***
— У мисс Грейнджер есть одна черта, — медленно продолжила Августа, — которая мне не нравится. — Умоляю, скажи какая? — Минерва внимательно слушала подругу. Не только потому, что Гермиона была её любимой ученицей, иногда было крайне тяжело сохранять беспристрастность, но и потому, что до сих пор считала, что Августа была впечатлена сильной волей и характером девушки внука. — Иногда, она чересчур… Магглорождённая, как считаешь? Минерва изумлённо уставилась на подругу. Она была абсолютно уверена, что Августа не разделяет тупого мнения Малфоя и его дружков касательно чистоты крови. Так что же она имеет в виду? — Я имею в виду, — будто прочитав её мысли, объяснила Августа, — что она… Не воспитывалась… В нашем обществе. Она не понимает или не знает наши повадки. Она всё время пытается улучшить что-то. Только подумай о её точки зрения касательно домашних эльфов или о том, что она думает о наших законах. Теперь Минерва поняла. И в какой-то степени, она считала также. У магглорождённых всегда есть проблемы с адаптацией. Особенно, что касается прав женщин в волшебном мире, они считают их древними. И определённо, отношение волшебников к другим расам, будь то домовые эльфы, гоблины или кентавры, воспринимается ими, как по меньшей мере, странное, в сравнении с современными устоями общества. Зачастую подобные маглорождённые утверждают, что магический мир должен измениться, адаптироваться. Минерва понимала обе стороны: молодых ведьм, которые хотят, чтобы магический мир изменился и людей, подобных Августе, которые хотят сохранить старинные традиции. — Возможно, Августа, она права и мы слишком упрямы для изменений. — Говори про себя, — обиделась леди. — Подумай вот о чём. Она хочет изменить абсолютно всё: Невилла, законы, как нам относиться к нашим слугам… Абсолютно всё. — Иногда, в ней чересчур много энтузиазма. Но… Разве ты не впечатлена теми изменениями, которые произошли в Невилле благодаря ей? Он действительно, — Минерва неопределённо взмахнула рукой, — гораздо лучше, чем прежде. Более самоуверен. Гораздо лучше справляется с заклинаниями. Он стал более красноречивым и готов встать на защиту, особенно своих друзей. Северус рассказал мне, как он встал на её защиту в классе зелий против этого придурка Нотта. Ты должна быть горда. Августа улыбнулась и утвердительно кивнула, но на протяжении некоторого времени хранила молчание. — Она правда изменила его к лучшему. И хотя её отношение к вопросу того, как мы должны относиться к другим расам чрезмерное, я считаю, что ей нужен кто-то, кто мог бы ей объяснить, почему мы делаем то, что делаем. Ей нужен кто-то, кто найдёт путь помочь ей изменить наше общество конструктивно. Ей нужен кто-то вроде тебя, Августа. Я не вижу ничего плохого в том, что юная девушка заботится больше о благополучии других существ, чем о своей выгоде. У нас не мало юных ведьм её сорта. Но она нуждается в своего рода проводнике. Августа вздохнула. В этом был смысл и ей следует согласиться, что большинство правил, касающихся других рас, должны быть изменены. Особенно те правила, касающиеся совместного сосуществования вместе с гоблинами, кентаврами и другими умными созданиями, к которым относятся в магическом мире как ко второму сорту. Но всё же. — Но что насчёт наших нравов? В Пайнгрю-Мэнор она высказалась откровенно… Что? — Августа прервалась, увидев улыбку Минервы. — Я не права? Минерва похлопала её по руке. — В основном нет. — Она задумалась на мгновение, а затем продолжила. — Ты ведь никогда не составляла свадебного контракта ни для Фрэнка, ни для Невилла, ведь так? Августа покачала головой: — Нет. Возможно, это правильный курс в других семьях, но Лонгботтомы были всегда решительны по поводу установления брака. Контракт