эссенция блинов

— А поехали к морю?-вырывается внезапно даже не изо рта Джено, а у вечно неугомонного Ченле. На него смотрят все непонятливо, даже Джисон, готовый поддержать любую безумную идею. — Ченле, у нас экзамен через три дня,-Ренджун всегда был единственным человеком у кого хватало жестокости спустить этого ребёнка с небес на землю. — Да ладно тебе, хен, не через полчаса, верно? Вам давно пора развеяться. — Море это так банально, фу. Мы едем снимать атмосферный клип для нашей мега популярной группы или признаваться в любви?-Хэчан тоже был не в восторге ну или просто решил по-старинке покапризничать. — А я не против, поехали,-неожиданно заявляет Джено. Ченле смотрит на него с гордостью, словно это он Джено вырастил и выкормил, а не наоборот. — Ну ты-то понятно, едешь в любви признаваться, а нам то что там делать?-токсичность из Хэчана так и прет, Джено злобно тыкает его в коленку и озирается по сторонам. Ренджун смотрит все так же раздраженно на Ченле и кажется не слышал того, чего не следует. — А черт с вами, я в деле,-на вражескую сторону вступает Джемин. —Ну допустим, а на чем вы ехать собрались, придурки?-без прежнего энтузиазма говорит Ренджун. Ченле хитро подмигивает. *** — Черт бы побрал эту богатую задницу,- все ещё ворчит Ренджун уже сидя в машине. Ченле достаточно просто открыть гараж, чтобы найти сразу несколько машин. Но им хватает и одного просторного пикапа. Малышню они выгнали в кузов, а они были и не против насладиться ещё холодным весенним воздухом, пока старшие развалились на огромном пледе на заднем сидении. Впереди ехали Хэчан и его знакомый Марк, старше их всего на год и согласившийся повезти их триста километров до Пусана даже бесплатно только с условием ночевки и песен у костра. Ни первое, ни второе в планы не входило, но кажется этот канадец был слишком романтичным да и тому же любителем спонтанных поездок. И где только он такой взялся. — Ты ведь тоже был против поездки, так почему обеспечил нас водителем?-спрашивает Ренджун. — Ах, Ренджун, детка, я за любые авантюры, разве ты не в курсе? Пора бы научиться различать показушную токсичность и неприкрытый энтузиазм,-он оборачивается на задние сидения, показывает язык и упорно тычет глазами в сторону Марка. -Ты долбаный предатель,-Джун наклоняется вперёд, чтобы хорошо настучать по голове, потому что ей-богу лучше бы дома остался и учил свою историю ненавистную, чем морозил сейчас свою задницу и терял последние нервные клетки. Окна пикапа опущены со всех сторон, ветер залетает в их нагретый салон с невероятной мощностью, что заглушает еле живое радио, по которому играет Скотт Маккензи с его Сан-Франциско. Ренджун кутается плед, но будучи одетым в свитер и его модную косуху все равно мёрзнет. Джено перехватывает его холодные руки под пледом, а второй прижимает такого худого Джуна к себе. Джемин отворачивается от окна со своей неразлучной камерой в руке и с улыбкой снимает их, пока пикап прыгает на кочках. — Мы же все таки клип снимаем,-улыбается как полагается солнцу, ярко и становится тепло мгновенно. Снимает скачущих Джисона и Ченле, абсолютно не боящихся вылететь из кузова, Хэчана, что опять корчит моськи на камеру и Марка, хоть тот сопротивляется, что в этой группе он ещё не солист. Джемин смеётся, значит будешь барабанщиком. А Марк оказывается на барабанах не умеет, а вот на гитаре запросто сыграет. Значит научишься, заявляет Хэчан. Джено чувствует, как Ренджун содрогается в его руках, но видимо уже не от холода, а от смешков, которые он издаёт, наблюдая за друзьями. Джено сжимает чужие пальцы, а его бестолковое сердце ломит от нежности. Он кладёт подбородок на чужое плечо, не такое хрупкое под грубой кожей и смотрит в окно. Ветер дует прямо в лицо и он улыбается, предвкушая начало чего-то странного, но очень нужного и тёплого. У него в сумке бутерброды и пять пачек маршмеллоу, палатка и спальный мешок, плавки, ну на всякий случай, в голове Ренджун, в сердце трепещущая надежда, а в животе глупые бабочки. Щекотно изнутри, он тихонько посмеивается. Ренджун высвобождается из его объятий резко. То ли опять начали подшучивать, то ли это ребёнок опять отвлёкся на что-то. Так и есть, увидел залетевшую божью коровку. Джемин тычется камерой, Хэчан корчит рожи. Все на своих