Лекарство от безумия

      Время шло, осень все больше походила на зиму, охотой и собирательством трав получалось зарабатывать все реже. Впервые в жизни Бастет узнала что такое - воровать ради выживания. После двух недель заключения в тюрьме Солитьюда, босмерка поняла, что больше так продолжаться не может. Собственноручно изготовленный плащ пришлось продать, чтобы доехать на повозке до Фолкрита. На оборванку стража смотрела с подозрением, преграждая путь в город. Становиться убийцей Бастет хотела меньше всего, но это был пока что единственный выход. Ужасающая Черная дверь и замогильный голос не поколебали уверенность босмерки войти внутрь. На пороге эльфийку встретила беловолосая нордка: - А, наконец-то! Надеюсь, тебе здесь нравится, - без маски и капюшона Астрид утратила свою таинственность и перестала казаться бездушной убийцей. Это была обычная человеческая женщина. Даже тембр голоса поменялся, стал обычным. Бастет выслушала ее без слов, получив очередное поощрение за молчаливость. Глава Семьи скептически оглядела босмерку и добавила, что уже готовит для нее контракт, но пока ей стоит познакомиться со всеми остальными и обратиться к некому Назиру за мелкими контрактами, добавив в качестве подарка броню теней. Прямее было сразу сказать - переоденься от тебя смердит! Астрид позволила воспользоваться своим кабинетом, где босмерка и переоделась, выкинув свою старую одежду. Рюкзак и неприметные сумочки-кармашки девушка развесила за спиной и на поясе. Расшаркиваться с наемными убийцами, как бы они себя не называли, эльфийка не собиралась, хоть и сама стала одной из них. Убежище представляло собой то ли хорошо прорубленную пещеру, то ли старый подземный форт, но скорее всего являлось и тем и другим одновременно. Совсем рядом с кузницей вокруг маленькой девочки собрались несколько членов Братства и с интересом что-то слушали. Бастет притаилась рядом с Драконьей Стеной, зов слова ненадолго отвлек девушку, но вскоре она вернулась к своим наблюдениям. Назиром звали мужчину-редгарда лет сорока на вид, когда убийцы разбрелись босмерка преградила ему путь. - А, вот и пополнение нашей маленькой, вымирающей семьи. Я много о тебе слышал, - простая вежливость, которая ни к чему не обязывает. - Астрид сказала, что у тебя есть работа, - глухо из-за капюшона произнесла Бастет. Назир был тем самым, который должен был давать ей контракты и одновременно показать ее место в их семье. Впрочем, ничего другого эльфийка и не ожидала, молча взяла записи о контрактах и собралась уйти. - Иди за мной, - так же высокомерно и сквозь зубы процедил убийца, - я покажу тебе трапезную и твою кровать. "Трапезная? - бурчание желудка напомнило о том, что сегодня у Бастет не было во рту ничего, кроме воды из ручья. - Очень кстати."       Сложность выданных контрактов была лишь в расстоянии, которое пришлось преодолевать - цели, для себя босмерка решила обезличивать жертв, не то чтобы совесть ее сильно мучила, но все же, находились в Данстаре, Айварстеде и деревне Анга. Броня теней очень нравилась Бастет, в ней чувствовалась древняя магия. С первой целью босмерка расправилась глубокой ночью, когда она выходила из таверны, прицельный выстрел в шею тихо отправил нордку в Пустоту. Следующим пунктом стояла лесопилка Анги, где прямо на берегу в палатке спал имперец, проснуться ему было уже не суждено. Яд влитый в бессознательное после большого употребления алкоголя тело быстро избавил беднягу от бренности бытия. Айварстед - тихое, мирное местечко у подножия Глотки Мира. Прибыла убийца уже в сумерках, на самом деле Бастет давно нужно было сюда, чтобы поговорить с "Седобородыми" да все не было оказии. "Убийство бездомного, - с иронией усмехнулась про себя эльфийка, - чем не повод посетить великих мудрецов Скайрима?" Однако, проворачивать дело босмерка решила уже после "паломничества" как объяснила она свое появление в поселке весьма любопытным жителям, сняла комнату в таверне Вайлмир на неделю, запланировав подъем на утро.       