должен быть составлен только на случай прояснения некоторых деталей, а не для договорённости о самой паре. — Видишь, — согласилась Минерва. — Гермиона считает также. Она знает цену контракту. Я полагаю, это часть её магглорожденного воспитания. Но она хочет, чтобы каждый сам выбирал себе партнёра, сам решал, каким будет его будущее. Также, как и с отношением к другим расам, я ожидаю, что она всё поймёт, если ты найдёшь время объяснить. Она… Немного агрессивна… В желании изменить мир. Но она хочет добра. И, — Минерва задумчиво улыбнулась, — разве мы были совершенно другими в её возрасте? Я, определённо, нет.***
— Ты же позаботишься о них? Минерва собиралась уходить, когда её настиг серьёзный и неожиданно угрюмый голос Августы. Она знала, почему леди Лонгботтом испытывала сомнения касательно позволения Невиллу и Гермионе оставаться в Хогвартсе. Не только из-за случая с отравлением и инцидентом с Дамблдором, но она также рассказала Макгонагалл, что Анна Эрнандес обнаружила наложенное на Невилла проклятие и, что с помощью Гермионы и Августы оно было снято. Минерва была потрясена, услышав о проклятии и была впечатлена проведённым ритуалом, в особенности, важной ролью Гермионы в нём. Вероятно, она более важна для будущего Невилла, чем ожидалось и куда как более необычна для обычной девушки. Минерва утвердительно кивнула и обняла подругу: — Конечно. — И… Августа заколебалась, и что-то в её лице подсказало Минерве, что она собирается сообщить ей что-то, что ей не понравится. — если он снова вмешается… — Я поняла, — хрипло произнесла Минерва. — И если будет что-то, — Августа заколебалась ещё больше. Мурашки пробежали по спине Макгонагалл. Она никогда не видела подругу в таком состоянии. — Я никогда не верила слухам касательно участия Альбуса в… Минерва вздрогнула. Слухи, размышляла она. Слухи о том, что Альбус частично несёт ответственность за то, что случилось с родителями Невилла. Несёт ответственность за то, что сын Августы Лонгботтом — Фрэнк и его жена — Алиса, лишились разума под пытками Беллатрикс Лестрейндж. Слухи о том, что он хотел принести их в жертву, чтобы спасти Поттеров. Она не знала, кто и когда стал распускать эти слухи, никто никогда в них не верил, но политические враги Дамблдора продолжали распространять их. В глазах Августы была сталь. — Стоит мне только найти ясные доказательства его причастности к нападению… Августа не закончила, но этого и не надо было. Макгонагалл была не в состоянии что-либо ответить и, в последний раз кивнув, покинула поместье. Минерва надеялась, что её подруга ошибалась. Мерлин, пожалуйста, пусть она ошибается.***
Хогвартс, большой зал, 23 января, обед — Его волосы всё ещё жёлтые, — самодовольно улыбнулся Невилл, смотря на Нотта. Юный слизеринец выглядел слегка раздосадованным от того, что не в состоянии поменять цвет волос на их естественный цвет. Даже его приятели слизеринцы поддразнивали его. Но хуже всего ему доставалось от других факультетов. Самые резкие насмешки, к удивлению всех, прилетали со стола Хаффлпаффа, от группы девушек, сидящих рядом с Сьюзан Боунс. По видимому, она как-то прознала о нападении на её спасительницу и была расстроена этим фактом. Гарри даже был вынужден поговорить с ней, чтобы предотвратить более жёсткие меры. — Бедный мальчик, — произнёс Гарри в притворном сочувствии. Эта покраска результат настоящей командной работы. Гермиона и Дафна нашли путь связать чары изменения цвета волос с зельем. Близнецы в своей небольшой лаборатории, на самом деле никто не знал, где она располагается, сварили это зелье, а Гарри, благодаря отвлекающим действиям Невилла и Луны, смог подлить его в напиток Нотта. Они были крайне довольны результатом. Ни Снейп, ни профессор Флитвик