Дотянись до меня

Сегодня, спеша к своей почтовой ячейке, Эндрю Грант испытывал привычное для него в последнее время предвкушение. Оно стало преследовать его, так же как и легкий аромат восточных специй с нотками настурции, моря и выдубленной кожи, неизменно сопровождающий каждое письмо. Чуть более трех недель прошли с тех пор, как альфа написал три «письма счастья» и отправил их по адресу Йеллоустоунского дома престарелых. В течение двух дней ожиданий пришел лишь один ответ. От Артура Хаммонда. Ровные строчки, написанные отрывистым взвешенным почерком, утверждали, что выбранный Грантом подопечный не против стать другом по переписке. Следующие недели пролетели, словно во сне. Но не сказать, что так же не заметно. Это время было настолько насыщенным, что Энди не успевал опомниться, как наступал следующий не менее загруженный, чем предыдущий, день. Весь конец февраля и начало марта команда готовилась к ежегодным соревнованиям между университетами, которые по традиции проходили в столице. Для альфы тяжелые ежедневные тренировки совмещались с занятиями, сдачей тестов и докладов, коллоквиумами и дебатами, подработкой в маленьком музыкальном магазинчике и, конечно, почти ежевечерними занятиями новым эпистолярным творчеством. В детстве, еще до того как Энди попал в секцию регби, его очень интересовало писательство. В то время альфа мог часами засиживаться с книгой в домике на дереве, скрываясь от братьев. В эти минуты он чувствовал себя счастливым и как никогда воодушевленным, путешествуя по бесконечным мирам фантастов, или проникаясь духом приключений рыцарей, спасающих своих возлюбленных из лап ужасных чудовищ, или сопереживая героям исторических романов классиков. И как любой ребенок, с хорошо развитым воображением, придумывал свои маленькие рассказы. Это наложило неизгладимый отпечаток на всю личность молодого Гранта, сделав его мечтательным и романтичным, не в пример остальным альфам. Впоследствии, уже в юношеском возрасте, начав серьезно заниматься регби, он немного отстранился от своей детской мечты, но чтением не пренебрегал никогда. Грант вытащил письмо из ячейки и, вглядевшись в ровные, падающие строки, уже хотел раскрыть, но вспомнил о том, что место для прочтения не слишком подходящее. Альфа положил его во внутренний карман пиджака, надежно застегнув пуговицу. - Хей, Энди! – окликнул его знакомый голос, выводя тем самым из глубокой задумчивости. Чак и Руп наперегонки спускались по лестнице, весело передергивая друг друга, цепляясь за лацканы, пытаясь обогнать соперника. В результате, буквально скатились с северного марша, представ перед посмеивающимся Грантом. - Мог бы и нас подождать! – притворно возмутился Руп, накидывая на шею форменный галстук и уже на ходу заправляя за воротничок. - Да он, наверное, очередное любовнее письмишко получил, да, друг? – театрально проблеял Чак, закидывая руки на плечи обоих парней и улыбаясь так, будто выиграл в Национальном первенстве. Энди, ничего не ответив, только тихо рассмеялся, опустив голову вниз. - У Мёрдока сегодня очередной тест… - как бы невзначай начал Руп. - Вот засада! - воскликнул Энди. – Чертовы соревнования… совсем из головы вылетело. - Хммм… - задумчиво протянул Норн, - так ли уж из-за соревнований, а? А может, какая горячая омега мучает тебя в эротических мечтах денно и нощно? Энди снова улыбнулся и, вырвавшись из стального захвата Чака, плавно перевел тему на учебу. Так, весело переговариваясь, троица покинула общежитие альф и направилась к главному корпусу. Типичная среда. Наиболее собранный и продуктивный день – уже не начало недели, но еще не конец и не чувствуется расхлябанности перед выходными. Энди уверенно шел на зачет, хоть выучить многое не успел, но в свете событий, длящихся уже три недели, сомневался, что мог бы сосредоточиться. Сейчас он явственно чувствовал, как письмо словно жжет его грудь через ткань подкладки пиджака и рубашку, раскаляя, казалось, даже сердце. Состояние очень странное – Энди всегда с упоением читал письма Артура, хоть, поначалу, они и не были многословными. Но впервые ему настолько не терпелось. И на то была причина - в прошлом своем письме Грант, наконец-то, предложил встретиться – навестить Хаммонда в