Хранитель

Утро первого дня месяца Осенних Ветров для герцога Окделла началось, как обычно, с терпкого запаха заваренных трав. - Просыпайтесь, хозяин, - послышался скрипучий голос из-под кровати. - Доброе утро, Джек, - потирая руками глаза, отозвался Дик. К тому времени, как он окончательно проснулся и огляделся по сторонам, домашней нечисти уже и след простыл, и единственным свидетельством ее явления был поднос с горячим травяным чаем на столике у кровати да таз с водой для умывания. Джека Дик подобрал год назад в одной из крохотных деревенек севернее Грауфа, на самой границе с Бергмарк. Тогда до него дошли слухи о распоясавшихся сидах, уведших едва ли не всех девушек округи в свои холмы. Как выяснилось, слухи были сильно преувеличены, но к сидам Дик наведался все равно - жители холмов всегда были прекрасно осведомлены обо всей нечисти на добрый десяток хорн вокруг. Там-то ему и рассказали про оставшегося без дома малыша-брауни, и Дик решил поучаствовать в судьбе Джека. Тем более, что помощь по хозяйству им и вправду не помешала бы. Привезенный в надорский замок Джек покрутил носом, придирчиво присмотрелся к Окделлам и остался, признав Дика своим новым хозяином. Пользы от ворчливого и занудного в вопросах морали домовика было, правда, не так много, как хотелось бы, но уж что-что, а травки он умел заваривать превосходно. Дик потянулся и сел на постели. За окном занимался поздний рассвет, а значит, вся ночная нечисть уже успела попрятаться кто куда, и работы оставалось немного. Можно было, конечно, еще немного поспать, но тогда он точно опоздал бы на завтрак, заслужив тем самым двухчасовую нотацию от матери, традиционно начинавшуюся со слов: "Герцог Окделл должен вести жизнь, достойную истинного Человека Чести, а не бродяги без роду и племени!.." Вести, выглядеть, соответствовать и внушать Дику хотелось, пожалуй, даже меньше, чем слушать об этом каждое утро, но матушке он всегда внимал с крайне виноватым видом, пламенно обещая остепениться и начать новую жизнь прямо с понедельника. Разумно не уточняя, правда, с какого именно. На это утро, по счастью, планов было немного. Однако поторопиться все же следовало, так что Дик быстро оделся, поплескал в лицо водой из таза, торопливо глотнул горьковатого отвара, пристегнул к поясу ножны с кинжалом Святого Алана и вышел из комнаты. Замковый двор встретил его легким морозцем. Дик запахнул поплотнее плащ, не спеша пересек пустое в столь ранний час пространство и тихо выскользнул через маленькую калитку в стене, в стороне от парадных ворот. Оглушительный храп привратника доносился до него даже отсюда, и Дик усмехнулся про себя, вспоминая рассказы Джека о том, как матушка обещала старине Тому повышение жалования вдвое, если ему хоть раз удастся изловить надорского герцога на пути к "этим мерзким порождениям Леворукого". *** За ночь сухая трава на обочинах тракта успела покрыться инеем и едва слышно хрустела под подошвами диковых сапог. Путь его лежал в одну из небольших сосновых рощиц, то тут, то там окаймлявших скальные выступы в земле в окрестностях родового гнезда Окделлов. Постороннему человеку эта роща не показалась бы хоть сколько-нибудь особенной, он бы даже навряд ли отличил ее от десятка других таких же, но уж Дика-то никак нельзя было назвать посторонним. Он точно знал, что - а вернее, кого, - хотел там найти. Впрочем, его увидели и вышли встречать еще до того, как он успел войти под свод сомкнутых ветвей. - О прекрасный рыцарь! - пропел нежный девичий голосок откуда-то слева и сзади. Дик машинально проверил, на месте ли эспера, и только потом обернулся. - А, это вы, молодой тан, - разочарованно вздохнула юная прелестница, прикрывавшая свои внушительные достоинства лишь полупрозрачным саваном и плащом золотистых распущенных волос. Ее гибкая фигурка начала таять, плавиться, как горячий воск, и вскоре фамильная банши рода Окделлов стояла перед Диком в своем истинном обличье сухощавой сгорбленной старухи с длинной путаной и седой гривой, увенчанной сплетением рябиновых и еловых веток, как короной. - Здравствуй, бабушка, - вежливо поклонился Дик. Величать банши по имени грозило неотвратимыми несчастьями, а называть "старухой" или "нечистью" не позволяла вежливость. - И вам не хворать, - фыркнула та в ответ. - Зачем пришли? Учтите, тан, если вам опять надо погоду на завтра предсказать или, там, смерть любимого кролика юной герцогини, то ступайте обратно, откуда появились. Мне нынче не до глупостей, у меня в лесу пикси какой-то шурует, сладу с ним нет! То путников так с дороги собьет, что они потом три часа вокруг моей рощи ходят, орут, ровно их режет кто; то лошадей с ближнего подворья скрадет, а те мне своими копытами половину мухоморов подавят; то... - Погоди-ка! - прервал излияния старухи