не смогли снять это проклятие и просто посоветовали ему подождать, пока оно само сойдёт. Бедный мальчик, рассмеялся Гарри. По словам Гермионы, действие зелья будет продолжаться еще как минимум 3 недели и каждые семьдесят два часа цвет будет меняться. При этом на голове выпившего зелье никогда не будет желаемого для него цвета. Гарри был впечатлён. И хотя это была находка Гермионы, как связать зелье с чарами, но именно Дафна сумела сделать так, чтобы эффект был долгоиграющим и практически не снимаемым. Эта шутка была новейшей в серии розыгрышей над мерзавцем. Первым розыгрышем была обычная канареечная помадка, сигнализирующая о том, что сезон охоты открыт. Это был способ для близнецов сказать «мы начинаем охоту на тебя». Профессор Снейп, на удивление, не горел желанием помочь своему студенту. Но он не только не замечал заклинания на мантии Нотта, но и оставался молчаливым, как и остальные преподаватели. Это была восхитительная работа близнецов с небольшой помощью Дафны. По видимому, она была абсолютно серьёзна, когда месяц назад сказала близнецам, что нуждается в большем количестве веселья. И хотя Гарри помогал с идеями и планами, всё же исследованиями занимались только Дафна и Гермиона. По видимому, нападение на Дафну, заставило ту часть Гермионы, которая вечно твердит про соблюдение правил, на время отойти в сторону. В течении дня, Нотт бегал по школе с вечно меняющейся надписью на спине, невидимой для всех слизеринцев. Даже Дафна не могла видеть надписи, но постоянные смешки сказали ей, что нужный результат достигнут. Надпись варьировалась от «Гриффиндор, а что ещё? " Меня тянет к хаффлпаффу» и " Я восхищен умом равенкло» до более жестоких, сообщающих о его вечерних развлечениях с Крэббом и Гойлом, его желании подарить цветы Драко или спеть серенаду под окном Миллисент. Кто-то даже рассказал о последней надписи Миллисент и та, вместо того, чтобы помочь бедному мальчику, стала делать комментарии, доводя до безудержного хохота окружающих. В конце концов, Нотт попытался спрятаться в уборной, чтобы избежать развлекающихся взглядов. Не то, чтобы это помогло. Пивз, являющийся компаньоном близнецов в их проделках, постоянно выгонял парня из укромного места. Да, определённо, эти недели не будут лучшими для Нотта.***
— Он такой милый, когда читает, — голос Гермионы был тихим и Гарри сделал вид, что ничего не слышал. Они всё-ещё сидели в большом зале, ожидая совиную почту, и читали. Дафна кивнула и улыбнулась, наблюдая, как Гарри внимательно вчитывается в её заметки по древним рунам. После нескольких недель обучения, он сделал впечатляющий прогресс, хотя ему ещё надо было подтянуть огромное количество материала. С помощью Дафны и Гермионы он мог посещать занятия, худо бедно понимая преподавателя, а по вечерам, он усердно штудировал весь материал за шестнадцать месяцев. — Максимум до конца летних каникул он догонит нас по программе, — ответила Дафна таким же тихим голосом. По началу, Дафна была не уверена, что он принял верное решение: бросить прорицания и взять древние руны вместо них. Да, она считала, что прорицания должны преподаваться только тому, кто имеет особый дар, которого у Гарри определённо не было. Но с такой шарлатанкой, какой была Трелони, Дафна, как и Гермиона, отказывалась называть её профессором, Гарри легко бы получил хорошие оценки, изобретая всё новые и новые пророчества. «Немного судьбы, немного смерти, много-много боли и вуаля, твоё пророчество готово.» Даже если Рон мог получать хорошие оценки, а это говорило многое о навыках Трелони. Но Гарри снова смог удивить её. Казалось, у него был талант и живой интерес к рунам. Она надеялась, нет, ожидала, что он превзойдёт её в этом предмете до их сдачи СОВ. — Скоро, он