Контакт

К 2275-му человечество достигло успехов в самых разных сферах деятельности. Раны и болезни не приносили такого вреда как раньше. Существовали всевозможные виды транспорта позволявшие за 2-3 часа оказаться в любом месте на земле. Люди освоили космос и изучили глубины океанов. Колонизировали планеты и построили города в Антарктиде. Больше не было голода. Последняя война отгремела 50 лет назад и многие полагали что теперь с этим словом покончено навсегда. Раса господствующая на земле была на пике своего величия. И только одна вещь омрачала это. Одиночество. Тысячи сигналов были посланы к далёким звёздам. Сотни зондов летели во все уголки галактики, сигнализируя о том, кто мы и где. Строились научные теории и плодились фантазии. Дети и взрослые, сторонники фактов и сторонники веры, все смотрели в небо с надеждой и прислушивались к малейшему шёпоту вселенной. Но она была безмолвна. *** Деле́н была одной из самых дальних планет в изученном людьми секторе. Чтобы добраться до неё с земли, даже на кораблях самого последнего поколения, требовалось несколько месяцев. Особенностью этого небесного тела была его атмосфера. В отличии от других планет, где она была, либо скудна, либо содержала неподходящие для дыхания вещества, здесь всё было просто великолепно. 70 процентов кислорода, 15 азота и ещё 5 других нетоксичных газов. Как и другие колонии, эта была богата неразумной жизнью. Множество видов трав создавали диковинные аллеи и долины. Аккуратные кусты с тонкими стеблями и слишком странные на взгляд человека деревья, с ветками, стелящимися по земле, придавали ей вид прекрасного сада. Но самым главным, тем, что привлекло исследователей в эти неблизкие земли, были животные. Из-за повышенного содержания кислорода в воздухе все окислительные процессы протекали быстрее и срок жизни даже крупных особей был довольно короток. Буквально за два десятка лет, что здесь велись исследования, биологи заметили ощутимые изменения в геноме некоторых видов. Эволюция не занимала тут миллионы лет, как на земле. А искусственная селекция позволяла достичь поразительных результатов в кратчайшие сроки. Меня с самого детства влекли необычные места, где можно узнать что-то новое для себя, прикоснуться к чему-то необыкновенному. И не страшили переезды и долгие путешествия. Поэтому, когда моя квалификация позволила подать заявку на участие в программе колонизации, я сделала это. И вот уже как 4 года живу здесь, изучаю местность, создаю карты, планы участков и разные каталоги для ботаников, зоологов и других обитателей станции. Известие, разделившее жизнь всех людей мира на до и после, встретило меня в моём отсеке. Я засиделась за работой до пяти утра, в ночь на свой выходной, и уже собиралась идти спать, как прозвучал сигнал и объявили об экстренном собрании. Я натянула комбинезон, кое-как пригладила волосы и поспешила ко всем. Это должно было быть что-то из ряда вон выходящее, чтобы сигналили так рано. Главный зал был единственным помещением способным вместить всех обитателей станции разом. Но даже несмотря его размеры, сейчас здесь было тесновато. Люди стояли подпирая стены, сидели на многочисленных маленьких пуфиках, хаотично расставленных повсюду, некоторые даже устроились на полу, подогнув ноги под себя. Царил гул, все переговаривались друг с другом в попытках выяснить причину сбора. Я нашла глазами свою подругу Сару и протиснулась к ней. – Что происходит? – спросила я. Она была из отдела взаимодействий и, как правило, узнавала все новости самая первая. – Не имею понятия, – флегматично ответила девушка. Шум голосов стал медленно затухать. Капитан станции прошёл через толпу, которая расступилась перед ним словно по команде, и стал за очень бюджетное подобие кафедры. – Друзья мои! – сказал он громогласно, немного прокашлялся и продолжил спокойнее, – сегодняшний день без преувеличения войдёт в историю, и я думаю, что все здесь находящиеся запомнят его на всю жизнь, – последние голоса затихли, воцарилась мёртвая тишина, – с нами, именно с нашей станцией совершил контакт внеземной разум и более того, через две