***
— Матушка, отец, — семнадцатилетний Какаши отвесил поклон одной рукой, удерживая брыкающееся тело на своем плече. — Знакомьтесь — это моя жена. Тело было скинуто на пол, попыталось брыкнуться, но оказалось связанным и с кляпом во рту. — Сын? — недоуменно протянул Сакумо. — Прошу любить и жаловать, — снова поклонился Наследник Клана Хатаке. — Митараши, а точнее Хатаке Анко. Судя по бешеным и напуганным глазам этой самой Анко, она была третьей в этой комнате, кто не мог понять, что происходит. — Какаши, — пауза. — Пойдем-ка потолкуем… Девушка в страхе уставилась на меня и снова попыталась выбраться из пут. Отставив чашку в сторону, с которой до этого чинно и благородно распивала чай со своим мужем, обсуждая как раз невесту Наследнику, встала из-за столика и, подойдя к напуганной девчонке, присела, вытаскивая изо рта кляп. — Пустите! — пискнула девчонка, смотря волчонком. Ну точно, звереныш диковатый. — Чай будешь? — вздохнула я. Девчонка подвисла, а я, вытащив кунай, перерезала веревки, после чего чинно и благородно уселась за столик и усадила рядом Анко, которая нервно размышляла о путях отхода. — Ну что ж, дорогая невеста, — взяла один данго. — А теперь рассказывай. Хватило одного толчка, чтобы Анко выдала шипяще-матершинную тираду и заставила меня улыбнуться. Что ж, сынок. Одобряю. Вот только воевать со зверенышем будешь сам. Ученица Орочимару, бесклановая… ну, не плохой выбор. Войдет в наш Клан, будет только Хатаке. Еще и с таким учителем. Связи-связи… Чем тебя только белобрысые Яманака не устроили… — Он меня даже не спрашивал! — пыхтела девушка. — Вы обряд полный или сокращенный провели? — спросила. — Я ничего не проводила! И даже согласия не давала! Он просто… просто взял, вырубил меня, утащил в храм, а когда я проснулась, сказал, что мы женаты! — потерянная, встрепанная и вообще, кажется, напуганная до чертиков девушка пыталась решить дилемму. Разреветься или набить кому-нибудь морду. Орочимару-сенсей оказался вписан в свидетели и лично сделал все необходимые бумаги. Сбагрил занозу, да еще так, чтобы вернуться не смогла обратно. Вообще никак. Все же теперь он Сенджу… Мне ее было жаль. Но сильнее было жаль сына, которому Сакумо вбивал на заднем дворе ценности традиций и их важность. Вот тебе и свадебная церемония, куча гостей, официальное празднество, как женитьба Наследника клана, вот тебе и два гения. Точнее три. Двое сговорившихся, один не ожидавший подставы и бедная, из последних сил пытающаяся не разреветься девчонка. Подперла рукой подбородок. — Ты кушай, Анко-чан, — пододвинула я к ней данго. — Не стесняйся. Вот он, истинный Хатаке. Что понравилось, то сразу в хранилище, чтоб раньше не увели. Из-за двери выглянул пятнадцатилетний Кайоши, следом почти тринадцатилетний Сатоши и почти десятилетняя Сэцуко. — О! — выдала самая младшая. — Ты Анко-чан?! Все, Анко взяли в оборот, можно расслабиться. Панический взгляд девчонки я проигнорировала. Сакумо долго сидит рядом после ухода двух молодых идиотов и пропускает черные пряди моих волос между пальцев. — Скажи, — тихий голос мужчины теплым дыханием щекочет шею. — Как сильно ты поменяла этот мир? — С чего ты взял, что я его меняла? — положила голову на его плечо. — А разве нет? — тихо хмыкнул муж. — Кто знает? — улыбнулась, прикрыв глаза. — А ты… действительно хочешь знать? Долгая пауза, после чего меня обнимают крепче. — Нет.***
