Отличаться от остальных так больно. Ты не поймешь этого чувства, пока не пройдешь через это.
«Несправедливо! Цена билета за день до вылета дороже в полтора раза, чем в день вылета!» — в сердцах возмущается один из пассажиров, стоявший в очереди на регистрацию. Тэхён не может разглядеть, кто это говорит, но ясно, что голос принадлежит какому-то молодому человеку. Вокруг царит порядочный хаос. Люди, не изменяя своей натуре, несутся, каждый по своему пути, выпучив глаза, но не видя ничего вокруг. Кажется, что они бессердечные и пустые, однако, стоит приглядеться, и каждый из них озадачен, волнуется, переживает о чём-то своём. У всех есть чувства и права на них. Ближайший рейс из Чеджу в Сеул не радует Ким Тэхёна. Он планировал остаться на острове подольше. Средств на перелёт у него имеется достаточно. У него билет в бизнес-классе, но тратить столь неприличную сумму ради того, чтобы просидеть пару часов в мягком удобном кресле среди напыщенных богачей и вепендрёжников, например, таких, как его «любимые» родственники, у него нет желания. Поэтому он решил сдать дорогой билет и взять любое место в эконом-классе. Оставшиеся деньги, по возвращении, он переведёт на счёт пансионата на Чеджу, где ранее провёл меньше времени, чем хотел. Простояв полчаса у стойки специалиста, чтобы обменять билет бизнес-класса, который отец купил для него, Тэхён мысленно соглашается с высказыванием неизвестного парня из толпы в несправедливой разнице цен. В саму же очередь на регистрацию Ким попадает последним. Благо, толпа стремительно редеет, не задерживаясь на месте. Тэхён любит наблюдать за незнакомыми людьми, пытается представить, какие они и откуда, ему интересно думать о различных вариантах и причинах их нахождения здесь. Например, пожилая пара, которая стоит прямо перед ним, громко причитает, вздыхает, переживая о том, как бы им избежать опоздания, так как перемещаются медленнее основной массы. Из разговора Тэхён понимает, что старики подошли к самому началу объявления регистрации, но каким-то образом упустили момент и оказались в самом конце колонны. Наверное, они хорошо отдохнули в поездке, и возвращаться обратно им не очень хотелось, как и самому парню. За пожилой парой стоит молодой человек в черном и с фотоаппаратом наперевес. Юноша был один. Видимо, собирался лететь налегке, так как иного багажа, кроме черного массивного рюкзака за его плечами, не наблюдалось. Впрочем, у Тэхёна с собой тоже не было много вещей, кроме тех, что помещаются в ручную кладь размером тридцать на тридцать сантиметров. Парень в черном, нетерпеливо притоптывая, всё время заглядывает в начало очереди, словно от этого могло что-то изменится. Впрочем, такая реакция очевидна, учитывая всю нервозность обстановки в очереди. Перед ним находилась группа туристов, затем семейная пара с двумя детьми и так далее. У всех свои заботы и переживания, которые сложно скрыть и в принципе необязательно. Пройдя контроль и устроившись в зале ожидания, Тэхён снова оказывается рядом с пожилой парой и с парнем с фотоаппаратом. Он думал, что будет последним и в очереди на посадку, но после него набралось столько же людей, что и впереди. Нескончаемая суета, шум и большое скопление народа беспокоили его. Он приседает на корточки, чтобы перевязать шнурки на своих любимых бежевых конверсах, и чувствует, как начинает нервничать и потеть, с трудом справляясь с тревожным чувством. Не только Тэхён волнуется. Людям свойственно нагнетать обстановку и передавать эту панику другим. Толкотня и давка усиливается, и даже парень с фотоаппаратом вдруг умудряется споткнуться, чуть ли не заваливаясь за перила лестницы, которая ведёт к их выходу. Пассажиры спешат к автобусу, который везёт пассажиров к трапу самолёта. Никому нет дела до окружающих, и уже непонятно, кто должен быть в начале, а кто позже. Тэхён слышит, как некоторые жалуются на то, что самолет находится далеко от выхода, что их рейсу не удосужились предоставить телескопический трап, который, в отличие от