Everything, Everything

Приходить в пустой дом намного хуже чем помнит Кэролайн. Она привыкла к тому, что Клаус где-то внутри дома, даже если они видятся друг другом и не разговаривают. Дома темно, и когда через три дня Кэролайн приходит домой с работы, она снимает туфли и ест мороженое из коробки, потому что, ей кажется, что именно это она и должна сделать. Глупо так скучать по Клаусу, когда его не было только на выходных. Он должен вернуться завтра, так как уже наступает полнолуние. Он звонил ей пару раз, просто рассказывал ей, что они с Хенриком, Мэттом, Ребеккой и Ханной ходили на большой семейный ужин. Кэролайн провела весь свой день на работе, и затем поехала в дом Мэтта, чтобы убедиться, что электричество отключено и растения политы. Ей до сумасшествия скучно, на барбекю у Елены было весело, хотя у нее не было аппетита. На следующий день Кэролайн смогла расслабиться и даже немного поспала. После этого ей было нечего делать. Она навестила свою мать, убрала дом сверху донизу, а затем взяла работу на дом. Кэролайн понимает, насколько скучной будет ее жизнь без Клауса, особенно сейчас, когда она даже не вампир. В Мистик Фоллс ничего не происходило, пока не появились вампиры, и Кэролайн пережила бы снова старые времена взамен абсолютной скуки. Она устала за все выходные одиночества и собиралась идти спать, когда ее прервал дверной звонок. Сейчас не так поздно, а она уже в грязной пижаме и с пучком волос на голове, Кэролайн идет к двери, чтобы узнать, кто может ее беспокоить. Зрелище, которое встречает ее на крыльце, настолько нелепо, что она не сдержала улыбку, распространившуюся по ее лицу. Клаус держит цветы и ухмыляется ей, Кэролайн задается вопросом, сколько женщин за всю историю мира могут сказать, что Никлаус Майклсон дарил им цветы. Она бросается к нему, чуть не уронив цветы, и он обнимает ее. "Ты не должен быть здесь до завтра!" говорит Кэролайн, обнимая его за плечи. Он пожал плечами: "Я вернулся раньше." Кэролайн отстраняется, чтобы улыбнуться ему: "Я так рада. Мне было скучно без тебя". Он дарит ей цветы и наклоняется, чтобы поцеловать, шепча:"Я обнаружил, что скучаю по тебе раздражающе огромное количество раз". Кэролайн вдыхает цветы, прикрывая румянец лепестками цветов. "Я тоже скучала по тебе." Она тащит его в дом и ставит цветы на кухне. Клаус несет свой чемодан наверх в спальню, и Кэролайн понимает что никогда в жизни не чувствовала себя более домашней, чем когда ставила чашку чая для него и садилась рядом с ним на диван. Свободной рукой он зацепил одну из ее ног, нежно поглаживая и лаская. Кэролайн хочет поцеловать его, хочет обнять и не отпускать. "Как Хенрик?" Вместо этого она спрашивает, потому что это важно, и ей действительно любопытно. Клаус вздыхает:"Он в порядке. Он был рад видеть меня. Он выглядит таким же как в прошлом" Она улыбается, "Я рада, что ты съездил. Особенно, если это другая реальность. Ты сможешь, вернувшись домой, сказать, что Хенрик здесь жив, он старше и счастлив." "Да,- говорит Клаус,- это было бы неплохо. Кстати, ты была права насчет Финна и Сейдж". Кэролайн смеется:"Не может быть! Они вместе!?" "Да, и, кажется, у меня есть племянник. Я не думаю, что когда-либо встречал его." Клаус вздыхает:"Из того, что я узнал, мы с Финном не ладим." Кэролайн пожимает плечами:"Вы и в нашей реальности не ладили. Но я рада, что здесь он счастлив". "Я тоже, любовь моя" Клаус признается:"Хенрик упомянул, что Кол был в Нью-Йорке, но я еще не связывался с ним." "Правда?" Кэролайн выдохнула:"Странно. Почему бы не позвонить ему?" Клаус нахмурился "Ты едва знала Кола, любовь моя. Ему не нравится, когда его куда-нибудь приковывают. Он вызвал больше проблем, чем я, за всю свою жизнь. Он звонит Хенрику, перед тем как решает уехать еще куда-нибудь".  "Как ты думаешь, он приедет сюда?" Кэролайн спрашивает:"Ты смог бы увидеть его! Это было бы неплохо." "Я не знаю. Возможно. Кол делает только то, что хочет Кол". Клаус улыбается:"Говоря о братьях, кажется я все еще проклят. Я узнал, кого убил." Кэролайн ставит чай на кофейный столик, полностью сосредоточившись на Клаусе:"Кого? Как это случилось?" Клаус смотрит туда, где все еще гладит ее ногу:"Оказывается, я действительно убил Элайджу, хотя ты была права насчет того, что это тело невинно, потому что это был несчастный случай. Элайджа встал на сторону отца, когда узнал о Эстер, и хоть он и не был жесток ко мне, он больше не был мне братом. Хенрик любил нас обоих." Ее сердце болит от того, как глупо была разорвана семья от жестокости и власти одного человека. "Конечно, он любил вас"- пробормотала она, в основном для того, чтобы он продолжил. "Мы подрались с ним, когда были в Нью-Йорке. Сразу после нашей свадьбы, я поехал к ним из-за того, что они не пришли на свадьбу. Мы с Элайджей устроили драку, и Хенрик попытался остановить его. И Элайджа напал на Хенрика, и я его толкнул." Кэролайн прикрывает рот, потому что уже знает чем это могло закончиться. "Он умер?" "Да. Он странно упал. Мы вызвали скорую помощь, но было уже поздно. Никаких обвинений не было, так как Хенрик и я сказали, что он сам упал, мы не хотели неприятностей. Тем не менее, это была моя вина и, видимо, с тех пор мы с Хенриком мало общались." "И это то, что вызвало проклятие". Закончила Кэролайн:"Это ужасно, Ник. Это не твоя вина, просто несчастный случай". Он долго молчал, затем сжав ее ногу, сказал:"Почему мне удалось убить двух разных братьев в двух реальностях? Почему это всегда я?" Он звучал совершенно разбитым, и Кэролайн отодвигает ногу, только чтобы сесть, мягко оседлав его. Она забирает чай с его рук и убирает его на стол, позволяя своим рукам опуститься на его плечи. Она кожей чувствовала его пульс, его сердце громко стучало. "Никлаус Майклсон, тебе нельзя позволять чувствовать себя виноватым за то, что в чем ты не виноват". Кэролайн приказывает:"Тебе разрешено только делать все возможное, улучшить ситуацию, пока мы здесь. Я рада, что ты увиделся с Хенриком и исправил эту ситуацию с ним. Я горжусь тобой." Его глаза светятся, когда он смотрит на нее, и Кэролайн чувствует, как ее тело горит от его взгляда:"Кэролайн, ты замечательная." Она усмехается:"Я знаю". "Ты знаешь, что завтра полнолуние?" Спрашивает Клаус. Она кивает, теперь уже более мрачно. "Я знаю. Я отмечаю в своем календаре. Мы вернемся в подвал Локвудов?" "Я пойду один, у тебя работа на следующий день". Она наклоняется вперед и целует его, нежно оттягивая его нижнюю губу зубами. Он рычит ей в губы, и Кэролайн отодвигается, чтобы дышать:"Без шансов, Ник. Я пойду с тобой. Никаких споров". Клаус хмурится на нее, но вместо того, чтобы спорить, как она ожидала, он только протягивает руку и поднимает край ее рубашки, чтобы снять его. Она благодарна, что на ней есть шорты, иначе она бы осталась голой перед ним. Клаус позволяет пальцам скользить по ее груди, дразня кожу. Кэролайн чувствует, что в животе появились искорки желания, и она стягивает с него рубашку. Она скучала по нему больше, чем думала, и с благодарностью провела руками по каждой частички его груди. "Чего ты хочешь, Кэролайн?" Клаус бормочет, наклонившись вперед, чтобы облизать и пососать ее кожу на ключицах. "Тебя,- выдыхает она,- я хочу только тебя". При этих словах Клаус вытягивает голову вперед и целует ее, умоляя войти в ее рот. В тот момент, когда она позволяет, он кладет руки ей на голову, контролируя каждое движение. Кэролайн никогда так не целовали, как будто он умрет, если не поцелует ее, будто - она воздух, которым он дышит. Он отстраняется, но ненадолго. Он целует между обрывками ее слов:"Брюки"- поцелуй, "прочь"- поцелуй. Кэролайн встает, чтобы снять шорты и помочь Клаусу сделать то же самое. Он уже твердый и смотрит на нее несдержанным взглядом. Кэролайн без колебаний усаживается на него, глубоко поцеловав, направляет его в свое тело. Когда он полностью вошел в нее, она медленно начала двигаться назад-вперед, скользя руками по коже Клауса. Его руки обвились вокруг нее, удерживая ее настолько близко, насколько возможно, все еще позволяя ей двигаться. Только когда они уже оба тяжело дышат и потеют, Кэролайн начала двигаться быстрее, позволяя своим губам и зубам, исследовать поцелуями и укусами кожу на шее Клауса. Ее имя вырывается из его уст, когда она сжимает его внутри себя, и он, не колеблясь, схватил ее и погрузился в нее еще три раза, пока не выплеснулся в нее. Когда он наконец ослабляет свою хватку на ней, Кэролайн сосредоточилась на звуке его дыхания и биения сердца. Клаус руками вырисовывал узоры на ее спине, и Кэролайн думает, что она может привыкнуть к этому. Если бы она могла быть с Клаусом всегда, она бы это сделала, а все остальные пусть идут к черту. "Отнесешь меня на кровать?" Она тихо спрашивает, это была шутка, но она не возражает, когда Клаус встает с ней на руках. Он поднял ее, пропустив руки под ее коленями и головой, и Кэролайн, обвив его шею, целует его в щеку, пока он несет ее по лестнице. Он кладет ее под одеяла, ложится сзади и приковывает к себе сильными руками. На этот раз Кэролайн не хочет говорить. Тем не менее, у нее теперь новый план, который не предполагает оставаться здесь, или убить Клауса, или даже вернуться домой. "Я люблю тебя,- она тихо шепчет в темноту, и когда Клаус напрягается, она успокаивающе гладит его руку,- я рада, что ты дома." Он до сих пор не ответил, но расслабился через некоторое время, и Кэролайн засыпает и ей не снится прошлое с ним, которого у нее никогда не было, но вместо этого снится будущее с ним, и это лучшее, что она когда-либо видела. На следующий день на работе, Кэролайн чувствует себя неважно, ее голова стучала, и она уверена, что это связано с тем, что она проснулась до того, как взошло солнце, и не смогла заснуть. Она делает все возможное, чтобы закончить работу, так как у нее назначена встреча на следующий день, и она не может ее пропустить. Она уже представляет, как проведет день в постели, восстанавливаясь после бессонной ночи в подвале Локвудов. Она знает, что Клаус боится этой ночи, он едва разговаривал с ней утром, даже когда она подала ему кофе и поцеловала его на прощание. Он, вероятно, проведет день, рисуя, может даже вздремнет, поэтому не слишком устанет, и Кэролайн на самом деле не винит его. "Кэролайн?" Голос прерывает ее, когда она отправляла электронное письмо будущей невесте в другой части города. Это была ее начальница, пожилая женщина с голубыми глазами, чьи волосы были скорее седыми, чем черными. Ее зовут Шарлин, и легко увидеть, насколько она была прекрасна, когда была моложе. Кэролайн любит ее, она тверда со своими сотрудниками, но дружелюбна и справедлива, и Кэролайн хочет, чтобы она существовала в их реальности, и она снова могла бы работать на нее. "Шарлин,- отвечает Кэролайн,- входите. Что-то случилось?" Шарлин зашла в ее кабинет, садясь на стул. "Ничего особенного, мне просто интересно, как идет подготовка. Ты выглядишь более... расслабленной, в последнее время" Кэролайн смеется, она не ничего не может поделать. Она чувствует себя напряженной, что готова взорваться, и все же кажется, что в альтернативной реальности