Йеллоустоунском доме престарелых. Также он обмолвился, что на следующих выходных неплохо было бы попасть на ежегодную ярмарку. На самом деле Энди даже не знал, с кем переписывается. Тактичность не давала ему задать в письмах интересующие вопросы. Не сказать, что молодого человека сильно волновал пол или возраст, но все же, волей не волей, стало интересно в процессе общения. Энди почему-то представлял себе пожилого омегу, ведь из писем успел узнать, что мистер Хаммонд некогда преподавал в частном элитном колледже для омег. Конечно, преподаватели альфы в подобных заведениях были редкостью, но, тем не менее, прецеденты случались. Беты же вообще ничем не пахли – так что, такой вариант сразу отпадал. На счет возраста же – у Энди не было предрассудков, он мог дружить с людьми разных возрастов, а природная харизма ему в этом только помогала. Дойдя до аудитории и устроившись на обычном месте, троица беззаботно болтала о прошедших соревнованиях. Обсуждали игроков других команд, удачные пасы и комбинации, сильные и слабые стороны членов своей команды, ошибки. Затем разговор перекинулся на группу поддержки, которая также приезжала в составе команды в столицу. Центром стал Дасти Реми – чрезвычайно скандальный омега. Примерно на середине разговора к ним подошел Гарри Фримен, по кличке «Фри», и с этого момента Энди уже слабо следил за происходящим. Он рассеянно погладил себя по груди, там, где предположительно лежало письмо. Конверт, словно почувствовав метания Энди, издал при прикосновении мягкий бумажный хруст. Любопытство пробирало до костей – в этом плане молодой Грант не отличался изрядной терпеливостью. Вскоре поняв, что никто не обращает на него внимания, Энди вытащил письмо из кармана и, аккуратно надорвав, вытащил сложенный пополам листок. Смакуя каждую строчку, молодой Грант окунулся в чтение. «Здравствуй, Энди! Прочитав вчера твое письмо, я искренне порадовался вашей победе на соревнованиях. Поздравляю! Надеюсь, ты уже вернулся в колледж, ведь в прошлых двух письмах писал, что сейчас находишься не по адресу получения. Как самочувствие? Не очень сильно вымотался? Расскажи, как там в столице? Сто лет там не был. Наверное, многое изменилось… За себя могу сказать – у нас все по-старому. Тот же распорядок, что и всегда: те же книги, тот же телевизор, те же разговоры и игры. Правда, последние два дня погода стала заметно теплее и мы с Терри и Лесли прогулялись немного по парку. Знаешь, весну я люблю едва не больше, чем все остальные времена года. Жаль, не могу послушать Вивальди, Пьяцолла или Чайковского, особенно Чайковского… Иногда руки сами чешутся пробежаться по клавишам, это похоже на ломку. Немного скучаю по классической музыке, которую сам очень долго изучал в университете, а потом преподавал в колледже вместе с литературой. По студентам тоже скучаю, наверное, преподаватель – это состояние души… На счет твоего вопроса по посещению в эти выходные: знаешь, я буду очень счастлив познакомиться лично. Приезжай, я буду ждать…» От последних строчек приятное томление охватило все тело так, что альфа и сам изрядно удивился. Теплый комок сформировался в груди и плавно опустил куда-то в район живота. Пока Энди пребывал в некой легкой прострации, вновь и вновь выхватывая различные строки из письма, разговор на уровне выше прекратился и, внезапно кто-то навалился на его плечи, заглядывая в развернутый листок. - Эй! А у Энди тут встречка похоже намечается! – гоготнул Чак. Энди гневно сверкнул глазами в сторону альфы и, демонстративно свернув листок, запихнул обратно в конверт, а конверт - во внутренний карман. – «Приезжай – я буду ждать?» - не умолялся тот. - Не перегибай палку, Чак, – холодно осадил веселящегося друга Грант. - Да вы только посмотрите у нашего отпетого монаха, похоже, кто-то появился! Это тот старичок, да? А не боишься поцарапаться? «Там» у него, наверное, уже все заржавело! - еще больше веселился Чак. Это стало последней каплей. Грант резко вскочил и схватил Норна за грудки, угрожающе рыкнув в лицо. - Эй-эй, Энди! – поднял руки вверх друг. Руп и Фри тоже встрепенулись и принялись разнимать друзей. Морган старался оторвать цепкие пальцы Гранта от Чака, а Фри, в свою очередь, увещевал Энди, чтобы тот отпустил