будет также хорош, как и ты, Миона, — прошептала Дафна. — Возможно, даже лучше, — последовал ответ. — Он не очень хорош в обучении, но крайне талантлив на практике. Возможно, я получу более высокие оценки, поскольку, экзаменаторы любят доказательства, но в практике ему не будет равных. — По крайней мере, если его интерес не показной. — Мы должны будем убедиться в этом, — улыбнулась Гермиона. Почувствовав на себе взгляд Дафны, он оторвался от заметок, взглянул на неё, тепло улыбнулся и вернулся опять к чтению. Гермиона была крайне счастлива заново открывшейся стороной друга. Теперь он любил учиться и более того, имел достаточное терпение для этого. В случае чего, это был бы жирный плюс в пользу того, чтобы стать девушкой Гарри. Ещё одним удивительным улучшением было то, как сильно он усилился в исполнении заклинаний.***
За неделю до этого, берег озера. При помощи Гарриных мантии и карты, Дафна легко незамеченной покинула Хогвартс. Её мама, расстроенная изменением памяти Грипхука и вторжением Дамблдора в разум Гермионы, согласилась встречаться с дочерью время от времени. Они вновь встретятся в феврале незадолго до дня святого Валентина. Дафна покраснела, стоило ей подумать об этом дне. Он будет во вторник, но тем не менее, она надеялась, что им разрешат посетить Хогсмид. — Я не скажу тебе, — игнорируя обиженный взгляд дочери, произнесла Роксана. С тех пор, как Дафна узнала, что Гарри обсуждал с её мамой планы на день святого Валентина, она наседала на неё, требуя деталей. Девушка, сдавшись, только вздохнула. — И как дела у моего любимого сына в школе? — Хорошо, — ответила Дафна. — Гораздо лучше, чем ожидалось. С тех пор, как Гарри стал использовать новую палочку, он превосходно управлялся с заклинаниями. Его прицел сильно улучшился, хотя всё ещё и был гораздо хуже, чем у Дафны. Теперь ей приходилось прикладывать невероятные усилия, чтобы победить его в тренировочной дуэли. При этом, слизеринка добивалась успеха крайне редко. Гермиона не могла похвастаться тем же уже две недели. Хотя с другой стороны, многие его дуэли с Гермионой приходилось прерывать, поскольку никто не мог проломиться сквозь защиту гриффиндорки. Гарри мог одерживать победы, только сократив расстояние, в этом случае, заклинания достигали цели быстрее и Гермиона не успевала создавать новый щит. Дафна же могла её победить только при использовании поспешно изменённого заклинания, просто удивляя девушку. Иногда это разочаровывало. А теперь и Невилл стал подражать Гермионе в её образе ведения боя. Дафна содрогнулась. Хорошо хоть тренировка вызова заклинания патронуса шла хорошо. На этих выходных, все трое смогли правильно исполнить заклинание и вызвать не материального патронуса. На удивление всех, лучше всего получилось у Невилла. Теперь, им только и оставалось, что тренироваться и ждать успеха. Каким будет их телесный патронус? Дафна надеялась, что её будет как-то связан с Гарри. — Я не ожидала такого прогресса, — заявила Дафна. — Я думала, что его палочка и так была достаточно сильной. Но он пытается использовать её для сравнения и его результаты с прежней палочкой гораздо хуже. Гермиона даже сказала, что у него заклинания со старой палочкой получаются ещё хуже, чем пару месяцев назад. — Да, она довольно-таки сильная, — согласилась Роксана. — Согласно моим сведениям, она входит в десятку самых сильных палочек Британии. Но ты же помнишь, что она является близнецом «его» палочки? Дафна кивнула, чувствуя себя неуютно из-за этого. — Как и ожидалось, обе палочки достаточно сильны в разрушающей магии. Но как ты знаешь, палочка и владелец должны разделять некоторые характерные черты, для лучшей работы. Насколько я смогла заметить, наблюдая за Гарри, что даже