она была еще хуже. Возможно, то, что она была вампиром, помогло ей успокоиться. Она легко отвечает:"В общем то, это так и есть. Я вроде… успокоилась" "Это все твой муж, не так ли?" Глаза Шарлин блестят от озорства:"Клауса всегда было сложно захомутать, но он наверняка любит тебя". Кэролайн вспыхивает от этой мысли, хотя Шарлин и говорит о других Клаусе и Кэролайн. "Да, я полагаю,- говорит она,- у нас все хорошо". Шарлин заговорчески наклоняется:"Еще нет ребенка?" "О боже, нет." Кэролайн говорит: "Детей пока нет". Шарлин мягко улыбается:"Будут. Да, Кэролайн?" "Да?" Шарлин встает, все еще улыбаясь:"Пожалуйста, не стесняйся говорить мне. Эта должность твоя, пока ты этого хочешь, и декретный отпуск не изменит этого. Ты лучшее, что у нас есть." Кэролайн кивает ей, когда она выходит из комнаты. Это приятно - быть важным и нужным на работе и дома, и Кэролайн интересно, знает ли другая она, насколько ей повезло. Кэролайн надеется, что другой ей снится все то дерьмо, которое она пережила в Мистик Фоллс за последние несколько лет, потому что тогда она вернется в этот рай более расслабленной и благодарной. Она заканчивает свое электронное письмо и звонит Клаусу, чтобы сообщить ему, что она идет домой, так что по пути в подвал они могут заехать домой к Ребекке и проверить там все. Клаус отказывается, просто отвечая ей односложными словами, и Кэролайн старается не расстраиваться из-за того, что он такой сложный. Она полагает, если бы ей было суждено пройти через невыносимую боль и сломать каждую кость в своем теле за считанные минуты, она тоже будет раздражительной. Тем не менее, когда она забирает его, Клаус краток и безэмоционален. Поездка к старому особняку Локвудов - теперь уже к дому Ребекки и Мэтта - наполнена прохладной тишиной. Она чувствует, как слезы пытаются вырваться, и она ненавидит это, чувство, что ее эмоции выше ее контроля. Для Кэролайн не может понять, как они с прошлой ночи дошли до этого. Весь ее глупый план, заставить Клауса любить ее, начинает казаться далеким и сложным. Кэролайн Форбс не сдается. Поэтому она наполняет тишину болтовней о работе и о том, что сказала Шарлин, и, хотя Клаус не отвечает, она замечает, как его плечи, наконец, расслабляются. Они заезжают в пустой дом Ребекки, Кэролайн готовит макароны с сыром, потому что это легко, и они ограничены по времени. Они едят на диване, и Кэролайн позволяет себе прижаться к плечу Клауса, предлагая тихую поддержку. Когда он доедает, он ставит тарелку на столик и ложится, положив голову ей на колени. Они остаются так до девяти, пока солнце не начинает садиться. Кэролайн ненавидит, что она та, кто должен убрать свои руки с волос Клауса и заставить его встать и столкнуться с тем, что можно охарактеризовать только как мучительная ночь. "Прости,- бормочет она,- нам пора". Он вздыхает:"Я знаю". Она быстро моет посуду, они садятся в машину и едут по дорогам, пока не подъедут ближе к подвалу. В этот раз холоднее, чем в прошлый раз, и Кэролайн рада, что она додумалась принести теплую одежду и еще одеял. Цепи, обвивающие конечности Клауса, тяжелые, и он смотрит на них с абсолютной ненавистью. "Кэролайн,- говорит Клаус, пока она приковывает его правую руку,- ты знаешь, что ты возможно единственный человек, которому я когда-либо позволял заковать себя в цепи?" Кэролайн грустно улыбается, когда замок защелкивается:"Тебе станет легче, если я больше никогда этого не сделаю?" "Это единственная причина, почему я позволяю тебе." Он говорит ей. Она наклоняется вперед и нежно целует его, доверяя ему, чтобы он на мгновение уберет клыки:"Я должна идти, луна подымается. Я буду за дверью." Он ничего не говорит, когда она встает и закрывает дверь подвала, оставляя лампу за решеткой. Кэролайн сворачивается в спальный мешок и пытается устроиться на одеялах, которые она принесла. После того, как кажется часами ломающихся костей и стонов боли, все, что она слышит,- это вой волка. На этот раз Кэролайн не может сдержать свое любопытство, хотя по опыту она знает, что ее присутствие только разозлит волка. Она знает, как выглядел Тайлер как волк, и кажется правильным, что кто-то должен сказать Клаусу, как он выглядит. Пока он не видит ее, стоящую за дверью. Она достаточно далеко, чтобы он мог добраться до нее, но она хочет подойти ближе. Клаус в виде волка огромен. Он намного больше Тайлера, и Клаус - желтовато-коричневый, почти соответствует цвету его волос, тогда, как Тайлер был черным. Когда Клаус наконец замечает ее, Кэролайн задается вопросом, естественно ли, что волчьи глаза Клауса - такие же голубые и пронзительные, как когда он человек. Он бросается к двери, рыча, но Кэролайн не уходит. Он довольно пугающ, каждый человеческий инстинкт в ней говорит ей бежать, но она застыла на месте. Удивительно то, что он перестал рычать и вместо этого пристально смотрел на нее. Он прижимался к решетке, но он выглядел так, будто собирается напасть на нее, если она подойдет ближе. Кэролайн протягивает руку, но она все еще далеко от него. Ее уже кусали раньше, и повторять этот опыт она не хочет, даже если его укус ее не отравит.  Тем не менее, даже с ладонью в сантиметрах от волка, он просто смотрит на нее. Кэролайн думает, может ли она коснуться его, и она решает, что в крайнем случае, если он укусит ее руку, ей придется идти в больницу.  Это даже не ее тело. Она наклоняется вперед, и ее рука касается шерсти Клауса. Достаточно близко к его мордочке, чтобы она была в шоке, волк не двигался, и ее пальцы погрузились глубже в его мех. Это мягче, чем она ожидала, и Кэролайн с трудом сдерживается, чтобы не подойти ближе и обеими руками погладить его. Волк не сдвинулся ни на дюйм, пока она его гладила. В конечном итоге, он поднимает голову выше, притягивая к себе внимание. Через некоторое время он отстраняется и делает круг по подвалу, потом возвращается к двери и ложится перед ней. Кэролайн нерешительно притаскивает свои одеяла и ложится рядом с ним, разделенная только прутьями решетки. Ее руки снова находят его мех, и он даже не шевелится, когда она проводит пальцами по нему, довольно похожее она делала с Клаусом всего несколько часов назад. Она так и уснула, обвившись рядом с оборотнем, который мог убить ее за секунду. Ей снится, что бежит рядом с волками и с Клаусом Кэролайн никогда не спала лучше. "Ты с ума сошла?" Резкий шепот выводит ее из сна, и Кэролайн слегка вскрикивает, когда видит слишком человеческое лицо Клауса за решеткой. "Боже мой, ты меня напугал!" Она шипит. Клаус хмурится: "Я тебя напугал!? Какого черта, Кэролайн!?" Кэролайн садится и растягивается, ее кости болят, и у нее появилось ощущение тяжести в желудке. Быть человеком - отстой. Клаус, несмотря это, не сдвинулся с места, где сидел перед дверью и трясся. Она схватила несколько одеял, открыла дверь и села рядом с ним, завернув его в одеяла. "Ты не собирался причинить мне боль". Клаус закатывает глаза:"О, да, конечно, потому что оборотни не машины убийцы или что-то в этом роде. Как это смешно, любовь моя." Кэролайн смеется и потирает руку:"Я же сначала проверила. Ты даже не укусил мою руку, когда я приблизила ее к тебе". "Я не помню". Клаус бормочет: "Я только проснулся, и ты лежишь передо мной, и я думал, что ты мертва". Кэролайн вспыхивает. Она даже не подумала об этом: "Извини. Я не думала..." "Конечно ты не подумала!" Клаус рычит: "Ты хоть представляешь, что было бы если бы я убил тебя!? Во-первых, я бы застрял здесь без тебя, и кто знает, сколько людей я бы убил. Во-вторых, когда мы вернемся домой, будешь ли ты мертва и там, и ты хоть представляешь, что будет чувствовать другой я, когда обнаружит, что он убил свою жену." Кэролайн нахмурилась: "Хорошо,хорошо, я поняла. Я все испортила. Но, с другой стороны, ты можешь себе представить, как другие мы будут счастливы, когда поймут, что он не причинит ей вреда, и она может успокоить волка!? Я сделаю обращения намного проще." "Но что, если он нападет на нее? Что, если я не напал на тебя, потому что..." "Потому что, что!?" Кэролайн огрызается. Клаус закрывает глаза, пытаясь успокоиться: "Потому что у меня больше контроля. Потому что я не хотел причинить тебе боль." Она улыбается: "Клаус, я не думаю, что он причинит ей боль. Это их тела, помнишь? Но, к тому же - какого черта тогда Тайлер напал на меня?" Выражение лица Клауса потемнело: "Что ты имеешь ввиду, Тайлер напал на тебя? Кроме того раза, когда он укусил тебя… это была… моя вина." У Кэролайн отвисла челюсть: "Ух ты, признание, это первый шаг к прощению, Ник. Хорошая работа." "Заткнись. Что ты имеешь в виду, когда он напал на тебя?" Клаус снова спрашивает. "Я осталась с ним во время его первого обращения, и в ту минуту, когда он увидел меня, попытался убить. И так каждый раз." Кэролайн ненавидит, что, хотя она больше не любит Тайлера, все равно больно, что Клаус каким-то образом заставил волка не нападать на нее, а Тайлер не смог. Может быть, Тайлер никогда не любил ее. "Стоп" Клаус приказывает: "Что бы ты там не напридумывала, просто остановись. Тайлер не мог не напасть на тебя, ты была вампиром Кэролайн. Оборотни ненавидят вампиров." Кэролайн никогда не думала, что доживет до того дня, когда Клаус защитит Тайлера, но похоже, что наступает время для всего. "Ты так думаешь?" Клаус протягивает руку, и его рука дрожит, пока он не прижимает ее к своей щеке: "Да. Я так думаю. Если бы ты была вампиром, я без сомнений попытался бы убить тебя. Честно говоря, все еще не могу поверить, что я не пытался убить тебя человека. Оборотни не охотятся на людей, но они… они убьют их, если найдут." Кэролайн внутренно корит себя, конечно, Клаус испугался, что убил ее. Хенрик умер из-за оборотней, и он не был вампиром. Она наклоняется вперед и кладет голову на грудь Клауса, и его сердце все еще не успокоилось после обращения. Он трясется все меньше, и Кэролайн ненавидит видеть его слабым, вероятно, так же сильно, как и он сам ненавидит быть слабым. "Прости",- шепчет она еще раз, прежде чем замолчать. Клаус не отвечает, но он кладет руку ей на волосы, и она пытается успокоить его своим присутствием. "Я думал". Он говорит через некоторое время, когда его сердце немного успокоилось, и он становится теплее. "Да",- бормочет она, засыпая на каменном полу. Это не очень удобно, но она начинает думать, что может уснуть где угодно, в объятиях Клауса. "Мне тысяча лет, и, возможно, я самый могущественный вампир на планете,- начинает Клаус, и Кэролайн закатывает глаза,- и за все это время я встречал королей и королев, намного больше известных людей, чем я могу назвать, и все еще..." "Что?" Спрашивает Кэролайн, потому что Клаус никогда не говорит без смысла. Он наклоняется, и его голос приглушен ее волосами, но она все еще слышит. "Я никогда не встречал таких, как ты, Кэролайн Форбс." Она радостно вспыхивает от корней волос до кончиков пальцев и думает, что, возможно, у нее никогда не будет любви Клауса, но она определенно получила его внимание. "Я всего лишь молодой вампир,- отвечает она,- но я не могу сказать, что когда-либо встречала таких, как ты." Клаус фыркнул от смеха, его дыхание согревает ее