недели его дипломатическая миссия будет здесь! Едва он закончил предложение, воцарился невероятный гомон. И дальнейшие его слова потонули в нём. *** Следующие две недели тянулись невообразимо долго и превратились в сплошной фарс. Со станции к земле и обратно летели тысячи сообщений. Правительства всех стран были в возбуждении граничащем с паникой. Они столько лет жаждали этого и одновременно боялись, а теперь просто не знали что делать. Все созданные инструкции казались смешными на фоне реальной возможности контакта. Кто они? Что они такое? Как они выглядят? Хотят ли они мира или замыслили уничтожить? Каковы их технические возможности? Похожи ли они на нас? Все те вопросы, на которые раньше можно было только строить гипотезы, теперь могли найти ответы. СМИ генерировали материалы с невероятной скоростью. Статьи и обсуждения множились в геометрической прогрессии. В каждом уголке, освоенной человеком вселенной, люди только и могли что говорить об этом. Все остальные проблемы словно отошли на второй план. Умы человечества забурлили подобно воде поставленной на огонь. В их сознании теперь билась только одна мысль. Мы не одни. Мы больше не одни. *** И если на родине людей можно было себе позволить расслабиться и грезить о возможном будущем, то на станции работа не ждала. Теперь нужно было готовиться к встрече "гостей" и обязанностей сильно прибавилось. Будто инопланетян стала бы волновать пыль на полках или покосившийся забор. Я сидела в столовой вместе с Сарой и ела своей завтрак. Когда я приехала сюда, меня очень обрадовало. что местную флору и фауну возможно употреблять в пищу, поскольку еда в пути не очень радовала и я бы умерла с тоски, если бы мне пришлось есть её каждый день в течении пяти лет моего контракта. Подруга пыталась употребить жареную треногу, странное маленькое осьминогообразное сухопутное существо с тремя (логично) отростками являющимися его средством передвижения, а наш биолог Чез пытался её разговорить с переменным успехом. – А на чём они прилетят? Какие у них корабли? – Я не знаю какие у них корабли. Они скинули гору какой-то технической информации, ребята до сих пор пытаются с ней разобраться. – А как они выглядя? Чем дышат? – Я знаю что они гуманоиды и спокойно балуются с генетической модификацией самих себя. Это всё. – А как мы будем разговаривать с ними? На их языке или на каком? – Слушай, отстань, дай поесть спокойно, – девушка бросила на парня быстрый злой взгляд и продолжила свои попытки разжевать через чур жёсткие щупальца чужеземной твари. Я давно поела и дожидалась конца перерыва в надежде услышать что-нибудь ещё. Но спокойствию было не суждено длиться долго. Через пять минут в комнату вошёл Эрик , вечный трудоголик из отдела Сары. Я знала, что мы послали инопланетянам Розетту. Набор данных заключающих в себе множество книг, фильмов, фотографий и статей на разные темы, предназначенный для обучения, ранее гипотетического компьютера инопланетян, языку земли. – Представляешь, они ответили что в состоянии усвоить Розетту биологически. Они будут говорить на нашем языке, когда прилетят и мы все сможем общаться с ними без проблем, – казалось его воодушевлению не было границ и он источал его на всех остальных. – Неужели, они такие умные что их мозг в состоянии осилить такое количество информации? – сказал Марк, наш садовый работник на станции. – Нет, тут оказывается всё куда интереснее. Сначала мы друг друга немного не поняли, и это неудивительно. Но потом... – Эрик сделал небольшую паузу, раздумывая как выразиться получше. – Хоть биологических тел к нам прибудет и несколько, но одно сознание будет управлять ими. Наш новый знакомый – коллективный разум. Казалось, он только сейчас заметил, что все в помещении перестали есть и внимательно его слушают. Поэтому следующую фразу он произнёс тихо и будто немного смущённо, от того какое доверие было ему проявлено вперёд нас. – И он назвал мне своё имя. ...