автобуса, сразу же привел бы их в салон. Недовольных везде хватает. Кто-то, не отличающийся вежливостью, настолько яро спешит, что не стесняется протискиваться вперёд, не обращая внимания на недовольных. Кстати, о горе-юноше с фотоаппаратом. С ним все в порядке, однако он, как многие другие, стал очередной жертвой желающих пройти вне очереди вперёд. Это получалось с трудом, потому что парнишка встал в стойку и не сдвигался с места раньше времени, сдерживая самых наглых. Тэхён в это время замечает, что его шнурки плохо затянуты. Ему приходится вновь отойти в сторонку, чтобы избавить себя от возможного несчастного случая. Присев, он случайно замечает, как кто-то из толпы выронил беспроводной наушник, который тут же затерялся среди ног. Тэхён подбирает чудом уцелевшую гарнитуру. Он хотел бы вернуть наушник в будущем, надеясь, что запомнил, как выглядел человек, потерявший вещь. Немного удручает, что отличительных знаков владельца гарнитуры, кроме чёрной куртки, чёрных высоких ботинок, ну и конечно же черного фотоаппарата, не было. Почти каждый второй так одевается. Лица Ким тоже не разглядел, потому что тот был в бейсболке и в черной маске. Толкотня и хаос не прекращаются до тех пор, пока каждый пассажир не садится на своё место. Пробираясь к своему месту, Тэхён надеется, что пассажир, который будет сидеть с ним, согласится подвинуться к окну на его место. Боязнь высоты его первая фобия по списку, поэтому у него категорически нет желания смотреть в иллюминатор, особенно во время взлёта. Тэхён заходит в салон последний, добирается до своего места и видит, что рядом с ним кто-то уже расположился и подвинулся к окну. Это радует. Закинув сумку наверх в отсек для ручной клади, Ким плюхается на кресло рядом и начинает изучать обстановку вокруг. — Извините, кажется, я занял ваше место. Подумал, что со мной рядом уже никого не будет, — обращаются к Тэхёну. Ким смотрит на человека, который сидит у окна, и понимает, что это тот самый парень с фотоаппаратом, только тот уже снял маску и бейсболку с капюшоном. — Позвольте, я пересяду! — парень собирается встать, чтобы уступить место Тэхёну, но тот останавливает его. Вместо ответа, Ким сам немного поднимается с места и наклоняется вперед, заглядывая куда-то за плечо парня. Но для того, чтобы убедиться, есть ли в левом ухе незнакомца наушник? И не ошибся. Лишь в одном ухе торчал обрубленный кончик гарнитуры: такой же, как и у той, которую Тэхён подобрал. Незнакомец смотрит в ответ с удивлением, немного хмурясь. После чего Тэхён вынимает из своего кармана потерявшуюся ранее пару из комплекта и протягивает её, и лицо парня вдруг озаряется ослепительной улыбкой. Парень в чёрном широко улыбается, обнажая немного крупноватые, но ровные зубы, а круглые, как бусинки, тёмные глаза с милыми мимическими морщинками в виде гусиных лапок становятся похожими на полумесяцы. — Подобрал сразу же, так что всё цело, надеюсь, — пояснил Тэхён, передавая наушник. — И я не против, что вы сели на место у окна. Боюсь высоты. Забирая наушник, проворные пальцы касаются его руки, отчего становится щекотно и одновременно неловко. Незнакомец точно светился от счастья, от него словно веяло теплом. Возвращение потерянного его явно порадовало. Глубоко вздохнув, Тэхён сел ровнее и пристегнулся. — Спасибо, — слышит он, всё еще ощущая на себе внимательный взгляд. Вернуть ценную вещь владельцу оказалось приятно и волнительно. Тэхён чувствует, как щеки и уши предательски горят от смущения.***