местах. *** Весеннее солнце ярко светит, но совсем не греет. Поэтому идти босыми ногами по мокрому и холодному песку было видимо не лучшей идеей, но Джено вообще редко когда принимает правильные решения. Пожалуй, только сегодня делает что-то стоящее, так что сжимает зубы и идёт. К ступням прилипает неприятный песок, а впереди идущие Хэчан и Джисон уже запевают какие-то глупые песни на весь пляж. Однако желающих насладиться такой пустынной красотой было всего восемь: их компания и огромная чайка, что неотрывно смотрела на них. -На тебя похожа,-говорит Хэчан Марку. -Вовсе нет,-Марк шугает птицу, но та лишь отлетела на пару метров и вновь уставилась на них. -Наверное, у него охота не задалась. Может хотя бы хлебом покормить?-спрашивает сердобольный Джемин. -Нет, я лучше слопаю все один, и у нас не так уж много еды, чтобы ею разбрасываться,-всегда вредный Ренджун. Джемин показывает язык и бормочет, что все равно покормит. Они решили заняться разложением палаток ещё днём, пока светло. А то опыт детских летних лагерей подсказывал, что ночью при свете фонарика возиться с этой непонятной конструкцией очень неудобно и если она хотя бы стояла, на этом все приготовления заканчивались. Но сейчас, даже при дневном свете и с инструкцией, палатка казалась созданием дьявола. Иначе как объяснить, что она не стоит, постоянно падает, куда засунуть деталь и почему она такая кривая. Мастера на все руки Джено, Джемин и Марк явно не справлялись. Однако, признаваться в своей беспомощности не собирались. Ченле с Джисоном уже по колено зашли в воду и брызгались совсем не думая о мокрой одежде. Хэчан возился с продуктами, а Ренджун уже во второй раз пытается скидать палки и найденные кирпичи в некое подобие костра. В первый раз хрупкую конструкцию из веток снесло сильным порывом ветра, так что китайцу пришлось таскать кирпичи почти с другого конца пляжа. Во второй раз дело идёт на лад и получается вполне сносное кострище. Семь из десяти, думает Джено, украдкой наблюдая за ним, давно не обращая внимания на непонятную инструкцию. Почти насквозь мокрые ченсоны присоседились к ним уже спустя десять минут, но дела не пошли на лад, стало лишь шумнее и речь заполнилась обзывательствами. С горем пополам, первый экземпляр был наконец поставлен, а дальше началась полнейшая импровизация. Тихо подошёл Ренджун и с энтузиазмом взялся помогать ставить палатки. Последующие две получились с твёрдой опорой и хотя бы не косые. Народным методом "чур не я" было решено, что кособокая палатка достанется заболтавшемуся Ченле. Солнце потихоньку садилось за горизонт, но ещё не достаточно для того, чтобы достать телефон и сфоткать красивый закат. Они плескаются у берега, снимая все на камеру Джемина. Джисон достаёт мяч и начинается импровизируемый волейбол, с элементами футбола и баскетбола, а ещё балета и боулинга. Мяч по песку не катится, только собирает песок, Джисон хнычет и просит так не делать, но поиздеваться над младшеньким было всегда весело. Марк забрасывает мяч далеко в воду, а потом под градом вздохов и оскорблений идёт мочит шорты и доставать любимую игрушку макне. А когда начинает темнеть, а в мокрых футболках становится холодно, наконец приходит очередь костра. Ветер назойливо пытался потушить маленький огонёк от зажигалки, пока Ченле не брызнул туда своим дезодорантом. Ветер как по велению судьбы стихает, и пламя медленно разгорается, начиная отдавать тепло. Они усаживаются прямо рядом на песок. Джемин снимает закат, за которым только видимо и приехал, Ренджун надевает тёплый свитер, раздаёт всем недогадливым, которые не взяли тёплые вещи, пледы и даже отдаёт Джисону свою косуху. Джено завидно немного, ведь он оказался предусмотрительным и давно сидел в куртке, а так мог бы вдохнуть аромат грубой искусственной кожи в перемешку с парфюмом Ренджуна. Джемин ни на секунду не расстаётся с камерой, даже когда достаётся хлеб и сосиски. Хэчан заботливо жарит на двух палочках сосиски, которые готовятся, конечно, невероятно медленно, покрываясь румяной корочкой только спустя десяток минут, но даже Ренджун не жалуется. Они сидят в тишине и смотрят на костёр, а может и сквозь него на друг друга и темное ночное небо позади. Поразительно тихо, слышится только треск веток, что для их шумной компании