Ну адаптированную для нашего произношения и слуха версию... Его зовут А́ро. *** Не медленно, не быстро две недели ожидания подошли к концу. Ближе к дате икс, когда напряжение среди всех остальных только росло, я наоборот ощутила какое-то отчуждение. Замусоливание одной темы каждый божий день, невозможность поговорить о чём-либо ещё и сведение всех бесед к скорому контакту, скоро начали раздражать меня и последние несколько дней я старалась держаться подальше от всех. Запускала беспилотники и следила за их работой. Проверила правильность карт некоторых новых участков. Материк на этой планете был всего один и размером чуть больше Австралии, но постоянные осадки и частая облачность мешала получить доступные снимки всех территорий из космоса. Но в ночь перед прибытием, даже я ощущала себя как на иголках и спала не очень хорошо. Первой моей эмоцией было омерзение. Нет, они не были страшными на вид. Возможно будь они менее похожими на людей, было бы проще. Их космический корабль приземлился неподалёку от станции и в нём не было ничего особенного, что нам даже невольно стало обидно за обманутые ожидания чего-то фантастического и высокотехнологичного. Наши гости прошли пешком всё расстояние разделявшее их и нас. Движение инопланетян были синхронным словно у марширующих солдат. Колонна остановилась на площадке, где мы ожидали их. И первым замеченным было то, что они были без респираторов. Атмосфера Делен не содержала ядовитых веществ, а её звезда не излучала слишком много радиации, поэтому здесь можно было свободно ходить по изученным областям без скафандра, используя только специальный фильтр, который удалял лишнее количество кислорода из воздушной смеси и делал её пригодной для дыхания. Чужеземцы пришли без него. Чуть позже мы узнали что они модифицировали лёгкие "послов" чтобы те могли спокойно тут находиться, а также изменили голосовые связки для возможности говорить на нашем языке. У них было четыре руки. По две с каждой стороны, подобно индийским богам. На каждой из них было по семь пальцев, тоньше и длиннее людских. Ростом они были выше самых высоких из нас и тела их были очень худы. На родной планете наших гостей гравитация была слабее, чем на земле и ближе к здешней. Нас это заставляло регулярно страдать на тренировках, чтобы по возвращению на землю не растекаться лужицами, а им наоборот давало преимущество. Вся поверхность их тел, даже кисти рук, была закрыта белым одеянием сделанным без единого шва. Кожа была серовато-жёлтой, глаза неестественно большими, синими по краям с жёлто-коричневыми подвижными зрачками, которые могли смотреть в разные стороны, подобно хамелеонам. Носа не было. Как и ресниц. Рот был слишком длинным как улыбка джокера, губ не существовало. Уши располагались там же, где и у нас, но являли собой круг, а раковина не торчала наружу, а углублялась в череп, являясь также дыхательным органом. И во время разговора они периодически вдыхали ими с довольно ощутимым шумом. Эффект зловещей долины проявился во всей красе. Они казались странными куклами из плохого пластика с растянутыми руками, ногами, сплюснутыми лицами и паучьей грацией. Порождения наших кошмаров прилетели и беседуют с нами словно ни в чём ни бывало. Их английский звучал правильно и даже без акцента, но что-то их манере речи было чуждым и наводило лёгкое, почти неосязаемое чувство страха. Говорил с ними в основном капитан и его помощники. Остальным приходилось довольствоваться ролью зрителей. Гостей было всего девять, а нас больше сотни человек, так что я была уверена что в ближайшее время все явно не перезнакомятся. Я выждала официальную часть и ушла к себе. Их странные лица, всё ещё стояли перед моими глазами очень долго. Пользуясь этой возможностью я сделала несколько набросков. Желание рисовать возникало у меня нечасто, но сейчас оно было почти непреодолимым. *** Аро возвели что-то вроде очень странной круглой палатки рядом со зданием станции и поселились там. Теперь их можно было постоянно видеть на окрестных территориях и у нас внутри. Я старалась не приближаться к ним слишком близко, и ещё ни разу не заговаривала. Ощущение тревоги не хотело проходить, хоть я и старалась заглушить его работой. Через четыре дня сам капитан позвонил мне в дверь. Событие чрезвычайной