Вернулась Бастет в деревню спустя шесть дней. Обучение у Седобородых было сложным, однако, Арнгейр сумел показать эльфийке силу ее дара. Ту'ум впечатлял своей мощью, не использовать его в бою вершина глупости. Поздно ночью босмерка прокралась в разрушенный дом Нарфи и во сне перерезала ему глотку. Еще до рассвета девушка покинула Айварстед, уведя с коновязи серого в яблоках жеребца. Не останавливалась она вплоть до владения Фолкрит, загнав животное до смерти: конь пал под Ривервудом, благо убежище было уже недалеко. Уже при входе чуткий нос уловил запахи бальзамирующих масел и благовоний. В главном зале убежища посреди убийц стоял... Цицерон! Удивление было скрыто за маской, но босмерка была рада видеть шута. "Кто это, Мать? - Цицерон краем глаза обратил внимание на худую фигуру в традиционной броне теней, ее лицо скрывала маска, но глаза. Глаза были очень знакомы, этот янтарный оттенок и два шрама на правой брови. - Неужели это она? Та босмерка? Нет! Нет! Глупый-глупый Цицерон! Это не может быть она, нет, нет, Мать не может быть столь добра!" Однако, все вопросы отпали когда убийца скинула капюшон и маску: восковая кожа, ястребиные глаза, тонкие губы и аристократический нос. Сердце поклонника Ситиса пропустило удар, что же такого было в этой босмерке, которую и красивой-то назвать было трудно, что так разгоняло холодную кровь шута?       С появлением Матери Ночи и Цицерона обстановка в убежище стала чуть более нервной. Бастет и так чувствовала себя не в своей тарелке, а тут еще убийцы собирались по углам обсуждали новости, скомороха и гроб, судачили о Слышащем и подозрительно косились на Астрид. Нордка не давала никому спуска и авторитетно заявляла, что это она и только она сохранила их "семью", что ей они обязаны контрактами и звонким золотом в своих карманах. В общем назревала буря, и Бастет поспешила исчезнуть из убежища, занявшись новым контрактом.       Исчезновение босмерки сильно повлияло на Цицерона: он не мог найти себе места и даже вечные разговоры с Матерью не утешали как раньше. Очень аккуратно шут выяснял кто из убежища готов следовать традициям и почитать Мать, а кто недостоин даже произносить ее имя! А по ночам... По ночам Цицерон писал дневник, ему было трудно уснуть, в голове засела проклятая эльфийка!        Вернувшись в убежище, Бастет попала прямо в гущу событий: буквально с порога Астрид потребовала проследить за Цицероном. Стоя в металлическом гробу, рядом с пахнущей маслами Матерью Ночи, босмерка услышала как в комнату вошел человек. Чуть дрожащий, возбужденный голос выдавал нервозность Цицерона. Вслушиваясь в речь шута, Бастет поняла насколько он одинок, а ведь скоморох совсем не стар: каштановые волосы без тени седины, его необычная шутовская одежда подчеркивала подтянутое тело. - Бедный Цицерон. Дорогой мой Цицерон. Такой верный слуга. - замогильный шепот заставил Бастет покрыться ледяным потом. Шепот, о котором столько лет мечтал Цицерон, но познать его довелось ей. - Но он никогда не услышит мой голос. Он не Слышащий. Но я буду говорить. Я буду говорить с тобой. Потому что ты - Слышащий. Да, ты. Ты, кто делит со мной мою железную гробницу, кто согревает мои древние кости. Я даю тебе задание - поехать в Волундруд. Поговорить с Амоном Мотьером. Скажи Цицерону, что время пришло. Скажи ему те слова, которых он ждал все эти годы - "Тьма наступает со смертью тишины". Створки гроба отворились, и все еще находящаяся в ступоре эльфийка буквально упала к ногам шута. В карих глазах Цицерона промелькнуло удивление, огорчение и ярость, его рука сама собой потянулась к эбонитовому кинжалу: - Что? Какая низость! Измена и кощунство! Осквернена святость гроба Матери Ночи! Объяснись немедля! Говори, червь! - Мать Ночи, - медленно отползая от обезумевшего шута, отвечала