Порочные умыслы

Джинен выделяет Югема еще с первой встречи: пухлые щеки, сладкие бока, черная шапочка, съехавшая набекрень, и самое быстрое время кролем на спине среди всех первачей, пришедших отбираться в школьный клуб по плаванию. Он забавно щурится на солнце, яркими бликами заполняющего открытый бассейн, и совершенно не тушуется перед старшими, на равных приветствуя президента своего будущего клуба Джебома, и вечно следующего за ним Джинена, словно за должное принимая их поздравления в победе. Из-за высокой фигуры после заплыва так и не прикрывшегося хотя бы полотенцем Югема выглядывают еще два первокурсника, но уже прилично одетые в обычную форму. Видимо, пришли поддержать товарища. Так Югем знакомит их с Ендже, улыбка которой слепит ярче все того же солнца, и та уже с первых мгновений держит блокнот на изготовку, готовая выпрашивать у Джебома автограф (“а, она из этих,” лениво проскальзывает мысль в голове Джинена, все еще занятого разглядыванием мокрых плеч Югема). А рядом с ней стоит Бэмбэм. На Бэмбэме стандартная программа слегка занудного и очень правильного президента школьного клуба плавания в голове Джебома ломается, и следующие три месяца жизнь окружающих проходит на фоне взрывов и катастроф, последующих за этим эпическим крашем. Джинену пялиться это нисколечки не мешает. Югем влезает в его жизнь без мыла: притаскивает Бэмбэма к их обеденному столу в попытках устроить другу личную жизнь (за какие грехи прошлой жизни Джебому такое счастье, лично Джинен так и не понял, но не ему судить), объедает окружающих, заполняя неловкие паузы между горе-влюбленными туповатыми шутками и хриплым смехом, от которого у Джинена невольно сворачивается узел в животе. Добавляется в фейсбуке, лайне и какао, забрасывая придурочными планами (все еще призванными свести двух идиотов, которые, по мнению Джинена, без вмешательств посторонних, сами бы быстрее разобрались) и без всякой задней мысли приглашая просто-хена из клуба марафонить Ведьмака или погамать в ЛоЛ. И... — Только не забудь захватить чипсиков пожрать, хен! — Приготовь нам рамена, хен! — Я не ел после тренировки, хен! Жрет его растущий организм как не в себя, кажется, прямо на глазах прибавляя в росте и в весе, поэтому Джинену приходится почаще пинками гонять его за собой в качалку, надеясь переработать все эти Лейс в мышцы и получая на выходе широкую красивую спину и потного вонючего подростка, жадно слизывающего с верхней губы соль, пока сам Джинен делает тридцать подходов с 75 кг в приседе и Югему кажется, что он за ним не следит. Джинен следить и не должен, по технике безопасности-то, но процесс уже не остановить. Югем заваливает предварительное тестирование по математике и философии где-то ближе к концу первого семестра, когда Джебом с Бэмбэмом наконец-то переходят к той стадии, на которой влюбленные трогательно держатся за ручки и окончательно перестают отслеживать, что происходит в жизни окружающих их друзей, иначе бы Бэмбэм такого не допустил, конечно. Югем признается, что перестал нормально спать, ходит такой серый и несчастный, что невиданная доселе жалость просыпается в Джинене помимо его на то воли и всякого разума. — Приходи ночевать ко мне, — зовет он его практически без единого порочного умысла. — У меня на первом курсе тоже была бессонница, когда я скучал по семье и сестрам, вдруг поможет? Югем хватается за предложение, как за спасительную соломинку, отбирает одеяло и любимую подушку в виде собаки, в ночи подминает под себя джиненову руку, а на утро оставляет за собой только грязный носок (он так в одном и ушел что ли? Джинен, пожалуй, не хочет знать). В комнате плотно закрываются окна и двери, и вдвоем к рассвету жарко, нечем дышать и пахнет кем-то чужим, но сам Джинен не против и, в принципе, даже готов повторить опыт прошлой ночи. Когда-нибудь потом, когда Югем подрастет и начнет воспринимать его порочные умыслы всерьез. Югем же приходит и на следующую ночь. И на следующую тоже. Снова и снова. Вламывается в комнату, как будто так и надо, не глядя на время на часах, звезды на небе или пение птиц за окном (реально, Джинен помнит, как они с Джебомом так же убивались на первом курсе во время экзаменов и готов покрутить пальцем у собственного виска в случае, если машину времени когда-нибудь изобретут). Проталкивается мимо Джинена, стеной вставшего в дверях в попытках не пустить вторженца, нагло плюхается поперек кровати, как будто у него своей нету, счастливо раскидывает руки-ноги в стороны и то ли просит, то ли ставит перед фактом: — Хен, можно я у тебя снова тут переночую? Джинен для проформы ругается (им спать-то осталось меньше четырех часов) и двигает Югема к стенке, отвоевывая одолженное у Джебома второе одеяло и половину матраса. — Никак не могу уснуть, — дует губы это задолбанное учебой безобразие и сонно трется щекой о подушку. Несмотря на то, что Югем уже давно успел закрыть глаза и даже на него не смотрит, Джинен сейчас особенно старается держать лицо и внешне не умиляться. И когда он делает глубокие успокоительные вдохи-выдохи носом, выходит как-то даже удачно по-ворчливому. — Так что можно я сейчас тебя обниму? Причинно-следственные связи в этом предложении ускользают от понимания Джинена, но он сам выскользнуть из загребущих лап не успевает. Югем подгребает его под себя вместе с одеялом, лезет клешнями под майку, закидывает сверху ногу и счастливо сопит в макушку, когда смирившийся (офигевший от такой наглости) Джинен обнимает его в ответ. Утром в комнате все еще слишком жарко, а в задницу Джинену упирается серьезных размеров стояк как доказательство, что это не Югем для порока слишком юн, а Джинен со своими подкатами все еще недостаточно очевиден. Джинен в качестве эксперимента трется задницей в ответ, и ему становится так жарко и приятно, что утро уже можно было бы считать успешным. Все удовольствие продолжается недолго: в какой-то момент Югем все-таки просыпается, последний раз толкаясь бедрами вперед, сипло чертыхается Джинену в ухо и вскакивает с кровати, бесцеремонно заваливая его своим одеялом. Джинен только успевает увидеть, как он, засунув руку в трусы, закрывает за собой дверь в ванную, и потом слышит через стенку: “Я в душ дрочить, хен!” Зачем Джинену эта ценная информация, Югем умалчивает, но то, что его реально не воспринимают его всерьез, грозит нагнать на Джинена настоящую печаль. Несколько минут он просто лежит, прислушиваясь к шуму воды, доносящемуся из ванной, а потом все-таки решает не позволить такой мелочи, как ветреные первокурсники, испортить столь славно начавшееся утро. Скинув с себя многочисленные одеяла, он тоже засовывает ладонь в пижамные штаны и ласкает себя, уткнувшись носом в подушку, успевшую насквозь пропахнуть Югемом. Кончают они синхронно — удивительная способность — но знать им об этом пока еще рановато.