непривычно, но кажется, даже если скажешь об этом, то развеешь это хрупкое чувство баланса и умиротворения, что сейчас возникло. Джено жуёт хрустящую корочку хлеба, греет все же замёрзшие руки о костёр и думает, что это что-то важное действительно уже началось и продолжается давно. И отпускать он это не намерен. Не намерен отпускать и снова погружаться в тоскливое одиночество. Ведь так хорошо сейчас просто сидеть и молчать и думать о чем-то своём, но определённо важном и определённо связанным с ними, с их молодостью и с этими улыбками. Тишину прерывает Марк. Он поднимается и приносит гитару. Кажется, что совсем некстати, но он тихо перебирает струны в медленной мелодии, что начинает казаться, что они сейчас реально в фильме и играет саундтрек. Джено прикрывает глаза, когда Марк начинает петь. Что-то на своём родном английском, точнее канадском, что-то тихое и безмятежное. Наверное, о долгой дороге, первой любви и настоящей дружбе. Ну Джено по-крайней мере так кажется. Кажется, потому что подходит под этот момент замечательно. Будто все проблемы вдруг перестали существовать, все кажется легким и решаемым, все что волновало становится глупым и превращается лишь в суету. Сейчас и всегда будут важны лишь они. Не дедлайны и плохие оценки, не заботы по дому и неуплата долгов. А ты. Он открывает глаза и ловит на себе пристальный взгляд Ренджуна напротив. Он просто смотрит, вертит в руках уже растаявший зефир. Джено тоже немного смотрит на него, но потом отводит взгляд. Смущаться и краснеть сейчас не хочется, а чего Ренджун добивается — непонятно. Хочется просто сидеть и думать, что все хорошо вроде. Время бежит невероятно быстро, так что солнце уже давно скрылось за морским горизонтом, а из кустов доносились песни сверчков словно аккомпанемент Марку. Глаза уже слипались и болели от неотрывного взгляда на костёр. Сколько проходит часов не понятно, но явно не сорок минут, как показалось Джено. А песни канадца видимо имели свойство не заканчиваться, потому что если бы они не прервались тем, что Ченле заснув чуть не похвалился прямо на пламя, то он бы все играл да играл на своей поцарапанной гитаре. Самым серьёзным способом, они начали определяться, кто будет ещё двое неудачников, что будут спать с Ченле в покосившейся палатке. Спать рядом с Ченле вообще опасно, потому что он пинается как черт. Когда все ставят бумагу, кроме Джено и Джисона, что поставили камень, у Джено что-то в сердце оборвалось. А как же лежать в одной палатке с Ренджуном, слушать его дыхание, а потом обнимать его всю ночь, оправдываясь, что он во сне всегда что-нибудь обнимает? Как же не перебирать украдкой чужие волосы и не проснуться утром на рассвете, чтобы любоваться при свете дня идеальным лицом Ренджуна? Как же так? Как вдруг все его планы оказались испорчены в один миг? Ренджун хохочет и радуется, что это не он. А сам переводит взгляд на Джено и ухмыляется. Словно знал все его сокровенные мечты и желания, а сейчас стоит и вскидывает брови, типо что ты теперь будешь с этим делать. Ли отвечает: "что-нибудь придумаю". Джемин утаскивает Ренджуна в их совместную палатку и обещает быть самым лучшим партнером в его постели. Вдруг охото почесать руки о лицо Джемина. Он пытается в темноте покрепче закрепить всю ветхую конструкцию, но кажется делает ещё хуже. Устраивается с краю, чтобы тумаки этой ночью получал только Джисон. Его соседи по несчастью начинают болтать шёпотом в полной темноте, Джено начинает это бесить, но потом они внезапно умолкают и слышится лишь умеренное сопение. Одной проблемой меньше. Он лежит и смотрит прямо перед собой, пялится в толстую ткань палатки и торчащие рядом железки. Темно, хоть глаз выколи. Тихо, как будто в психиатрической клинике. Джено ворочается и ложится на спину. Ночь выдалась отличной, без сильного ветра и дождя. Ноют ноги, а сердце гудит, что срочно надо пойти. Прямо сейчас, прямо куда-то. Уставший мозг просит передышки и совсем не хочет вставать с постели. А ноги идут и делают. Он поднимается с постели и тихо открывает замок палатки, выползая наружу даже ничего не накидывая сверху. Ли замечает чужую фигуру около воды. Он даже с закрытыми глазами определит кто это. Даже не надо видеть, можно просто почувствовать. Ренджун стоит в своей куртке, словно ещё не