кожу: "Думаю, таких как я, нет, любовь моя". «Расскажи мне о людях, которых ты встречал». Кэролайн просит мягко, и Клаус рассказывает. Он тихо шепчет о королях, о которых она никогда не слышала, и рассказывает ей о том, как Галилей был идиотом, и что Екатерина Великая была самой храброй женщиной, которых он когда-либо встречал до сих пор. Он рассказывает ей о том времени , когда он ухаживал за Кэтрин - и Кэролайн пылает ненавистью к ней, из-за того, что она прикоснулась к Клаусу первой, чтобы поцеловать его - и рассказывает ей о том, как он ненавидел Элайджу за его предательства в течение длительного времени. Он даже рассказывает ей о женщине по имени Татьяна и о том, что она была ближе всех к любви, кто не был кровным, и Кэролайн тоже ее ненавидит. Он говорит ей, что никогда никому не говорил того, что рассказывает ей, и внезапно Кэролайн не ненавидит, что у нее болит нога и болит бок от лежания. Она даже не ненавидит Татью, Кэтрин или любую из бесчисленных женщин, с которыми он был на протяжении веков. Через долгое время он замолкает, а Кэролайн наклоняется и целует его. Он выглядит удивленным этим, но Кэролайн только улыбается ему. «Спасибо, что рассказал мне, - говорит она, - я хотела знать». Он смотрит на нее, немного подозрительным, осторожным, но в основном довольным взглядом: «Я думаю, что доверяю тебе» он говорит. Кэролайн чувствует, что ее глаза широко открываются, потому что Никлаус Майклсон дарит ей доверие, больше, чем она могла бы просить. Возможно, это даже дороже любви к нему, и Кэролайн знает это, она знает, что ей только что дали. Она тоже хочет ему доверять и решает попробовать: «Я тоже тебе доверяю», - наконец отвечает она. Это звучит мощно, чтобы сказать это. Оно кажется постоянным, и кажется, что оно что-то запечатывает, не только с ними, но и со вселенной. «Я не думаю, что мы вернемся домой», - говорит ей Клаус. "не скоро." Глаза Кэролайн наполняются слезами, она оплакивает и радуется, и она ненавидит обе эти эмоции, воюющие в ней: «Я начинаю понимать это». Клаус отстраняется от нее и начинает натягивать одежду, которую Кэролайн принесла ему, и Кэролайн видит, как он уходит от нее. Одно дело доверять ей, играть в дом, пока они находят способ вернуться домой. Совсем другое - осознавать, что они никогда не вернутся, и что он останется . Мысли о том, что он снова убивает, находит вампира, чтобы обратиться, а затем покоряет город, всех рядом с ним, пронизывают ее мозг. Ее сердце разрывается, и Кэролайн никогда не чувствовала никакой боли, подобной этой, и она внезапно нелепо благодарна, что она не вампир, потому что она не думает, что справится с этим, не думает, что может столкнуться с этим типом разбитого сердца, не выключая чувства. "Итак, что ты собираешься делать?" Она говорит, немного более плаксивой и злой, чем она первоначально хотела. Она хочет быть сильной. Он смотрит на нее с удивлением: «Что ты имеешь в виду?» «Эта жизнь - не твоя , Клаус, - шипит она, - ты не хочешь этого. Ты никогда не хотел этого. Ты хочешь власти, мести и мира у своих ног. Ты хочешь захватить города и сделать себя королем. Ты хочешь все . И что? Какой твой первый ход? " Клаус закатывает глаза, но выглядит он странно нервным. Это странно для него, но он приседает перед ней и тянет ее, чтобы она встала, и Кэролайн следует, потому что другого выбора больше нет. Она будет следовать за Клаусом куда угодно - черт, она, вероятно, последует за ним в любой безумный план, который он готовит. «То, как я это вижу, любовь моя, в этой реальности у меня есть только… скажем, сорок лет до того, как я умру, или, по крайней мере, буду слишком стар, чтобы хоть что-то делать. Вряд ли достаточно времени, чтобы захватить любые города, достойные упоминания, тем более что я смертный. Кэролайн не совсем понимает слова, которые он произносит, но ей удается ответить: «Значит, мы будем искать вампиров? Чтобы обратить тебя? Тогда у тебя будет вечность». Клаус пожимает плечами: «Я не буду против найти вампира». "Ну конечно." Кэролайн отвечает в замешательстве. Клаус поднимает руку и протирает волосы, и это самый человеческий жест, который когда-либо видела Кэролайн. Он делает это неосознанно, и она задается вопросом, осталось ли это чем-то пережитым, когда он был молодым. "Да. В конце концов. Ты не совсем худшее, что когда-либо случалось со мной, понимаешь?" При этом весь мир Кэролайн исчезает, и все, что она может видеть, - это лицо Клауса, как он смотрит на нее. "Ты хочешь остаться? Со мной?" Ее слова едва слышны из-за ударов ее собственного сердца. Клаус нахмурился: «Я имею в виду, что оставшиеся сорок лет с тобой не такие длинные, Кэролайн. Я сомневаюсь, что я устану от тебя в этой жизни. Это всего лишь наша жизнь». "А как насчет ... что если мы найдем вампира? Что если мы выберем это? " Клаус пожимает плечами: «Тогда мы подумаем об этом. Зачем делать проблему  из ничего?» Кэролайн чувствует, как слезы текут по ее глазам, и Клаус абсолютно потрясен ее плачем, и Кэролайн не может вдохнуть в ее легкие, чтобы объяснить, что она не опечалена, она счастлива. Он хватает ее за руки, слегка ее трясет: «Что?! Я думал, что… Кэролайн, что происходит?» Она бросается в него так же, как вчера на крыльце. «Я счастлива, - задыхается она, - я так счастлива». «Ты своеобразное существо». Клаус говорит, но его тон приятен, и он крепко обнимает ее. "Я так люблю тебя." Она дышит: «Я хочу этого, я хочу. Я хочу это. И я хочу найти кого-то, чтобы обратить нас, потому что мне нравилось быть вампиром. Но ты прав. Мы можем сделать это в конце концов». Клаус долго не двигается, просто нежно поглаживает ее по спине. Когда он снова говорит, его голос был неуверенным, и Кэролайн думает, что, возможно, быть человеком снова сделало его более похожим на него, когда он был человеком. Сейчас она одна из трех людей в мире, кто видел его смертным. "Ты уверена?" Клаус бормочет: «Ты никогда не был уверена». Кэролайн отстраняется, чтобы посмотреть ему в глаза, и прочищает горло: «Я хочу этого. Я хочу тебя. Я уверена». Клаус снова обнимает ее, прижимая к себе. Кэролайн удается контролировать свои слезы, и в следующий раз, когда она отстраняется, она хватает одеяла на полу в подвале. «Пойдемте домой, мистер Майклсон, - скромно говорит она, - я думаю, что хочу снова заняться с вами любовью в вашей студии». Клаус подымается, чтобы последовать за ней по лестнице к их машине, и Кэролайн смеется, когда он бросает ее через плечо и сажает на пассажирское сиденье, яростно целуя ее, прежде чем сесть в сторону водителя. Кэролайн проводит следующую неделю, играя в дом с Клаусом - только в этот раз они не играют . Она просыпается утром, и он щекочет ее щетиной, пока они неосторожно целуются на их кровати. Она моется в душе, пока он готовит ей завтрак, и Кэролайн не хочет, чтобы это закончилось. Почти выходные, когда Кэролайн наконец-то решает, что ей нужно приложить больше усилий, чем просто быть с Клаусом. Если это ее жизнь, ей нужны Елена, Бонни и Ребекка. Она планирует с ними встретиться после работы в Гриле, и, хотя Клаус ворчит, что она будет отсутствовать целый день и вечер, она остается настойчивой. «Кэролайн, давай, двойник не может быть таким захватывающим». Она смеется, хватая тост, который он сделал для нее: «Она мой друг, Ник. Мне нужны друзья». Он надулся немного, и Кэролайн нежно поцеловала его, позволяя ее телу упасть в его так, что это становится привычкой. «Тебе не нужны друзья», - говорит он серьезно. Кэролайн смеется: «Возможно, тебе стоит познакомиться со Стефаном. Вы когда-то были друзьями. Или, еще лучше, позвони Хенрику и спросите его, слышал ли он что-нибудь от Кола. Я знаю, что ты хочешь выяснить, где он». Клаус ворчит, "Должен ли я?" «Да, должен. У вас будет время, пока я на работе». Кэролайн заявляет: «Я буду дома позже обычного, ужинаю с девочками, не жди меня». Он машет ей из окна, и Кэролайн не может удержаться от улыбки до самого офиса. Она приветствует Шарлин, когда идет на работу, и оставляет дверь своего кабинета открытой, потому что она теперь хочет попытаться подружиться. Через несколько часов Кэролайн идет, чтобы съесть печенье из комнаты персонала, и начинает чувствовать тошноту только от кусочка, она оставляет печенье и возвращается в свой офис за водой. Она садится, из-за головокружения у нее потемнело в глазах, и внезапно Шарлин засовывает голову, чтобы спросить ее о своем новом клиенте. Кэролайн легко отвечает, и тошнота утихает, но после того, как Шарлин уходит, Кэролайн не может не думать о своем боссе. Точнее, о том, что ее босс сказал ей только неделю назад. Она кладет голову на стол, успокаивая ее прохладной древесиной, и пытается представить свою жизнь с ребенком, похожим на нее и Клауса. Она пытается представить, как они превращают свободную спальню в детскую, растят ребенка, и… черт. Кэролайн честно думала, что дети займут немного больше времени . Она уходит с работы, тошнота возвращается в полную силу, и она направляется в аптеку. Она покупает три теста на беременность, немного травяного чая от тошноты и наконец возвращается на работу, потому что это единственное место, о котором она думает, где никто не будет ее прерывать. Она измельчает упаковку в своем измельчителе и проводит время в ванной комнате, где она проверяет все три теста, хотя это, вероятно, излишне. Следующие пять минут - самые длинные в жизни Кэролайн, но она заставляет себя смотреть на дверь, а не на три белые палочки, выстроенные на раковине. Она думает о том, чтобы позвонить Клаусу, а потом думает, что это абсолютно ужасная идея, поэтому она думает о том, чтобы позвонить своей маме, но она знает, что ее мама будет просто взволнована, а затем скажет ей рассказать Клаусу. В конце концов, Кэролайн откладывает столько времени, что теряет пятнадцать минут, не глядя на тесты, и она никому не звонит. Когда она наконец видит крошечный розовый знак плюса, отраженный в трех тестах, Кэролайн удается проглотить всю свою панику и положить все улики в крошечную сумку, которую она забирает в свой кабинет. Она беременна. Кэролайн сидит в своем офисном кресле и мысленно кричит, она уверена, это потому, что она на 90% счастлива и на 10% напугана, что выглядит довольно неплохо. К тому времени, когда она доедает обед, который сделал ее Клаус, Кэролайн решила. Она собирается избавиться от тестов, и держать это в секрете, а завтра она расскажет Клаусу. Она даже не представляет, как он отреагирует, она даже не может представить его с ребенком, за исключением того, что она продолжает представлять ребенка с его лицом. Он убил больше людей, чем она когда-либо знала, и все же она знает, что он будет хорошим отцом. Семья для него - все, и их ребенок будет единственной семьей, которая у него есть, которая тоже не связана с Майклом. Кэролайн поправляет свой макияж, заканчивает всю свою работу и проводит последний час своего дня в поисках детских имен для девочек, так как она почти уверена, что знает, что в конце концов назовет ребенка в честь одного из миллионов братьев Клауса, если будет мальчик. Она вроде не против этого. Кэролайн упаковывает вещи на