***
Пока врачи узнают причину ссадин и синяков у Арсения Сергеевича, он рассерженно складывает руки на груди и придумывает основание, которое спасёт школьника от нравоучений докторов. Учитель не сводит глаз с шипящего Шастуна, пока медсестра аккуратно обрабатывает раны перекисью. Педагог громко цокает, когда Антон отказывается от бинтов, прося девушку в белом халате заменить всё на пластыри. Младший всплескивает в ладоши, когда видит разноцветные липучки с динозаврами, на что Арсений закатывает глаза, но затем еле заметно улыбается. У Шастуна дома точно такие же лейкопластыри, а значит, ближайший поход в аптеку отменяется. Учитель забирает оригинальную справку из рук врача и подталкивает Антона к двери из кабинета. Белая плита со скипом закрывается и зеленоглазый тихо шипит получая подзатыльник от брюнета. — Если я ещё хоть раз увижу подобные действия, будем разговаривать по-другому, ясно? Так вот каково это, когда он повышает голос… Попов снова заносит ладонь, но школьник успевает увернуться и отойти на безопасное расстояние. Арсений всучивает справку в руки младшего и настоятельно рекомендует воздержаться от нагрузок в ближайшее пару дней. Он также напоминает Антону сделать ксерокопию и после небольшой домашней реабилитации занести в учительскую. Школьник кивает на все просьбы брюнета и утверждает, что справится в одиночку, дабы добраться до своего дворца недалеко от центра города. Мило попрощавшись, Антон заходит за угол здания, провожая чёрную машину взглядом зелёных глаз. Слабый огонёк теплится рядом с дивным органом, что в народе прозвали сердцем и улыбка трогает розовые щёки юного лица, которое из-за многочисленных царапин и синяков теряет свою невинность, становясь взрослее. Но смайл пропадает, когда Шастун возвращается в заведение снова, осознавая, что сейчас прийдётся очень не легко. Он вернулся сюда за единственным — прощением. И, дьявол, Арсения Сергеевича потянуло именно в ту самую клинику, где находился Булаткин. Как Антон узнал? Выграновский шёл по коридору укутавшись в тёплое, синие худи, если бы парень не знал его лично, был бы уверен, что тот доброй души человек без каких-либо злых помыслов. Аккуратно прислонив ухо к белой двери палаты, Шастун открыл её, удостоверившись, что никого нет. У Антона было мало времени и им нужно было воспользоваться грамотно. Грудная клетка Егора медленно вздымалась к верху, а затем снова возвращалась в исходное положение. Человек в белом одеянии умиротворённо спал, но наблюдать эту картину оказалось порядком не самой приятной вещью, вследствие чего солёная вода начала больно щипать глаза. — Чувак, я, я, — начал тихо было Антон, чтобы не разбудить первую любовь, но потом словил истерическую смешинку, осознавая свою беспомощность. Он не знал, как делают это другие люди, в фильмах и сериалах всё было так просто. Всего пару нужных слов и человек приходил в себя, а столкнувшись с этим в суровой реальности все возможные и не возможные варианты дальнейшего развития событий сломались, когда Антон не решил ничего разумного, как сбежать. Вот так по-детски сбежать от проблем. Какой из него взрослый человек, если он так по-мальчишески лишил себя прощения. Антон не мог предугадать, как сложится лечение, если бы он остался и рассказал всё что думает, к тому же, он на сто процентов был уверен, что Выграновский действительно нашёл ствол и ему осталось недолгих пару дней. Но какое-то действие стоило совершить, таким образом, Антон выкурил пачку сигарет за вечер.***