Стюардессы в безупречной форме расхаживают по салону, проверяя, все ли пассажиры пристегнуты, после этого проводят инструкцию. Через бортовое вещание капитан экипажа объявляет о начале взлёта. Воздух вокруг, казалось, наэлектризовался до предела. Тэхёну страшно и душно. Незаменимый бумажный пакет, в который он дышит, то надувается, то спускается. — Все в порядке? — спрашивает парень в черном, обеспокоенно поглядывая на тяжело дышащего рядом соседа. Тэхён мотает головой, но не ясно, что он имеет в виду. Ему снова плохо, как и в прошлые разы. — Попытайтесь дышать немного медленнее, но глубже, — слышит он и чувствует чужую ладонь у себя на плече. Через пару секунд после совета ему вдруг становится легче. Он уже дышит медленнее и не в пакет, а его мысли полностью занимает чужая рука на его плече. Это отвлекает от паники в тот самый момент, когда самолёт отрывается от земли, устремляясь вверх. Только подумав об этом, Тэхёна снова накрывает так, что внутренности, казалось, смешиваются и пропускаются через мясорубку. По его лбу стекает густой холодный пот, и дышать становится еще труднее, чем прежде. Откинувшись назад, он пытается держать себя в руках, но тело не слушается. Оно будто налилось свинцом и стало тяжёлым. Он снова задыхается от чувства, словно его легкие распирает изнутри. — Вы весь дрожите. Может, мне вызвать персонал? — снова слышит Тэхён беспокойный тон, но жестом просит, чтобы никого не звали. Ему не хочется привлекать к себе внимание. Надежда, что все скоро пройдет, не покидает. И не зря. Обеспокоенный парень по соседству вдруг начинает суетиться, копошась в своих вещах, и через мгновение Тэхён чувствует у себя что-то на лбу. Это был прохладный платок, который источал легкий запах. Да, аромат определенно исходил от него. Пахнет ванилью и яблоком. Ким предположил, что так пахнет и сам юноша. Возможно, причина в приятном кондиционере для белья. Повернув голову, Тэхён снова видит обеспокоенный взгляд незнакомца, который протягивает ему небольшую бутылку с водой. — Я из неё немного выпил, но вы сказали не звать бортпроводника. Он бы принес вам…, — оправдывается юноша, протягивая бутылку. Он выглядел обеспокоенно. Глаза ещё больше округлились, между бровей появилась морщинка, а губы сложились в строгую ниточку. Тэхён в легком бреду вдруг думает, что его сосед по перелёту красивый. Он без слов тянется к бутылке с водой, а тот в ответ ловко откручивает крышку. — Спасибо, — благодарит Ким. Пара глотков воды и внимательный взгляд со стороны немного приводят в чувства. — Прошу прощения, что беспокою. — Ничего страшного. Я Чонгук. Чон Чонгук, — представляется юноша и протягивает ладонь для рукопожатия. — Ким Тэхён. — Может, поговорим, чтобы вы могли отвлечься? Сколько вам лет? — Двадцать два, — Тэхёну лучше, когда он говорит. — Здорово! — радуется Чонгук, — мне тоже. Значит нам можно общаться неформально? — Не вижу причин противиться, — Тэхён сдерживает улыбку, но согласно кивает. Парень, находящийся рядом, вызывает у него приятное волнение. — Лететь хоть и недолго, но уснуть на этих креслах будет сложно, учитывая, что мы сидим перед аварийным выходом. Поэтому сиденья не откидываются… Тэхён, слушая Чонгука, наблюдает за ним, оправдываясь тем, что так легче не думать, каким образом огромная махина, в которой они находятся, парит над землёй. — …В будущем постараюсь вовремя приходить на регистрацию, бронируя лучшие места, — жалобы Чонгука звучат мило. — Если плохо, говори. Первый раз летаешь? Ты из Чеджу? — Нет и да. Я из Чеджудо, но уже давно живу в Сеуле. Летаю редко, но приходится. Мне полегчало. Спасибо. — Не за что! Я тоже из Сеула, но на острове впервые. У меня отпуск. Хотел развеяться.***
Самолёт, набрав высоту, летит размеренно, поэтому Тэхёну уже намного лучше. Чонгук иногда разговаривает с ним ненавязчиво и спокойно, чем продолжает отвлекать от плохих мыслей. Вскоре через вещание объявляют о раздаче прохладительных напитков. — Будет апельсиновый, яблочный и томатный соки, — уверено говорит Чонгук. — А через час принесут сэндвичи с сыром, но иногда раздают кимпаб с тунцом, — продолжает в той же манере Тэхён, затем поясняет, — я всегда летал только этим рейсом в одно и то же время. — Да ну?! Совпадало так или специально? — Скорее всего по необходимости, — неоднозначно отвечает Тэхён. — Ненавижу томатный сок! Он похож на кровь. Но, знаешь, не в цвете главное безумие. Как можно пить разбавленный кетчуп с водой, куда напичкали кучу регуляторов кислотности и еще какие-нибудь