пятнадцать минут раньше обычного, потому что больше не может сосредоточиться, и она продолжает держать свою руку на ее все еще плоском животе. Она добирается до «Гриля» за двадцать минут до конца и едва не падает, когда в дверях появляется Тайлер. Он ловит ее рукой: «Эй, Кэр, как ты?» Она смотрит на него: «О, я хорошо. Как ты? Что ты здесь делаешь?» На нем деловая одежда, и он выглядит невероятно. "В моем Гриле?" он смотрит на нее с любопытством, и Кэролайн предполагает, что она должна была знать это в этой жизни. Она смеется: «Конечно, я просто удивилась, почему ты здесь так поздно?» «О, я разговаривал с новым менеджером, на самом деле. Я уже ухожу, - вздыхает он, - Ты хочешь поужинать со мной?» Кэролайн вспыхивает: "Извинит я встречаюсь с девочками." Тайлер кивает, и он выглядит грустным, "О, хорошо. Нет проблем. Увидимся?" «Определенно!» Кэролайн соглашается. Она задается вопросом, почему Тайлер приобрел Гриль, а не жил в своем доме и почему он один, когда в этой реальности он не оборотень, потому что он никогда никого не убивал, и он отличный парень. «Кэролайн!» Голос Елены прерывает ее мысли, и Тайлера нигде не видно. Кэролайн поворачивается и видит, что Елена и Бонни смотрят на нее, оба выглядят нарядно в платьях и на каблуках. "О, эй!" Кэролайн отвечает, только слишком поздно: «Извините, я была совершенно в другом мире! Где Ребекка?» Елена хмурится: «Она уже в пути. Ты уверена, что ты в порядке?» «Да, определенно! Давайте возьмем стол». Они пробираются к угловому столику, у одной Кэролайн есть воспоминания как в этой реальности, так и в другой ее реальности. Она даже помнит, как смотрела на Клауса через «Гриль» в их обычной реальности. «Я так рада, что мы смогли собраться все вместе, - говорит Бонни, широко улыбаясь, - в наши дни это так тяжело с детьми!» Елена усмехается: «Я могу только представить! Мой брат дома с ними?» «Да, - смеется Бонни, - Джереми, как всегда, мой спаситель». Кэролайн немного грустно улыбается, потому что некоторые вещи не меняются, независимо от того, в какой реальности ты окажешься, а Бонни и Джереми заслуживали лучшего. Они заслужили это : «Джереми хороший парень». «Говоря о хороших парнях», - шипит Елена,«почему ты говорила с Тайлером?!» Кэролайн чувствует себя обманутой: «Потому что он наш друг? И он был здесь?» Елена хмурится: «Он пригласил тебя на ужин». "И?" Кэролайн отвечает: «Я сказала нет». Бонни смеется, снимая напряжение: «Елена, расслабься. Тайлер безвреден, ему просто нужно найти кого-то, кто наконец-то сможет победить Кэролайн». "Это ведь уже ... десять лет!" Кэролайн отвечает. Она не уверена в математике, но она знает, что она и Клаус были вместе некоторое время, так что это кажется безопасным преувеличением. Бонни пожимает плечами: «Да. Оказывается, Тайлер не легко справляется с трудностями, я думаю, он всегда будет любить тебя». Кэролайн изо всех сил пытается придумать, что сказать, но Ребекка приходит и спасает ее. Она скользит рядом с Кэролайн и поворачивается к официантке и не моргая, заказывает маргариту. «Хорошая идея, - говорит Елена, - мне тоже». Кэролайн паникует, в основном потому, что она знает, она ужасный лжец, несмотря на то, как часто ей приходилось это делать, и они никак не заметят, если она не будет пить. Бонни спасает ее, когда заявляет: «Воды для меня, я за рулем». "Я тоже." Кэролайн быстро добавляет: «И я думаю, мы начнем с крылышек». Официантка уходит, и хотя Елена смотрит ей в глаза, Ребекка говорит первой. "Что с Тайлером?" она спрашивает: «Ник обязательно убьет его, если он надумает снова преследовать тебя». Кэролайн должна напомнить себе, что в этой реальности это фигура речи, и она почти не может сдержать истерический смех, который угрожает настигнуть ее, потому что Клаус убил бы Тайлера… буквально. «О боже, ребята, нет. Он был здесь, и я спросил его, почему он так поздно работает. Кроме того, с каких пор Тайлер владеет Грилем?» Кэролайн спрашивает. Она надеется, что ее друзья просто подумают, что она забыла это знание, и ответят ей. Ребекка смеется: «Ну, после того, как вы расстались и он ушел, как ты знаешь, он оставил Мэтта ответственным за дом. Конечно, именно тогда мы с Мэттом переехали. Когда Тайлер вернулся, ему действительно было на все плевать, и я думаю, что он просто хотел потратить наследство на что-то. Было ужасно, когда умерла его мама, и Тайлер так и не смог с этим справиться ». «Итак, когда он вернулся, почему ты и Мэтт не покинули его дом?» Кэролайн удивляется, абсолютно очарованная сходством, которое начинают иметь ее две реальности. Ребекка хмурится на нее: «Он не хотел этого ... воспоминания или чего-то еще, тогда Мэтт и я купили его. Ты же знаешь это, Кэр. Ты в порядке?» Кэролайн качает головой, взволнованно: «Извините, я в порядке. Работа была довольно тяжелой, поэтому я была в стрессе. Просто забывчива, я думаю». Их напитки приходят, и они заканчивают заказывать ужин, и Елена бросает на нее взгляды через стол. "Ты уверены, что это просто работа ?" Елена ухмыляется, и Кэролайн заставляет каждую частичку своего существа быть хорошим лжецом в этот момент, потому что, хотя Елена - ее лучший друг, Клаус заслуживает, чтобы узнать этот секрет первым. Кэролайн закатывает глаза: «Я уверена». «Знаете, - добавляет Бонни, - я была очень забывчива, когда впервые забеременела! Я едва не заболела, я просто чувствовала себя эмоционально нестабильной, и я забывала глупости и корила себя из-за этого». "Да!" Ребекка сияет, "Может быть! Через столько времени я буду тетей!" Кэролайн тяжело сглатывает: «Я не беременна, ребята». Их лица падают, и Кэролайн чувствует себя ужасно из-за лжи, но она знает, что Клаус никогда не простит ее за то, что она скрывала это от него и сказала другим: «Но мы пытаемся снова». Она добавляет, потому что она хочет дать им что-то. Ребекка улыбается: «О, слава богу . Когда ты сказала, что вы отложили это, я была так обеспокоена! Ханне нужен еще один кузен». Кэролайн смеется: «Я сделаю все возможное». После этого разговор протекал легко. Кэролайн позволяет себе вмешиваться всякий раз, когда она уверена в теме, но иногда она просто слушает и узнает о мире, в котором они оказались. Она целенаправленно не позволяет своей руке пройтись к ее животу, но она покорно пьет свою воду, когда она смотрит, как Елена напивается, и она думает, что из них двоих она самая удачливая. Уже почти десять вечера, когда Кэролайн наконец смотрит на свой телефон и находит сообщения от Клауса, которые начинают раздражаться и заканчиваться беспокойством. Она настолько объелась, что едва может двигаться, а Елена и Ребекка находятся в похожих состояниях. Бонни уже отправилась домой, и Кэролайн не может винить ее, так как она начала засыпать, прежде чем они даже заказали десерт. «Я позвоню Нику, - объявляет Кэролайн, - и отвезу вас двоих домой». Она выходит из кабины и набирает знакомый номер. "Кэролайн," Клаус звучит разъяренно, "где ты, черт возьми?" "В Гриле, где я и сказала что буду?" Кэролайн отвечает. Клаус рычит: «Ты все еще там !?» «Конечно, - смеется Кэролайн, - куда я еще пойду?» Клаус молчит на другом конце, и Кэролайн хмурится, прежде чем повторить: «Клаус, куда, ты думаешь, я пошла?» «Я не знал». Он говорит, тихо. Гнев мгновенно покидает Кэролайн, потому что она начинает понимать, что Клаус боится, что она покинет его. Он не верит, что она может быть ему верна, не верит, что она может любить его. Кэролайн ненавидит Майкла за все, что он сделал с Клаусом, за все, что он заставил его поверить, она тоже ненавидит Эстер, потому что она не сделала ничего, чтобы это исправить . Но Кэролайн может. «Я в Гриле. Я была здесь всю ночь, - мягко объясняет Кэролайн, - мне следовало написать, извини. Я отвезу Елену и твою сестру домой, а потом я приеду прямо к тебе. " "Увидимся." Клаус говорит грубовато, а затем кладет трубку. Кэролайн старается не раздражаться, потому что она была первой, кто запутался, поэтому она глотает свой гнев и возвращается к столу. "Хорошо, пошли!" Елена и Ребекка следуют за ней к машине, лишь немного спотыкаясь, когда идут по ступенькам. Поездка домой веселая, Кэролайн легко впадает в это, потому что это кажется знакомым. Они взрывают старые песни и выкрикивают свои сердца, и Кэролайн так сильно смеется, что плачет. Ребекку оставляют первой, потому что Особняк Локвудов находится далеко от города, и они выключают музыку, потому что Ханна определенно спит. Ревекка непристойно улыбается ей, как только выходит из машины, и шепчет: «Я собираюсь пойти на дикий секс с моим мужем сейчас». Елена кричит: «О, Боже, не говори о Мэтте так!» Кэролайн смеется: «Не буди мою любимую племянницу!» Ребекка поворачивается и плетется на свое крыльцо в дом. Кэролайн уезжает, когда гаснет свет, и Елена пересаживается на переднее сиденье, чтобы управлять музыкой, хотя она выключает его. "Кэр?" Елена говорит. "Да?" Елена вздыхает, "Ты можешь рассказать мне все, ты знаешь это, так ведь?" Кэролайн смотрит на нее: «Конечно, я знаю это, а что?» «Ну, это просто - ты действительно беспокоилась о Клаусе только месяц или около того назад. Ты продолжала говорить, что он всегда уезжал на деловые встречи с новыми галереями… по крайней мере, раз в месяц, и ты не переставала говорить об этом! Теперь ты не упоминаешь об этом вообще ,и я знаю , что ты боишься что...» Елена замолкла, но Кэролайн может заполнить пробелы.. «Я боялась, что он изменял мне». "Да." Елена жалко говорит. Кэролайн улыбается, потому что это она знает. Понятно, что другая она понятия не имела об оборотне, поэтому она думала, что Клаус уезжает раз в месяц. Кэролайн пришла к выводу, что он ей изменяет. «Это действительно были встречи, Елена». Кэролайн быстро говорит: «Я поговорила с ним, и он рассказал мне все. Он даже взял меня на свои последние две. Он не изменяет мне». "О, слава богу." Елена шепчет: «Я думала, что это смешно. Я имею в виду, Клаус обожает тебя, он никогда … никогда не стал бы . Я рада за тебя». Кэролайн паркуется перед домом Сальваторе, благодарит всех глупых вампиров в ее другой реальности за то, что она сделала ее лжецом получше, и благодарит Елену за веселую ночь. Елена ухмыляется ей: «Теперь я пойду заниматься горячим сексом с моим мужем». «Э-э, - закатила глаза Кэролайн, - я не хотела знать это о Дэймоне». Елена смеется всю дорогу до входной двери, и Кэролайн едет домой, музыка тихая. Она положила одну руку на живот, и она думает о том, что Клаус, возможно, скоро услышит сердцебиение ребенка, его оборотень услышит однажды. Она задается вопросом, будет ли он напуган, или он пожалеет об этом. Ее дом зовет ее, когда она, наконец, паркует машину. Она не думает, что когда-нибудь полюбит другой дом так же, как любит этот, где все началось. Даже ее входная дверь, кажется, приветствует ее, и она вешает пальто и включает свет в коридоре. «Кэролайн». Она визжит и оборачивается, опрокидывая вазу. Ваза громко падает на землю, но не разбивается. Клаус сидит на их диване в темноте, рядом с  большой бутылкой и он выглядит пьяным. "Что за черт!" Кэролайн шипит: «У меня чуть сердечный приступ не случился!» Он закрывает глаза рукой: «О, я чуть не сделал тебе сердечный приступ. Прости меня, Кэролайн, за то, что напугал тебя ». Кэролайн снимает туфли и хмуро смотрит на него: «Я сказала, что мне жаль». Клаус резко встает, чуть спотыкается и смотрит на нее: «Я уже сказал, прости, и это никогда не имело значения для тебя!» Кэролайн забирает бутылку из его рук: «Это потому, что ты убивал людей, а я забыла написать тебе. Есть большая разница!» "Ты могла быть мертва!" Клаус рычит, и Кэролайн отступает назад, впервые понимая, насколько ей комфортно с ним. Он пьян и злится, и Кэролайн объективно знает, что он не причинит ей вреда, но она не хочет сейчас рисковать. "Сколько ты выпил?" Кэролайн шипит. Клаус делает шаг вперед, тяжело опираясь на стену: «Недостаточно, чтобы иметь дело с тобой». Слишком много, чем она ожидала, и она поворачивается, чтобы пойти на кухню, где она бросает почти пустую бутылку бурбона. Клаус не следует за ней, и когда она возвращается оттуда, он сидит на лестнице. «Клаус, двигайся, - говорит она, - я хочу лечь спать». Она горько думает о том, как Елена и Ребекка сказали, как они проведут свои ночи, и ненавидит то, что она, честно говоря, тоже думала, что это то, к чему она идет домой. Клаус не двигается, несмотря на ее слова, и вместо этого он наклоняется к их перилам. «Я не это имел в виду». говорит он, и Кэролайн закатывает глаза. "Я знаю, но ты все равно сказал это." Он хмурится на нее: «Я все порчу, понимаешь?» «Да, Клаус, я знала это, - резко говорит Кэролайн, - я просто не думала, что это будет так скоро!» "Я пьян." Он с грустью говорит и стучит головой о стену: «Я не помню, когда чувствовал себя пьяным». Кэролайн старается не смеяться, в основном потому, что она не хочет подбадривать его, она пытается оставаться злой, но он выглядит беспомощным: «Ну, как насчет того, чтобы в следующий раз ты был менее пьяным и не одиноким». Она наклоняется вперед и берет его под руки, чтобы она могла помочь ему встать, и ему удается встать. Он возвышается над ней, стоя на одну ступеньку над ней, и тяжело опирается на стену. «Пожалуйста, не падай на меня». Кэролайн шипит, и Клаус поднимается по лестнице. К тому времени, когда они достигают вершины, они оба тяжело дышат, но Клаус улыбается ей: «Спасибо, что подняла меня наверх». «Да, хорошо, ты получил один бесплатный пропуск». Кэролайн говорит. "Я все еще злюсь на тебя". Он закатывает глаза, но держит рот на замке, и к тому времени, как Кэролайн позволяет ему упасть в постель, она чувствует усталость. Она выключает свет и надевает пижаму, заправляет одеяла и смотрит в потолок. "Тебе было весело, хотя бы?" Клаус тихо спрашивает. Кэролайн думает, что, возможно, ему плохо, но она еще не готова простить его. "Да." Он замолкает, и Кэролайн хочет рассказать ему, но он пьян, а она не может. «Ник, я просто…» Кэролайн замолкает, нерешительно. "Что?" Кэролайн поворачивается к нему и приподнимается на локте: «Слушай, я не хочу ссориться, но ты не можешь этого делать. Это не то, о чем мы договорились. Если ты хочешь этого, если хочешь остаться со мной еще какое-то время, ты должен быть хорошим. Я не хочу приходить к тебе домой, когда ты пьян и зол, ты не хочешь злиться на меня больше чем я хочу быть зла на тебя. Я знаю это. " Клаус поворачивается к ней, и в темноте все, что видит Кэролайн, - это сияние его глаз: «Я не знала, где ты, любовь моя, и мне это не особо нравилось». «Извини, что не позвонила тебе, - повторяет Кэролайн, - но я никуда не уйду. Я уже говорила тебе об этом. Я тоже этого хочу». Клаус не отвечает, и Кэролайн снова ложится на спину, и хотя она измотана, она не уверена, заснет ли она. Это была долгая ночь, и тяжесть ее тайны тяжела в ее сердце, она злая и грустная, и Клаус - причина всех эмоций. В конце концов она удивляется, когда рука Клауса оборачивается вокруг ее под одеялом. Он не приближается к ней, и Кэролайн не говорит ничего, кроме как позволить ему скрутить свои пальцы с ее. "Не оставляй меня, Кэролайн." Это как предупреждение, так и мольба, и сердце Кэролайн в любом случае смягчается, потому что она знает, что Клаус боится, и он показывает ей это. Она сжимает его руку: «Я не оставлю. Кроме того, даже если бы я это сделала, ты однажды сказал мне, что будешь охотиться на меня до самых краев земли». Клаус смеется: «Это все еще кажется правдой, даже если я смертный». Она поворачивается ближе, позволяет ему обхватить ее всей рукой. Его сердцебиение спокойное, он пахнет бурбоном, и она ненавидит это, но она не двигается. "Я никуда не пойду, Ник." Кэролайн шепчет. Кэролайн чистила духовку, когда зазвонил дверной звонок. Клаус у Ребекки, с разговором о новой работе Хенрика в Нью-Йорке, и Кэролайн никого не ждет, так как в воскресенье и уже поздно. Она закрывает духовку и кладет тряпку в раковину, поправляя старую рубашку, которую она надела, чтобы убрать кухню. Ее дверь открывается прежде, чем она туда добирается, и она сталкивается лицом к лицу с кем-то, кого она, честно говоря, никогда не думала, что увидит снова. "Как моя любимая невестка?" «Кол», - задыхается Кэролайн, падая обратно в стену. Ее сердце колотится, и она должна напоминать себе, что это нормально, Кол жив в этой реальности, и он не собирается причинять ей боль. Он даже не вампир. Кол делает шаг вперед и закрывает дверь: «Извини, дорогая, я не хотел тебя напугать. Ты выглядишь потрясающе, как всегда». Кэролайн выпрямляет спину и пытается улыбнуться ему: «Спасибо. Мы не ждали тебя - Ник у Ребекки». Кол снимает туфли и проводит ее на кухню, позволяя руке на секунду остаться на ее талие. Кэролайн забыла, что Кол заигрывал со всем, что двигалось. «Хорошо, на самом деле я пришел к тебе», - говорит Кол, а затем садится рядом на стол. Кэролайн сопротивляется желанию сказать ему уйти, так как она только что закончила чистить кухню, вместо этого она вздыхает: "Что тебе нужно, Кол?" Кол хмурится: «Кажется, ты не рада меня видеть, дорогая». «Нет, я счастлива, - говорит Кэролайн, - я просто удивлена. Я никого не ждала, и это была длинная неделя. Извини». Koл улыбается, и Кэролайн это странно напоминает акулий оскал, а потом он говорит: «Этого не может быть, на этой неделе даже не было полнолуния.» Кровь стекает с лица Кэролайн, но она пытается сохранять спокойный голос, когда говорит: «Что ты сказал?» Хищная ухмылка Кола падает, и на его лице появляется удивление: «Черт возьми… ты знаешь !?» "Знаю что?" Кэролайн говорит, пытаясь играть в глупую блондинку. Кол спрыгивает со стола и хватает ее за запястья: «Знаешь! Хочешь сказать, что Клаус правда рассказал тебе!? Я думал, он никогда никому не скажет!» "Рассказал мне что!?" Кэролайн огрызается. Кол отпускает ее руку: «Что он оборотень». Кэролайн ожидала этих слов, но они, казалось, высосали весь воздух из кухни. У нее было два выхода - она ​​могла притворяться, что понятия не имела, о чем говорит Кол, или она могла признать, что знает. Только один из этих вариантов мог получить ее информацию об оборотнях и вампирах в этой реальности. "Что ты знаешь об этом." Кэролайн шипит. Глаза Кола загораются: «Я понял это, потому что я спросил мать, кто настоящий отец Клауса, и я был единственным, кто пытался выследить его. Я не нашел его, поэтому я никогда не говорил Клаусу, но я обнаружил кое-что другое. После смерти Элайджи было не сложно разобраться, но… я разозлился. На Клауса. За его смерть». Кол выглядел смущенным на секунду: «Меня не был там для, когда я должен был, и я извиняюсь за это». "Так почему ты здесь сейчас?" Кол нерешительно пожимает плечами: «Я хотел помочь моему брату. Я не думал, что он когда-нибудь скажет тебе, кто он, поэтому я собирался». Кэролайн нахмурилась: «Это не твое право - рассказать мне это». «Ты права, - соглашается Кол, - но я видел, как ты смотришь на него. Ничто не может заставить тебя бросить его, даже тот факт, что он оборотень». Кэролайн смотрит на землю, потому что до этого момента она забыла, что Кол знает их как других Кэролайн и Клаус, она забыла, что Кол был мертв в их реальности. Кол смеется секунду: "Ты видела его волчью форму?" "Да." Кэролайн признается, встретившись глазами с Колом. Он больше похож на Элайджу, чем на любого из братьев Клауса, и Кэролайн думает, что, возможно, именно поэтому Клаус боится его искать. Кол смотрит на нее, и, хотя Кэролайн думает, что глаза Клауса симпатичнее, у них обоих одинаковый взгляд хищника, который смотрит прямо сквозь нее. "Он не напал на тебя, не так ли?" Кол бормочет, и протягивает руку, чтобы потянуть за прядь ее волос, выбившийся из прически. Кэролайн отходит от него, вытаскивая себя из его досягаемости, но прислонившись к холодильнику. «Клаус не сделал бы мне больно» она огрызается «Конечно, он не станет, не как человек». Кол смеется: «Но ты же не знаешь, почему волк не напал на тебя? Кэролайн хочет спросить, любопытство разъедает ее. Тем не менее, она не доверяет Колу, и ей не нравится, что Клауса еще нет дома, но он может вернуться в любую секунду. В конце концов, ей не нужно спрашивать, потому что Кол просто ухмыляется ей. "Ты беременна." Он говорит, громко, потому что он не боится ее тайны, как она. Кэролайн оглядывается вокруг: "Откуда ты знаешь?" «Это единственная причина, по которой Клаус не причинил бы тебе вреда. Оборотни убивают людей, но они не убивают одного из них. Ты носишь ребенка Клауса. У него его гены». Кэролайн вспоминает историю Клауса о том, как он вывел Хенрика, чтобы увидеть волков в их реальности, тысячи лет назад, и волки напали на его брата, но оставили его в покое. Тогда волки знали, что у него есть ген оборотня. «Пожалуйста, не говори ему, - говорит Кэролайн, - пожалуйста. Мне нужно сказать ему». Кол глаза загораются, "Скажи ему скорее. Или это сделаю я." «Я расскажу, я, я просто… мне нужно больше времени». Кэролайн умоляет. Кол пожимает плечами: «Тебе решать, сестренка». «Спасибо», дышит Кэролайн. «Я ухожу, - объявляет Кол, - скажи Клаусу, что я передаю привет». Кэролайн хватает его за руку, когда он направляется к входной двери: «Ты не можешь уйти - он захочет тебя увидеть! Оставайся на ужин, он скоро будет дома!» Кол улыбается, но это улыбка, которую она никогда не видела от этого брата Майклсона раньше. Это грусть, и он вытаскивает свою руку из ее: «Извини, я не могу. Я еще не совсем готов увидеть Клауса. Не пойми меня неправильно - я люблю своего брата, и я счастлив за вас двоих ... но я просто не могу. " "Из-за Элайджи?" Кэролайн шепчет. "Это был несчастный случай, Кол. Он сожалеет об этом ... каждый день". Кол кивает: «Я знаю. Но пока не могу. Передавай привет от меня, хорошо?» На этот раз Кэролайн чувствует, будто она застряла, наблюдая, как Кол уходит. Она не двигается, когда слышит, как его машина выезжает на улице, и только тогда, когда она понимает, что Клаус убьет ее за то, что она не удержала Кола в доме, она опускается на плиточный пол. Она плачет против холодильника, и Кэролайн думает, что она больше плакала в этой реальности, чем в своей собственной. Она винит в этом ребенка, но через несколько минут чувствует себя виноватой. «Я не готова быть мамой». Кэролайн сидит в пустую кухне, ее голос едва ли