Просто не потеряй... - тихонько прошептал Джинён. Джексон удивился его словам - для него они были неожиданными, но он лишь крепче сжал парня в своих объятиях. Такой родной и теплый, его ладони покоились на груди Джексона, а заострившийся подбородок впивался ему в ключицу. И если было счастье в этом мире, то эти двое вновь нашли его друг в друге. ............... Джексон проснулся в постели с Джинёном. Он вчера собирался уехать - в одном лишь полотенце, но Джи не дал ему этого сделать, уговорив остаться. А после этого они проговорили еще несколько часов на кухне, попивая ароматный чай. - Если ты собирался провести свое будущее со мной, то почему построил это место, а не новый дом? - спросил Джексон. - Разве это не холостяцкая берлога? Да еще и ночной клуб снизу. - Смотри, - и Джинён, взяв Джексона за руку, повел его дальше по коридору. — Это должен был быть наш дом. В соседней комнате располагалась еще одна комната - довольно уютная, и выполненная в нежных тонах. Т.к. комната выходила на другое крыло здания, здесь было окно и даже застекленный балкон. В углу, недалеко от окна, стояла детская кроватка с балдахином, и свисавшими над ней фетровыми игрушками – фигурки в виде милых зверюшек и птиц. Детская комната. Джексон и не подозревал, что Джинён планировал обзавестись с ним детьми и стать полноценной семьей. И он эти планы нарушил. Они ушли спать вдвоем - и пусть у них ничего и не было в плане секса, этого и не требовалось. Они сейчас вместе, вопреки всему. И уснули, обнявшись. ........... Взяв в руки мобильный телефон, Джексон хотел было взглянуть на время, но открылось входящее сообщение. "И снова здравствуй. Все еще помнишь меня? Джебом."