Лекарство от безумия

      Бастет направлялась на ближайшую ферму, дабы пополнить запасы пшеницы, столь важного ингредиента для создания лечебного снадобья. Голубые горноцветы босмерка набрала в достаточном количестве. Юная лучница едва пережила страшные события Хелгена, несколько месяцев восстанавливалась ее сломанная правая рука, чтобы она вновь могла крепко держать лук. Приняв случившееся как знак Судьбы, эльфийка выживала как могла - где-то охотой и выделанными шкурами, где-то продажей целебных зелий и растительных ингредиентов. В избранность свою Бастет не верила, как не утверждали это окружающие, даже поглощенная душа дракона не убедила скептически настроенную девушку. В Валенвуде одни города приводили чужестранцев в неописуемый экстаз, не говоря уже о способностях их лесных магов понимать язык зверей и птиц, а так же их "живых" деревьев. Родилась Бастет в небольшом поселке, на самой окраине лесного царства. Родители учили почитать Природу, и даже охота должна быть правильной, чтобы не разгневать духов. Бастет предпочитала одиночество, контактируя с людьми по мере необходимости. Размышления скрасили долгий путь по разбитой, некогда ровно выложенной камнем, дороге, впереди как раз рядом с фермой было какое-то движение. До чутких босмерских ушей донеслась отборная брань вперемежку с истеричным смехом: - Проклятое колесо! Ха-ха-ха-ха! Нет, милая Мать, Цицерон не винит тебя! Но колесо! Аргх! Даэдрово колесо! Бастет наблюдала за человеком одетым в красно-черный костюм шута из-за большого валуна. Во мраке сумерек она была практически невидима, казалось, что скоморох и не видит ее, но он продолжал изрекать проклятия, приплясывая на месте, то смеясь, то ругаясь, то плача. За всем этим наблюдала флегматичная кобыла, запряженная в большую телегу с огромным ящиком. Нечто особое было в этом человеке, нечто настолько скрытое и печальное, что босмерке стало жаль его: - Что случилось? - без приветствия спросила охотница, подойдя к человеку. - Агх! Горе-злосчастье! Застрял! Застрял тут! Мать, бедная моя мамочка! Не шевелится! Почила, но слишком глубоко! Я везу мамочку в новый дом! В Новый склеп! Но колесо! Проклятущее колесо сломалось! - Могу я чем-нибудь помочь? - вблизи человеку было лет тридцать-сорок на вид, длинные до плеч рыже-каштановые волосы, грустные карие глаза и неизменная улыбка на лице. Вероятно, этот человек был безумен, но это не значит, что ему не нужна помощь. - О! О, да! Да, ты нам наверняка поможешь! - от переизбытка радости шут затанцевал, хлопая в ладоши над головой. - Иди на ферму- ферму Лорея. Вон там она, в стороне от дороги. Поговори с Лореем. У него есть инструменты! Он может мне помочь! Но не хочет! Отказывается! Из сбивчивой быстрой речи Бастет только поняла, что шут уже обращался за помощью к фермеру, но тот ему отказал. Проклиная себя внутри за мягкотелость, босмерка поплелась к виднеющемуся над дорогой домику. На первый стук никто не вышел, но девушка была настойчива и наконец дверь отворилась, явив злого и заспанного имперца: - Ох, милосердная Мара! Что теперь? - Этот, хм, этот маленький человечек нуждается в твоей помощи. С повозкой. - лучница переминалась с ноги на ногу, ей было не по себе. Просить человека о помощи для кого-то оказалось неловко. - Этот Цицерон? - брови имперца сошлись на переносице, показывая всю свою степень негативного отношения к шуту. - Хмф. А новенького ничего не расскажешь?.. Спустя пять минут уговоров, Лорей, как истинный почитатель Мары, согласился помочь и даже пригласил эльфийку и шута на ночлег: - Живем мы небогато, - как бы извиняясь, произнес Ванций, указывая на небольшую кровать за большим полотном, - кровати всего две. Надеюсь, что вы сможете выспаться. - Нет-нет-нет! - затораторил шут, махая руками. - Благодарю, покорнейше благодарю! Но Цицерон должен быть с мамой, да-да! С бедной милой мамочкой! Спорить с безумцем никто не стал, Лорей едва заметно облегченно вздохнул, а Бастет с любопытством смотрела вслед убегающего в припрыжку имперцу. Луны были еще высоко, когда лучница собралась отправляться в путь. Хозяева фермы видели десятый сон, поэтому Бастет максимально тихо выбралась наружу. Босмерка была благодарна за то, что ей не пришлось в очередной раз спать под открытым небом. Несмотря на теплое лето, Скайрим не баловал своих обитателей, периодически поднимался очень сильный и холодный ветер. Вдохнув предрассветную прохладу, девушка бросила взгляд на дорогу - на повозке рядом с ящиком, свернувшись калачиком ежесекундно вздрагивая от холода, спал шут, даже во сне он улыбался и кажется что-то говорил. Несмотря на свое безумие, Цицерон выглядел ухоженным, очень чистым и гладко выбритым. Повинуясь странному порыву, Бастет тихонько прокралась обратно в дом и взяла свое одеяло, все так же на цыпочках лучница подобралась к спящему мужчине и укрыла его. - М-м, спасибо, Мать Ночи, ты так добра к бедному-бедному Цицерону, - сквозь сон пробормотал скоморох, а босмерка вскинула на плечи походный рюкзак, набитый ингредиентами для исцеляющих эликсиров, и отправилась в Рифтен.       