громче, чем ее дыхание. Ее живот рычит под ее руками, и Кэролайн заставляет себя встать на ноги. Ей нужно есть, ей нужно заботиться о себе. Она делает жаркое, достаточно на два дня, то, что она начала делать остатки, уверенная, что они все еще будут здесь, по крайней мере, еще несколько дней, это уже говорит о чем-то. Только после того, как она поставила на стол тарелку и села, она услышала, как Клаус открыл дверь и сбросил туфли: «Кэролайн, где ты?» "На кухне." Кэролайн отвечает, и ее сердце начинает нервничать. Клаус входит с растрепанными волосами и маленькими капельками пота, Кэролайн хочет поцеловать его просто так. Он по-мальчишески усмехается, хватает тарелку, которую она оставила, и наполняет ее едой. «Это выглядит хорошо, - говорит он, сидя напротив нее, - Бека передавала привет, как и Ханна. Хенрик также сказал, что мы оба должны приехать в следующий раз». «Мне бы этого хотелось, - тихо говорит Кэролайн, - слушай, Ник…» Он поднимает взгляд от своей еды и хмурится на ее нервозность, "Что случилось?!" "Кол приходил сюда." Кэролайн говорит. Кэролайн может сказать, что он зол, хотя, он не двигается и не повышает голос, когда разговаривает с ней. "Когда? И когда ты собирался мне сказать?" Кэролайн вздыхает: «Около часа назад. Я только что сказала тебе - я не хотела звонить, потому что Кол сказал, что не готов тебя видеть». "Что, черт возьми, это вообще значит, любовь моя?!" Клаус шипит. Кэролайн хмурится: «Это значит, что, хоть он и любит тебя, он еще не готов тебя видеть. Он злится из-за Элайджи. Он знает, что это не твоя вина, но это… сложно». «Я даже не убивал его, это был другой я!» Голос Клауса становится громче, а Кэролайн немного съеживается. "Я знаю, но мы не можем сказать ему это!" Кэролайн с опозданием понимает, что, вероятно, могла бы сказать ему об этом, поскольку он легко поверил в оборотней. Тем не менее, полностью другую реальности было трудно проглотить. Клаус резко встает, выбивая стул из-под себя. "Ты говоришь мне, что позволила моему брату просто уйти отсюда !?" "И что ты хотел, чтобы я сделала, Ник, привязать его?!" После ее слов, тишина показалась очень тяжелой, и Кэролайн хочет, чтобы она могла вернуть свои слова обратно. «Ты помогла сделать это раньше». Клаус огрызается на нее, и сердце Кэролайн разрывается, потому что он никогда не справится с этим. Он никогда не сможет взглянуть на нее и забыть, что она помогла убить Кола, и Кэролайн ненавидит, что после всего, что он сделал, чтобы причинить ей боль и ее друзьям, она может простить его, но он не может простить ее. Это несправедливо, и особенно несправедливо, что она практически чувствует вес своей тайны, биение сердца ребенка и то, как он испугался, но тоже взволнован, и Клау , черт возьми, не знает этого. Кэролайн медленно встает и убирает обе тарелки со стола, убирая их в раковину. Клаус больше ничего не говорит, но и не отступает, и Кэролайн в этот раз не ожидает извинений. Она действительно не заслуживает этого. "Ты просто уйдешь?" Клаус кричит: «Даже не собираешься спорить!?» Кэролайн оборачивается к нему, уставшая до костей: «Что ты хочешь, чтобы я сказала, Ник? Я извинилась». «Ты убила моего брата ». Клаус кричит, и Кэролайн чувствует, как по щекам текут слезы. Они оба знают, что она не убивала Кола, но она была достаточно связана с этим, она не может полностью очистить свою совесть, и Клаус не может простить ее. Даже не имеет значения, что Кол жив в этой реальности, и что сам Клаус убил здесь Элайджу. Неважно, что Кэролайн любит его, и она почти уверена, что Клаус тоже почти влюблен в нее. «Я никогда не хотела, чтобы это произошло, Ник, и мне жаль, что это произошло. Мне жаль, что я участвовала в этом, и я не знаю, как еще извиниться». Кэролайн говорит ему. Клаус идет к ней, прижимая ее к холодильнику так же, как раньше делал Кол: «Это была твоя вина!» Кэролайн нахмурилась, раздраженная впервые. «Я принимаю ответственность за себя, но ты не можешь сказать мне, что это моя вина. Я была единственной, кто не хотел смерти Кола». Клаус рычит: «Но ты не спасла его». «Нет, я не спасла его». Кэролайн дышит: «Но я знала, что это произойдет». "Что?" Клаус спрашивает. Кэролайн закрывает глаза, потому что она не может смотреть на него, когда он так взбешен и так прекрасен: «Я знала, что ты никогда не сможешь пройти наше прошлое, даже если бы я смогла, между нами ничего не получиться. В следующую секунду Клаус целует ее, и Кэролайн не уверена, это потому, что он согласен с ее словами или пытается убедить ее, что это не так. Он толкает ее в холодильник, и это не обязательно причиняет боль, но Кэролайн удивлена ​​его грубым обращением. Тем не менее, она поднимает ноги над его бедрами, потому что это Клаус, а она не может не сделать этого. Он тянет руки к ее волосам, стягивая с них резинку и позволяя им упасть на ее плечи. Кэролайн глубоко целует его, кусает губы, когда он дергает ее за волосы, и когда он опускает руки, чтобы полностью поднять ее на стол, она без колебаний впивается пальцами в мышцы его плеча и держится за него. «Черт, Кэролайн», - выдыхает он, и Кэролайн отрывается от его рта только для того, чтобы сорвать с себя футболку над головой и бросить за спину. На ней нет лифчика, и Клаус без колебаний снимает рубашку и прижимается к ее груди. Кэролайн кричит, когда он кусает ее, укус жжет на секунду, но в основном это приятно, и Кэролайн отчаянно желает, чтобы у них все еще были клыки, потому что обмен кровью, вероятно, самая близкая вещь, которую может сделать вампир, и, возможно, тогда он не уйдет . «Клаус, пожалуйста…», - задыхается Кэролайн, когда он поднимает ее с прилавка и стягивает штаны с ее длинных ног. Он не дает ей возможности выйти из них, а просто бросает ее обратно на недавно очищенную столешницу. Холодно, но она быстро прогревается, когда Клаус внезапно хватает ее за голову и смотрит ей прямо в глаза. Он все еще злится, и Кэролайн тоже немного зла, но на секунду он нежно держит ее. «Скажи мне, что ты не думаешь, что между нами ничего не получится». Клаус командует. "Это не так." Кэролайн душит, слезы и возбуждение борется за господство. Клаус незаметно вздрагивает: «Скажи, что ты меня не хочешь». Они смотрят друг на друга, воздух между ними напрягся, и Кэролайн снова проливает слезы, потому что не может сказать ему этого. Она не может этого сказать - только не лгать, Кэролайн отказывается быть еще одним человеком, который сказал ему, что любит его, и чертовски соврал бы об этом. "Я не могу." Кэролайн говорит, но она имеет в виду, что любит его . Клаус опускает руки и кладет голову на ее плечо, и на секунду Кэролайн клянется, что она чувствует его слезы, но затем он снова поднимает ее и прижимает свое обнаженное тело к ее, чтобы толкнуть ее спиной к холодильнику. На этот раз это нежно, и Кэролайн думает, что, возможно, он не может сказать, что тоже не хочет ее. «Я не могу сдаться». Клаус шепчет ей - он в ярости, но он это говорит, как будто она застряло в нем, и он не может сбежать. Кэролайн шипит: «Тогда не надо. Просто трахни меня». Рычание, которое издает Клаус, было диким, и когда он поднимает ее достаточно, чтобы проскользнуть в нее, Кэролайн кусает его за плечо достаточно сильно, чтобы оставить след. Он не отпускает ее на ноги, просто врезается в нее, и Кэролайн притягивает его все ближе и ближе к себе, как будто она может удержать его навсегда. Когда он толкается в нее, прижимая к холодильнику, он сжимает ее так крепко, что Кэролайн знает, что он оставит следы, но его дыхание становится горячим в ее ухе, когда он шепчет: «У нас все получится. Я покажу тебе. Я докажу это тебе. Кэролайн не может не поверить ему, когда они падают на пол, и прохладный кафель возвращает ей смысл его слов. В конце концов, Клаус смотрит на нее, и хотя он все еще выглядит злым, он говорит: «Я не думаю, что ты убила Кола. Я не виню тебя». «Ты имеешь в виду, что не полностью винишь меня», Кэролайн корректирует мягко, «Я знаю , что я принимала в этом участие. Я знаю, что ты всегда будешь винить меня за это. Но я не хочу этого.》 Клаус протягивает руку, и пространство между ними на полу в кухне внезапно кажется ей слишком большой, чтобы ее пересечь. Она позволяет своей руке сплести его между ними. "Это не твоя вина." Клаус говорит снова, и на этот раз Кэролайн думает, что он говорит это больше для себя, чем для нее, но она не исправляет его. "Я сделал тебе больно?" он спрашивает через минуту. «Нет, - улыбается Кэролайн, - ты не сделал. Но я хотела бы принять ванну». Он медленно встает и протягивает ей руку, которую она с благодарностью принимает. Они поднимают свою одежду и направляются наверх в свою спальню. Клаус набирает ей ванну, когда она сидит на выступе, и он не произносит ни слова, даже когда он кладет пену в ванну. "Могу ли я присоединиться к тебе?" Он бормочет. Кэролайн смотрит на него с удивлением, обнаружив, что он выглядит спокойным и гораздо менее злым. "Конечно." Слово невольно выпадает из ее уст, и Кэролайн не останавливается, чтобы исправить себя или не думать о чем-то, кроме воды, когда она наконец сможет зайти в нее. Клаус садится позади нее и ложится первым, и она, не колеблясь, тонет в воду, ложась на его грудь головой. Пузыри покрывают их полностью, а руки Клауса остаются по бокам, не касаясь ее. Кэролайн задается вопросом, что у него на уме, но решает, не спрашивать. Теперь у нее есть тайна, и справедливо, что у Клауса есть свое пространство. Тем не менее, она немного приподнимается: «Помоешь мою спину?» Ее голос кажется громким в их маленькой ванной, но Клаус хватает мочалку и аккуратно вытирает ее спину, а затем ее бока. Она смеется, когда он ее щекочет, и только тогда он тянется вокруг нее, чтобы намылить ее перед. Он проводит руками по ее плечам и груди, и Кэролайн не торопит его. Приятно побаловать себя, и она уверена, что он такой же уязвимый, как и она сейчас. Она снова прислоняется к нему, и он моет ее волосы, его пальцы нежно пробираются сквозь ее локоны, и Кэролайн не может поверить, что это те самые руки, которые убили тысячи людей. «Мне жаль, если я напугал тебя», - наконец говорит Клаус, когда он смывает кондиционер с ее волос, - «и я не думаю, что это была твоя вина, что Кол умер. Но я не сожалею ни о чем другом». Кэролайн улыбается со слезами на глазах, и она рада, что они не могут видеть друг друга в этом разговоре. «Ты меня не напугал», - говорит Кэролайн. «Я сожалею о том, что случилось с Колом, но я также не сожалею ни о чем другом». Клаус некоторое время молчит, и Кэролайн объективно отмечает, что вода в ванне становится холодной: «Ты не думаешь, что ничего не получится. Мы, я имею в виду». Кэролайн пожимает плечами: «Я думаю, что в конечном итоге, ты обидишься на меня за то, что мы делали в прошлом, или, может быть, я обижусь на тебя, и этого просто будет недостаточно, чтобы удержать тебя здесь». «Но этого достаточно, чтобы удержать тебя здесь, - бормочет Клаус, - ты боишься только того, что я уйду. Ни в одном сценарии ты не упомянула, что ты уйдешь» Кэролайн вытаскивает себя из ванны и обматывает волосы и тело полотенцем, затем поворачивается к Клаусу, который тоже вышел из ванны, и стоит перед ней голым. Он великолепен, и он ее, пока он это позволяет. «Я не буду тем, кто уйдет, - признается Кэролайн, - мне здесь нравится. Мне нравится эта жизнь. Я люблю тебя. Я не тот, кто уйдет». Она не упомянула, что под ее кожей есть сердцебиение, которое было не ее, она не упомянула, что никогда не уйдет от их ребенка, и хотя она не обязательно думает, что Клаус тоже это сделает, Кэролайн знала, что это будет ее жизнь, учитывая выбор. Клаус подходит к ней и стягивает полотенце, в которое она замотала себя, чтобы не ложиться спать. Оно падает на землю и оставляет ее голой перед его взглядом. Его глаза снова голодны, и Кэролайн чувствует, как ее кожа нагревается, хотя они только что закончили заниматься любовью на кухне. «Кэролайн Майклсон, - его голос слегка задыхается, - мне бы хотелось повторить эту ночь. Притворись, что я только что вошел. Мы не ссорились. На самом деле, ты даже не видела сегодня Кола». «Хорошо», Кэролайн дышит, позволяя полотенцу выпасть из ее влажных волос. Клаус поднимает руку и проводит пальцем по центру ее груди между ее грудями: «Ты сегодня выглядишь потрясающе. Ты думаешь, что у нас ничего не получится, но я собираюсь доказать, что ты не права.》 