редкости. Я пустила его, усадила на стул, в то время как сама находилась на кровати. – И̜́да, – начал он спокойным тоном, словно собирался увещевать непослушное дитя, – я понимаю что наши новые знакомые не пришлись тебе по душе, – он замолчал, будто ожидая что я возражу. Я молчала. – Но один из них хочет чтобы ему провели экскурсию по поверхности и сделать это должна именно ты, – мужчина вздохнул и посмотрел на меня. Идея гулять с таким странным созданием наедине, да ещё и вдали от станции не особо радовала меня. Я вспомнила все укромные уголки, которые были в садах и из которых никто бы не услышал моих криков. Представила как буду разговаривать с ним, видеть как открывается и закрывается его слишком большая челюсть и лицезреть эти крошечные многочисленные зубки по рту. Меня немного передёрнуло это было заметно. – Я знаю что тебе это неприятно. Но выбора нет. Он говорил эти слова своим жалостливо-назидательным голосом и от этого было ещё противнее. Словно я не понимала, что этой мой долг и собиралась отказываться и препираться. – Будь спокойна и честна, когда будешь разговаривать с ним. Возможно он покажется тебе немного резким или даже грубым, но не бери это на свой счёт, это особенность общения. Они не используют каких-то уловок или приёмчиков в беседе к которым мы привыкли. Но с другой стороны и не сильно робей. Это не какое-нибудь средневековье. Мы собираемся сотрудничать в течении множества лет одно неправильно сказанное слово не сможет всё это погубить. Они развитая цивилизация, и мы развитая цивилизация. И поэтому, так или иначе, будет сделано всё, чтобы добиться плодотворного сотрудничества и процветания. *** Мы встретились с Аро утром следующего дня на выходе с придворовой территории станции. Я уже наметила примерный маршрут чтобы занять нас на несколько часов и взяла с собой еду и всё необходимое на это время. На мне был респиратор и мой голос сначала принимался микрофоном внутри, а потом выводился на наружный динамик, из-за чего звучал немного неестественно. У него с собой не было ничего. Было несколько неловко от того, что пришелец чувствует себя здесь комфортнее, чем люди. Хотя мы появились тут раньше. Радовало то, что всё время которое придётся провести вместе мы будем идти и мне не придётся смотреть на него и ощущать себя неловко. Мы не поздоровались и чтобы заполнить неловкое молчание я начала говорить без умолку всякие вещи, не требующие ответа, увлекая его за собой по дороге. – Меня зовут И́да Мату́р. Сегодня я покажу вам несколько самых красивых мест к западу от лагеря. Сначала мы пройдём долину, там растёт очень красивая трава, уникальный вид, который наши учёные всё пытаются привить на земле, но он никак не хочет приживаться. Ещё там всегда дует классный тёплый ветер и можно стоять и любоваться как она колышется. Потом я проведу вас в долину ручьёв, уникальное явление, цветы растут таким образом, что воде приходиться течь множественными прямыми линиями параллельными друг другу. Словно десяток узеньких рек текут рядом на протяжении нескольких километров. Там посередине есть тропа и можно будет пройтись по ней до самого конца, где они сливаются в озеро. А дальше мы сможем посмотреть на фуфусиков, очень милые пушистые зверьки, которые живут... – Говори мне ты, – прозвучал голос за моей спиной. На этот раз, он уже не казался таким чуждым, как во время их прибытия. – Хорошо, конечно, я буду... – Я знаю что противен тебе. Поэтому я и сказал главному над вами привести тебя. Я прибыл сюда, потому что хочу сотрудничать и мне нужно, чтобы ты не думала плохо обо мне. Я впала в некоторый ступор и не знала что сказать. Он продолжил. – Если я смогу заставить тебя изменить свою точку зрения обо мне, то это покажет насколько я дружелюбен и готов к сотрудничеству. И мы пошли по тропе и гуляли и говорили весь день. Аро оказался интересным собеседником, несмотря на то, что иногда его манера общения ставила в тупик. – Почему ты так странно разговариваешь? – спросила я как-то его. – Я разговариваю нейтрально. Когда я изучал ваш язык я увидел бесчисленное количество речевых