эмульгаторы со страшными названиями? Брр… — парня от своих же рассуждений передёргивает. Тэхён снова подмечает, что Чон выглядит мило, когда ворчит. — Обыкновенный фруктовый нектар будет намного полезнее и приятнее на вкус... Чонгук увлекается, размышляя о составах различных напитков, а Тэхён смотрит и понимает, что залип. Он не дурак, чтобы кричать направо и налево, что ему нравятся парни. Кажется, он знал это всегда, однако ему хватало ума скрывать свою особенность и от близких, и от окружающих. Его личная жизнь не отличалась разнообразием, лишь ограничивалась легким флиртом и свиданиями на одну ночь, после которого становилось стыдно, хотя такое случалось крайне редко. В университете, где он учится, водится много симпатичных парней, на которых без палева поглазеть не грех, да и законом не запрещено. Среди них имеются индивиды, кто тайно нравится ему, и опять же, его увлечения были поверхностными и не имели развития. Тэхён недурен собой, но он от природы стеснительный. Чтобы проявить себя, ему стоило бы стать хоть чуточку увереннее в себе, люди бы к нему потянулись. Знакомиться первым он никогда не решался. Его свободная, временами мешковатая, одежда в сдержанном цвете являлась своеобразной защитой. В ней он себя чувствует комфортно и безопасно, как улитка в раковине. На занятиях он сидит чаще всего отдельно от всех, но если кто-то обращается к нему, он вежливо отвечает, но не напрашивается на дальнейшее внимание. Наверное, поэтому за ним закрепилось неоспоримое амплуа неприметного тихони. Вот и сейчас, Тэхён ни за что не озвучил бы свои мысли — чем больше разглядываешь, изучаешь человека, тем симпатичнее объект становится. С Чонгуком именно так. Парень сначала показался простым, обычным, в меру симпатичным, но чем больше он говорил, тем больше раскрывался в глазах впечатлительного Тэхёна. Правда Ким многое пропускал мимо ушей, заглядываясь на саму картинку. Особенно Тэхёна привлекли красные губы парня, цветом в точности, как томатный сок, о котором тот говорил с большой ненавистью. И темно-карие глаза. Быстрые, колкие, очень смущающие. Его мимика была очень живой, и вообще Чонгук выглядел крайне энергичным. Полная противоположность Тэхёну. — Ты в чем-то прав. Я тоже не люблю томатный сок. Он солёный, — смущаясь выдаёт своё Ким, отводя взгляд в сторону, потому что понимает, что неприлично смотреть в упор на человека, которого едва знаешь. После легкой беседы ему становится вообще хорошо. Мысли занимает интересный сосед, а тот в свою очередь заканчивает рассказ о ненавистном томатном соке и детстве, когда ему приходилось его пить на спор со старшим братом. Вскоре бортпроводники начали разносить прохладительные напитки, и парни в один голос попросили яблочный, из-за чего неосознанно переглядываются. — Ты фотографируешь? — набравшись смелости, спрашивает Тэхён, когда видит, как Чонгук достает из чехла на шее фотоаппарат. — Да, но я не профессионал, просто люблю хорошие фотографии, — легко отвечает парень и протягивает камеру Тэхёну, чтобы показать, что он снял в поездке. — Тут в основном природа и достопримечательности. Вот эти места мне больше всего понравились, парк Халласан… — он пододвигается чуть ближе к соседу, убрав подлокотник между ними, и касается своим плечом чужого. В такой позе оба парня могут легко рассмотреть снимки. — А почему нигде нет тебя? — Тэхён замечает, что в галерее нет ни одной фотографии самого Чонгука. — Фотик совсем новый, я купил его перед поездкой, да и просто не хотелось кого-то чужого просить, — пожимает плечами юноша, улыбнувшись, — наверное, я отшельник. Тэхёну понравились все снимки. Он комментировал каждый, вспоминая, как сам был в том или ином месте. Остров вулканического происхождения казался ему раем на земле: он был богат невероятно разнообразными флорой и фауной, куда не посмотри, везде безумно красивый вид, море развлечений, вкусная еда и мягкий климат. А ещё море мандаринов, от которых у него развилась аллергия. Ему вспомнилось беззаботное