нерадивого дурака, успокаивающе похлопывая по плечу. Наконец, альфа отпустил Норна. - Ты и вправду бестактный идиот, - спокойно и как-то разочарованно покачав головой, прокомментировал Руп, поправляя сбившийся галстук друга. – Что за бес в тебя вселился, Чак? - Ну, перегнул… с кем не бывает? – скривился Норн. – Прости, Энди. Я ж не думал, что ты всерьез это дерьмо воспримешь… Весьма двусмысленно. Но молодой Грант помолчал и еще раз прожег последнего взглядом. - В следующий раз пеняй на себя. Дважды не повторяю, - проскрежетал альфа. На минуту повисла напряженная тишина, которая была нарушена хлопком двери аудитории и переливчатой мелодией Бетховена. Профессор Мёрдок как всегда бодрой размашистой походкой проследовал к кафедре и, свалив бумаги на стоявший рядом профессорский стол, вопросительно воззрился на застывших в странных позах альф. - Эй, Энди! – прошептал Фри. – Не обращай внимания на Чака. С ним случается – иногда он полный гавнюк… Все еще взведенный Энди поиграл желваками, но в следующий момент немного расслабился. - Кстати, - также тихо прошептал Фри, - у нас в комнате сегодня попойка в честь победы намечается, ты как? - Подумаю, - буркнул Энди. Фри, последний раз хлопнув приятеля по плечу, удалился. Мёрдок, окинув амфитеатр и убедившись, что все студенты на местах, начал вводную перед тестом часть. «Не так страшен черт, как его малюют». В этом Энди убедился после того, как по локальной сети стали доступны материалы теста. Инцидент с Чаком не на шутку вывел его из себя - даже удивительно, обычно альфа лучше себя контролировал. Но сейчас не смог смириться с тем, что ни в чем не повинного человека ни за что ни про что поливают грязью. «Обостренное чувство справедливости», - младший Грант усмехнулся. Так всегда говорил Декс, когда разнимал Энди, Кайла и Дирка. В детстве старший брат не уставал повторять, что на всех четверых детей чувство справедливости одно, и оно у Энди. В его детских глазах братья представали слегка бесчестными, когда все же задирали его. Время неумолимо приближалось к обеду. Все студенты плавно перетекали из аудиторий в многочисленные столовые и кафе. В конце концов, между Чаком и Энди установилось стабильное перемирие. Они как обычно спустились в большую столовую главного корпуса. В молчании подхватили подносы и направились к раздаче. Энди до сих пор был напряжен. Руп неловко покашливал и, переводя взгляд с Гранта на Норна, попеременно тяжело вздыхал. - Знаешь, Чак, - прервал напряженное молчание Энди, когда они с подносами устроились за столиком возле окна. – Иногда я искренне недоумеваю и спрашиваю себя: друг ты мне или все-таки враг? – он откинулся на спинку стула и вперился колючим взглядом в приятеля. - Нууу… - задумчиво протянул тот, - может, я единственный твой настоящий друг, который скажет тебе все без прикрас – как есть. А за форму изложения прости, какой есть, такой есть. Руперт уткнулся в тарелку с рагу и усиленно делал вид, что ничего не слышал. Еще некоторое время Грант и Норн сверлили друг друга взглядами, никто не хотел отступать. Энди натянуто улыбнулся и, взяв столовые приборы отрезал щедрый кусок от бифштекса. Смачно его зажевав, вновь поднял взгляд на Чака, который лениво помешивал в тарелке суп. - Больше не делай так. Я тебя предупредил, - сказал Энди, слегка подавшись вперед и указав ножом на Норна. Чак хохотнул, едва не подавившись супом. - Обижаешь, друг! Отныне буду держать себя в руках – обещаю, - и торжественно приложил левую руку к груди. Морган с Грантом прыснули. - Не та рука, идиот! – выдавил сквозь смех и слезы Руп. С этого момента беседа потекла в обычном, дружелюбном и размеренном темпе. Вечером того же дня Энди все-таки заглянул в комнату Фри. Выпивка лилась рекой: члены команды во всю развлекались с омегами из группы поддержки, те в свою очередь тоже не отставали – флиртовали и строили глазки. Все было как всегда. Младший Грант даже утомился немного под конец вечера. Его мысли то и дело возвращались к письму и инциденту в аудитории, отвлекая от настырного омеги, прилипшего к нему словно пиявка. Последний, поняв, что альфа не обращает на него никакого внимания, тихо свалил. Утро субботы наступило неожиданно. Вот Энди только получил