не смотря на его характер, он не склонен к разрушительной магии. Ему нравится сражаться, но он не горит делать этого. Он убьёт, защищая друзей, но без жуткого удовольствия. Также, как я надеюсь, он изменился за последние месяцы. Его заботливая часть стала лишь сильнее. Анна рассказала мне о ваших совместных тренировках. Этот защитный канал входит в противоречие с природой старой палочки. — Но почему… — Дафна запнулась, она не была несчастлива по поводу всё возрастающей дистанцией между Гарри и его старой палочкой, но была сильно удивлена. — Но почему эта палочка выбрала его в первый раз? Дафна кивнула. — Я не уверена, что это на самом деле произошло, — прошептала Роксана. Дафна взглянула на неё, выглядя смущенной. — Да, палочка среагировала и возможно… Была какая-то связь в начале. Но возможно, эта была реакция на убивающие проклятие, наложенное её «сестрой» несколько лет назад. Возможно, Олливандер смог бы подобрать другую палочку, более подходящую. — Но почему он должен был делать это? Помнишь, как Гарри рассказывал о его первом визите в магазин Олливандера, как много палочек ему не подошло? Роксана только пристально взглянула на дочь, желая чтобы та сама нашла решение. Продолжительное время Дафна размышляла над проблемой. Затем, колеблясь, она предположила: — Он знал, Олливандер знал какого сорта палочка подойдёт. Он каким-то образом чувствует необходимые качества в человеке. Вот почему, в большинстве случаев, он может моментально найти подходящую палочку для мага. Роксана кивнула и сделала знак, чтобы та продолжала. — Если он знает, какая палочка подойдёт, он также будет знать, какая будет плохо реагировать. Поэтому, он смог дать ему так много палочек, которые не желали быть его. В конце концов, Гарри был благодарен, что хоть какая-то палочка пожелала быть его. Он не стал продолжать испытание и схватил первую, которая подошла. Роксана улыбнулась, довольная, что её дочь улучшила способность к слизеринскому способу мышления. Неплохо иногда быть хитрой. Дафна сузила глаза: — Итак, он хотел дать Гарри эту палочку. Но у продавца палочек не должно быть причин для этого. Итак, должен быть ещё один человек, который приказал ему сделать это, кто-то из министерства или школы. — Мы никогда не узнаем точно, — прошептала Роксана, обнимая дочь. — Но мы обе знаем, кем был этот кто-то, особенно если учесть, что сердцевиной послужило перо из хвоста его феникса. — Стоит мне рассказать ему? Роксана некоторое время находилась в задумчивости: — Не сейчас, — наконец ответила она. — Мы поговорим с ним об этом в другой раз. Я полагаю, это сейчас не важно. — Ты уверена? Мне больше не нравится, что Гарри использует свою старую палочку. Мне бы хотелось объяснить ему, почему я против этого. Что если он использует её во время заданий турнира? Мы полагаем, что пожиратели ответственны за его участие. Может случиться что-то… — Ты права, — кивнула Роксана. — Возможно, тебе и следует рассказать ему. Но сначала поговори с Гермионой об этом. Вместе будет легче объяснить. — Хорошо, мам. Наше время — И подобно жалостливой и заботливой директрисе, какой она всегда была, мадам Максим пообещала помочь девушке. Дафна кашлянула, но увидев свирепый взгляд Луны, тут же взяла себя в руки. Луна улыбнулась и продолжила читать статью в новом выпуске Придиры, который прибыл минуту назад. — Мадам Максим… Я обещаю, что девушка закончит свое образование независимо от желания её родителей. Мы не можем принять поведение подобного рода по отношению к нашим студентам. Политика Шармбатона всегда заключалась в том, чтобы создать нечто большее, чем отношение преподаватель-ученик. Мы семья. Кашель Дафны усилился и превратился в неконтролируемый хохот. Гарри попытался её