Бастет, нащупывая собственный кинжал, - говорила со мной. Она сказала, что избрала меня. - Она... говорила с тобой? - глаза Цицерона подернулись пеленой слез, но его злость и гнев никуда не делись. - Предательство! Предательство и обман! Ты лжешь! Мать Ночи говорит только со Слышащим! А Слышащего... Слышащего нет! Безумие Цицерона ужасало ее в этот миг, а он чувствовал себя преданным вдвойне: потому что не смог стать достойным для Матери Ночи и потому что босмерка, проклятая босмерка, что не покидала его голову, его мысли, именно она заняла его место. Место, что по праву должно было принадлежать ему, шуту, Цицерону! Рука сжалась на рукояти кинжала, сейчас он был готов впервые за много лет отправить Ситису новую душу. - Подожди! - воскликнула Бастет, понимая, что против опытного убийцы, без лука и в таком маленьком помещении, она бессильна. - Она велела сказать тебе, что "тьма наступает со смертью тишины". - Она... Она так сказала? - безумная ярость покидала Цицерона, в глазах светилась радость и облегчение. - Она сказала это... тебе? "Тьма наступает со смертью тишины!"? Но это верные слова. Связующие Слова. Записанные в Книгах Хранителей. Знак, которого я так долго ждал. Единственный мамочкин способ поговорить с милым Цицероном... В голосе шута слышались слезы радости и горя одновременно, да Цицерон безумен, но Бастет уже не представляла себе Братство без него: - Значит... это правда! Наша Госпожа вернулась! Она избрала Слышащего! - от переизбытка чувств скоморох начал приплясывать. - Она избрала тебя! Ха-ха-ха! Слава Слышащему! Наконец, страх отпустил сердце эльфийки, Цицерон снова стал самим собой, насколько к нему применимо это понятие. Шут схватил босмерку за руки и попытался вовлечь ее в свой импровизированный танец. Тонкие, холодные ладони Бастет обволокли аристократичные, горячие руки скомороха. Сердце застучало чуть быстрее, Цицерон действительно был счастлив, его гнев утих. Она достойна, а он... он будет рядом с ними всегда-всегда! Астрид влетела в покои Матери Ночи, не в силах больше слушать бред, доносившийся из-за двери: - Во имя Ситиса, довольно! Прочь, глупец! Твоим планам не суждено сбыться! - глава братства отшвырнула босмерку от шута. - Ты в порядке? Я слышала переполох. С кем говорил Цицерон? Где сообщник? Покажись, предатель! Сейчас, глядя на Астрид, ее лихорадочный взгляд, трясущиеся руки, Бастет поняла, что нордка боится. Больше всего на свете она боится потерять власть. Девушка как можно скорее прекратила разговор, отправившись за новыми контрактами к Назиру. Она не спрашивала почему заказали орка-барда, не уточняла за вампира Херна. Эльфийка просто хотела быть подальше от взбеленившейся Астрид, в глубине души она подозревала, что так просто все не кончится.       Возвратившись через неделю, Бастет все-таки получила задание поговорить с Мотьером. Астрид настаивала на скорейшем завершении этого дела и не позволила даже переночевать, заставив сразу отправляться. Ветхие развалины Волундруд, где даже мягкий шаг эльфийки отдавался грохотом, а древние камни грозили погрести под собой, наводили на мысль о драуграх - живых мумифицированных мертвецах, что населяли почти каждую гробницу в Скайриме. Бастет уже сталкивалась с ними, когда помогала Голлдиру выдворить некроманта из родового склепа. В неприметной нише прятался узкий проход в небольшую залу. Рядом с ржавой металлической дверью лежали двое упокоенных драугра, подтверждая теорию босмерки о наличии этих тварей в гробнице. Натянув капюшон поглубже, Бастет тихо вошла в залу, где ее уже ждали. Бретонец выглядел решительным и уверенным, богатая одежда и холеный вид выдавал в нем человека высокого положения, его сопровождал имперец в броне Легиона. Заказ от Мотьера поступил соответствующий его виду - убить императора Тита Мида II. Бастет понимала, что такого Братству не простят и не забудут. Но все же приняла задаток в виде тяжелой ромбовидной подвески с изображением аметистового ока на длинной цепочке, а так же запечатанный конверт. За каждым ее движением наблюдал телохранитель Мотьера - Рекс. Преданный пес - это видно по глазам, его руки были на оружии, а вся поза показывала готовность заслонить сюзерена собой. Странная верность в этом жестоком и безумном мире, где можно доверять только себе.       