завтра я полюблю тебя снова

 — а ты не подпускаешь близко к себе, ты боишься людей. — да, чтобы не сделали больно. — и поэтому ты делаешь больно первая. тем, кто этого не заслуживает.

— А как же все, что между нами было? — вопрос в лоб, — что скажешь? — Да хватит, мне больно, — нервно скидывает его руки, — физическое влечение – это не чувства. Закроем эту тему раз и навсегда. — Посмотри мне в глаза, — мужчина вновь притягивает блондинку к себе, сминая в руках тонкую талию Сони, что вот-вот и хрустнут рёбра, — и скажи ещё раз. — Миш, мы просто заигрались, — на выдохе протягивает она, — да, нам легко вместе, но так же легко и друг без друга. Будет лучше, если мы вернём всё на свои места. Исчезни из моей жизни. Ненужный поток необдуманных слов, и каждое впивается под кожу тонким лезвием ножа. Безжалостно ранит, топчет всё то, что они строили вместе. Видит в его родных глазах полное разочарование. Боится же, что уйдёт. Вдруг, возьмет и сделает то, о чем так громко кричит она, но никак не её душа. Мужчину заживо съедает жгучее пламя мгновенно вспыхнувшей ярости. Он въелся нечитаемым взглядом в глаза Софии, мечтая больше никогда не видеть в них свое отражение. Ни слова не сказал. Громкий звук закрытой двери, и его уже нет. На всех парах мчится в машину, хочет тут же исчезнуть и забыться, выкинуть эту чертову девушку из мыслей. Слезы душат её, перекрывая дыхание. Старается контролировать себя, не сходить с ума, но дальше — как в тумане. Держится за стену и, стараясь не сползти вниз, обессилено падает на диван. Что она вообще ему сказала? В глубине души оба понимают, что не смогут друг без друга, но мужчина принимает правила её игры. Уезжает и забывает. Делает вид, что забывает. *** День Рождение Бориса Леонидовича выдался лёгким, на первый взгляд: шутки, песни, конкурсы. София по привычке ищет поддержку в глазах своего друга-недолюбовника, но он даже не смотрит. Казалось, делает вид, что девушки тут вовсе нету. Играют на публику, как бы это не звучало: она мило улыбается, он — смеётся и шутит. Сжирает взглядом девушку в неотразимом платье, а на душе так пусто. Больно. Хочется зарыться глубже и просто спрятаться. — Миш, — по привычке заходит к нему в номер, — как тебе? — Супер, — с улыбкой отвечает тот, ещё раз окинув свою подругу в платье, — и прическа эта тебе очень к лицу. — Спасибо, — нелепость этого разговора с каждой секундой возрастала. Так глупо делать вид, что ничего не произошло, — в общем, я не за этим пришла. Ты так отстранился… — действительно, с чего бы это. — Мы не останемся друзьями, Сонь, — цитирует строчку из песни, будто зная все мысли блонды наперёд. — Миш, — издаёт нервную улыбку, всё так же стоя у двери, — я хочу чувствовать твою поддержку, как раньше. Хочу чувствовать тебя. — Сонь, — нежно обвивает руками, вдыхает аромат её волос и целует, будто прощаясь, — подумай хоть иногда не только о себе и своем «я хочу». Мне пора, встретимся на работе, — опять глухой стук двери разносится эхом в её голове. Холоден и непоколебим, резок в своих движениях. Из потока мыслей мужчину возвращает на землю неожиданный гость около номера. — Джекович, а куда София пропала, не знаешь? — Павел взволнованно смотрит по сторонам, пытаясь найти девушку. — Зачем она тебе? — кажется, теряет своё спокойствие, приближаясь к мужчине. — Она мне вчера пообещала подарить свой вечер, — довольно облизнулся тот, от чего на лице Миши появилось отвращение, — украду её. — Не приближайся к ней, — толкает серба в плечо, а перед глазами стелится пелена, — ты меня понял? — Что здесь происходит? — Соня слышит посторонний шум и наконец-то выходит из номера, — вы чего? — Всё хорошо, — Михаил демонстративно поправляет пиджак Павла, а тот лишь непонимающе