spardacest week

      — Готово, — весело бросает через плечо Данте, с грохотом захлопывая крышку капота. Машина относительно новая, Нико подогнала одну из своих пациенток, которую не забрал хозяин. И теперь за рулём Данте — путешествие, какая дурость! Вергилий просто не может сидеть подолгу без дела. И, как ему казалось, просиживать штаны часами и днями, глядя в окно на растеньица и речушки с переднего сиденья вполне комфортного полу-джипа, будет тоже очень мучительно. Но прогадал.              Данте подходит сзади, сладко потягиваясь и разминая затёкшие мышцы, выгибает суставы до хруста. Вергилий не оборачивается, поднося крышку термоса, используемую как чашку, к губам и отпивая горячий кофе. У Нико все вещи добротные, Вергилий даже утайкой ею восхищается, но не сильно, конечно.              Вергилий сидит в траве, в паре метрах от обочины, и в глазах у него отражается бескрайнее рыжее небо. Солнце висит низко, дерево далеко-далеко тянет через него свои чёрные когтистые лапы, и Вергилий заворожено моргает, словно прогоняя наваждение. Он на всё так смотрит: на бурлящие реки, на хребты сизых гор, на широкие степи и поля. За неделю поездки ему всё ещё не надоело.               «Я видел всё это, — говорил Вергилий. — Зачем тратить на это время?»              Данте усмехается. Ни черта он не видел. Иллюстрации в детских книжках и открывающиеся с вершины Клипота виды — совсем не то. Данте тихо присаживается рядом, не стесняясь насекомых в траве, и откидывается на локти, задирая голову к небу. Красиво. Облака сухими мазками покрывают оранжево-голубое полотно, выше, дальше от солнца, словно сторонясь его. Ветер тихо гуляет в волосах и стеблях полевых растений.              Уэльс прекрасен, лениво думает Данте. Ниже по склону, в сотне метрах отсюда озеро. Данте не знает названия, а у Вергилия спрашивать слишком лень. Вергилий любит полностью ориентироваться на местности, и маленькая путеводительная карта стала его вечным проводником. Сереющие вершины скал подёрнуты дымкой. Облаками, хочется верить Данте. Но на деле он не уверен, облака это или туман. Знает: красиво, и брату нравится. Брат влюблён во всё это, а значит, и он, Данте, влюблён тоже.              Дороги через холмы пусты и спокойны, машины ездят очень редко, и можно полностью расслабиться под шорох живности в траве и далёкие крики птиц. Время течёт медленно, трава невесомо щекочет тело.              — Я люблю это, — произносит Вергилий и откидывается на зелёные перьевые подушки, закладывая руки за голову. — Всё это.              Данте с изумлением поворачивает к нему голову.              — Вау, словами через рот? — он по-доброму усмехается и берёт отставленную братом чашку с пахучим кофе. Смеркается. Высоко-высоко появляются первые россыпи звёзд — мир бескраен. Поразительно, насколько же он огромен! Данте бы демоном не долетел до верха. А иногда так хочется.              Вергилий молчит, меланхолично разглядывая горящие точки созвездий над головой. Дыхание его ровное, мерное, и Данте неволей подстраивается. Под бледно-розовым небом лицо у близнеца неестественно красиво. Бледное, с длинными полутенями. Его хочется коснуться, но Данте сдерживается и хлебает ещё не остывший кофе. На небесном полотне проступает кругляш луны, Вергилий медленно моргает и облизывает пересохшие губы.              Эта футболка с таким дурацким принтом ему идёт, думает Данте и улыбается своим мыслям. Когда Вергилий смотрит на пейзажи, он выглядит таким живым, почти радостным, и меж бровей перестаёт пролегать складочка. Они так давно не схлёстывали клинки… Им и не хочется.              Когда луна чёрно-белым контрастом начинает проступать на небе, Вергилий поднимается. Данте — вслед, ведя плечами и зевая. Тёмные камни в траве кажутся затаившимися кошками-хищниками, которые вот-вот набросятся и вцепятся в глотку. Но после полчищ вполне реальных и осязаемых демонов, норовящих разодрать их на части, это пустяки.              Данте чувствует себя на удивление бодрым и отдохнувшим — сколько прошло времени, час, два? Сколько они так провалялись, пялясь на закат и звёзды? Не имеет значения. У них ещё сотни лет в запасе, тысячи часов в мире и покое.              — Хочешь пройтись по хребту? — спрашивает Вергилий, кивая в сторону уходящей далеко в ночное небо тропы, и открывает дверь багажника в поиске тёплых кофт. Их человеческие тела прекрасно реагируют на температуры, а ночью в Уэльсе прохладно. Даже летом.              — Почему бы и нет, — пожимает плечами Данте. Куда им, собственно, торопиться?