Сильная и независимая

      — Почему я узнаю о том, что мою жену похитили, спустя два дня?! — Сакумо Хатаке был на редкость добродушным человеком, и видеть его в ярости было очень непривычно. Но сейчас он был зол, от чего даже дышать рядом с ним было невозможно. Именно в тот день нинкены понадобились в бою, и в нужный момент его жена оказалась без защиты. — И как так вышло, что ее вообще сумели украсть из деревни?! Какого биджу, я спрашиваю?!       — Сакумо…       — Что? — рявкнул шиноби, сдерживая желание разнести стену.       — Гонцы не сумели доставить сообщение сразу, ты был в разгаре боя, не до того было, — тихо сказал Нара, вызывая в нем еще один приступ бешенства.       — Не до того было?! Видно, до обещанной безопасности моей жены вам тоже было не до того, раз ее украли прямо у вас из-под носа? Где была полиция? Где была обещанная охрана?! Почему мне не сообщили сразу же?! И где ваши хваленые АНБУ?!       — Довольно, Сакумо! Твой Наследник жив, а если бы украли его, то…       — Надавить на меня было еще проще? — уже спокойно спросил Хатаке сквозь зубы.       — Именно, — резкий голос одного из старейшин заставил заскрипеть зубами. — Мне жаль твою жену, но…       — Я отправляюсь на ее поиски, — грубо перебил мужчина.       — Сакумо! Тебе сейчас не об этом надо думать!       — Как раз об этом мне и надо думать, — отчеканил Глава Клана Хатаке. — О своей беременной жене, которая, возможно, уже мертва.       Когда он покидал резиденцию, его никто не остановил.       — В свете последней информации приказ меняется. Если вдруг Рейко Хатаке окажется в руках врага как повод для шантажа, — спокойный голос Хирузена даже не дрогнул, когда он отдавал приказ очередной поисковой группе. — Убить.       — В последнее время щенок стал стремительно набирать влияние, — Шимура Данзо нахмурился. — Его уже начали пророчить в Хокаге.       — Ничего. И на строптивого пса найдется управа.

***

      Сакумо был уверен, что его жизнь — это полнейшая череда несчастий, хотя когда-то он думал иначе. Но ошибки, которые он совершал, загоняли его жизнь все глубже в задницу.       Первой жертвой его ошибки стал напарник, умерший на руках. Второй жертвой стала Рейко, юная прекрасная девушка с пустыми глазами, которую ему фактически продали. Сакумо дураком не был и прекрасно знал, почему дочь советника не блистает талантами на фронте, сражая врагов своим шаринганом, как ее отец в свое время. Смотря на эту хрупкую, маленькую девочку, вздрагивающую от любого дуновения ветра, он понимал, что должен сделать все, чтобы ее защитить.       И не смог. Он мог защитить ее от врагов, слухов и родственников, но не от самой себя. Он пытался ей помочь, но с рождением сына пустая фарфоровая улыбка вообще перестала покидать кукольное лицо.       Он обожал сына. Какаши был его гордостью, отрадой, и ему было больно смотреть, как его сын тянулся к своей матери и получал лишь скупую мимолетную ласку. Короткие перерывы между миссий и непрекращающейся войны он проводил с ним, пытаясь наладить разваливающуюся жизнь, вдохнуть жизнь в Рейко, которая сама отказывалась дышать. Он ничего не мог сделать, ничем не мог помочь.       А потом в какой-то момент она, казалось, ожила. И он совершил еще одну ошибку. Поторопился. И своей торопливостью убил свою жену.       А на место жены пришла другая женщина, совершенно незнакомая и чужая. Нинкены от него этого не скрывали. Сдержал его Инугами, правитель мира призывных собак и хороший друг, затащив в свой мир, и заставил смотреть на незнакомку через его псов. Наблюдать и делать выводы. Не торопясь. Наблюдать через свои сны во время коротких минут отдыха.       Странная. Забавная. Чужая.       Живая.       Он видел, как его сын цепляется за эту женщину, смотря с детским восхищением. Видел, как Хана-сан все больше и больше начинает ее уважать и заботиться. Видел, как новая Рейко естественно и непринужденно принимала новую жизнь и новую роль.       