смотрит на всё это, — Павел Аркадьевич уже уходит. — А что ты хотел, Паш? — обращается к сербу, замечая, как у Миши колотится кровь в висках, и пульсирующие вены проступают сквозь кожу. — Пригласить тебя куда-то, — он с опаской смотрит на мужчину рядом, ноздри которого раздуваются от злости, — но Джекович сказал, что ты занята сегодня. — Почему это? — блондинка кидает безразличную улыбку Мише, полную холодного расчета, становясь рядом с Павлом, — пошли. — София, — рычит мужчина, сжимая руку блондинки, — я тоже тебя приглашаю. Пошли со мной. Голос полон отчаяния, а Миша, кажется, теряет свою стратегию безразличия, зло стиснув зубы. — Прости, — она вновь и вновь издевается, кидая свою сладкую улыбку, — Паша был первый. — Стерва, — грубо шепчет ей на ухо, ослабляя хватку своих рук, — если я узнаю, что между вами что-то было, можешь сразу попрощаться со своим мальчишкой. Он смотрит вслед удаляющейся сладкой «парочке», удивляясь своей снисходительностью в этой ситуации. Так глупо: просто стоять на месте и смотреть на то, как твоя единственная любимая девушка уходит с другим. Он знает, что это не конец, что эта история так просто не закончится. Мужчина ещё отыграется за всё её выходки, а пока лишь делает глубокий вздох, чтобы успокоиться, и уже хочет утопить своё горе в стакане. Он проиграл эту битву, но не войну. Девушка сидит в уютной кафешке на крыше столичной многоэтажки, пытаясь слышать Пашу, а не просто слушать. Безусловно, он хороший мужчина, любой девушке повезет с таким заботливым парнем, но только не ей. Он слишком не её. Не для неё. Излишняя слащавость, самоуверенность и какая-то липкость, то, чего София больше всего не любит. Хочется чего-то совершенно другого: простого и родного, хочется видеть понимание и спокойствие в глазах, не беспокоиться ни о чем, хочется быть в руках своего мужчины маленькой незащищенной девочкой. Хочется к Мише. Смутные терзания не давали девушке покоя весь вечер. Она наконец-то призналась самой себе в том, как нуждается в мужчине. «Нам легко вместе, но так же легко и без друг друга» — фраза, такая глупая фраза, сказанная ей же самой, застыла в голове блондинки. Какая же глупость. Соня мысленно возвращалась к Мише, который после бутылки хорошего виски «упал на уши» дяде Боре, не уставая повторять, что всё бабы стервы и ещё десятки нехороших слов. В ходе разговора Борис Леонидович наконец-таки раскусил, кто виновница всех страданий Михаила Джековича, но не мог до конца разобраться в самой сути. — Слушаю, — София извинилась перед Павлом, выбежав в туалет, — что-то с Михаилом Джековичем? — Да, — сказал дядя Боря, придерживая при этом своего непутёвого товарища, — София Яновна, я не знаю, что там у вас случилось, но он отказывается ехать домой, пока не увидит вас. — Где вы? — обречённо вздохнула Соня, уже возвращаясь к Паше, — я сейчас буду. — Куда ты? — взволнованно кинулся тот, — что случилось? — Все хорошо, Паш, — девушка уже накидывала пальто, — прости, но мне нужно уехать. — Тебя подвезти? — единственное, что спросил тот. — Если можно, — София понимала, что у неё нет времени на то, чтобы ждать такси. — Так вы с Джековичем всё-таки… — он замер на месте, как-то разочарованно заглянув в её взволнованные глаза. — Паш, — перебила блондинка, уже пытаясь вырваться на улицу, — давай не сейчас. Серб оплатил счёт и последовал за Софией, не задавая больше глупых вопросов. Его внедорожник рассекал ночную дорогу, а ве­тер ве­ял горь­ко-кислым запахом её отчаянья. Ник­то не го­ворил ни­чего, ник­то не улы­бал­ся, и ноч­ную ти­шину на­рушал лишь рев дви­гате­ля. — Не подумай, я не дурак. Больше мешать вам не буду, — спокойно сказал тот, внимательно изучая новую для себя дорогу, — скажи мне честно, ты его любишь?