Наука страсти нежной

      Жаркий июльский полдень медвяно пах цветами и терпко — свежескошенной травой. Лениво жужжали пчёлы, и в бездонной синеве неба заливался невидимый жаворонок.       В тени раскидистого столетнего дуба дремал молодой человек. Он был прекрасен, как бог, как тихий рассвет над рекой, как нежная трель соловья, как алые розы в руках юной прелестницы, как первый поцелуй невинного дитяти.       Тёмные кудри живописно разметались на светлом покрывале, длинные ресницы беспокойно подрагивали, по подвижному лицу поминутно пробегали самые противоречивые эмоции: от мрачных страданий до безмерного счастья.       Беззаботный мотылёк-однодневка спикировал на кончик идеального классического носа и затрепетал радужными крылышками, осыпая щёки прекрасного юноши разноцветной пыльцой.       Нос смешно дёрнулся, идеально очерченные губы на несколько секунд сжались, и молодой человек изящно и как-то по-кошачьи чихнул. Голубые, как весеннее небо, глаза распахнулись, чуть мутные от сна и в то же время удивлённо-восторженные.       Прелестник гибко потянулся и приподнялся на локтях, безмятежно оглядываясь по сторонам.       Он рассеянно улыбнулся и распевно продекламировал:       — Люблю грозу в начале мая…       Потом мотнул головой, пробормотав себе под нос:       — Ах, не то, не то…       — Хорошо лежать в траве зеленой и, впиваясь в призрачную гладь, чей-то взгляд, ревнивый и влюбленный, на себе, уставшем, вспоминать, — голос у молодого человека был глубокий, проникновенный, словно вибрирующий на раскатистом «р» и мягко пружинящий на «л».       На колено к нему прыгнул изумрудный кузнечик и принялся деловито чистить усики. Молодой человек понаблюдал за ним несколько секунд, протянул к насекомому узкую ладонь с длинными пальцами музыканта или художника. Кузнечик недовольно затрещал и упруго прыгнул в сторону, исчезая в чуть покачнувших высоких стеблях тимофеевки.       Весело расхохотавшись, юноша опять упал на покрывало и довольно зажмурился. День складывался более чем хорошо. Просто великолепно! Для полного счастья не хватало только вкусного бутерброда и глотка свежей воды. Он легко вскочил на ноги, откинув с лица тёмные кудри, и снял подвешенный на ветку дерева небольшой кожаный рюкзачок. Внутри лежали аккуратно завёрнутые в фольгу куски хорошо пропечённого мяса, ломти хлеба и греческий сыр. И даже маленькая бутылочка красного сухого вина. И белый прямоугольник бумаги, свёрнутый затейливым конвертиком.       «Милый Лит, я знала, что ты проголодаешься на своей прогулке, но сильно не наедайся. Я жду тебя дома, и у меня для тебя сюрприз».       Лит нежно улыбнулся: Русс, его милая Руська. Как она его понимает! Как никто и никогда до неё, как никто и никогда не поймёт после. Они одно целое. Как инь и ян.       Друзья и знакомые не могли понять, как могут они существовать рядом: такие разные и абсолютно непохожие друг на друга.       Романтичный и увлекающийся Лит, стремящийся к обществу, обожающий эксперименты, способный на самые непредсказуемые эмоции и сумасбродные поступки. И Русс, строгая, неукоснительно следующая правилам, не отклоняющаяся от них ни на йоту, домоседка и редкостная педантка.       И только когда они были вместе, Русс распускала свой гладкий пучок, снимала очки в тонкой золотой оправе и позволяла ему расшнуровать тугой корсет строгого платья классной дамы.       А как они проводили ночи! Только от одних воспоминаний об этом становилось жарко и пересыхало в горле.       На какие фантазии была способна строгая Русс, какие исключения делала для него, какие причудливые роли играла!.. Она была Госпожой в блестящих сапогах выше колена и фуражке с высокой тульёй. Она была наивной маленькой девочкой, шепчущей невинным розовым ротиком площадные ругательства. А что она выделывала своим язычком, какие кульбиты выписывала! О! Он таял и млел в её руках. Он был согласен следовать всем её правилам, выполнять все её законы.       Она была верна ему слепой верой весталки. А он… Ну, он слишком Художник, он Поэт и Драматург… У него были лёгкие, ничего не значащие связи со странными существами с окраин, то ли женщинами, то ли мужчинами… Несколько раз он увлекался не на шутку. И даже пропадал на некоторое время из дома, но всегда возвращался. Без неё было скучно и пресно.       А она ждала и верила. И прощала. Всё. Лишь качала головой и гневно краснела, заметив какой-нибудь подарок от очередной его пассии. Сердилась, но принимала его таким, какой он есть.       Она понимала: без неё он скатится на самое дно, до звенящей пошлости и непотребства. А она… А она высохнет и завянет без его искрящейся жизненной силы и сумасбродных идей.       Так они и жили уже много-много лет. С многочисленным потомством. С изменами и расставаниями, с любовью и верностью.       Друзья вздыхали, глядя на них, и говорили: «Наш Лит — он такой. Он больше, чем его надо, но его недостаточно, чтобы стало всем хорошо».       А вечная пара никого не слушала, жила и любила друг друга, единая и разная. Литература и Русский язык.