Шастун разворачивал красную обёртку шоколадной конфеты, которую нашёл в Аниной заначке. И пока мама возилась с ужином, школьник остановил свой выбор на правде, которую стоит рассказать родственникам. Когда Шастун младший вернулся домой после больницы никого из родни не было, а глаза совершили кругосветное путешествие, когда ключ несколько раз провернули в замочной скважине. Зеленоглазый устал воровать тональный крем у сестры, поэтому тщательно умылся, а после ещё раз обработал раны и речь, которую собирался произнести в своё оправдание. Мама попросила сестру позвать Антона к ужину и дочка беспрекословно выполнила просьбу. После тихого стука брат любезно ответил протяжное, «да-а-а», и улыбнулся младшей сестре. Анна пригласила рукой на кухню и покачала головой, ожидая нравоучения от родителей. Растянутая белая майка дополнялась дырками из-за моли и пятнами от разных соусов, а такие же растянутые серые спортивные штаны с дыркой на одной из колен составляли образ обычного, среднестатистического, российского бездомного в летнюю пору. Руки Антона выглядели непривычно одиноко без известных звенящих колец и браслетов, которые он снимал по приходу домой. Без этих атрибутов подросток не чувствовал себя хорошо на все сто процентов, плохо он чувствовал себя и без Арсения Сергеевича, но тот, похоже, совсем не беспокоился о переживаниях школьника, а так хотелось. Желудок не принимал ничего кроме воды, поэтому оставив затею подкрепится на грядущую ночь, Антон украл стакан прозрачной жидкости и вернулся в комнату. Правда так и осталась скрытой, ведь щебечущая о своих учебных достижениях Анна перетянула всё одеяло внимания родителей на себя, тем самым, спасла брата от долго разговора. А Шастун и не был против, потерять сон из-за охов матери и строго отцовского взора не являлось хорошей идеей. Синяки понемногу пропадали, превращаясь в жёлтые и зелёные пятна, а царапины на руках скрывал пластырь с динозаврами, как напоминание о первой поездке вместе с Арсением Сергеевичем. Занося большой палец над диалогом с учителем Шастун крепко зажмуривал глаза и отбрасывал айфон на кровать, пытаясь сосредоточиться на домашнем задании. Через сотню переулков, пару дорог и несколько домов, Арсений Сергеевич тоже задерживал палец над кнопкой, «Отправить», но вместо дебютного, «Как себя чувствуете, Шастун?», блокировал экран и отодвигал смартфон на край стола, продолжая потягивать кофе и скучать по питерским дворам-колодцам. В постели Арсений оказался непозволительно поздно так и не дождавшись ответа от Антона, и не найдя способов начать диалог. Школьник же уснул за решением сто девятнадцатого задания по математике прям за письменным столом, так и упустив шанс на виртуальную беседу. Утро вечера мудренее, может быть, пожелание, «Доброе утро!», появится в переписке, но на смену этому в четыре с четвертью часа на телефон Шастуна приходит, «Спокойно сна, Антон.», но подросток продолжает разливаться лужей по письменному столу, обнимая книгу по литературе. Выходные, как обычно, проходят стремительно быстро из-за сбитого режима, не выполненной домашней работы и из-за двадцати четырёх часов в сутках, Антону нужно минимум семьдесят два, чтобы всё равно ничего не успеть. Парень даже не догадывается о существовании сообщения от педагога, ведь спустя пару минут отправитель психует и удаляет письмо у обоих участников закрывая глаза и проваливаясь в сон до пяти часов субботнего вечера. Антон оставляет все дела на воскресенье позволив себе чипсы и сериал, пожалев о прыщах и синяках под глазами, которые станут темнее. Шастун решается сходить в больницу к Егору на неделе, придумывает план, готовит речь, покупает витамины и верит в добродетельность Эда, но весь пиздец начинается, когда правдивые слухи отсутствия Булаткина в школе доходят до Марии Фёдоровны, а следом и до Арсения Сергеевича, коему не хватало только этого. Классной руководительнице ничего не остаётся как обратиться к директору, в кабинете которого и находится учитель английского языка и литературы, умоляя Павла Алексеевича уменьшить для него задачи, но мужчина стоит на своём не давая никаких поблажек брюнету. Измотанный учитель громко вздыхает, когда слышит заключения Марии Фёдоровны, что касаются Антона и отправляется на урок к одиннадцатому классу, только горько качая головой. Антон