Улетай на крыльях ветра Ты в край родной, родная песня наша, Туда, где мы тебя свободно пели, Где было так привольно нам с тобою.
«Половецкие пляски. Второй акт оперы «Князь Игорь». Композитор — Бородин, — проговорила про себя Бархатова материал с того урока, который удалось запомнить. — Везёт же некоторым. Они летать умеют. И я бы могла летать, только война не дала…» Поток мыслей в её голове оборвался. Валя не заметила, как уснула. Усталость взяла своё. Рядом с ней устроилась такая же уставшая Ольмина. Поблизости в бочках булькало топливо. Время близилось к обеду. Солнце грело землю. Санденс с Наоси расположились на поляне рядом с танком. Перед ними на траве были разложены карты. — И что это значит? — спросил Наоси, глядя на карты. — Ты проиграл, — спокойно ответил Кид. — Чё-ё-ёрт! Японец со злости резко раскидал в стороны карты. Санденс снова их собрал колоду и стал перемешивать. Он посмотрел в сторону горизонта. Уехавшего вчера Бутча ещё не было видно. Санденс немного нервничал. Они могли бы вернуться рано утром, но почему-то задерживались. Впервые за долгое время он разошёлся с Бутчем. Последние несколько часов он провёл в компании Наоси. И если японец не разглагольствовал о величии императорской авиации, об адмирале Ямагути или о своих подвигах, то бурчал о том, как его раздражает большеносая Валя. — Куда ты всё пялишься? — вдруг спросил Канно. — Всё ждёшь своего дружка? Поверить не могу, что он свалил вместе с этой красномордой сучкой. Вообще насрать и на неё, и на её танк. Схрена ли она тут заявилась и теперь все перед ней пляшут на задних лапах? Кид немного ухмыльнулся. — Тебе точно не плевать на неё? Последние несколько часов ты только о ней и говорил. Наоси побагровел от злости и, схватив Санденса за шиворот, истошно завопил. — ГОВНЮК! С ЧЕГО ТЫ ВООБЩЕ ВЗЯЛ?! — Да успокойся ты, буйный! — воскликнул Кид. Всё же Канно немного остыл и перестал кричать, фонтанируя слюной. Санденс снова посмотрел в сторону горизонта. Судьба Бутча волновала его немного больше, чем Вали. И не удивительно, Кессиди оказал на него немалое влияние. Их банда была одной из самых знаменитых на Диком Западе. Буквально за несколько дней до их отъезда в Боливию, они раскрыли друг другу свои настоящие имена. Тогда-то он сказал, что его на самом деле зовут Гарри Лонгабо. Гарри родился в Мон-Клере, штат Пенсильвания. И в отличие от своего приятеля, чьей первой кражей были штаны, его добыча была покрупнее. Будучи пятнадцатилетним пацаном, он попытался украсть лошадь в Сандэнсе, штате Вайоминг, но был пойман. Тогда он и получил своё прозвище Сандэнского пацана. После этого он ещё два года пробыл в тюрьме. На свободе Кид пытался жить по честному, но это оказалось слишком сложно. Примерно в то же время он сошёлся с Бутчем. В их банде Кид был лучшим стрелком. Он как вчера помнил, как они с Кэссиди скрывались в горах от преследовавшего их Чарли Сиринго и его детективов. Пришлось прыгать со скалы в полноводную реку. Кид был готов стоять насмерть, лишь бы не нырять в воду (ведь он не умеет плавать). Но в итоге он всё равно прыгнул вместе с Бутчем. Он всегда шёл за ним, даже в Боливию. — Эй, ты что, уснул? — позвал его Наоси, увидев, что тот ушёл в себя. — Да, немного, — признался Сандэнс. — В повозке на полном ходу плохо спится… И всё же, почему ты так ненавидишь эту русскую? — вдруг спросил он. — Больше не спрашивай меня об этой американской шлюхе! Она воюет не на моей стороне и не знает японского языка. Кто не знает японского языка, тот должен сдохнуть! Я не виноват, что её страна стоит на земле, которая нужнее моей стране. А ты-то за что воевал? — в характерной грубоватой манере спросил Наоси. — Я? Ни за что, — апатично ответил Сандэнс. — Я просто грабил банки и поезда с деньгами. Я преступник, который выбрал путь лёгкого заработка. Но даже у меня была официальная жена. Кид стал раскладывать карты. Его взгляд остановился на даме пик. — Но знаешь, у меня даже была официальная жена, — вдруг сказал Кид. — Ёе звали Этта. Она была школьная учительница. Удивительно, правда, что она связалась с бандитом, вроде меня. Может я был для неё лишь развлечением. У неё была скучная жизнь. А я был плохим парнем. Женщины любят плохих парней. Но она поехала с нами в Боливию. Хорошо, что Этта вернулась в Штаты… Сандэнс поднял глаза и увидел, что Наоси во время его тирады заснул от скуки на месте. Он повесил голову и тихо похрапывал. Из его носа торчал пузырёк соплей. — Ты что, правда заснул… — удивился Кид. Он щёлкнул пальцами прямо у него перед лицом. — Проснись! Мы же играем! — А… что? — не понял Канно. — Ты опять проиграл. — ЧЁ-Е-ЁРТ! Сандэнс снова усмехнулся. Пусть Наоси его не слушал, он рад, что смог высказаться. Издалека послышался стук копыт. Санденс насторожился и, поднявшись с места, стал всматриваться вдаль. На горизонте показалась долгожданная повозка. Лошади направились прямо в сторону танка, мимо палаток эльфов. Возле руин замка они остановились, и оттуда слезли двое — Ольмина и ещё один неизвестный. Повозка двинулась дальше и скоро можно было точно увидеть