детство, когда он гостил у бабушки. Вдруг в его голову пришла идея, и он, что, неожиданно для себя, решился её осуществить. — Можно? — спрашивает он, указывая на фотоаппарат, и получает одобрение. Чонгук не понимает, для чего сосед просит разрешения взять фотоаппарат, но через мгновение слышит звук затвора. — Что ты делаешь?! — удивляет он, смущаясь. — Извини, но фотографирую, — Тэхён виновато улыбается в ответ, всё еще смотря через объектив камеры. Он делает еще несколько снимков, ловя разные выражения лица Чонгука: от удивленного до весёлого, — так у тебя останутся хотя бы какие-то доказательства о совершённой поездке. Не только красивые пейзажи. — Спасибо, — Чонгук был смущен. Он отводит взгляд в сторону и наклоняет голову набок. Тэхён же немного пугается от того, что мог своим смелым действием как-то задеть спутника. Но опасения были напрасными. Чонгук выглядел довольным.***
Ким не заметил, как уснул. Сон – лучший способ поторопить время. Но в неудобном положении его хватает на полчаса. Спина и копчик затекли, а мышцы ног тянуло неприятной истомой. Он не хочет открывать глаза, но слышит, как мимо проезжает тележка, направляясь к началу салона. Бортпроводники приступили к раздаче ланча. Когда пара стюардесс приблизилась к их ряду, Тэхён решил продолжить делать вид, что спит, надеясь, что к нему снова вернётся сон. Есть ему совсем не хотелось. — Два с сыром, — слышится ответ, когда стюардесса обратилась к Чонгуку, что он предпочитает: сэндвич с сыром или кимпаб с тунцом? Тэхён слышит, как шелестит полиэтилен и скрипит механизм откидного столика напротив него. В животе предательски урчит, и он аккуратно приоткрывает глаза. Чонгук сидит в неудобной позе, неестественно напрягает спину, не касаясь ей спинки сидения. Выражение лица у него кажется озадаченным. Видимо, он не знает, как поступить: самому начать трапезу или прежде разбудить соседа? Тэхёну стало неловко. Совершенно чужой человек позаботился о его ланче, и при этом стесняется начать есть без него. — Это мне? Чонгук от неожиданности вздрагивает, но расплывается в улыбке, когда смотрит на пробудившегося парня. — Да. Я решил, что с сыром легче зайдёт, — поясняет он, указывая на такой же сендвич, как и у него, — нам лететь полтора часа. — Спасибо. Тэхён почувствовал, как его уши начали гореть. Сосед оказался слишком милым. Его поступок вызвал в душе вихрь эмоций, испытывать которые к первому встречному было бы слишком. Он не привык получать заботу от окружающих себя людей. Очевидно поэтому так реагировал. — Чем ты занимаешься? Учишься? Работаешь? — вдруг спрашивает Чонгук, когда они принимаются за ланч. — Учусь на менеджменте. До прибытия на Чеджу немного подрабатывал в семейной фирме, — неожиданно для себя, честно признается Тэхён. — А ты? — Я тоже учусь, но работать мне доводилось лишь в кафе и в магазинах. Сейчас подрабатываю продавцом-консультантом в магазине электротехники. Я взял отпуск, пока каникулы, и потратил все свои накопления на поездку и на этот фотоаппарат, — Чонгук говорит откровенно, ничуть не стесняясь, любовно указывая на камеру, — без шиша в кармане, но ничуть не жалею. Ты сказал, что этот рейс всегда твой. Ты часто летаешь на Чеджу? — Я навещаю свою бабушку в пансионате для престарелых. Она напрочь отказалась покидать остров, а приглядывать за ней из нашей семьи никто не пожелал, — отвечает Тэхён. — Если бы не учёба, я бы остался с ней. — Уверен, ты её очень любишь, раз летаешь к ней, учитывая, что даётся тебе это с трудом, — серьёзно проговаривает Чонгук. — Мне так стыдно, что ей приходится там жить, когда у её сына, то есть моего отца, есть возможность обеспечить ей достойную старость. Когда закончу университет и начну полноценно зарабатывать, хочу забрать её к себе. Только боюсь в Сеул её не затащишь, она упирается, как ребёнок, — признаётся Тэхён, — у меня из-за этого есть желание переехать туда. Однако, отец настаивает на бизнесе и фирме. — Твою бабушку можно понять. Возможно, в пансионате на родной