встречается взглядом с голубым океаном и читает осуждение. Неужели его опасения подтвердились и учитель узнал о драке? Шастуну искренне не охота оправдываться, доказывать свою невинность, а в особенности, рассказывать настоящую причину драки. От Арсения Сергеевича ничего не утаишь; он посадит перед собой на первой парте, где у Антона ноги не помещаются, встанет напротив, упрётся бёдрами в деревянный учительский стол, так что глаза будут в идеальном положении, чтобы рассмотреть все прелести скрывающиеся под штанами и сложит руки на груди, ожидая ответа. И у Антона сам по себе язык развяжется, ему не прийдётся заламывать руки и грызть ногти, слова сами начнут вылетать, не спрашивая разрешения у хозяина. А дальше только неизвестность. Школьник понятия не имеет как Попов отреагирует на горькую правду, ведь сладкую ложь ему не дадут сказать глаза, что пристально будут всматриваться в зелёные. Шастун не в силах прокручивать новые сценарии неизбежного в голове, поэтому подросток собирается сбежать, слинять с места преступления как нашкодивший котёнок, таким образом, едва урок подходит к концу, парень крадёт весь воздух в кабинете и мигом оказывается в тёмном, школьном коридоре, пулей вылетая из помещения. — Стоять Шастун! — звоном звенит в ушах, оглушая, заставляя замереть на месте. — Дьявол! — сдерживает себя школьник, чтобы не заматериться, вспоминая все слова из американских фильмов заменяющее излюбленное «блять». Он медленно поворачивается на пятках и фальшиво улыбается, проклиная Кузнецову, которая разболтала, сдаётся ему, всему миру, тайну стрелы за гаражами в позапрошлые выходные. Его руки превращаются в кулаки, а эластичная ткань пластырей всё равно растягивается, отделяясь от тонкого слоя кожи, который борется с организмом человека, чтобы раны быстрее зажили. Антон возвращается в класс под пристальным наблюдением учителя и слышит щелчок замка, предвещая беду в виде долгого разговора. — Я не в чём не виноват, — ох, ну конечно, его доля вины присутствует, но Шастун всеми силами пытается сохранить правду в секрете, начиная кормить Попова ложными сведениями. Арсений Сергеевич молча упирается бёдрами в деревянный угол стола и складывает руки на груди, пока всё идёт по заготовленному сценарию, который Антон предусмотрел на уроке, где его не разу не спросили, уже зная, что ученик не готов. Брюнет спокоен, а может, просто устал. Павел Алексеевич измотал учителя и времени на веселье, и на себя не оставалось. Педагог медленно наклоняется к первой парте и ставит руки по бокам от подростка. Нет шансов на побег, не единого шанса на спасительную ложь. Парень моментально краснеет, превращаясь в сахарную вату со вкусом клубники, его зелёные глаза бегают из стороны в сторону, пока Арсений уменьшает расстояние и довольно хмыкает. — У меня весь вечер свободен, но если ты желаешь оказаться дома быстрее — начинай говорить. — монотонно произносит учитель. Брюнет щёлкает пальцами перед лицом Шастуна и возвращается в изначальную позу, облокотив предмет обожания не только Антона, но и парочки девчонок в его классе, на деревянный стол. — Что говорить? — мямлит Шастун, пытаясь корчить из себя глупого и не смышлёного подростка. — Не притворяйся. Я знаю про драку, — даёт он первую подсказку, — про это знаю не только я, но и половина школы, — вторая подсказка больно кусает совесть Антона. Парень краснеет ещё сильнее, становясь похожим на сахарную вату со вкусом черники. Почему все его мысли заняты только едой? Он давно ничего не употреблял в пищу, а стоило. Ведь желудок издаёт протяжный и жалобный вой, что не скрывается от взора Попова. — Голоден? — интересуется мужчина. Шастун лишь осторожно кивает, страшась вердикта ещё и насчёт этого. — Быстрее расскажешь мне правду — свожу тебя в кафе. Знаю одно место неподалёку, говорят, там подают отменные стейки! — подмигивая младшему и расшатывая богатое воображение ученика, слыша