Бутча. — Эй, Сандэнс! Ты тут без меня не загнулся? — с ехидной интонацией крикнул Кэссиди. — А то и шагу без меня сделать не можешь. — Пошёл ты! — так же отозвался Кид. Валя тихо рассмеялась. Повозка поравнялась с танком. Бутч спрыгнул на землю и по дружески крепко пожал руку своему компаньону. — Надеюсь, ты не потратил слишком много патронов, — сказал Кид. — Мне и не пришлось. Она всё сделала сама, — ответил Бутч, глядя на Валю, которая выбралась из повозки Девушка неловко улыбнулась им и побежала к машине. Она погладила нагретую броню. «Подожди, тридцатьчетвёрка, скоро сдвинешься с места», — подумала Бархатова с улыбкой. Наоси в это время стоял в стороне, сунув руки в карманы комбинезона, и наблюдал за единением девушки-красноармейца со своей боевой машиной. В этот момент лётчику вспомнился его самолёт и тот, второй, который он разбил. Война — время постоянных обновлений. Глупо было бы привязываться к одной машине, её рано или поздно могут подбить. Потому Наоси казалось странным подобное отношение Вали к танку. Но всё же техника - то немногое, что осталось у них от родного мира. Валя ощутила на себе его взгляд и посмотрела в его сторону. Наоси резко отвернулся, делая вид, что ничего не было. Как бы ни было противно, но Бархатова понимала, что обращаться за помощью придётся к нему. Только он из всех скитальцев знал, как обращаться с техникой в общем. Набравшись смелости, Валя подошла к нему. — Послушай, гражданин, — неловко начала она. — Для тебя лейтенант Канно! — ответил Наоси. — Ну хорошо, лейтенант Канно, вы бы не могли помочь заправить танк? — Кем ты себя возомнила, сопля? Да как ты смеешь мне приказывать? Ты ниже меня по званию, сама говорила. — Так я не приказываю, я вежливо прошу, — ответила Валя, стараясь оставаться спокойной. Поняв, что вежливостью его не взять. Валя решила сменить тактику. Ради выполнения задачи, придётся проглотить свою гордость и надавить на гордость японца. — Баки с топливом такие тяжёлые, — произнесла Валя со страдальческой интонацией. — Я хоть и механик водитель, но ведь не настолько сильная. Чтобы их поднять, нужен кто-то посильнее меня. Наоси конечно услышал некоторую фальш в интонациях девушки, но на горизонте замаячил Нобунага с Ольминой. «Сисястая в очках уже успела ему всё разболтать», — с раздражением подумал Канно. И, понимая, что он может получить от Демона-повелителя очередной нагоняй, всё же пересилил себя и согласился Вале помочь с заправкой. Лошадей Бутч подвёл поближе к танку, чтобы по доскам можно было выкатить. Валя заранее предупредила, что лучше отогнать животных подальше, иначе они могут испугаться мотора. Как раз подошёл Нобунага. — Ну что, носатая, как успехи? — спросил он. — Докладываю, гражданин военачальник, — Валя вытянулась и приставила руку козырьком. — Предполагаемое топливо успешно доставлено и скоро будет перелито в бак, — после она обратилась к Ольмине. — Ну, как там гражданин Игнатий Васильченко? — Он пока пребывает в шоке от новой обстановки, — ответила та. — Неплохо справилась. Достала это своё топливо и привезла нового союзника. Тебе есть чему у неё поучиться, Канно, — позлорадствовал Нобунага. Наоси только недовольно фыркнул. Но делать было нечего, нужно заправлять танк. Но, к несчастью, оказалось, что на заправку должно уйти много времени. Немало времени прошло, пока Валя с Наоси снимали броневые крышки над заливными пробками, и пока топливо медленно заливалось через воронку. Ода и Ольмина успели к этому времени почти уснуть. Но их резко разбудил рёв мотора. — Что такое?! На нас напали?! — испугалась октябристка. — Нет! Оно двигается!!! — радостно возопил Нобунага. Мимо них в нескольких метрах промчался Т-34, оставляя за собой шлейф выхлопных газов. — Фу, какой мерзкий запах, — произнесла Ольмина с отвращением и заткнула нос. — По сравнению с этой дрянью, сера и то пахнет лучше. — Этот мерзкий запах — запах нашего боевого преимущества! — воскликнул Ода. Проехав ещё несколько метров, танк остановился. Из люка выбралась Валя, её лицо так и сияло от счастья. — Едет! Е-е-еде-е-ет! — радостно протянула она, скатываясь по броне вниз. На радостях она сделала пару раз с разбегу колесо и громко пропела. — Нам нет преград ни в море, ни на суше, нам не страшны ни льды, ни облака. Глядя на неё, Наоси вспомнил, как был счастлив, когда ему удалось починить один из истребителей с авианосца адмирала Ямагути. «Если б я ей не помог с заправкой, ей бы не удалось его завести», — подумал про себя Канно. Тут он поймал себя на мысли, что Санденс в какой-то степени был прав — он слишком много думает о Бархатовой.Глава 8 Возвращение
6 февраля 2021 г. в 20:21
Повозка неслась по дороге. Удалось уже достаточно далеко уехать от места стычки с отродьями, потому Бутч немного сбавил темп. Тем временем Ольмина пыталась оказать Игнатию Михайловичу медицинскую помощь. Инструментов у неё не было, пришлось делать всё в ручную. Она осторожно пыталась достать осколки из спины. Очень повезло, что они не были слишком мелкими и не ушли глубоко под кожу. Валя стояла рядом и держала лампу.