земле ей живётся намного лучше, чем жилось бы в Сеуле, где иногда грязный воздух с высоким уровнем мелкодисперсной пыли и шумом. Ты всё равно хороший внук, — Чонгук вдруг кладет ладонь на плечо соседу. — Я бы сам уехал и вернулся в Пусан. Я оттуда родом, но учёба пока важнее. Тэхён больно прикусывает нижнюю губу и отводит взгляд в сторону, скрывая свою дурную сторону. Каждое обращение Чонгука к нему вводит в краску и превращает его в глупую школьницу, которой нравится незнакомец. Еще час, и их пути разойдутся, а Тэхён безрассудно заглядывается на незнакомца, которого вряд ли когда-нибудь встретит снова. И ведь он не такой легкомысленный, чтобы ему поголовно нравились все милые парни с широкой улыбкой. Возможно, причина его смущения в доброте Чонгука, который бескорыстно поддержал его в трудный момент и продолжает это делать.***
Тэхён снова дышит в свой бумажный пакет, когда самолет попадает в зону легкой турбулентности. Тщательно пережеванный сэндвич норовит вылезти наружу. Он наклоняется вперед, уткнувшись лбом в переднее сидение. Уши заложило, поэтому он с трудом может расслышать обращение к себе. — Тэхён, всё будет хорошо. В салоне безопасно, лететь осталось меньше часа. Дыши медленнее, но глубже. При гипервентиляции лёгких помогает не пакет, а сама техника дыхания, — успокаивающий голос Чонгука достиг адреса. — Закрой глаза и представь, что мы в автобусе или в поезде. Тэхён убирает от лица свой бумажный пакет и пытается медленнее дышать. Повернув голову, он виновато смотрит на Чонгука. Зачем быть таким хорошим? Ему непонятно, зачем этому парню успокаивать и поддерживать чужого человека, у которого на глазах уже в который раз чуть ли не случилась паническая атака? — Знаешь, самолёты по статистике считаются самым безопасным видом транспорта. На велосипеде и то опаснее. Веришь? — Чонгук похлопывает его по спине, не прекращая говорить.— Тебе надо хорошенько зевнуть. После того, как твоё тело испытало легкое кислородное голодание, что притупило тревожность, твоему организму требуется кислород, — он как ни в чем не бывало, тянется за левой рукой Тэхёна и берёт её в свои теплые ладони. — Ты утомился. В неподвижном состоянии ухудшилась работа сердца и сосудов, так как последние полтора часа практически отсутствовала мышечная деятельность, — ловкие длинные пальцы Чонгука начинают перебирать и массировать костяшки и суставы на руке замершего Тэхёна, совершая легкие круговые движения. — Как ни крути, здесь душно, из-за этого многие находятся в сонливом состоянии. Зевни. Это поможет охладить мозг, снимет усталость и психическую нагрузку. После того, как ты дышал в пакет, тебе нужно обновить воздух в лёгких. Давай же! Чонгук говорит тихо, чтобы слышал только Тэхён. Закончив, он не отпускает чужую руку и своим примером даёт знак Тэхёну, чтобы тот приступил к требованию «зевнуть». Но у Кима не получается. Он пытается вдохнуть глубже, но воздух до конца лёгких словно не доходит. — Так не пойдёт, — Чонгук тянет Тэхёна за плечо, чтобы тот оторвал свой лоб от спинки переднего сидения и сел ровно. Затем юноша снова берётся за ближнюю руку подопечного и вновь принимается её массировать, аккуратно нажимая со стороны ладони и теребя пальцы.— Попробуй еще раз зевнуть. Не стесняйся меня, это естественно. Хочешь я с тобой попробую? Ким, как под гипнозом, послушно повторяет еще раз, и с третьей попытки у него получается. Он с удивлением чувствует, что ему стало легче. Намного легче, даже очень хорошо. Поймав довольный взгляд Чонгука, Тэхён хрипло благодарит: — Спасибо,— за все время перелета слова благодарности между ними прозвучали несколько раз. Сосед в ответ молчит и лишь утвердительно моргает глазами. Вместо того, чтобы наконец опустить руку Тэхёна, он тянется за другой и проделывает с ней то же самое, что с первой. Аккуратно перебрав фаланги пальцев и промассировав каждый суставчик, он перебирается на уровень ладони и продолжает легко сжимать ее с различных углов, совершая круговые поступательные