Глаза мальчишки темные. Вспыхивает на дне искра такая знакомая, что по спине между лопаток скользит холодок. Никто еще не замечает, так как не смотрят туда, куда смотреть стоило. Дочь крутится, смеется, встряхивает серебристые волосы и улыбается легкой улыбкой. В серебристых глазах вспыхивает радость, а расшитое клановыми знаками кимоно делает ее взрослее. Четырнадцать лет, еще не совсем девушка, но и ребенком назвать уже язык не поворачивается. Пальцы подрагивают, сжимают в руках веер. Казалось, тяжелеют в прическе отравленные заколки, потому что перед глазами стоит другое лицо. Такое же, но старше, жестче и кровожаднее. С отчаяньем и болью в глазах, которая дает силы на страшные дела. Мысль страшная, как и догадки, все это время с той минуты, как родилась малышка, бродят в голове. Маленькая копия Моммо ловко отражает атаку, не замечая, как следят за ней черные глаза. Вот только эти взгляды я различать умею. И от них-то и бежит леденящий холодок по коже. Ноги несут в сторону Квартала Учиха, вызывая грустную улыбку и ностальгию, но времени для этого у меня нет. Глава Клана и его жена ответили на письмо согласием, но место встречи указали в своем Клановом квартале. Но мы не гордые, придем и не поленимся. — Госпожа Хатаке? — у Микото Учиха улыбка мягкая, а глаза настороженные. — Можно просто Рейко, — легко улыбнулась. За столиком с неизменным чаем повисает тишина, напряженная и тягучая, прежде, чем Фугаку Учиха решает начать разговор. — Зачем вы пришли, Рейко-сан? Отвечать не спешу, пальцами оглаживая узор на изящном фарфоре. — Скажите мне, Фугаку-сан, ваш старший сын уже сговорен? — Ах вот как! — криво улыбается мужчина. — Хотите отдать нам свою дочь? Так знайте, как только родилась дочка Хокаге, мы тут же заключили помолвку. Наруко… яркая, шебутная и неугомонная. Хорошая девочка, вот только не хватило у нее очарования, чтобы захомутать Учиху. — Я бы ни за что не отдала вашему Клану свою дочь, — тихим голосом проговорила и подняла взгляд на Учиху. — Но, увы, не мне решать и даже не вам. — Что вы имеете в виду? — хмурится мужчина на мою обманчиво ласковую улыбку. Задумчиво осматриваю его, скольжу взглядом по сидящей в напряжении Микото и качаю головой. — Я расскажу вам одну сказку. Страшную сказку, — с тихим стуком чашка соприкоснулась со столешницей. — А вы уже сделаете выводы. И надеюсь, они будут верными. — Вы нам пришли сказки рассказывать? — пренебрежение и даже презрение. Эх, Учиха, знал бы, насколько реальной была та сказка и насколько она страшна. Ведь из-за этой сказки ваши соклановцы были вынуждены убить своего лучшего воина, прежде чем он, ведомый своей возлюбленной, не угробил весь клан. — Жил-был один клан. Славился он следопытами и охотниками. И однажды родилась в этом клане маленькая Химе, которой дали чудесное имя Моммо. И были у нее прекрасные серебристые волосы, будто свет луны запутался в них, а сама она была столь красива и хороша собой, что многие склонили за ее жизнь перед ней головы. Вот только счастья ей это не принесло… — рассказ лился легко. Ведь сказки я любила и рассказывать умела. Учиха Фугаку начал бледнеть, вызывая у меня ухмылку. Ну надо же, а кто-то клановые страшилки знает очень хорошо. Особенно те, которые предки писали кровавыми буквами. Теперь пусть сами решают, как поступить. Я для себя уже все решила. Своей дочери я жизнь сломать не дам, даже во имя великой Учиховской любви. Даже если это милый мальчик Итачи, что младше ее почти на год. В волосах запутались ядовитые заколки. Уходила я от Учих не спеша, поправляя выбившуюся из прически прядь с первым поседевшим волосом и щурясь на закатное солнце. Эту сказку я попытаюсь переписать на счастливый конец. А если случится, что он будет счастливым не для всех, что ж, пусть будет так.