Утром Цицерон проснулся, что-то мешало ему - одеяло, тонкое шерстяное одеяло. "Ха-ха-ха-ха! Мать укрыла дитя! Хи-хи-хи-хи!- рассмеялся шут, гладя рукой ящик. - Спасибо, дражайшая Мать Ночи, ты так добра к своему шуту." Лорей так и нашел хихикающего скомароха, который гладил свой ящик. Мысли о том, чтобы натравить на безумца стражника вновь посетили голову фермера, но Ванций отбросил их. Он считал себя честным человеком, а ведь он пообещал той девчонке-босмерке, что поможет шуту. Вздохнув, мужчина принялся за работу, стараясь не обращать внимания на сумасшедшие бредни Цицерона у себя за спиной. Наконец, Лорей закончил с починкой, пожелал доброго пути и ускоренно удалился, придерживая солидный мешочек с золотом. Цицерон был щедр, он всегда щедр. Довольный шут вскарабкался на козлы и отправился дальше, если карта не врала, то скоро он будет в Фолкрите. "Да, Фолкрит! Там в тенях скрыт твой новый дом, дорогая Матушка. Нет-нет, Цицерон не устал! Ну может совсем чуть-чуть. Не беспокойся, милая Мать, верный Цицерон проведет тебя в порядок. Потерпи немного, но ведь у тебя, ха-ха-ха, времени больше, чем у всех, правда?".

***

      Рифтен, грязный унылый город, по закоулкам собираются шайки из темных личностей в капюшонах, отворачивающих лица от света. Однако, именно здесь целебные зелья пользовались наибольшим успехом, в частности владелец пасеки Арингот был постоянным заказчиком: его люди часто имеют дело с укусами пчел и местные алхимики не могут удовлетворить возросший спрос. На альтмера Бастет вывела хозяйка "Гарцующей кобылы" - Хульда, которая достаточно выгодно торговала с ним. После очередной удачной сделки, Бастет немного перебрала меда и вышла в ночной город. Благо шрамы на ее лице отпугивали ценителей женской красоты, а тугой двемерский лук "Зефир" - желающих поживиться кошельком. Легенды о способностях лесных эльфов к стрельбе из этого утонченного оружия были более чем правдивы, на церемонии становления Бастет уложила всех четырех кроликов, попав точно в глаз и пронзив стрелой мозг, дабы создание Природы не мучилось от боли. Рвотные позывы привели босмерку за крепость Миствейл, где эльфийка, презрев благородство меров, опорожняла свой желудок. Когда с неприятной процедурой было закончено, девушка немного пошатываясь побрела в сторону и споткнулась обо что-то живое. Странный мешок оказался восьмилетним мальчиком, который спал прямо на земле. - Эй, малыш, - язык слушался плохо, но ребенка это мало волновало, его трясло от холода, - ты что здесь делаешь? Куда твои родители смотрят? - Я сирота, - ответил мальчик, в его голосе отчетливо слышались сдерживаемые рыдания. - Живу в приюте. - А почему ты здесь, на улице? - для Бастет сирота было словом незнакомым, у босмеров очень редко рождались дети, чтобы отказываться от них, даже чужие отпрыски, чьи родители погибли или пропали без вести, не оставались на улицах, их забирали в семьи. - Меня наказала Грелод, - все сильнее дрожа от холода, рассказывал малыш. - Я попросил еще немного еды и случайно уронил тарелку. - И за это тебя отправили спать на улицу? - все еще пребывающая в алкогольном опьянении, босмерка скинула свой ветхий плащ из волчьих шкур и укрыла ребенка, посадив его на бочку. - Сейчас мы пойдем в приют и я все улажу. - Пожалуйста не надо! - закричал мальчик, хватая эльфийку за руку. - Вы уйдете, а я всю жизнь буду спать на улице. Страже до нас нет никакого дела, лишь бы не попрошайничали! Понимая, так и будет, что жестокая тварь, не имеющая права зваться женщиной, и впрямь выгонит дитя на улицу, стоит ей покинуть Рифтен, Бастет привела мальчика в Пчелу и Жало. - Как тебя зовут? - спросила эльфийка, наблюдая как жадно ребенок ест сладкий рулет заказанный ею для него, похоже он был здорово голоден. - Самуил, - едва понятно, сквозь набитый рот, ответил мальчик. В свете таверны было заметно что он очень худой, у него темные волосы и яркие голубые глаза, вся одежда была в заплатах. Конечно, Бастет никогда не видела себя матерью, но даже у нее сжалось сердце при взгляде на мальчишку. - Как поешь поднимайся в комнату, хозяйка тебя проводит, - проворная аргонианка на лету поймала септим