движения. Безумно приятно и волнующе — ничего не сказать. Тэхён тает, но не хочет себе признаваться в этом. Эти действия как ощущаются, так и выглядят –возбуждающе. Он сидит, затаив дыхание, и боится пошевелиться, пытаясь осознать происходящее. Ему ведь не кажется? Суть в том, что в его глазах образ Чонгука с момента знакомства окончательно приобретает ещё более привлекательный вид. Такой парень нравится сразу и всем. А факт обстоятельств и обстановки вокруг только добавляет остроту ощущений, ведь они едва знакомы. Тэхён уверен, что этот массаж рук для него останется самым интимным моментом в жизни. Размышляя и наслаждаясь ощущениями, он нечаянно издает еле слышимый стон, выпуская воздух из легких. — Ох, прости, я увлёкся, — Чонгук вдруг останавливается, ощущая не меньшую неловкость, и тут же возвращает захваченные в приятный плен руки их владельцу, — пожалуйста, не подумай ничего такого. — Нет, нет, все хорошо. Наоборот, спасибо тебе большое, — оправдывает ситуацию Тэхён. — Я благодарен за всё, и за массаж тоже. Кажется, ты нажал на какие-то важные акупунктурные точки и запустил мой организм заново. — Правда? Как сейчас себя чувствуешь? — Хорошо, честно. Тэхён не идиот, чтобы признаться вслух, что ему было насколько хорошо, что аж плохо. Его широкие штаны из плотной вискозы были, как раз кстати, только это никак не спасало от реальности и самого напряжения в паху. Вскоре объявляют посадку. Тэхён, услышав об этом, с опасением смотрит на Чонгука. — Прости, я, наверно, тебе надоел, но не мог быть снова взять меня за руку, пока мы садимся? — спрашивает он, сгорая от стыда, но надеясь на положительный ответ. Брови Чонгука еле заметно приподнялись, но он тут же протянул свою руку. Посадка прошла успешно.***
Тэхён жил отдельно от родителей с момента поступления в университет и снимал небольшую квартиру недалеко от главного корпуса. Вернувшись домой, он сразу позвонил бабушке и родителям, затем принял душ и завалился на кровать. Он уснул с чувством крайней подавленности, прокручивая в голове всё, что с ним произошло в самолёте. Перелёт ужасно утомил, из него словно выкачали все силы, а на душе властвовала бесконечная грусть. Все мысли занимал Чонгук. Тэхён не понимал, как он мог за два часа настолько сильно впечатлиться, что после скорого расставания на него обрушится душераздирающая тоска. Надо было хотя бы спросить номер телефона, ведь, кроме имени, о Чонгуке ничего не было известно. Тем не менее, свою адекватность Тэхён еще не потерял, поэтому понимал, что его мимолётные чувства скорее всего пройдут, а приятные воспоминания избавятся от сожалений. Он забудет.***
Терпеливо отсидев две лекции и три семинара за весь день, Тэхён не спешит домой, а решает потратить более часа времени на то, чтобы позаниматься в зале для чтения, потому что дома он просто ленится браться за учёбу. Вскоре, с чувством выполненного долга, закутавшись в уютный вязаный кардиган собственного изготовления, историю создания которого никто не должен знать, он покидает учебный корпус, спускаясь вниз по широкой оживленной лестнице, маневрируя между сидящими на ней студентами. Среди них он видит несколько знакомых лиц, поэтому ему приходится иногда немного тормозить, здороваться или прощаться. Тэхён не относит себя к категории социофобов. Это было бы слишком. Он без труда может общаться с людьми, ему не в тягость выступить перед публикой, более того, у него даже имеются неплохие актёрские задатки. В школьное время он с удовольствием посещал драматический кружок и был очень привязан к нему. Но это время ушло как-то само по себе. Он дружил с одноклассниками, встречался с девушками, его жизнь ничем не отличалась от других. Однако, в глубине души он ощущал, что излишняя активность его угнетала, ему хотелось спокойствия и уединения. Постепенно он перестал общаться с друзьями, оставил драмкружок. Поменялись интересы, место жительства, когда он поступил в университет на специальность, о которой настаивал отец. Тэхён плыл по