И пока Ольмина перевязывала Васильченко найденными белыми тряпками, она продолжала агитировать его помочь в борьбе против Чёрного короля:
— Ну неужели вы хотите, чтобы монстры уничтожили всех людей? Вы сами в этом недавно убедились. Вам нужно присоединиться к другим скитальцам.
Но Васильченко не отвечал. Его взгляд был пуст. Он слушал её, но в то же время рассуждал про себя. Какой ему резон воевать за незнакомую страну, за чужих людей, за чужую веру? Но в то же время он видел, на что способны эти самые отродья. И если они хотят уничтожить людей, значит он будет в их числе. Игнатий Михайлович посмотрел на Валю.
— Ты-то за что воюешь здесь? — спросил он. — Не понимаю я, как можно воевать за чужую землю и чужую веру?
— За что, за что… За мир, за выживание, — твёрдо ответила Валя, держа фонарь так, что его свет отражался огоньком в зрачках. — Чёрный король не имеет права решать, какой расе жить, а какой нет.
Бархатова знала об этом из рассказов одного из очевидцев октябристов, который бывал в захваченном отродьями городе. Он со своим напарником видел, что отродья превратили пленных людей буквально в товар: рабов и буквальное мясо. Аналогии ей напрашивались сами.
— Разве большевики не делают то же самое? Вместо расы у них так называемые классы, — произнёс Игнатий.
— Глупость какая. Чтобы уничтожить классы, не обязательно уничтожать их представителей. А для этого надо проводить пояснительные работы, — с небольшим раздражением сказала Валя.
Ольмина закончила с перевязкой и стала с недоумением наблюдать за их спором. А Васильченко продолжил:
— Да как так можно? Повести страну неизвестно за кем. Разрушить её многолетний уклад. Теперь страна погрязла в хаосе, как необразованная челядь будет управлять страной? А всё из-за евреев во власти.
Но тут внезапно Валя неожиданно для всех сорвалась, сопровождая свою тираду лёгкими ударами Васильченко по голове (благо, не лампой).
— Да как вы не понимаете?! Всё проблемы от классового неравенства и угнетения человека человеком. Нация вообще никого смысла не имеет. Вы, беляки, всё призывали объединится на основе одной нации, одной религии против внешнего врага. Знаете, кто ещё придерживался такой риторики? Муссолини и Гитлер.
— Гитлер? — вдруг подскочила Ольмина. — Ты говоришь про основателя Ортэ? Тот, кто начал масштабную войну с ближайшими странами?
— Чего? — Валя остановилась и посмотрела на неё. — Этот гад усатый и здесь успел делов наделать? Уж не знаю, что он тут успел натворить, но в нашем мире он тоже начал войну. Он обманул пролетариев Германии. Надеюсь товарищ Сталин и Красная Армия его победили и казнили прилюдно, а труп отдали на осквернение собакам!
— Вы с тем сумасшедшим лётчиком точно не родня? — вдруг заметил Бутч.
— Да с чего бы это вдруг? — возмутилась Валя. — Он грубиян и империалист японский. Что у нас может быть общего?
Кэссиди будто раззадорило. На его лице растянулась ехидная ухмылка и он продолжил сыпать на неё колкостями. Валя его всё же раскусила и свела всё к просто шутке. Плюс ко всему, в дело вмешалась Ольмина. Вскоре все успокоились. А небо тем временем стало постепенно светлеть.
«Подумать только, мы за одну ночь смогли сбежать от отродий», — удивилась про себя Ольмина, глядя на гаснущие на верху звёзды. Она слегка коснулась плеча Вали, но та никак не реагировала.
Бархатова сидела, упираясь в борта повозки, и смотрела вдаль, прямо на линию горизонта. Перед глазами проплывали деревья. Сил у неё на разговоры уже не было. Старые воспоминания о родном доме дали о себе знать. К Вале на палец села божья коровка. Она лениво перевела на насекомое взгляд и подняла палец вверх. Коровка поднялась по её пальцу. Добравшись до верха, она расправила крылья и полетела. А Валя мысленно проводила её песней, которую они учили на уроках пения в школе.