ещё один стон из недр антоновского желудка, Арсений Сергеевич, похоже, специально играет в эти «кошки-мышки». — Лично я без еды могу спокойно прожить двое суток, я засекал, а вот вы Арсений Сергеевич, — немного расслабляется Антон, когда чувствует бразды правления в своих руках. — Что у вас с Булаткиным? — вся уверенность растворяется в воздухе. Один вопрос выбивает всю почву из-под ног и младший обречённо роняет голову в окольцованные пальцы, расплываясь по парте и пытаясь расставить ноги в удобном положении. — Давняя обида, — заходя из далека, потихоньку начинает Антон. — Насколько давняя? — С первого класса, — прокручивая кольца на тонких пальцах, продолжает одиннадцатиклассник. Он смотрит в окно, на парту, тупит взгляд в пол, только бы не встретиться с глазами учителя. Так он хоть как-то контролирует ситуацию. — Внушительно, — комментирует Арсений, будто его сноски помогут парню стать более сговорчивым. Антон снова закрывается натягивая рукава на кисти рук, пытаясь спрятаться от внешнего мира. Спасительный телефонный звонок разрезает тишину на части и под предлогом, «это важно, прости», Арсений покидает кабинет. Подросток вздыхает не представляя сколько ещё предстоит проторчать здесь, чтобы учителю было достаточно сказанного. Педагог возвращается быстро и одаривает мимолётной улыбкой, пытаясь расположить к разговору. — Егор меня ненавидел с первого класса… — школьник хорошо отзывается об однокласснике, а значит, питает немного другие чувства, кроме аналогичной ненависти и вражды. — Ага, будешь утаивать — в больницу к Булаткину поедем вдвоём, — строго обрывает Попов, в очередной попытке узнать больше реальных подробностей. — Хороший ход, — всплескивает в ладони Шастун, — тогда слушайте. — парень поворачивает голову к Арсению, который сидит на стуле за учительским столом закинув одну ногу на другую. Его руки аккуратно лежат на его ногах, будучи сложены в замок. Его спина расслаблена, но мужчина продолжает внимательно слушать рассказчика иногда вставляя свои глоссы. Антон обводит своим взором очертания фигуры старшего и останавливается на глазах, начиная рассматривать фарфоровое лицо, не боясь потерять рассудок. — Сильные ссоры с Егором появились, когда мы перешли в восьмой класс. До этого мы просто недолюбливали друг друга из-за постоянного соперничества между двух классов. — Антон мирно растекается по деревянной парте ряда возле окна, краска с лица давно ушла, а руки перестали потеть и ходить ходуном. Если внешне школьник был совершенно спокоен, то внутри царил полный хаос. Скрывающиеся от пытливого взгляда Арсения Сергеевича колени предательски дрожали, заставив подростка часто крутится на крошечном стуле. — Может тебе принести что-то из столовой? — поинтересовался учитель, ведь вместо ярко-красного стыда, пришла бледная как поганка совесть. — Нет, спасибо, — протараторил школьник, вытирая выступивший пот со лба, — я продолжу, — Да, конечно, — перебил его брюнет, кивая головой, чтобы приструнить свои едкие комментарии. — Так вот, тогда Егор начал ходить в спортивный зал, а я погнал в рост, таким образом, силы распределялись поровну. Мы были, что-то типо, авторитетов школы и даже, на тот момент, старшеклассники выбирали либо мою сторону, либо Егора. Поз всегда был в моём лагере, но постоянно читал морали, потому редко посещал место встречи для проведения чемпионата, — Антон показывает кавычки пальцами и истерически усмехается, подхватывая нить рассказа далее, — а Выграновский хоть был, и остаётся козлом, а всегда топил за справедливость, оттого просто занимал должность болельщика. Антон ждёт насмешливую заметку, но её не поступает, и в таком случае переходит к самой болезненной стадии развития событий. — Но дрался я не только из-за войны между параллелями, а из-за того, что Егор мне нравился, да к чёрту, — психует подросток, — он был моей первой любовью! — выкрикивает Шастун и зажмуривает