течению, спрятавшись в свою скорлупу, и был почти доволен. Казалось, причина в изменениях в том, что в прошлом с Тэхёном, возможно, произошло что-то не очень хорошее, и он на этой почве замкнулся в себе? Нет, ничего серьёзного с ним не происходило. Просто ему так стало комфортнее, вероятнее всего, он был таким всегда, а социализированная школьная программа и навязчивое окружение, каким-то образом влиявшие на него все это время, наконец-то остались позади. Его можно было бы посчитать самодостаточным, ведь от одиночества он никогда не страдал, даже если он не разговаривал с кем-нибудь живым в течение недели. Наконец-то спустившись вниз на открытое пространство площадки, Тэхён облегчённо вздохнул. Он мысленно выстроил свой маршрут: по дороге домой он заглянет в супермаркет, купит чего-нибудь съестного, пару ненужной дребедени, типа антистресса в виде дольки лимона, а затем, надев наушники, энергично пойдет в свою обитель спокойствия и тишины, сверкая подошвой своих любимых бежевых конверсов. Покидая территорию университета, по своей странной привычке напоследок он оглядывается назад, исследуя обстановку. Ему нравится место, где он учится, и район, где живёт. Привычный корпус, широкая площадка из разноцветной брусчатки, зеленая лужайка, вереница пестрых магазинчиков и забегаловок через дорогу, широкий тротуар с велодорожкой. Всё это ему нравится. Обычно, когда в наушниках играет энергичная музыка, например, в жанре пост-рока без слов, ему часто кажется, что его кто-то зовет. Странное чувство, поэтому он каждый раз оглядывается, чтобы избавить себя от подозрений. Прямо перед светофором он по привычке поворачивает голову назад, и его внимание привлекает одна фигура. Посреди двора университета, в двадцати шагах от него стоял парень в черной и немного задранной наверх толстовке, рукава которой были свободны от рук, капюшон скрывал половину лица, а черная маска вовсе исключала возможность разглядеть его. Кисти рук были погружены в широкие темно-синие джинсы, плечи опущены, как и голова. Человек не внушал доверия, всем видом показывая свою враждебно-пофигистичное настроение. У Тэхёна внутри всё холодеет и отдаёт легкими мурашками по спине, потому что силуэт напоминает ему одного человека. Парень в толстовке был похож на Чонгука, но таких в Сеуле – половина города. Киму в этом месяце то и дело кажется, что кто-то в черном капюшоне и черной маске, проходящий мимо — это Чонгук. После знакомства в самолёте он так и не смог избавить себя от глупого наваждения. Эти фантомные чувства временами превращали его из спокойного и самодостаточного парня в никчёмную размазню и в тупого романтика, который смотрит вечерами за горизонт и ждёт какого-то чуда. Вдруг в какой-нибудь ясный день ему повстречается тот самый парень из самолёта по дороге домой или в метро, в магазине или просто на улице? Вдруг он, откуда ни возьмись, появится и вновь возьмёт Тэхёна за руку? Глупо в это верить! Даже в самых сопливых комиксах о таком повествуют крайне редко. Ким после этого горько хмыкнет и вновь поспешит скорее спрятаться у себя в квартире. Только на этот раз у него не получается уйти. Сквозь музыку в наушниках он слышит пиликающий звук, подтверждающий зеленый свет светофора для пешеходов, но почему-то продолжает стоять на месте, не шелохнувшись. А всё потому что парень в капюшоне поворачивается и смотрит в его сторону, затем снимает маску и направляется прямо к нему. Это он! Тэхён видел всё, как в тумане, но всё равно узнает. Чонгук в несколько широких шагов преодолевает расстояние и встречает его с той же улыбкой, которую невозможно забыть. Пустые рукава его толстовки забавно болтаются, а капюшон спадает сам. — Привет! Помнишь меня? «Как не помнить, если забыть не смог!» — думает Тэхён и дышит через раз. Он раньше не верил в выражение «сердце чуть ли не выпрыгивает из груди», но сейчас с уверенностью готов был забрать свои слова обратно, потому что его моторчик еще чуть-чуть и раскрошит его ребра на щепки. — Привет, Чонгук!