успокоить, похлопывая по спине, но при этом сам улыбался. — Она такая заботливая, — промурлыкал Невилл с наигранной весёлостью. — Всегда была. — Он преувеличенно вздохнул, что стоило ему удара по голове Придирой. — Она была заботливой, — объяснила Луна. — Просто ей понадобился Гарри… Чтобы увидеть правду. — Чтобы увидеть свет, — согласилась Дафна со сверкающими глазами. — Главное, что она выслушала его, — вмешалась Гермиона и все согласились. Неделю назад, Гарри и Луна посетили карету и сообщили о готовящейся статье. Поначалу, мадам Максим и её заместитель Анкуйль не были впечатлены. Придира был маленьким, не важным и странным журналом. Но они сообщили также, что Гарри и другие чемпионы упомянут об этом в своих интервью, а вот это заявление вызвало живой интерес. — И потом, всегда существует возможность послать статью в другие журналы, — напоследок добавил Гарри. — Я думаю, во Франции найдутся журналы, которые заинтересуются этой статьей. — Вы не посмеете, — прорычала мадам Анкуйль, но получила лишь ответ Луны: — А вы проверьте. Наконец, мадам Максим доказала, что не зря занимает своё место. Она согласилась с предложением Гарри о том, как можно урегулировать дело и он надеялся, что теперь она выполнит их сделку до конца. Луна изменила статью, написав о долге школы заботится о подопечных и о том, как мадам Максим образцово урегулирует вопрос. — И как там Клэр, — спросила Дафна. — Лучше, — улыбнулся Гарри. Он был благодарен своей девушке, что та не испытывала беспокойства по поводу того, что он проводит много времени с другой, красивой, на три года старше его, французской девушкой. — После того, как мадам Максим сказала ей, что она сможет вернуться в школу, даже если её братья откажутся платить, она расслабилась. Мадам Максим даже предложила ей должность ассистента преподавателя, если ей некуда будет податься после школы и даже намеревается найти ей другую работу. — А что насчёт летних каникул? — Флёр пригласила её к себе, — ответила Гермиона. Другим сюрпризом стала расцветающая дружба между Клэр и Флёр. Увидев заботливую Флёр, а не высокомерную вейловскую принцессу, он изменил свое первое впечатление о ней. И определённо, было полезно то, что близнецы начали присматривать за Флёр, по видимому, их об этом попросил старший брат. Тот факт, что Молли высказывалась по поводу полу-животного, подразумевая вейловскую природу Флёр, только усилил желание близнецов быть на стороне француженки. — Я надеюсь, что остальные школы научатся кое-чему из этой статьи, — задумчиво добавил Гарри. Всем было понятно, что он имеет в виду Хогвартс и то, как раньше преподаватели справлялись с подобными проблемами. — Если нет… всегда найдётся место для очередного выпуска Придиры, — заявила Луна и все согласились с ней.***
— Ладно, одну проблему решили, — вздохнула Дафна. — Что насчёт другой? — Она кивнула в сторону Виктора Крама. Все, даже Луна, некоторое время молчали. Январь начинался так хорошо. Виктор, узнав, что Седрик, Гарри и Флёр собираются дать интервью Придире, с радостью согласился и вообще, он чувствовал себя в окружении других чемпионов более расслабленным. Но затем произошёл инцидент с его плаванием. Было странно наблюдать за ним, плавающим в озере посреди зимы. Даже с согревающими чарами, эта процедура должна быть малоприятной, поэтому, должна была существовать ещё какая-то причина. Но после разговора с Седриком, когда он дал совет открыть яйцо под водой, загадка была решена. Итак, он должен за час найти что-то драгоценное, принадлежащее ему, возможно, метлу. Гарри не принимал в расчёт идею Дафны по поводу того, что драгоценность значит важная личность, но всё же пытался поговорить с чемпионами по поводу этого. Флёр и Седрик согласились, что