особенностей, которое в нём есть. Таких негласных правил. В моём родном языке тоже есть подобное, но в более меньшем масштабе. И у меня был выбор, пытаться говорить как ты, и рисковать что-то неправильно использовать и вызвать проблемы или говорить как я. Мы много прошли в этот день и многое обсудили. В основном я рассказывала о земле и обычаях людей. Даже говоря о всех людях что есть, он говорил не "они" или "вы", а ты. – Ты, говоришь мне ты, и ты говоришь со всеми представителями моего вида. Ты человек, я значит говоря с тобой, я говорю со всеми. – Но ведь ты коллективный разум. Понятно что ты можешь говорить за всех, – возражала я ему. – Люди тоже определённый вид коллективного разума. Они действуют все вместе и сообща. Делятся тем, что открывают между собой. Одна мысль разлетается между ними со скоростью света с помощью технологий. Аро было трудно понять многое. Например, домашних животных. Я могла ему объяснить в подробностях, зачем люди заводят кошек и собак и по отдельности он воспринимал все мои аргументы, но вместе для него они становились бессмыслицей. В каком-то плане, он никогда не был одинок и не нуждался в обществе хоть кого-то как люди. Когда мы дошли до фуфусиков (дурацкое название придумал кто-то из русских на станции и оно прицепилось) он очень внимательно наблюдал за тем как я выуживаю этих серых пушистых кругляшей из канавок и глажу. Они были чем-то похожи на земных ежей и сворачивались в клубок при опасности, только вместо иголок у них была серая длинная шерсть. Зверёк был размером с мяч для боулинга и если положить его на колени, долго гладить и говорить всякие слова успокаивающим голосом то он засыпал и разворачивался, являя миру маленькую голову с треугольными ушками и пузико с белым пухом невероятной мягкости. Они могли есть как траву, так и более мелких зверьков и были чем-то средним между ежом, котом и кроликом. А передвигались сворачиваясь в шар и катаясь по многочисленным лугам Делен. Аро поднял своими четырьмя руками по одному животному в каждой и одним глазом смотрел на тех что были в левых, а другим на тех что в правых, не поворачивая головы. То на верхних, то на нижних. Когда мы проходили долину ручьев, я рассказала о том, как на земле весной тоже течёт множество водяных потоков и дети делают кораблики из бумаги и пускают их по воде. Я рассказала ему о том, как волнительно для человечества было осознать, что оно не одиноко во вселенной. О том, как много теорий раньше было. Что люди боялись этого и одновременно хотели найти хоть кого-нибудь. И теперь жизнь на земле уже не будет прежней. – Мы снимали фильмы про то как пришельцы прилетают с огромным флотом и уничтожают землю и одновременно снимали сериалы о том, как люди и пришельцы живут в мире и становятся героями приключений. Мы гадали какими они будут? Более развитыми, равными, менее развитыми? Некоторые думали, что вообще прилетают зелёные человечки на летающих тарелках и похищают некоторых из нас. – Тебе повезло, что я вышел на связь. Благодаря мне ты знаешь что не одна в мире, и есть не только я, но и другие. На следующий день после прибытия делегации, в официальном сообщении на землю было передано, что Аро сообщил о том, что есть множество других разумных видов, часть из них проживает с ним на одной планете и они также являются коллективными разумами, а часть проживает в других местах. *** Если на земле и на других планетах среди деревьев, огромных скал и на фоне гор, человек постоянно ощущает себя маленьким и ничтожным, то на Делен всё наоборот. Здесь, он возвышается над всем. Гуляя, возникает ощущение будто ходишь не по поверхности иной планеты, а по небольшому огороду или клумбе. Редкие деревья вырастают выше двух метров в высоту. Большинство рек узкие и скорее подходят на ручьи. Гор нет и даже те холмы что есть пологие и небольшие. А там, где океан встречается с сушей есть множество отмелей и побережье похоже на грунтовую дорогу после дождя. Вода появляется лужами, которых постепенно становится больше и больше. И глубина которых растёт очень медленно. И так можно пройти много километров прежде чем