Возвращение

Нынешним вечером в баре было спокойно. То ли вторник не располагал к посещению заведения, то ли жители небольшого городка сами решили провести время дома с семьёй или перед телеком. Из колонок, спрятанных по периметру зала, негромко звучал металл. За стойкой в такт ему раскачивался на стуле бармен. Над пепельницей вился дымок от зажатой между пальцев сигареты. Парень о чём-то задумался и буравил глазами стену до тех пор, пока над входной дверью не брякнул колокольчик. Он так и не снял эту глупую безделушку, повешенную в честь Рождества, впрочем, как и веточку омелы. — Как дела, братишка? — прозвучал с самого порога знакомый вкрадчивый голос, и его обладатель в видавшем виды тёмно-зеленом плаще направился прямиком к стойке. — Как видишь, — развёл руками со все ещё недокуренной сигаретой Джолион. — Тишь да гладь, чтоб её… — Праздники закончились, может, люди устали пить? Посетитель усмехнулся и хитро подмигнул молодому владельцу бара. Он редко заходил выпить, но когда случалось, всегда рассказывал что-нибудь увлекательное. — Садись, бродяга, первая за счёт заведения, — улыбнулся ему в ответ Джолион и, протерев кружку, стал наливать густой тёмный эль. — Зови меня Скиталец, — мужчина ловко подбросил нефритовую монетку, которую вечно крутил между пальцев, и поймал другой рукой. Звучало смешно, но в действительности никто и не знал его имени. Даже старожилы и постояльцы бара называли его лишь этим выдуманным им же самим прозвищем. — Как скажешь, чудак, как скажешь. Мужчина терпеливо дождался своего напитка, потирая замерзшие пальцы, и сделал пару щедрых глотков. Его глаза прикрылись от удовольствия, пока эль раскрывался всеми гранями своего вкуса. — Ирландский, — тоном знатока заключил Скиталец. — Однажды, мне посчастливилось побывать там. И знаешь, что я тебе скажу, приятель? Там не только их эль хорош. Ты бы видел их море. Черт возьми, это море прекрасно. Как и твой музыкальный выбор, — посетитель вновь лукаво подмигнул, звякнув о кружку своей монетой. — Уверен, тебе бы понравилось. Я слышал, ты рисуешь. Так вот, там самое место искать вдохновения. Джолион с улыбкой слушал его болтовню, прерываемую лишь для того, чтобы глотнуть ещё пива. И с радостью подавал гостю ещё хмельного напитка. — А самое незабываемое — это туман. Когда он стелется такой густой пеленой, что и себя потерять можно, не то что ориентиры. В такие моменты готов верить во всех их эльфов, лепреконов и ведьм. Скиталец обхватил запотевшие бока уже пятой по счету кружки и прищурился: — Как-то раз мне повстречалась одна дама, — он доверительно посмотрел на Джолиона, что внимательно слушал его байки. — Она будто плыла по воздуху в светлых одеждах. А её чёрный шарф невесомо развевался по ветру. — Думаю, тебе просто показалось. Очевидно же, что люди не летают, — добродушная улыбка украсила лицо молодого человека. — Может, и показалось, братишка, но она до сих пор у меня из головы не идёт. Беседу их прервал быстро приближающийся рев двигателя. Джолион уставился в панорамное окно: по дороге, мокрой от валящего хлопьями снега, но тут же таявшего, пронёсся мотоцикл. Шум почти мгновенно стих, и обернувшийся Скиталец снова обратился к своему собеседнику: — А знаешь ли ты, друг мой, — он склонил голову, прищурился и заговорщически понизил голос. — Что ведьмы поднялись из глубин? — Чегооо? — протянул Джолион, совершенно не понимая, о чём речь. Но продолжить им снова помешали. За окном появился тот мотоциклист. Теперь его железный конь с заглушенным двигателем задним ходом катился с пригорка, пока сам он притормаживал об асфальт ногами. Джолион выгнул бровь, присмотревшись. Вид у «всадника» был тот еще: яркие красные штаны с тонкими кожаными ремешками, сапоги почти до колен, высокие перчатки без пальцев и что-то вроде пончо. Он повернул голову в чёрном непроницаемом шлеме, заглядывая через окно в бар. — Оуу, — услышал Джол восхищенный возглас Скитальца. — Хоро-ош… — Что? Не знал, что ты… Ну… Что тебя привлекают… Он несколько смутился, пока Скиталец с усмешкой ждал окончания его фразы. Мотор на улице взревел, и мотоциклист унесся вверх по улице. — Что меня привлекают, — он сделал неопределённый жест рукой. — Мотоциклы? — О, — облегчённо вздохнул Джолион. — Я было подумал, что ты про этого фрика. Красные штаны… Бармен покачал головой. Скиталец с любопытством вглядывался ему в лицо, и в конце концов Джол спросил: — Так что за ведьмы? — Ведьмы дома Сов, — с готовностью сменил тему мужчина. — Что за ерунда? — фыркнул он, но заметно напрягся. Теперь-то он понял. В общем-то, всегда знал, кого называли ведьмами. Местные детишки и некоторые выжившие из ума страрухи так точно. Все из-за того, что сестры-смотрительницы страдали какой-то редкой болезнью глаз, вроде светобоязни, и верхняя часть их лиц была прикрыта неким подобием повязок. — Никакие они не ведьмы… — Ну, люди болтают. А я просто повторил, что слышал, братишка, — он похлопал бармена по плечу. — Да ты сам взгляни. Джолион вышел из-за стойки, вплотную подойдя к окну. На пике холма, где заканчивалась улица, возвышался давно пустующий особняк. Но теперь некоторые из окон были отмечены мягким светом. — Что заставило их выбраться из подземелий? — В том доме нет подземелий, Скиталец, — вздохнул Джол, облокотившись о раму и не отрывая глаз от одного из окон. — Эти женщины живут в домике для гостей на заднем дворе. — Откуда тебе столько известно? — заинтересовался мужчина. — Просто знаю, — отмахнулся бармен. Джолион вздрогнул, когда колокольчик над дверью снова звякнул. Пропустив ледяной порыв ветра, в бар вошёл новый посетитель. Высоковатый, как отметил Джолион. Стряхнув с плечей и капюшона снег, ему протянули снятую парку. «Оуу,» — снова услышал он возглас Скитальца. Перед ним возвышалась, а она именно возвышалась, девушка весьма неординарной внешности. Она была широкоплечей, но это совершенно не лишало её привлекательности и женственности. А длинная коса пшеничных волос — не совсем та, прическа, которую привык видеть Джолион у других девушек. — Желаете что-нибудь выпить? — спросил он, забирая куртку и отметив, какие яркие васильковые глаза у её обладательницы. — Глинтвейн, — коротко ответила она, когда Джол уже отошёл, чтобы повесить куртку на вешалку в углу зала. — Для меня и моей спутницы. Дверь распахнулась, и колокольчик ещё раз жалобно звякнул. Но его почти заглушил возмущенный возглас: — Сйор…