и понятливо кивнула. - А я пойду прогуляюсь, перебрала с медом. Паренек кивнул, еда и тепло разморили его, скорее всего он уже хочет спать. Несмотря на свои слова про злоупотребление алкоголем, босмерка уже была совершенно трезва, внутри нее клокотала злоба. Двери Благородного сиротского приюта оказались открыты, а через стену было слышно как пожилая женщина кричит на детей. Бесшумно сняв Зефир с плеча, Бастет натянула тетиву и выглянула из-за угла комнаты. Дети стояли вокруг визжащей старухи, эльфийка сделала глубокий вдох и затаилась, прицеливаясь, ей вовсе не хотелось попасть в ребенка. Краем глаза эльфийка заметила молодую женщину, которая стояла в дальнем углу комнаты и беззвучно плакала, беспомощно глядя на детей. "Значит за ними будет кому присмотреть, тем лучше," - подумалось девушке. Выдох - полет стрелы - омерзительный визг умирающей старухи - радостные возгласы детей. Однако, стража может не оценить ее "добрый" порыв, поэтому сразу после спуска тетивы, Бастет выскользнула на улицу и окольным путем через порт вернулась в "пчелу". Это было первое намеренное убийство, которое она совершила и ничуть не жалела об этом. На следующее утро Самуил вернулся в приют, а Бастет исчезла из города, как и подобает убийце. Ночь застигла лучницу в лесу, разбив небольшой лагерь у подножия горы, босмерка устроилась на ночлег. Она не знала, что за ней наблюдают...       Девчонка выглядела очень юной, она явно неопытна в таких делах. Пристрелить старушку и спокойно спать может не каждый, но вот досада, это был их контракт. Астрид приблизилась к спящей лесной эльфийке и приложила к ее носу и рту тряпку с особой вытяжкой из ядовитого колокольчика, которая погружала жертву в очень глубокий сон. Раскрыв спальный мешок, нордка увидела поношенную кожаную броню, кое-где залатанную меховыми кусками совершенно другой выделки, неплохой плащ из кажется волчьих шкур и стоптанные сапоги. "Оборванка, - хмыкнула Астрид про себя, - но может ты сумеешь быть полезной". Погрузив замотанное в спальник тело на Тенегрива, глава темной семьи повезла ее в условное место встречи, где своей участи уже дожидались трое: каджит, норд и нордка. Проснулась Бастет очень неприятно - все тело болело и ныло, словно она провела ночь в позе эмбриона. Мало того, вчерашняя попойка дала о себе знать жутчайшей головной болью. Однако, неудобство сразу же отлетело на второй план - она была в хижине. Девушка судорожно огляделась и заметила неподвижную тень в черных с алыми вставками доспехах: - Как спалось? - голос у незнакомки был красивый, глубокий, было заметно, что она привыкла быть хозяйкой положения. Бастет молча выслушала нордку и поняла, что ей не суждено покинуть это место, пока она не сделает то, чего хочет назвавшаяся Астрид, но и убивать неизвестных людей она не хотела. Мысль об убийстве самой Астрид и освобождении пленников отпала разом - из оружия у нее был только кинжал, Зефир и колчан стрел недвусмысленно лежал у ног устроившейся на шкафу убийцы. Пытаясь потянуть время, чтобы обдумать свои действия, босмерка решила поговорить с "жертвами". Больше всех захотелось прирезать нордку - ее разговор и голос напоминал Грелод из приюта, наверняка она и с детьми так же обращается. Но знать ничего наверняка эльфийка не могла, однако если каджит и норд замолчали сразу же, то мамаша продолжала оглашать хижину громкой руганью, на что выходец из Эльсвейра попросил прикончить его, дабы избавить от этих звуков его чуткие уши. Наконец, Бастет поняла, что эта женщина совершенно не любит своих детей и будет только рада, если смерть избавит ее от необходимости готовить им еду и стирать одежду. Подкравшись сзади, дабы не пугать заранее, девушка резким движением руки вогнала кинжал в шею по самую рукоять и успела мягко отпрыгнуть,чтобы ее не задели брызги крови. "Все-таки убивать из лука гораздо эстетичнее," - внезапно подумалось ей.       Астрид наблюдала за девчонкой - в ястребиных глазах был испуг, колебание. "Если я ошиблась, - мысли неспешно текли в голове, пока претендентка выбирала себе жертву, - будет просто еще один труп. Как же редко теперь попадаются достойные экземпляры." Но несмотря на свои мысли ассассину нравилась молчаливая манера общения босмерки. Наконец, жертва найдена. Склочница - Астрид тоже бы ее убила, даже бесплатно. Однако заказом была не она, но этого эльфийке знать не обязательно. "Что ж предложение сделано, - не вставая со шкафа, убийца метнула два ножа в оставшихся узников. - Осталось только ждать." Встреча прошла успешно и глава семьи радовалась, возможно эта маленькая босмерка будет полезна Темному братству.