ложился, но шорты на ногах его выдают. Его мозг и сердце в унисон кричат, потому что Хуан спит с Джемином в таких коротких шортах?! Безобразие. Джено подходит ближе, считая нужным сообщить об этом, но его прерывают. — Я звал тебя, — говорит Ренджун, даже не поворачивая головы. Ну вот откуда он знает, что это Джено и как этот Джено смог услышать его немой зов? — Я слышал, — вопреки всему лепечет Джено. — Может мы соулмейты? — Не хочу тебя огорчать, но их не существует. — Может быть и так, но как тогда ещё мне сказать тебе о всём, что я чувствую. — И что ты чувствуешь? — у младшего перехватывает дыхание. — А ты разве этого не чувствуешь? Дрожь до кончиков пальцев, горящие без причины щеки, которые ложатся поверх едкой ухмылки, подкашивание коленок и чувство предвкушения, что ли. — Ха, ты мои мысли читаешь, я чувствую то же самое, разве что учащенное сердцебиение и боль в животе, от волнения — Ну тогда ты чем-то определено болен, сходи к врачу завтра, — Ренджун вдруг все переводит в шутку и Джено обидно становится. Он смотрит на чужое аккуратное лицо, Хуан бросает на него разочарованный взгляд и собирается уходить обратно. Как же так? Неужто и теперь все пойдёт под откос? Джено решительно хватается рукой за чужой рукав куртки и мягко разворачивает к себе. — Не буду говорить, что я болен тобой, слишком тупо получится. — И что же ты тогда хочешь сказать? — опять с вызовом спрашивает Ренджун. — Я просто подумал, что спать в шортах такой длиной рядом с кем-то кроме меня недопустимо, — Ренджун усмехается. — Хорошо, пойду и прямо сейчас сниму их, залезу под одеяло к Джемину, обниму его поперёк талии, он все равно ещё не спит и мы будем… Джено договорит не даёт, ещё на первых словах мрачнеет и фыркает, утаскивая в объятия свои медвежьи. Ренджун его упорно не обнимает, в то время как Ли наконец-то щупает чужую тонкую талию под лёгкой футболкой и что ж, это того определено стоило. Всей его никчемной жизни, имея ввиду. Потом наклоняется к уху чужому и шепчет: " я Джемину яйца отрежу и глаза выколю, чтобы не смотрел на тебя". Старший дёргается от внезапного горячего шепота в ухо и шепчет в ответ: "а я тебе, чтобы руки не распускал". Джено отодвигается от чужого тела с неохотой, но с неплохим планом, который может даже сработать. Лыбится своей коронной улыбкой, Хуан закатывает глаза, потому что терпеть не может такого Джено, а потом планы все таки прерываются вновь, наглым вторжением чужого языка в его рот. Ли удивлённо распахивает глаза, явно не ожидая ничего из того, что сейчас происходит. Ренджун комкает его футболку на спине, а сам боится раскрыть глаза, но требовательно раскрывает чужие губы, требуя ответа. Джено будет не Джено, а Ренджун будет дураком если Джено ему не ответит. Поэтому он лишь улыбается в поцелуй, на что получает ещё один утомленный вздох от Ренджуна и сжимает вновь чужую талию у себя в руках, что чувствуется просто офигенно, но не сравнится с ощущением губ Ренджуна на его губах. С тонкими пальцами, разглаживающими складки на его помятой футболке и с полным ощущением, что все это великолепие теперь его. Ну конечно, в минуты когда Ренджун позволит. Ли облизывает чужие губы, забирая свою слюну вместе с чужой, мелко целует а оторваться просто невозможно. Но Ренджун будет не Ренджуном, если это не сделает, а Джено не будет Джено, если ему не повинуется и не отпустит чужие сладкие губы из своего плена, но не спуская цепких рук с талии. Все-таки это место станет или уже давно стало его любимым. Ренджун смотрит грозно и собирается снова уходить, не сказав ни слова. Джено держит крепко и уже точно не отпустит. — Я прыгну к вам в палатку третьим, — говорит он, — просто не могу поверить, что мой парень будет сверкать своими бёдрами и коленочками перед моей потенциальной угрозой. — Я залезу под одеяло и отвернусь в другую сторону, даже не обниму и не поцелую в лоб, как делал это всегда. — Стоп, что? Ты обнимал Джемина перед сном? А меня нет? Ренджун смеётся, чмокает в губы напоследок, отцепляет руки со своей талии и все таки уходит, оставляя Джено без ответа. Закрывается в палатке, показывая язык и насовсем скрывается за плотной тканью. Ну хотя бы он принял тот факт, что он мой парень, думает Джено и стоит как идиот, смотря на чужую палатку. И лыбится.