Он дьявольски усмехается: «Эта часть не изменилась. Я провожу тебя наверх, чтобы принять ванну, а затем я отвожу тебя в постель, что я и собираюсь сделать сейчас, и я докажу, что хочу тебя». "Я знаю, что ты хочешь меня." Кэролайн говорит. Клаус закатывает глаза: «Я хочу этого». Кэролайн улыбается ему, и это немного слабо, но она поднимает руки к нему, и Клаус поднимает в ее стиле невесты и несет к их кровати. Он кладет ее в центр кровати, и начинает целовать внутреннюю часть ее лодыжки на ее правой ноге, пробираясь по ее ноге. Он обходит ту часть ее, которую она хочет, чтобы он больше всего касался, и вместо этого накладывает щекотливые поцелуи на ее живот, поперек груди и в линии вдоль ее ключиц. «Послушай меня», - шепчет он ей на ухо, горячо проводя зубами по мочке, «я собираюсь убедить тебя остаться со мной». Кэролайн задыхается, когда чувствует его член на своем бедре, и Клаус использует ее открытый рот, чтобы поцеловать, его руки бродят по каждому дюйму ее кожи. «Я никуда не пойду», - говорит Кэролайн, когда он, наконец, отрывается от ее губ. Клаус улыбается, немного грустным и сожалеющим взглядом, а затем он бормочет: «Я знаю. Но я тоже». На этот раз, когда он толкается внутрь нее, он невыносимо нежен, и Кэролайн почти желает, чтобы все снова оказалось как у холодильника, потому что тогда было так легко забыть, почему она любит его. Было так легко закрыть глаза и злиться на него. Невозможно злиться, когда он смотрит ей в глаза, когда он медленно входит в нее, оставляя жар в ее животе. Невозможно злиться, когда он опускает рот на ее кожу и шепчет ей, как будто он делится секретами, которые ее обнаженное тело может поглотить. «Ты прекрасна», - говорит он, когда целует ее. Кэролайн глотает слезы: «Я люблю тебя» она отвечает, потому что это единственное, что она знает, как сказать. Она разваливается под его прикосновением, когда он протягивает руку между ними и ласкает ее, когда он насаживается глубоко внутрь нее, и следует за ней в течение нескольких секунд, пока они оба не станут слегка влажными и уставшими. Он переворачивается, притягивая ее к себе, и накидывает на них одеяло вместо. Он целует ее лоб и не произносит ни слова, когда слезы текут по ее лицу к его груди. «Я заставлю тебя поверить мне, Кэролайн» он снова обещает, его голос тяжелый из-за сонливости: «У нас все будет хорошо». Кэролайн ненавидит это, но она ему верит. Она должна была понимать это. Ничто никогда не было легким в их жизни, и Кэролайн следовало знать, когда они провели следующую неделю в раю. Клаус использовал большую часть своего времени, пытаясь сделать так, чтобы между ними все было хорошо, он готовил ей завтрак перед работой и целовал ее, когда она возвращалась домой. Она находила яркие цветы на своей кухне, готовый ужин, и они занимались любовью на любой поверхности всего своего дома. Она не рассказала ему о ребенке - она хотела, но она напугана, особенно после его срыва. Пока еще рано, и Кэролайн хочет, чтобы он стал еще более привязанным к этой жизни, прежде чем она бросит информацию про ребенка. Он рассказывает ей больше о своей жизни - маленькие истории, даже несущественные, о своей деревне, о своем первом путешествии за границу и о том, как тяжело это было, или о том, как он и Элайджа привыкли сражаться на мечах. Он рассказывает ей больше о Майкле, и Кэролайн ненавидит этого человека так же сильно, как и Клаус. Она узнает о Ребекке, когда она была ребенком, и о Хенрике, и о том, как был разбит горем Клаус, когда он умер. Клаус становится кем-то, кого она может понять, и хотя у него так много всего, чего она может никогда не узнать, она знает его сейчас. Наверное, лучше, чем кто-либо, может быть, даже лучше, чем его семья. Взамен Кэролайн рассказывает ему о своей жизни - она ​​думает, что это скучно, истории ее родителей, ее взросления, но Клаус очарован ею. Он слушает ее, и узнает Кэролайн, когда она рассказывает ему о том, что маленький пляжный городок в Калифорнии под названием Пескадеро является ее любимым местом. И когда она приходит домой с работы, он удивляет ее билетом для них. Это был единственный семейный отпуск, на котором она когда-либо была, когда она впервые уехала из Мистик Фоллс. Они должны поехать через две недели, и Кэролайн не может ждать. Это совершенно идеально. Вот почему все это рушится одним звонком посреди ночи. Клаус просыпается и выглядит готовым разорвать этот пронзительный звук, и Кэролайн думает, что это пережиток его вампирских дней. Она наклоняется и берет телефон с тумбочки и смотрит, как Клаус постепенно расслабляется. "Здравствуйте?" Она говорит сонно. "Это дом миссис и мистера Никлауса Майклсонов?" Кэролайн моргает, проснувшись: «Да. Это Кэролайн Майклсон. Кто это?» «Это больница Мистик Фоллс, - резко падает сердце Кэролайн, - у нас здесь Ханна Донован, и вы двое указаны как ее крестные родители и экстренные контакты». Кэролайн сбрасывает одеяло с себя, паника мчится по ее телу: «Да, да, она моя племянница, что случилось? Что случилось!?» Клаус выпрыгивает из постели при ее словах и начинает набрасывать спортивные штаны: «Что случилось, Кэролайн, что происходит?» Она отмахивается от него, вытаскивая одежду одной рукой, когда доктор объясняет: «Она находится в нашей больнице. Мы хотели бы, чтобы вы пришли в больницу, и мы можем обсудить это». «Конечно, мы уже в пути», - Кэролайн спешит вниз по лестнице. Клаус берет ключи: «А как же Мэтт и Ребекка? Родители Ханны?» «Извините, миссис Майклсон, я могу все объяснить в больнице». Врач говорит: «Мы скоро увидимся, просто приходите в отдел скорой помощи и спросите Ханну. Они направят меня к вам». Кэролайн не говорит, она просто вешает трубку и садится в машину. Клаус уже выезжает, когда Кэролайн закрывает дверь, и она никогда не видела его таким паническим в своей жизни. Ее живот ощущается как свинец, потому что она знает этот тон, она знает, и она едва может отдышаться. "Что произошло?" Клаус требует, поворачивая слишком резко. Кэролайн пристегивается: «Ханна в больнице, и они больше ничего мне не сказали». «Ребекка», - дышит Клаус, и Кэролайн протягивает руку, чтобы положить руку на его бедро, желая утешения, но также предлагая немного своего. Она кладет свободную руку на живот, частично чтобы успеть при внезапной тошноте, которая становится все более частой, но в основном, чтобы успокоить себя. Они добираются до больницы в рекордно короткие сроки, и Кэролайн выходит, пока Клаус паркуется. Дама в отделении скорой помощи вызывает доктора Росса, и к тому времени, когда он приходит в белом медицинском халате, Клаус уже стоит рядом с ней с теплой рукой на ее спине. Первое, о чем думает Кэролайн, это то, что доктор выглядит добрым - у него седые волосы и нежные карие глаза, и он мягко пожимает ей руку, а во-вторых, что он выглядит опечаленным. «Миссис Майклсон, - говорит он, - Мистер Майклсон, я доктор Росс». «Это Кэролайн, - нетерпеливо отвечает Клаус, - я Клаус». Доктор Росс смотрит на них серьезными глазами, и Кэролайн уже чувствует, как ее душат слезы. «Кэролайн, Клаус. С прискорбием хочу сообщить вам, что Мэтью и Ребекка Донован сегодня попали в серьезную автомобильную аварию со своей дочерью Ханной». Кэролайн чувствует себя оглушенной, и только рука Клауса, обвивающая ее плечи, поддерживает ее. «Что случилось? Где моя сестра? Они в порядке?» Клаус звучит более безумно, чем когда-либо слышала Кэролайн. Доктор Росс коротко закрывает глаза: «Мэтью умер на месте происшествия, а Ребекка умерла по дороге в больницу. У Ханны есть некоторые травмы, но большинство из них поверхностные. Она в порядке». Кэролайн смутно слышит, как кто-то плачет, тот тип плача, который она помнит от Елены, когда умерли ее родители, или даже от матери во время развода. Ей требуется мгновение, чтобы понять, что это она плачет, и звучит это так, словно ее мир заканчивается. Доктор Росс пытается улыбнуться, и это выглядит болезненно: «Мне очень жаль. Мы сообщим вам, когда Ханна будет готова для посетителей». Он уходит так же легко, как прибыл, и Кэролайн хочет, чтобы он никогда не звонил им, хотела, чтобы они никогда не знали об аварии. Она полностью поворачивается к Клаусу, и он выглядит бледным. Он даже не злится или не расстроен, он просто пуст, как будто он пытается обработать то, что сказал доктор, и он не совсем принял это. Кэролайн обнимает его и разваливается. Он сдерживает ее, но не двигается, даже когда Кэролайн, наконец, перестает плакать, только чтобы чувствовать себя опустошенной. «Я не могу выключить это», - шепчет он, и это шокирует внезапной тишиной. Кэролайн отстраняется и смотрит на него, и он выглядит диким. Его глаза блестят от слез: «Что ты имеешь в виду?» Он смотрит на нее, как будто впервые видит ее: «Я не могу выключить это, Кэролайн, я не могу выключить это, я не могу - я не могу, это больно». То, как он это говорит, снова разбивает ей сердце, потому что он звучит потерянным. Она хватает его за щеки и заставляет его взглянуть на нее, и она мягко говорит: «Люди не могут выключить это, Ник. Им просто нужно иметь с этим дело». Он смотрит на нее: «Я не могу». Она тянет его вниз, прижимает его лоб к себе, как будто она может дать ему свою силу: «Ты можешь, и будешь, и это будет ужасно. Но я буду здесь, и Ханна будет в порядке, она будет здесь. Тогда он обвивает ее, как будто он нуждается в ее защите больше, чем она нуждается в нем, и из изгиб ее шеи она слышит, как он говорит: «Она мертва». Кэролайн изо всех сил пытается дышать сквозь комок в горле, и она, наконец, говорит: «В тысячах других реальностях Ребекка жила долгой смертной жизнью или даже длинной бессмертной жизнью. В тысячах других жизнях ее любили, и она была сильна, она была счастлива. В тысячах других местах она все еще там. Она даже там в нашей реальности ". Клаус сжимает и разжимает руки, и Кэролайн думает, что он старается