вода возьмёт своё. Я остановилась и Аро следом за мной тоже. Сейчас мы стояли посреди зарослей кустов. Если я говорю заросли на Делен, это значит, что раз в пару метров встречаются отдельные растения, которые даже не касаются друг друга. Округлые маленькие светло-зеленые холмики растянулись до самого горизонта. В конце лета на них можно будет найти небольшие розовые съедобные ягоды, но сейчас не сезон. Эта планета любила однообразные умиротворяющие пейзажи и путники, в свою очередь, тоже любили их. – Аро, если твоя внешность чужда и выглядит уродливо для меня, то значит я тоже выгляжу так в твоих глазах? – задала я давно терзавший меня вопрос. Люди постоянно придумали себе монстров и пришельцев разной степени отвратительности, но когда мы задумывались над тем, как сами выглядим для них? – Твоя внешность вполне терпима на мой взгляд. Но дело в том, что там откуда я родом много других подобных мне и я привык наблюдать иные гуманоидные формы жизни. Ты же никого больше не видела. Это лишь дело привычки. Расти ты с детства рядом со мной, моя внешность была бы тебе абсолютно безразлична. На этой планете сутки длятся 20 часов, а наклон оси насколько мал, что нет смены времён года и следовательно день и ночь равны и всегда наступают в одно и тоже время. Мы гуляли в первый день до самого позднего вечера. Без луны ночи тут были очень тёмными. Я включила фонарь, что взяла с собой и несла его впереди, освещая нам путь. Аро почти неслышно шагал сзади. Теперь его присутствие меня совсем не пугало. И хотя я не могла сказать, что воспылала к нему любовью, но той утренней неприязни уже не было и моё отношение к новым союзникам человечества явно не будет таким как раньше. Во возвращению, он сказал, что хотел бы погулять снова. И мы договорились встретиться завтра после того как я закончу работу. Я пришла к себе, написала Саре, что со мной всё в порядке и рухнула в постель. *** Мы гуляли с Аро больше месяца, почти каждый день. Народ уже стал шутить, что у нас скоро будет свадьба. Сначала, мы обошли все сто́ящие внимания места, которые я знала. Потом, нашли несколько новых. А затем, он просто ходил следом и наблюдал, как я выполняю свою обычную работу. В такие моменты меня нельзя было отвлекать, поэтому часами напролёт между нами царило молчание, которое не нарушало ничто кроме звуков природы и моего оборудования. Несмотря на то, что у Аро было много тел и его сознание было одинаково в любом из них, он всегда использовал для встреч со мной только одно, и я считала это проявлением вежливости с его стороны. Порой, я насколько привыкала к его стилю общения, пока была с ним, что не успевала перестроиться на обычный и иногда это приводило к неприятным ситуациям. Например, однажды мы прошли больше пятнадцати километров по пересечённой местности и я чувствовала себя просто как выжатый лимон. Всё что мне хотелось это не раздеваясь упасть на кровать и уснуть. Но у двери меня встретила Мэри, одна из девушек-геологов. У неё был какой-то вопрос по работе, а так как меня не было сегодня целый день на станции, задать его она могла только сейчас. Я повернулась к посетительнице, бросила на неё хмурый взгляд и бросила: «Уходи, не хочу тебя видеть сейчас» Потом сразу опомнилась и извинилась, конечно. Но осадок всё же остался. *** Искусство коллективных разумов разительно отличалось от человеческого. Если люди больше творят напоказ, чтобы поразить других своими талантами и выразить чувства, то такие как Аро создают что-то лишь сами для себя. Это подобно личным дневникам, которые человек пишет, но не показывает никому. Подобно неуклюжим пробам кисти, которые скрывает художник, чтобы не быть осуждённым. Мой новый знакомый хорошо умел рисовать (ну по крайней мере это его конкретное тело). И было дивно наблюдать за тем, как он держит во всех из своих четырёх рук по кисти, и каждая работает независимо от другой, создавая свою часть рисунка. Он мог переплести руки совершенно невообразимым способом, если было необходимо вдруг уделить внимание какой-либо мелкой детали. И они никогда не запутывались и не мешали друг другу. Подобно