спасение?

Тело Мадары было в ранах, глубоких и мелких, где-то даже остались занозы от Мокутона Хаширамы. Он лежал тут же, подле Мадары, который, по его же словам, «пал смертью храбрых». После этой фразы он сам чуть не умер — от потери крови. Раны на теле Сенджу были куда опаснее: наискосок по торсу его будто рубануло Сусаноо Мадары (хотя может и не «будто»), на левом боку огромный ожог (наверняка от Техники Великого Огненого Шара), волосы так же подпалены, от доспехов не посталось ни одного щитка. Хаширама потерял сознание, лежа на земле и истекая кровью, но сжимая в руке обломок от гунбая своего лучшего врага, злейшего друга. Буквально в метре от него был сам Учиха, совсем недвижный и холодный. — Н-да, — Тобирама цыкнул и сказал своим подчиненным: — Унесите брата, только осторожно — я подлатал, как смог, но рана может открыться. Несите в операционную, подготовьте все, я скоро подойду. Ниндзя-медики в очередной раз удивились способности своего начальника оставаться хладнокровным и рассудительным в любой ситуации: вот его родной брат лежит, почти мертвый, а он то и дело смотрит на труп врага, о котором можно не беспокоиться уже, но!.. — Чего встали? — Что с… телом? — один из отряда кивнул в сторону Мадары. — Нам тоже его забрать? — Нет необходимости, — жестко ответил Тобирама. Медик, спросивший его, ждал пояснения, почему нет необходимости, но ему грубо приказали: — Шевелись давай, Хокаге долго не протянет. Конечно, потянет. Еще и всех их вместе взятых «перетянет». Тобирама не сомневался, что его брат выкарабкается из лап смерти, как и всегда, даже с такими ранами, иначе он не Хаширама, черт возьми, Сенджу. А с Мадарой все было сложнее: только Тобирама, лучший медик-сенсор, смог уловить едва заметные трепыхания в груди Учихи, такие слабые и редкие, что стало ясно, как день: непобедимому побежденному нужна была экстренная помощь, так что надоедливых птенчиков в смешной белой униформе с чепчиками на головах надо было спровадить, и как можно скорее. — Да что ты, черт тебя дери, не умер-то? — с нехорошей усмешкой  сказал Тобирама, присаживаясь на колени около Мадары. — Если бы помер, тебе же было бы легче. Разорвав его синий балахон, уже и так напоминавший ветошь, Тобирама начал лечение: срастил мышечные ткани у сердца, привел в порядок ребра, чтобы не утыкались в легкие, «починил» два раздробленных позвонка грудного отдела позвоночника. По мелочи решил не заниматься: только то, что в будущем могло бы стать проблемой, поэтому оставил закрытые переломы, вывихи, ссадины и раны не глубже пяти-шести сантиметров. Тобираме доставляло какое-то садистское удовольствие от того, что он буквально перечитывал внутренности самого Мадары Учихи. Ха, узнай об этом покойный Изуна, поседел бы в один миг. — Отлично, теперь домой. Тобирама наклеил на более-менее нетронутое место на теле Учихи (на внутреннюю часть бедра) печать Техники Летящего Бога Грома и, сложив печать, телепортировал тело. Тобирама отправился вслед.