Новости о заказе на императора встряхнули Темное Братство, даже обычно спокойная и не эмоциональная Бабетта высказалась о повернувшейся к ним раскрытой длани Судьбы. Цицерон был счастлив, Мать Ночи заговорила и первые же ее слова должны были возвысить Братство. Слышащая была великолепна, она вернулась с кровавой свадьбы Витории Вичи, где невесту в лепешку раздавила каменная гаргулья! Даже сам Цицерон не смог придумать бы убийство красочнее. Лесная эльфийка была холодна и расчетлива в своих убийствах, обходилась минимум слов, в ней скоморох чувствовал родственную ему силу, мощь самого Ситиса. Однако, Цицерон знал, чувствовал, что, несмотря на все улыбки и дифирамбы Слышащей, Астрид предаст ее. Он не мог этого допустить. Босмерка отправилась на очередное задание, когда шут услышал разговор Астрид с Арнбьорном: - ...она всего лишь убийца, - успокаивающим тоном говорил оборотень. - Не переживай, вряд ли девчонка полезет поперек твоей дороги, милая. - Ты не понимаешь! - голос Астрид сквозил нервозностью, чуткое ухо убийцы различало как она почти неслышно скользит по комнате, из угла в угол. - Ее объявил Слышащей сам Хранитель! Да, Цицерон безумец, но ему начинают верить и если император будет убит ею - я буду им не нужна! - Тогда возьмись за дело сама, - Арнбьорн старался быть спокойным, но его внутренний зверь чуял страх и раздражение жены и ему хотелось крови. - Или поручи это мне. Хочешь я принесу тебе голову императора? - Нет! - решительно отрезала Астрид. - Я знаю как должна поступить...       Прикончить Морона оказалось не так сложно как виделось эльфийке: имперец предпочитал хорошую скуму и не пропускал ни одной юбки. Бастет следовала за своей целью из города в город, выжидая подходящий момент: ей обещали неплохую награду за убийство в большом городе и людном месте. Переодевшись в блудницу и спрятав лицо под вуалью, Бастет обратила на себя внимание Морона, ему даже понравились ее шрамы и он предложил "добавить" еще украшений. Похоть сыграла с сыном начальника охраны императора дурную шутку - стальной кинжал вошел в горло и самоуверенный папенькин ставленник отдал Ситису свою жалкую душу. Фальсифицированное письмо босмерка спрятала во внутреннем кармане плаща трупа, после чего оставила свою разорванную и окровавленную одежду рядом с кроватью, переодевшись в ставшую родной броню теней. Темной ночью черная тень выскользнула из таверны "Очаг и свеча" и ловко перебралась через каменные станы Виндхельма.       Цицерон поставил убежище с ног на голову: его нападение на Астрид и Визару вызвало непонимание и осуждение со стороны убийц. Босмерка сама вызвалась "положить конец" безумию шута. Девушка никому не стала сообщать пароль от Черной двери в Данстаре, ведь она не хотела убивать Цицерона, а доверять Астрид не было никаких оснований. Бастет нутром чуяла предательство, но доказательств не было, а без них это всего лишь ее личные мысли. Тенегрив великолепный скакун, не иначе его благословил сам Отец Ужаса, к Данстарскому убежищу Бастет прибыла всего за пару суток, хотя в повозке это заняло бы дня четыре или пять. У Черной двери сидел в луже запекшийся крови муж Астрид - Арнбьорн. Бастет молча протянула ему одну из бутылей с зельем лечения. Вервольф ранил шута, но не убил, ведь Цицерон скрылся в убежище. Отправив оборотня обратно в Фолкритское убежище, Бастет прошептала кодовые слова и Черная дверь отворилась. Теперь их было только двое - лесная эльфийка и опытный убийца в шутовском колпаке...