глаза, не зная как отреагирует на это учитель. Всё таки, народ у нас разный бывает. Спустя несколько секунд равных вечности Антон открывает глаза и наблюдает такого же спокойного и внимательного слушателя в роли Арсения Попова, что и пять минут назад. — Вот, — заключает Шастун, — я не пытался открыться Егору, рассказать об этом, я признался только сестре. В девятом классе у Егора появилась девушка, я не хотел разрушать их отношения, но чувства так и не прошли. Мы продолжали затевать стрелы, я в надежде выбить из себя чувства, он в надежде отстоять честь своего класса. Возможно, мы оба хотели прекратить это, я точно, но если бы кто-то из нас сделал это первый, думаю, вы догадываетесь какая бы тогда участь ждала человека протянувшего соломинку перемирия, — Антон видит кивок головой и плавно перемещается к концовке, — в десятом классе к Ане перешла Ира из другой школы. Она сразу мне понравилась и мы начали встречаться, но я понял что это не взаправду, когда первый раз поцеловал её. — Ты когда-нибудь целовался с парнем? — задаёт вопрос ребром Арсений Сергеевич. — Нет. — честно отвечает Антон. — Но к Ире меня совсем не тянуло. Она была очень хорошей девушкой, заботливой, умной, красивой. Короче говоря, отличным прикрытием, чтобы скрыть чувства к Егору. Я думал, это сработает, но ничего не сработало. Несколько раз я проигрывал Егору в поединках, потому что засматривался на него, теряя самообладание. — ого, Антон сказал даже это, а ведь не планировал вовсе. — А потом появились вы. — А что я? — учитель удивлённо поднимает брови и меняет позу, поместив локти на стол. — Не притворяйтесь, — повторяет младший его слова. Арсений прячет улыбку в кулаке и опуская эти факты, вежливо просит продолжить историю. — Я расстался с Ирой, а она, дабы насолить мне рассказала всем несуществующее суждение, что мне нравится Булаткин, — первый раз Антон называет Егора по фамилии и рассерженно встаёт со стула, начиная нервно ходить из стороны в сторону, — ну, я то знал, что это так, но отчаянно пытался скрыть. С одной стороны мне нравился другой, но сказать об этом Ире я не мог. Тогда она рассказала Выграновскому этот факт, он ей сначала не поверил, но не стал разбираться, а просто передал эту информацию лучшему другу. И вот две недели назад они позвали меня на как таковые разборки. Я взял с собой Диму совершенно не ожидая, что Ира всем рассказала. Тогда об этой симпатии узнал ещё и Поз, чего я боялся больше всего на свете. Егор меня спровоцировал, как и Выграновский, ну, и я, естественно, сорвался. — руки Антона начинают дрожать и в попытке это скрыть он падает за третью парту, пряча ладони под обрамлённое блестящим лаком дерево. — Ты гей? — после долгой паузы, спрашивает Арсений. — Я гей и что? — вскипает Антон. — Повтори. — приказывает учитель. — Я гей… — Ты собираешься ехать в больницу? — спрашивает Арсений, будто и не было тех реплик. — Собирался, но желание пропало, когда все узнали о драке. — ошарашено отвечает Антон. Он хмурит брови и разводит руками в немом жесте, намекая на своё недоумение. Арсений молча подходит вплотную к подростку и поднимается на носочки, чтобы достать до уха младшего. — Пойдём довезу тебя, — шепчет он, а затем облизывает мочку уха и кладёт руку на низ живота Антона. Мужчина немного отстраняется, делая шаг назад, убирая руку с живота зеленоглазого. Шастун наглеет и подцепляет пальцами чужой подборок, в попытке получить долгожданный поцелуй, лица оказываются на непозволительно близком расстоянии и Арсений ловко уворачивается, хотя сам питает дикое желание впиться в губы школьника. Мужчина быстро разворачивается на пятках пряча улыбку в себя и Антон слышит звук щелчка, дверь открывается, свет гаснет и кабинет погружается в сумерки, что легли на улицу. Шастун видит очертания силуэта учителя, что галантно пропускает Антона вперёд, очень хочется поторопить русоволосого дав тому лёгкий, нежный, еле заметный