Дик. - Пикси, говоришь? Странно... Рассказ банши действительно настораживал. Вся мелкая пакостливая нечисть вокруг прекрасно знала Дика и не рисковала даже на пять хорн подходить к замку, опасаясь быть развеянной под горячую руку. А тут какой-то совершенно нахальный пикси решился гадить, можно сказать, у Дика под носом! Неспроста... Впрочем, намек банши Дик прекрасно понял: хочешь предсказание - избавь от докучливой малявки. Что ж, это он мигом. Немного углубившись в лесок, Дик нашел подходящую для обряда полянку и сапогами очистил ее от шишек и хвои. - Вызываю, выкликаю, из леса темного, из мрака густого, из земли сырой, из семени пустого... - приговаривал он, чертя кинжалом на расчищенном месте четырехлучевую звезду, ориентированную по сторонам света. Пикси не были изначально злыми существами. Игривые и непосредственные, как дети, они не гадили никому намеренно, скорее, просто шалили и веселились, как умели. Поэтому изгонять их обычными экзорцизмами не было никакого смысла; их следовало сначала призвать, а затем доступно объяснить, что с Повелителем Скал шутки плохи. Подумав, Дик добавил звезде еще четыре луча поменьше и, удовлетворенно кивнув, завершил заговор звонким: - Так и будет! Оставалось всего ничего - скрепить обряд кровью. Дик привычно надрезал палец и уронил пару алых капель в центр рисунка. Теперь нужно было только ждать. *** Первую четверть часа Дик терпеливо и добросовестно ожидал явления пакостника, сидя на поваленном бревне в стороне от полянки. Пересчитав все шишки на земле, всех ворон в небе и все пылинки на сапогах, он встал и принялся расхаживать вокруг звезды, шурша кучками сухой хвои. Под ногу ему подвернулась шишка, и Дик кинул ее в тонкий сосновый ствол неподалеку. Не попал, попробовал еще раз, и еще... На двадцатой шишке стало ясно, что никто не придет. Дик сел обратно на бревно и крепко задумался. Не явиться на призыв пикси не мог - он был не того уровня нечистью, чтобы игнорировать зов хозяина этих мест. Может, почуял его приближение и успел сбежать куда подальше? Да нет, навряд ли. Обряд действовал на объекты, находящиеся в хорне от места проведения, а пикси все-таки не скаковые кони. И вообще... А был ли мальчик? В конце концов, лошади могли сбежать и сами, заблудиться же в этих местах, будучи случайным проезжим, и вовсе раз плюнуть. Но, с другой стороны, банши и сама нечисть, своего брата она чует прекрасно. Тем более у самого своего логова, хотя, конечно, навряд ли точно знает, кого именно учуяла... А ведь это идея! Дик слегка изменил рисунок, добавил еще каплю крови и почувствовал, как задрожал, сгущаясь, воздух над северным лучом звезды. Попался, голубчик! Призванное существо постепенно соткалось из воздуха, приняв вид грозного великана с полумедвежьим-получеловеческим туловищем. Его внушительность, правда, весьма умаляли просвечивающие сквозь него стволы сосен, но зрелище все равно было незаурядным. - Кто нарушил мой покой? - утробным голосом вопросил дух. Дик торжествующе улыбнулся. Ну конечно, полтергейст. Этим ребятам, как и многим духам, сам Леворукий был не брат из-за их эфемерного существования. Они не боялись смерти, потому что уже были мертвы, не слишком-то жаловали людей, как и все мертвые - живых, да и другую нечисть в лучшем случае терпели. Они существовали только до тех пор, пока их помнили, и все их проделки, по сути, были не более чем способом сохранить память о себе подольше. - Давно умер? - почти сочувственно спросил Дик. - На той неделе, - полтергейст разом сдулся, заметно утратив в размерах и воинственности. - Тетка, зараза, довела... - Теперь дух выглядел так, как и в момент смерти. Перед Диком стоял ребенок семи-восьми лет от роду, тощий и кудрявый. - Как тебя зовут? - Вилли, - ответил призрак и вытер рукавом нос. - Дяденька, отпусти, а? - Ну вот еще! - фыркнул Дик. Когда работаешь с духами, не стоит ни на минуту забывать о том, что к тем людям, которыми они когда-то были, эти существа не имеют уже никакого отношения. Мальчишка попытался было зареветь, но под скептическим взглядом Дика мигом успокоился и деловым тоном предложил: - Выполню желание. В пределах разумного, само собой... Ну ладно, два, - нехотя добавил он, увидев выражение лица Дика. - Пять. - Три, и это мое последнее слово! - патетично воскликнул полтергейст. - По рукам, - согласился Дик. - И вот первое: никаких пакостей на моих землях! Вилли просиял надеждой, и Дик, закатив глаза, добавил: - Под пакостью я понимаю любые действия, приносящие вещественный либо моральный урон людям и нелюдям, проживающим на территории герцогства Окделл, за исключением случаев моего прямого пожелания, обращенного лично к тебе. Полтергейст разочарованно сник, но возразить не решился. Дик не успел заметить, когда она снова