изо всех сил, чем когда-либо пытался быть человеком . Он хочет выследить любого, кто мог бы быть замешан в этом, он хочет разорвать мир на части и спасти ее, но не может. Кэролайн держит его за руки: «Все в порядке», - шепчет она снова и снова, хотя она с трудом верит в это. Пока это сдерживает Клауса, все в порядке. Майкл с Эстер приходят до того, как Ханна будет готова увидеть посетителей, и Кэролайн думает, что это будет последней каплей для Клауса, что он потеряет и ее, и они будут убиты. К счастью, медсестра на стойке регистрации объясняет, что Ханна не готова к посетителям. Эстер бросает на них грязные взгляды, и Кэролайн буквально чувствует ярость Клауса позади нее. Майкл подходит к ним через долгое время: «Почему ты здесь?» Кэролайн сжимает руку Клауса: «Мы экстренные контакты Ханны». «Полагаю, Ребекка всегда была дурой, чтобы доверить Никлаусу свою дочь». Майкл шипит. Кэролайн может почувствовать, как Клаус незаметно вздрогнул: «Если тебе нечего сказать, уходи, Майкл. У меня нет абсолютно никаких проблем с тем, чтобы вызвать полицию за преследование». Майкл смотрит на нее, и взгляд настолько ледяной, что Кэролайн кажется, что ей угрожают, когда он не произнесет ни единого слова, но в конце концов он возвращается к Эстер, и они уходят. Это похоже на победу, хотя Кэролайн уверена, что они вернутся. «Пойдем, Ник, - пробормотала Кэролайн, - давай сядем». Они пробираются к сиденьям, где прижимаются друг к другу сидят на твердой поверхности, пока, наконец, доктор Росс не возвращается. Сейчас утро, и у Кэролайн болит абсолютно все тело, и все, чего она хочет, это увидеть свою племянницу. Стресс и истощение не могут быть хорошими для нее, но она ничего не может с этим поделать. Она вскакивает на ноги, когда доктор подходит к ним, и он приветствует ее слабой улыбкой. «Кэролайн, - приветствует доктор Росс, - Клаус. Ханне дали обезболивающее и поставили гипс на ее сломанную руку, и теперь к ней можно зайти». Кэролайн закрывает глаза в благодарный момент: «Спасибо». Они следуют за ним через лабиринт дверей, пока, наконец, не выходят за пределы маленькой комнаты. Доктор Росс делает паузу и поворачивается к ним, его лицо серьезно изменилось. «Вы двое понимаете, что, поскольку вы являетесь ближайшими родственниками Ханны, у вас будет первый шанс на усыновление, прежде чем она пойдет в приемную семью?» Доктор Росс говорит мягко. «Мы хотим ее, - немедленно выходит Кэролайн, - пожалуйста. Мы ее семья, мы ее крестные родители». Клаус вздыхает: «Это будет по их воле, я гарантирую это». Доктор Росс смотрит им в глаза, и Кэролайн почти ощущает, как от волнения от него исходит гордость: «Вы оба уверены? Это большая ответственность, и…» Клаус щелкает: «Мы хотим ее». Кэролайн кладет руку ему на плечо, успокаивая: «Доктор Росс, у нас еще нет детей, но это не потому, что мы их не хотим . Ханна - наша племянница, и мы любим ее больше всего на свете. И конечно, мы хотим ее.》 Доктор Росс через мгновение кивает: «Я пойду за документами, пока вы двое пойдете к ней. Она просит вас. Ее сегодня можно забрать домой, поскольку большинство ее травм были поверхностными. Ее мать - Ребекка - спасла ее жизнь, вы знаете. Клаус идет твердо, но когда он говорит, его голос мягок: «Ей бы это понравилось. Она умерла, чтобы спасти ее». Доктор Росс улыбается ему и направляется в противоположном направлении, указывая, что они должны войти в комнату. Он оставляет их в дверях, и Клаус поворачивается к ней. «Мы должны забрать ее, иначе она, вероятно, окажется с Майклом и Эстер». Кэролайн тонко улыбается: «Я знаю, и они, вероятно, будут бороться с нами за нее. Хоть она и наша». Клаус ничего не говорит, просто нежно прижимает руку к ее спине, чтобы провести ее через дверь, и найти маленькую комнату, расписанную разными животными зоопарка. Она ярче, чем любая больничная палата, и Кэролайн полагает, что она предназначена для детей. Ханна лежит на кровати, смертельно бледная и покрытая царапинами, но не спит. Когда она, наконец, видит их, она протягивает руки с гипсом и с капельницей, и плачет. Кэролайн бросается на кровать рядом с ней, покрывая ее поцелуями. Ханна цепляется за нее, а Клаус садится на другую сторону кровати и кладет руку ей на ногу. «Где мама… Мама и папа... Я хочу к маме», Ханна не может даже высказать слова, она так сильно плачет, и Кэролайн думает, что они, вероятно, уже дали ей достаточно лекарств, чтобы можно было успокоить коня, так что это может будет хорошо. «Ханна, дорогая, мне так жаль», - бормочет она, и Ханна перестает пытаться говорить: «Мне так жаль, твои мама и папа ушли». "Но..." Кэролайн целует ее волосы: «Это несправедливо, я знаю. Я знаю, что это так. Но мы позаботимся о тебе». Ханна отстраняется и пытается вытереть глаза: «Но я хочу маму и папу». Кэролайн думает, что, возможно, есть что-то, что просто появляется у взрослых, которые внезапно становятся ответственны за детей, потому что Кэролайн хочет плакать, но она не может, она должна быть сильной для Ханны. «Я знаю». она говорит ей: «Я тоже хочу их. Но это только мы». Ханна смотрит на Клауса: «Ты тоже, дядя Клаус? Ты тоже позаботишься обо мне?» Клаус кивает: «Конечно». Ханна падает в объятия Кэролайн и плачет, пока не уснула. Это самая тяжелое, что Кэролайн когда-либо чувствовала, и к тому времени, когда маленькая девочка перестала дрожать в ее руках, она устала. «Нам нужно автокресло». Она говорит, когда Ханна уже молчит достаточно долго, она действительно спит. «Нам нужно забрать вещи из ее комнаты». «Мы могли бы просто остаться там, в их доме». Кэролайн хмурится: «Нет, нет, я не хочу ее расстраивать. Просто вещи, которые ей нравятся. Ее рюкзак, одеяла, игрушки. Ты знаешь». Клаус даже не закатывает на нее глаза, и Кэролайн понимает, насколько он устал. Несправедливо с ее стороны просить его об этом, даже если она измотана и ничего из этого не было справедливым. Она соскользнула с кровати и осторожно усадила Ханну обратно, а затем поцеловала Клауса в макушку: «Я пойду за вещами. Я все устрою. Она будет спать, по крайней мере, несколько часов, у нее было достаточно обезболивающих в капельнице, чтобы мы оба заснули. Я вернусь, пока она не проснется, обещаю." Клаус ловит ее запястье, прежде чем она может уйти, и она оборачивается, чтобы встретиться с его мрачными глазами, "Кэролайн, просто ... будь осторожна?" Это приятно, знать, что даже когда мир разваливается, он все еще рядом с ней. «Обещаю», - шепчет она. Ханна спит даже в машине по пути домой, когда Кэролайн, наконец, забирает их обоих несколько часов спустя, и Кэролайн очень благодарна. Они добираются до дома до того, как она проснется, и Кэролайн кормит ее еще лекарствами, прежде чем вытащить ее из автокресла. Она в основном не отвечает, но она больше не плачет. Кэролайн заставляет ее съесть бутерброд, прежде чем она поднимется ее наверх, где запасная спальня теперь стала ее. Ее одеяла лежат на кровати, и Кэролайн положила столько игрушек, сколько смогла. Ханна молча осмотрела комнату, и легла на кровать, прижимая к себе плюшевого медведя. Кэролайн немного печально думает, что им нужно купить дом побольше. У них будет двое детей - они родители. Клаус закрывает шторы на окне, но включает небольшую лампу, чтобы в темноте было немного света. Кэролайн поражена, что ему даже удалось подумать о том, как Ханна еще маленькая, и вероятно, боится темноты, ее сердце разрывается, потому что она любит Ханну больше, чем она когда-либо думала, что может любить кого-либо, и она любит Клауса, и ничто в этой реальности не имеет смысла , Она наклоняется и целует Ханну в лоб: «Постарайся немного поспать, дорогая. Мы в соседней комнате, хорошо? Ты просто зайди или позови нас, если что-то нужно будет». Ханна отворачивается от нее, и сердце Кэролайн разрывается. Клаус, наконец, отодвигается ее от кровати и поворачивает к двери. «Ханна, - говорит Клаус, мягко и нежно, Кэролайн никогда не слышала, чтобы он был таким раньше, - я знаю, что ты скучаешь по своим родителям. Но мы никуда не денемся». Кэролайн закрывает за собой дверь, когда выходит, и прислоняется к стене. Она чувствует себя неконтролируемой, истеричной и шаткой, она не может сдержать полусмех, полу рыдание, которые вырываются из ее губ. Клаус обнимает ее, и она кладет голову ему на грудь, чтобы его сердце могло успокоиться. "Как, черт возьми, мы должны уйти теперь?" шепчет она, почти тихо в темном коридоре. Клаус вздыхает: «Я ... разорван». "Ханна ... важна". Кэролайн говорит: «Мы не можем уйти». «Я знаю. Вот почему я сказал, что мы никуда не денемся, - отвечает Клаус, - Ханна… моя семья». Кэролайн думает о том, как Клаус расклеился в больнице всего несколько часов назад, и глаза Ханны точно такого же оттенка, как у Ребекки, и она вдруг понимает. Клаус любит Ханну так, как он этого не ожидал, и теперь он ни за что не откажется от нее. "Что ты предлагаешь нам делать?" Кэролайн спрашивает. Клаус отстраняется от нее и целует ее, отчаянно пытаясь раскрыть ей все свои секреты. Только когда он отстраняется, он перехватывает дыхание, "Кэролайн..." «Да», она дышит, потому что она знает, что он собирается сказать. «Кэролайн, мы… мы остаемся . Мы перестанем искать». Кэролайн отходит от него, ища уловки или ложь одними глазами. «Ты говоришь мне, что хочешь, чтобы эта жизнь была нашей ? Ты хочешь, чтобы Ханна была нашей». Клаус медленно кивает, тянет ее за руку, пока она не следует за ним в их спальню. Она усаживается на свою сторону кровати, когда он собирает свои мысли, и к тому времени, когда он скользит под одеялом, она обвивается вокруг него. Он гладит ее волосы: «Я думаю, что я действительно этого хочу, хотя ты, должна быть терпеливой, любовь моя. Это… не совсем то, что было в моих планах, как ты знаешь. Тем не менее, я хочу остаться». Кэролайн целует его, перед лицом ее внезапного счастья, у нее кружится голова от потери Мэтта и Ребекки, и она очень рада мысли о том, чтобы остаться с ребенком, и обезумев от опустошения Ханны, и она не может решить, какие эмоции чувствовать. В конце концов, это Клаус, который берет ее и отстраняется, задыхаясь в ее рот. Его взгляд мягкий, и ему нужно время, чтобы прочистить горло. «Кэролайн, - бормочет он, - не беспокойся. У нас есть время. У нас целая жизнь». Она снова его целует, но на этот раз нежно, потому что он прав . Она может разобраться, что она чувствует, она может разбудить Ханну с блинчиками, и ей понадобиться столько времени, сколько нужно Ханне, чтобы она снова улыбнулась. Она может взять цветы к могилам Мэтта и Ребекки, пойти в их дом и провести время в трауре. Клаус может оплакивать, может быть, впервые в жизни, и она может помочь . Она может рассказать ему о ребенке в ближайшее время, они могут искать дом, они могут рисовать, украшать и покупать вещи для детской и вещи для новой комнаты Ханны. Она может каждое утро просыпаться с Никлаусом Майклсоном, и каждую ночь засыпать в его руках. Это их жизнь. У них есть время. Когда Кэролайн просыпается, она находится в особняке Сальваторе, и в воздухе нет намека на запах краски и кедра, и ее кровать холодна там, где когда-то был Клаус. Она одна.