удар по попе, но Попов сдерживает своё желание и медленно обгоняет парнишку, чтобы добраться до гардероба и отправиться на стоянку. Подняв воротник пальто, Арсений сутулится, чтобы холод не забирался под рубашку из-за открытого горла. Он несколько раз оглядывается, дабы убедиться, что Шастун следует за ним и расслабляется, когда оказывается в машине. Брюнет заводит машину, медленно пристёгивая ремень безопасности, с целью прогреть автомобиль и трогает с места в направлении центральной больницы, оказываясь там второй раз и тоже в сопровождении школьника. Первая и случайная радиоволна под весёлый тон диктора ставит знакомую песню для Антона и он начинает подпевать, бесшумно шевеля губами. На классном моменте Шастун закрывает глаза и двигает головой из стороны в сторону, продолжая бесшумно шевелить губами, не отрывая водителя от дороги своим воем. Парень медленно втягивает воздух, который смешивается с парфюмом Арсения Сергеевича и хвоей из-за маленькой ёлочки, что висит на зеркале. Антон закусывает нижнюю губу, не подымая век, чтобы снова насладиться моментом песни, и машина останавливается, вероятнее всего, на светофоре, по меркам самого мальчишки. Антон забывает где находится и входит в кураж начиная отбивать ритм пальцами, а потом берёт в руки не существующие палочки и представляет себя барабанщиком известной группы. На перебой музыке подросток слышит противный звук клаксона, что не собирается утихать, испортив всю прелесть мгновения. Шастун несколько раз хлопает ресницами, бросает взор на светофор, где горит зелёный свет, а затем оборачивается назад, чтобы увидеть недовольное лицо водителя грузовика. Он машет руками перед глазами Арсения, а затем трясёт Попова за плечи возвращая из нирваны. — Да, да, прости, отвлёкся, — быстро трогается с месте голубоглазый, набирая скорость. — Полегче, — просит младший, замечая вдалеке пешеходный переход и Арсений плавно тормозит, пропуская медленных зевак. Антон отворачивается к окну, пытаясь спрятать улыбку, что мягко трогает немного раскрасневшиеся щёки. По радио включают уже незнакомую композицию и парень начинает рассматривать салон машины во второй раз, делая вид, что занят изучением деталей, дабы не смущать учителя. В машине Арсения нет места для пыли, складывается впечатление, что он каждый день заезжает на мойку, но и там не справятся так хорошо, как справиться сам педагог. Никаких побрякушек, что обычно весят в машинах у девушек, кроме той крохотной ёлки с ароматом хвои. Никаких пакетов, бумаги, стаканов, игрушек, одинокая жвачка и флешка, вероятно, либо с любимой музыкой, либо с важными документами. Арсений не тот, который будет хранить и то, и другое на одной карте памяти. Он чёртов перфекционист по суждениям Антона, который видел лишь машину, и то только с пассажирского сидения. Вдруг в багажнике жуткий бардак, а в бардачке куча не нужных чеков и других безделушек. Так или иначе, сегодня Антон этого не узнает. Ему очень хочется узнать, какие любимые песни у Арсения, даже не так интересны документы, а композиции. — Ты слушаешь классическую музыку? — так просто задаёт вопрос Шастун. — Нет, почему ты спросил? Антон головой указывает на синюю флешку и ждёт дополнения ответа. — Там не музыка. — ровно реагирует мужчина. Он ждёт ещё одного вопроса, но подростку не интересно. Попов заезжает на стоянку серого заведения и выворачивает руль в другую сторону, находя глазами местечко для парковки в другой стороне. Зеленоглазый старается не смотреть на руки мужчины, в первый раз это не получилось, вторая попытка тоже оказалась провальной. Арсений задевает поворотники двумя пальцами по всем правилам дорожного движения и Антон фактически тонет, не собираясь жадно хватать ртом воздух. Ремень безопасности сковывает движения, но юноша продолжает поддаваться вперёд, чтобы лучше рассмотреть руки Попова. Эти синие вены и запястья с тысячами родинок, где можно