пауку, плетущему свою паутину, гость из другого мира рождал одновременно притягательные и отталкивающие картины. Работа велась только в черно-белой палитре и результаты изобиловали прямыми линиями, острыми углами и жирной штриховкой. Человеку понять их или разглядеть на них что-то знакомое было довольно затруднительно. У меня иногда получалось узреть отдельно стоящие или множественные фигуры человекоподобных созданий без мелких деталей. От их пустых, словно кукольных лиц веяло холодом, одиночеством и ещё чем-то, что я никак не могла определить. Свои работы я ему не показывала, и даже сама себе не могла ответить на вопрос почему. Музыкой на их планете не занимались. Литературой тем более, зачем что-то записывать, если и так существуешь чрезвычайно долго и помнишь всё? *** – Что ты чувствуешь, когда одно из тел, составляющих тебя умирает? Что-то есть после смерти? Каково это пережить конец столько раз? – Это словно тебе потерять палец. Это больно и неприятно, но ты со временем сможешь жить с этим и восстановишься. – Но отрубленные пальцы не отрастают вновь. А ты можешь увеличить своё количество. Как это происходит, кстати? – Также как и у тебя. Меня составляют организмы, как и мужского, так и женского пола. – Но я не видела чтобы одни твои тела как-то радикально отличались от других. Как понять кто есть кто? – У человека издавна была необходимость какими-то средствами привлекать противоположный пол. И за годы эволюция сделала что вы выглядите так, а не иначе чтобы сигнализировать окружающим о вашем поле и оказать наилучшее впечатление. У меня же всё совсем по-другому. Я сам принимаю решение в каким областях меня необходимо увеличение численности. – А что по поводу других, подобных тебе, которые живут на твоей планете? Ты не используешь для размножения их? – Нет. Я гермафродитный организм. Каждое сознание у меня дома является отдельным биологическим видом и скрещивание между нам было бы просто невозможно. Я задумалась. Какое же огромное биоразнообразие являет собой вселенная. Вот кажется что знаешь уже всё, а с каждым новым днём находится что-то новое и новое. – Это получается ты можешь размножаться бесконечно много? – Нет, нужно учитывать количество ресурсов доступных в данный момент и контролировать численность. – И сколько тебя существует сейчас? – 125 206 То как он быстро и точно произнёс эту цифру, заставило меня замереть не в силах вымолвить ни слова. Да, я знала что у Аро много тел. Я видела как он пользовался сразу 9-ю, и в моём сознании их было где-то пару сотен всего. Но то что их оказалось больше десятка тысяч шокировало меня. Значит этим телом он сейчас говорит со мной, а вся эта гигантская толпа доживается его дома? Что вообще значит девять для такого огромного существа? Это просто ничто. – На моей планете, я один из самых крупных организмов. Почти четверть ресурсов принадлежит мне. Я... Он словно хотел сказать что-то ещё, но промолчал. Это было на него не похоже. Юлить. А я всё думала о том, на какую мощь способно сто тысяч особей управляемых одним сознанием. Никаких революций и протестующих, никаких выборов и конфликтующих партий. Бактерии огромного размера, захватившие пол мира. *** Мы долго обсуждали людей, нравы и обычаи землян и вот однажды я решила расспросить моего нового диковинного друга о культуре его планеты. День был пасмурный, шёл лёгкий дождик и мы сидели под навесом, глядя на небольшое поле с серебристыми цветами, что вытянули свои лепестки к небу и впитывали влагу. – У тебя столько правил по поводу того, когда можно сказать определённое слово или выполнить какое-либо действие. Хоть я и изучил столько примеров из литературы и кинематографа я всё равно до конца не понял их. На моей планете всё намного проще. – Вот и расскажи про то, как там у тебя. А то мы всё про землю и про землю. – Среди самого себя я, естественно, могу делать всё что захочу, подобно тому как ты можешь делать это со своим телом. А при общении с другими видами правила предельно просты и всегда одинаковы, – он поднялся с кресла и стал напротив лицом ко мне, его фигура загородила и без