письмо от Артура в среду и отправил подтверждение в четверг, как уже пришло время собираться. Руп с Чаком ушли куда-то еще в пятницу вечером и до сих пор не появились. Грант нервничал. Причин было несколько, но самая главная состояла в том, что альфа никогда прямо не признавался, что играет в команде по регби. Просто не писал ничего об этом. Намеренно. Может, это покажется чересчур детским, но Энди не хотел стать жертвой предубеждений. Ведь в большинстве случаев люди считают, что те, кто играют в регби весьма недалеки, может, даже тупы. Гора мышц и ничего более. Поэтому плавно огибал тему: «Каким именно спортом ты занимаешься?». Конечно, можно было бы легко выяснить, что в его университете нет никакой другой команды, кроме как по регби. Но это при условии, что есть выход в сеть. А этого в Йеллоустоунском доме престарелых не было. Последний раз поправив воротничок белой рубашки, который так и норовился выбиться из-под черного классического пальто, он подошел к зеркалу и провел пятерней по коротким русым волосам и, оперевшись о тумбочку, придвинулся к отражающей поверхности почти вплотную. Оттуда на альфу смотрел здоровенный скуластый детина с зелено-серыми глазами и беспокойно залегшей морщинкой на лбу. Резко выдохнув, Энди постарался расслабить лицевые мышцы и придать выражению больше дружелюбия. Дело в том, что когда Грант хмурился или злился, его совсем незлые черты лица мгновенно преображались в устрашающую маску, а пугать своего друга по переписке он хотел меньше всего. В конце концов, старания Энди увенчались успехом и, он, подхватив ключи с тумбочки, вышел, захлопнув за собой дверь. Дорога до дома престарелых занимала около получаса по монорельсовой скоростной дороге. Время посещений строго с 10:00 до 15:00, поэтому в 10:05 он уже стоял у маленькой белой будки на проходной. Пожилой бета опасливо косился на Гранта, пока проверял его документы и искал заявку на посещение. Наконец, искомый клочок бумаги был найден и поставлена соответствующая отметка о проходе, а также выдан электронный пропуск на территорию. Энди отметил про себя достойный уровень охраны. Кто и кого от кого охранял, альфа старался не задумываться. Теперь основная проблема: как ему найти здесь Артура Хаммонда? Пройдя в главный корпус, Грант осмотрелся в поисках обслуживающего персонала. Спустя некоторое время в одном из переходов ему попался молоденький санитар бета, который сказал, что для таких случаев есть комната «для свиданий». Пройдя в указанном направлении, Энди без труда нашел искомое. Зайдя внутрь, альфа немного растерялся, но вида не подал. Посередине стояло инвалидное кресло, в котором, лениво пролистывая какую-то местную газету, сидел пожилой омега. Энди кашлянул, чтобы привлечь внимание. - Эмм… Артур Хаммонд? Мистер Хаммонд, сэр? Палевые голубые глаза оторвались от печатных страниц и с удивлением воззрились на Гранта. - Боже Вас упаси, молодой человек! - прошелестел старческий голос с легкой хрипотцой. – Я его друг и здесь по просьбе Артура. У него эта комната вызывает не самые приятные воспоминания. Он ожидает вас воооон там, - и махнул рукой в сторону веранды, сквозь стекла которой виднелась часть парка и скамья. На ней сидел человек, его лицо невозможно было разобрать с такого расстояния. - Я смогу выйти через эти двери? – Энди указал на раздвижные створки. - Да, конечно, - улыбнулся омега, сверкнув лукавыми глазами в сторону альфы. – Удачи. Парк был залит солнечными лучами. Снег совсем растаял и в воздухе ощущался отчетливый аромат приближающейся весны. Внезапно налетевший легкий ветерок принес с собой знакомые нотки настурции и теплый запах моря. Это такое знакомое сочетание заставило Энди предвкушающе задрожать. Человек на скамейке будто и не замечал его. Спереди локоны доставали до соблазнительных губ, а сзади волосы были коротко острижены так, что Энди видел красивый изгиб шеи. - Артур? Артур Хаммонд? – спросил Грант внезапно некстати охрипшим голосом. Голова омеги, до этого склоненная над книгой, дернулась и повернулась в сторону Энди. Прекрасные карие миндалевидные глаза посмотрели на альфу: в них пронесся ураган чувств. Грант тихо выдохнул и улыбнулся, даже не подозревая, как эта встреча изменит всю его жизнь.