появилась. - Справились? - спросила банши, на этот раз принявшая облик миловидной служаночки, потустороннюю сущность которой выдавали лишь колдовские зеленые глаза да распущенные волосы. - Справился, - спокойно кивнул Дик, продолжая тщательно затирать звезду носком сапога. - Ну вот и хорошо, - сразу подобрела фамильная нечисть. - Рассказывайте, что хотели узнать. Дик неторопливо закончил с рисунком и присел на облюбованное бревно, собираясь с мыслями. Банши опустилась рядом. Вопреки устоявшемуся мнению, эти существа могли предсказывать не только смерть. Их прогнозам поддавалось все, от стихийных бедствий до меню на обед в ближайшем трактире. Чем старше становилась банши, тем точнее и подробнее делались ее пророчества - и тем менее охотно она растрачивала свой дар на что-либо, кроме предсказания смерти. Банши, покровительствовавшая роду Окделлов, появилась на свет так давно, что никто уже и не помнил, когда это случилось, а ее сварливый нрав вошел у представителей рода в поговорку еще в позапрошлом Круге. Тем не менее, каждый Окделл хотя бы раз в год бегал к вредной старухе за советом, никогда заранее не зная, что она попросит в ответ. Дик не сразу решился идти к ней. Он мучился, терзался сомнениями и не спал ночами почти целую неделю, но в конце концов желание узнать будущее победило. - Матушке недавно пришло письмо от короля... - начал он. Банши приподняла бровь, ожидая продолжения. - Меня вызывают в Лаик, - на одном дыхании выпалил Дик отвратительную новость. - И я хочу узнать, пошлют ли меня туда. Он закрыл глаза, ожидая судьбоносного для себя ответа. Уж чего он точно не думал услышать, так это заливистый девчоночий смех. - Ох... - всхлипывая, простонала развеселившаяся банши. - Как иногда причудливы бывают линии судьбы! Знаете, тан, - она доверительно наклонилась к Дику и уже куда более серьезно произнесла: - если бы вы пришли ко мне с этим вопросом вчера вечером, я бы уверенно сказала, что скорее нет, чем да. Но теперь... - она притворно-сочувственно развела руками. - Не обессудьте. Придется вам с ветерком прокатиться в столицу. *** Обратно Дик шел, не особенно торопясь. Куда спешить, если на завтрак все равно безнадежно опоздал, провозившись с духом, а обед еще ой как нескоро? Матушка будет ругаться, конечно, но перед "радужной" перспективой покинуть родной край и на целых полгода отправиться в чужую и неприветливую Олларию даже ее постоянные нотации казались такими родными и почти любимыми. Впрочем, как раз нотации-то можно было попробовать избежать, если незаметно пройти в замок через вход для слуг, запереться в своей комнате и сделать вид, что только что проснулся. Ведь не выдаст же его Дейзи, правда? Дик тенью скользнул в ту же самую неприметную калитку, из которой выходил, прокрался вдоль забора до кухни, быстро пересек расстояние до двери и почти взялся за ручку... - Ричард, герцог Окделл! - прозвучал сверху, из окна галереи, до боли знакомый голос. *** Обед проходил в траурном молчании. Матушка явственно нагнетала атмосферу расплаты за грехи, сестры сидели тише воды ниже травы, Лараки то и дело по очереди укоризненно поглядывали на Дика. Самому же Дику просто нечего было сказать в свое оправдание. А что тут скажешь? Не врать же, что ходил свежим воздухом подышать... Наконец, герцогиня Окделл со стуком отложила вилку и пристальным взором обвела домочадцев, остановившись на Дике. Тот моментально придал лицу как можно более скорбный и покаянный вид. - Сын мой, - торжественным голосом начала она. "Что-то новенькое", - с удивлением подумал Дик, но, спохватившись, тут же вернул на физиономию выражение святого мученика перед казнью. - Сын мой! - возвысила голос матушка, видимо, успев понять, что не вызывает у отпрыска должного трепета. - Я долго думала о вашей судьбе. Вы еще молоды и потому неразумны. Искушения Леворукого тревожат Ваш рассудок... "Ну вот, поехала по накатанной", - облегченно вздохнул Дик, постаравшись сделать это как можно незаметнее. - "Дальше можно не слушать, все равно ничего интересного там не будет". - Так вот, я долго думала и приняла решение, - продолжила меж тем герцогиня. - Вам стоит уехать из Надора на некоторое время. Фердинанд Оллар очень кстати вызвал вас в Лаик... Дик едва удержался от того, чтобы подпрыгнуть на стуле. Вот оно что! Значит, за этим его отправляют в столицу? Надеются, он там полгода поживет и думать забудет про свое ремесло? Ха, как бы не так! Матушка плохо его знает. Он вернется и тут же начнет разбирать все дела, что накопятся тут в его отсутствие. Всего-то восемь месяцев, велика беда! Зато уж потом точно никто его никуда не отошлет... Матушка продолжала говорить что-то о чести служить делу его отца, Людях Чести и долге, но Дик уже не слушал. Он думал о том, сколько всего нужно сделать до отъезда.