Для нее забота и любовь были естественны. Она не пряталась за масками и фарфоровой улыбкой, а наслаждалась каждым прожитым днем, посвящая его сыну. Дышала эмоциями, чувствами, была открыта, как страница интересной книги. И не питала надежд, что останется жива, с тоской смотря на спящего Какаши и тихо шепча извинения, что не сможет остаться с ним надолго.       «Твой папа не позволит. Ведь я не она», — тихий шепот, разнесшийся по спящему и показавшемуся зловещим дому, запал в самую душу.       Она была неопасна, и рука на рукоятке острого клинка разжалась.       — Хорошая девочка, — хмыкнул хозяин призывного мира.       — Как так вышло? — устало вздохнул Сакумо, умело скрывая свою вину и боль.       — Иногда такое случается, — тихо начал рассказ Инугами. — Они приходят в другие миры, зачастую не по своей воле. Смерть их внезапна и несвоевременна, они не могут смириться с ней.       — Они?       — Людские потерянные души, что не смогли отыскать дорогу в царство смерти. Их держат неисполненные мечты, цели, обещания, оставленные обязательства и желания. Их желание жить настолько сильно, что очень часто они цепляются за чужую жизнь, и Шинигами дает им шанс. Резонанс желаний, когда одна душа отчаянно хочет умереть, а другая с такой же жаждой желает жизни.       — Они опасны?       — Как и любое другое живое существо, цепляющееся за жизнь до последнего. Кому, как не тебе, знать, на что способны люди, желающие жить? Но конкретно эта девочка для твоей семьи опасности не несет, она приняла твоего сына как своего, сделав его своим якорем в этом мире. Она никогда ничего не сделает во вред юного Хатаке, но если он погибнет, ничем хорошим это не закончится.       Спокойствия Сакумо это не принесло, но Инугами пообещал не спускать с его семьи глаз. Пес насмешливо фыркал и обещал помочь.       В госпитале знакомый медик сказал, что Какаши подхватил какую-то болячку, но угрозы жизни не было. От Хокаге опять была назначена миссия, которая должна была начаться прямо с утра, и всю ночь он пробегал, поднимая своего наместника с кровати и в спешке разбирая документацию клана и дела квартала, до последнего оттягивая встречу. Снова со злостью отметил, что поднять барьер не может, так как жена его удержать не сможет, а сын еще слишком мал для таких дел, но все же успокоил себя. В деревне его семья в безопасности, и под боком Хокаге им ничего не грозит.       В свой дом он пришел только к утру, надеясь, что его жители спят, но никак не ожидал увидеть ее. Та, кто носила имя и лицо его жены, предстала перед ним в утренних серых сумерках босая, растрепанная и очень уставшая, со спящим в беспокойном сне сыном на руках. Этот образ настолько не вязался с образом его идеальной жены, что он на мгновение растерялся, с удивлением отмечая свою одежду на хрупком девичьем теле.       — Спит? — от хриплого голоса она вздрогнула и едва сдержала крик. Торопливо обернувшись, она сильнее прижала к себе сына и с паникой в черных глазах взглянула на него, вздрагивая.       — Не буди, — шепот был прерывистый, прижавшись щекой к голове сына сильнее, она зажмурилась, готовая ко всему. Даже к тому, что он снесет ей голову в тот же миг, не обратив внимание на спящего Какаши.       Она его боялась до трясущихся рук.       От понимания того, чем заняты ее мысли, сделалось дурно. Захотелось покинуть это место как можно скорее.       — Я ненадолго, всего на пару минут, — успокаивающе произнес он, сделав вид, что ничего необычного не происходит.       — Жаль. Он сильно скучает, — тихий голос знакомой-незнакомки отразился от стен, и она беззащитно переступила босыми ногами, удобнее перехватывая ребенка.       — Я знаю, — грусть и вина кольнули сердце при взгляде на сына, и, сделав шаг, он не смог удержаться, уткнувшись носом во встрепанные волосы, вдыхая его запах и замирая на месте. Родной запах его ребенка успокоил, но внезапный сладковатый аромат вызвал воспоминания, где он его встречал, и страшную догадку. Не может же быть? Руки жили своей жизнью, и догадка подтвердилась. Складывая в голове факты, он с трудом сдержался от ругательств, предполагая, что случилось с его женой и причину ее самоубийства. Все еще не веря, он уткнулся носом в хрупкую шею и максимально вдохнул изменившийся запах жены, но сладковатые нотки никуда не делись. — Вот как.       — Тише-тише, — Какаши во сне беспокойно завозился, из-за чего чужачка тут же попыталась его успокоить, вернув в объятья сна.       — Жена значит, — выдохнул он, все еще обхватывая руками округлившуюся талию женщины, с которой его связывали брачные узы. Ребенок. Решение было принято мгновенно, но он понимал, что разговору, решающему и скорее всего очень трудному, быть, но не сейчас. Одно ясно точно, пока она носит под сердцем его ребенка, еще одного Хатаке, сбежать обратно к Шинигами ей не суждено. — Жди, скоро вернусь. И береги их.       И вот теперь он, послав войну и миссии вместе с Хокаге, на четвертые сутки отправился на поиски, понимая, что время безвозвратно упущено, а отправленные АНБУ, потеряв след, не смогли снова его обнаружить. Время утекало сквозь пальцы.       Он снова всех подвел. Свою жену, своего сына и не родившегося ребенка. А также страну и деревню, в порыве чувств сорвавшись на поиски Рейко Хатаке, когда он был необходим на фронте.       Он обнаружил следы только на четвертый день похищения. На пятый нинкены взяли след и привели к хорошо скрывающемуся ублюдку. Нашел главаря, узнавая в одном из них шиноби Конохи, и теперь понимал, что уже дезертиру и предателю было легко устроить похищение, особенно тогда, когда он находился под покровительством Учиха и работал в отделе безопасности. Кто, как не он, знал устройство Конохи и способности шиноби, которые ее охраняют? Кто, как не он, мог узнать все тонкости охраны и многого другого?       — Почему? — это единственный вопрос, который Сакумо действительно не волновал. Ему было плевать на причины.       — Мой сын, ты мог его спасти, но не спас! Ты виноват в его смерти, был его командиром, и если бы не твоя теперь уже сдохшая женушка, я бы забрал твоего сына у тебя! Но даже так, я рад! Она так ждала тебя, так страдала! Жалею лишь, что не успел продать ее Ивагакуре, уж они-то порезвились бы с ней на славу!       — Где тело?       — Нет тела! — хохотал безумец. — Тебе даже ее тело не достанется!       В его словах не было лжи.       Окровавленное мятое хаори и переломанная ядовитая заколка, что были у предателя с собой, говорили о том, что он не врет. Кровь и запах явно принадлежали ей. В ветхом домике, где ее держали, оставался лишь ее запах, а ливень, прошедший два дня назад, смыл все следы и зацепки, которые могли бы дать надежду и рассказать о том, что могло произойти за его пределами.       — Нравится? — хохотал безумец, видя, как Сакумо не в состоянии принять смерть жены, разглядывает все то, что от нее осталось. — Я собирался выслать тебе подарочек, но ты сам пришел на праздник! Не пришлось оплачивать услуги почтальона!       — Командир, — один из шиноби аккуратно обратился к нему. — Я все понимаю, но вы сейчас нужны своей деревне.       — Ты прав.       Хотя Сакумо прекрасно понимал, что на самом деле он нужен своему сыну, что находился на попечении семьи жены.       Маленький Какаши все это время, к большому возмущению своей бабушки, не выпускал из рук маленький кривоватый кораблик и игнорировал все выпады, что он шиноби, а не гражданский мальчишка. Он надеялся, что его всесильный папа спасет его прекрасную маму. А это «убожество» было воплощением его надежды.       Деревянные кунаи и сюрикены на первой же тренировке, устроенной его дядей, полетели точно в цель.       Тогда впервые прозвучало слово «гений», обращенное к нему.