того неяркий свет и теперь выглядела абсолютно тёмной. Разведя два пары рук в стороны под прямым углом Аро продолжил, – необходимо держаться друг от друга на таком расстоянии, чтобы вы оба вытянув руки не могли столкнуться. Также нельзя прикасаться к другому виду не при каких условиях. Ни голой кожей, не через одежду. И последнее правило, при обсуждении каких-то вопросов, одна часть одного создания должна говорить только с одной частью другого и только по одному вопросу, – закончив демонстрацию, он как всегда грациозно, вернулся на своё место и направил взгляд на закат. Теперь после его объяснения мне стали понятны некоторые особенности его поведения. То что он всегда шёл чуть ли не за пол километра от меня, когда я вела его куда-то. А когда мы устраивались на отдых, он отходил в самый дальний угол чтобы быть напротив, а не рядом. – Как ты могла заметить я так и не смог преодолеть эту свою привычку. *** Прошло ещё несколько недель. Я действительно начала ощущать Аро своим другом. Я ждала его прихода с нетерпением. В каком плане с ним было куда легче чем с людьми. Можно было не притворяться. Не играть не роли. Не бояться обидеть нечаянно сказанным словом. Какой-то тихий голосок внутри меня шептал, что с ним лучше, чем с любым из людей. Теперь я редко ела со всеми. В один из таких разов я сидела в столовой и старалась расправиться со своей порцией, как можно быстрее, что не придумывать что можно ответить на возможные расспросы остальных. Не то чтобы я не хотела говорить с ними, просто я знала что они могут неправильно интерпретировать какие-то мои слова. Или начать шутить. Беззлобно, но всё равно неприятно. Я услышала край разговора о том, что мол земля очень сильно интересуется, почему не была установлена связь в первую очередь с ней или почему сейчас, когда о её существовании достоверно известно, Аро с почти не разговаривает с родиной землян и не планирует посылать себя туда. Ведь от его планеты до земли, не сильно дальше, чем до Делен. Возможно другой на моём место мог бы ощутить ревность. Мой друг успевал везде, в то время как последние семь недель моей жизни были посвящены лишь работе и лицезрением приятного, но уже немного утомившего своим однообразием пейзажа. Но мне было всё равно. Я ощущала какую-то пустоту в душе и некоторую отчуждённость. Словно всё это происходило с кем-то другим, а не со мной. Я начинала немного задумываться о том, какой будет моя жизнь по возвращению домой. Ещё ни разу за четыре года я об этом не думала, а теперь до конца моего контракта осталось девять месяцев и перспектива снова увидеть землю стала как никогда реальной. И как всегда надо уходить когда начинается самое интересное. По возвращению, я буду обеспечена деньгами очень долгое время, если не всю жизнь. Занятым на колонизации платили очень хорошо. А магазинов в стольких световых годах от земли было не так уж и много. Еда и одежда была бесплатной, а кроме работы и просмотра сериалов здесь было заняться нечем. Располагайся Делен ближе к земле, то можно было бы сделать здесь парки и зоны отдыха. Чтобы люди прилетали сюда, отдыхали от забот, лицезрея умиротворяющие виды здешних красот. Так было сделано на некоторых других планетах открытых одними из первых. Но билет в эту отдалённую территорию стоил слишком дорого, чтобы поля с зелено-серебристой травой, тянущиеся до горизонта во могли их оправдать. Может позже. Когда изобретут более совершенные корабли. Если в начале 20-го веке прогресс на земле сделал резкий скачок и начал двигаться о гиперболе, то сейчас десятилетия застоя лишь изредка прерывались каким-нибудь фантастическим открытием. Человечество надеялось, что контакт поможет решить какие-то вопросы и помочь обеим нашим цивилизациям продвинуться вперёд в развитии, но оказалось, что наши друзья развиты не особо сильнее нас. В прошлом люди мечтали, что они откроют инопланетный разум более развитый, чтобы можно было черпать его мудрость. Или люди думали что будут изучать иные формы жизни, когда сами будут почти подобны богам. Кто же знал что знакомство состоится посередине между этими состояниями.