это должна быть какая-то ценная вещь, не ценная в смысле стоимости, но в эмоциональном смысле. Единственный, кто не пожелал обсуждать это, был Виктор. И не только это: Крам был особенно враждебно настроен по отношению к Гарри. Только по отношению к нему он вёл себя подобным образом. Флёр и Седрик всё ещё могли разговаривать с Крамом, но только не о Гарри и не о причинах, изменившегося отношения к нему. На протяжении нескольких дней, причина стала ясна. Луна была первой, кто заметила это и сообщила всем: зависть. Да, Виктор завидовал. Но не его славе или способностям, чему так часто уподоблялся Рон, а его дружбе с Гермионой и в особенности с Дафной. Он и так был недоволен, что Гарри не помог ему заполучить Гермиону в качестве пары на рождественский бал, но теперь, он ещё кидал на Дафну похотливые взгляды. Неоднократно, он подходил к ней и приглашал её присоединиться к нему в совместном обучении в библиотеке или предлагал горячий шоколад. Дафна уже несколько раз находила цветы на своём месте за столом и уже начинала чувствовать себя неуютно из-за его постоянного взгляда. — Я вообще не понимаю его, — вздохнула Дафна. — У него огромная толпа поклонниц, у него есть из кого выбирать. Почему он преследует меня? Я не особенно красива и, согласно слухам в спальне, не его тип. Гарри погладил её по щеке и прошептал: — Я точно знаю, почему он преследует тебя. И хотя мне не нравится его интерес, я могу понять его. Ты самая красивая девушка здесь. Шутливые звуки рвоты заставили двух подростков обернуться, чему, покрасневшая до корней волос, Дафна была рада. Джордж стоял напротив них, пытаясь выглядеть больным от той сентиментальщины, какую они развели. Фред, с другой стороны, упал на одно колено: — Он прав, самая прекрасная принцесса. Каждый мечтал бы о такой. — Фырканье позади него, которое он достаточно хорошо знал и которое принадлежала Анжелине, заставило его продолжить. — Если бы моя любовь безнадёжно и вечно не принадлежала Анжелине, у Гарри появился бы серьёзный конкурент. Я надеюсь, тебе не слишком грустно от того, что у тебя нет шансов против императрицы неба и моего сердца. У Дафны округлились глаза, когда Фред поцеловал её запястье. Гарри наблюдал за всем этим с лёгкой улыбкой. Тонкая, но сильная рука схватила Фреда за ухо и подняла вверх: — Чтобы это было в последний раз, Фред. — Посмеиваясь, они наблюдали за уходом близнецов и Анжелины. — Как ягнята, — усмехнулась Дафна. — Под каблуком, — согласилась Гермиона. А парни только вздохнули.***
Хогвартс, комната для вечеринок, 28 января — Что он хотел? — напряжённо спросил Гарри у Гермионы с Невиллом, когда они вернулись из кабинета директора. После того, как два часа назад Дафна сказала ему что-то насчёт рисования, он ожидал их в одиночестве. Заваленная уроками по чарам, зельям, вызову патронуса, окклюменцией и многими другими, она уже несколько недель не могла предаться своему любимому занятию: рисованию. Она хотела поработать над эскизом, который она намеревалась подарить Миллисент и Панси за их помощь. Никто не видел его до сих пор, и Гарри хотелось взглянуть на него. То, что Дамблдор пригласил в свой кабинет и Невилла с профессором Макгонагалл было хорошим знаком. Но всё же он не доверял ему. Что за изменение в их отношениях. Ещё год назад, он бы без колебаний доверил Дамблдору свою жизнь. — Он хотел поговорить по поводу Джинни, — вместо Гермионы ответил Невилл, устало падая в кресло. Он молчал в кабинете директора, позволив Гермионе вести беседу, а сам в это время пристально всматривался в лицо Дамблдора, пытаясь найти причину его интереса к благополучию Джинни. Как и ожидалось, он не добился успеха. Если бы я только был лучше в такого рода вещах, размышлял Невилл. Гарри