нарисовать новые созвездия, придумав им самые нелепые и смешные названия. Арсений — скрытный, замкнутый, таинственный и до одури сексуальный. Его властный голос, томные взгляды, медленные взмахи ресниц, умные рассуждения, он не оставляет шансов школьнику, влюбляя в себя всё сильнее, всё глубже. Антон вертит головой в разные стороны, отгоняя неприличные мысли и поднимает глаза на Попова осознавая, что тот давно заглушил мотор. Педагог беззаботно разглядывает ученика с верхнего ракурса, быстро облизывает сухие губы и закрывает глаза прикладывая к ним пальцы, чтобы помассировать веки и расслабить мышцы. — Проклятье! — громко и резко говорит он, пугая Антона и приоткрыв глаза тянется к парнишке. — Иди ко мне! — пьяно произносит слова Арсений и накрывает губы Шастуна своими. Озадаченный школьник спустя пару секунд понимает, что действительно происходит и не в силах сдерживаться закрывает глаза, отдаваясь в правление учителя. Он позволяет Арсению руководить всем процессом. Вкус той самой жвачки перекатывается на языках двух людей, что тихо покоится в отсеке бумажных стаканчиков для любимого крепкого кофе Арсения и любимого зелёного чая Антона. Шастун не хочет делить Попова с кем-то другим, продолжая таять как сладкая вата в воде. Трёхдневная щетина колит очертания губ Антона, но парень находит это до потери пульса соблазнительным и кладёт ладонь на острую скулу Арсения. Попов запускает пальцы в пшеничные волосы юноши и слышит тихий стон, когда не сильно оттягивает волосы на затылке. Антон представлял их первый поцелуй не так, помните, он верил, что всё будет как в сопливой комедии под дождём, но получилось не хуже, согласитесь. Такой расклад, это «иди ко мне», Шастун готов высечь на сердце, жаль, нельзя делать татуировки на внутренних органах. Арсений бережно отстраняется от парнишки, слышен звук сирен скорой помощи и щелчок ремня безопасности. Антон молча выходит из машины, облокотившись на дверь и наклонившись, чтобы заглянуть в автомобиль. Арсений Сергеевич сейчас выглядит таким крохотным, подросток смущённо улыбается и бросает взгляд на внушительных размеров здание, осознавая всю мощь предстоящего разговора с Егором. — Я подожду тебя в машине, — говорит на последок Попов, он мягко улыбается, снова смущая Антона и отворачивается, чтобы проверить телефон. Шастун не сильно хлопает дверью и удаляется за угол больницы, чтобы выкурить сигарету, которая уж точно поможет привести мысли в порядок и настроить на нужный лад. До жути хочется вернуться обратно, чтобы снова поцеловать такие желанные губы. Целовать ещё сто тысяч раз, целовать пока воздух не закончится, пока не будет достаточно, а достаточно не будет никогда. Осенний Воронеж скуп на краски, но несмотря на это остаётся по-своему великолепен. Арсению нравится этот городок, или ему нравится Антон. Дождь барабанит по лобовому стеклу и мужчина проводит дворниками несколько раз, чтобы избавиться от назойливых капель, но спустя несколько раз бросает эту идею, сдаваясь перед стихией воды. Антон шарит по карманам, выискивая сигареты. В голове ласково ютится приятный туман, мысли плывут медленнее, несерьёзно. Парень делает первую затяжку и облизывает пухлые, розовые губы, в попытке поймать за хвост привкус поцелуя. Он не хочет заставлять Арсения ждать, быстро докуривает никотиновую палочку и немного чертыхается прежде чем зайти в помещение. Подросток оставил всякую всячину для скорейшего выздоровления дома, сказал себе, что купит ещё, если беседа пройдёт хорошо и он появится в стенах лечебницы во второй раз не как враг, а как хороший знакомый, уже чтобы проведать больного. Дима, бывавший здесь не первый раз, давно дал номер палаты, в которой пребывает давний противник. Антон собирается с духом, выдыхает весь воздух из лёгких и нажимает на дверную ручку, та поддаётся и одноклассник встречается взглядом с заплаканными голубыми глазами, понимая, что пришёл вовремя.