вопросительно взглянул на Гермиону, которая только пожала плечами. Она пыталась притвориться спокойной, но в её глазах можно было прочитать замешательство. — Он умолял меня проводить с ней больше времени. Сказал, что беспокоится за неё и что моя дружба поможет. — Какая дружба? — прорычал Гарри. — Разве кто-то из нас четверых вообще был близок с ней за последние месяцы. Естественно, он был прав. Даже после их разговора в Хогвартс Экспрессе не произошло никаких улучшений. Некоторое время после возвращения, Джинни была расслаблена и даже время от времени они разговаривали на безобидные темы, в основном относящиеся к школе. Но потом она постепенно вернулась к своему прежнему состоянию: злость и депрессивность. Гермиона знала, что она получила ряд писем, большую часть из них писала её мать. Она боялась, что Молли вновь оказывает давление на неё. Гермиона, с другой стороны, получила несколько писем от Чарли. В этих письмах чувствовалась его беспокойство за младшую сестру и Гермиона согласилась с ним в этом. Дафна, кто больше всех высказывалась в помощь Джинни, подсказала Гермионе воспользоваться книгами по психологии, и с помощью родителей Гермионе удалось достать кое-какой материал. Гарри не был доволен всей ситуацией. Это была одна из тех немногих вещей, по поводу которых он спорил со своей девушкой. Даже видя полностью здорового котёнка, Балу и его ленивый друг — Живоглот, часто сопровождали их оба, связанные прожорством и готовностью выносить бесконечные часы взъерошивания от девушек, он не мог простить ей предательства. И он по прежнему не доверял её готовности принять его отношения с Дафной. На удивление, Невилл высказывался в поддержку Джинни почти также рьяно, как и Дафна. Некоторое время, Гермиона даже опасалась некой влюблённости со стороны Невилла. В конце-концов, Джинни была одной из самых красивых девушек в Хогвартсе. Но когда она пару дней назад рассказала о своих опасениях Дафне, то заработала лишь лёгкий подзатыльник от подруги. — Глупая, — проворчала Дафна. — Он никого и замечать не хочет, кроме тебя. Это просто проявление его заботливой стороны. Гермиона не была полностью уверена насчёт этого. Было что-то ещё. Это больше походило на то, что Невилл хотел, чтобы Дафна помогла Джинни, чтобы та больше раскрыла свое целительское мастерство. Почему он ведет себя так? Почему я должна анализировать всё? Простонала Гермиона. — Дафна часто пытается помочь ей, — голос Гарри вырвал её из задумчивости. — И каждый раз, Джинни отсылает её прочь. — Чтобы внести ясность: Рон всегда прогоняет её, — вмешался Невилл. — Джинни слишком подавлена, чтобы большую часть времени реагировать на что-либо. — Рон слишком не сдержан на язык, — согласилась Гермиона. — В последний раз, он даже… — Гермиона прервалась, слегка побледнев. — В последний раз, он даже что? — спросил Гарри чересчур спокойным голосом, чтобы убедить Гермиону. — Рон запугивал её, — ответил Невилл, игнорируя предостерегающий взгляд подруги. Он знал, что сообщать подобные вещи Гарри слишком рискованно. Но он считал, что Гарри должен знать, особенно потому, что он не мог игнорировать возможность того, что Рон в приступе ярости нападёт на Дафну. — Он только хотел, чтобы Дафна не приставала к Джинни, — попыталась Гермиона смягчить обстановку. — Я правда не думаю… — Она заколебалась, бросив на своего парня вопросительный взгляд. Она знала его мнение об этом и надеялась, что он не прав. Но в глубине сердца она чувствовала, что Невилл оценивает ситуацию лучше неё. — Возможно, ей следует быть более осторожной, — наконец прошептала Гермиона. Гарри кивнул с суровым выражением лица. — Как я всегда и говорил: оставь юных Уизли в покое. Гермиона вздрогнула. Дафне совсем это не понравится.