Порочные умыслы

Главная страница студенческого форума пестрит снятыми из-под полы фотографиями, на которых Джебом с Бэмбэмом самым наглым образом жамкаются на фоне каждого квадратного сантиметра кампуса. Университетская общественность в начале в едином порыве благословляет новую отепешеньку. С легкой руки Ендже все начинают называть их “бибэмами” (и только юзер @xciii_evolution упорно постит удивительно точную информацию про них под тэгом “бэмбомы”, но этих борцов за раскладку никогда не понять). Но уже через пару дней ту же ветку форума апдейтят драматическими подробностями их очередного свидания. Якобы на райском горизонте на самом деле все неспокойно, и в ночь после их самого первого свидания Джебом оставил Бэмбэма на ступеньках общежития первокурсников в расстроенных чувствах и — о ужас — в слезах. Из всех посетителей форума лишь только Джинен в курсе, кто на самом деле ревел в три ручья на этой самой лестнице, но Джебом ему бро и Джинен унесет эту тайну с собой в могилу. Первое свидание не становится последним (великая любовь все ж таки). Джебом знакомит его с родителями. Бэмбэм находит себе какую-то секретную лабораторию (университетские кулинарный клуб) и готовит там традиционные тайские десерты, чем радует свою родню уже в расширенном составе. Всю жизнь предпочитавший овощам рамен и пиво, Джебом радуется разноцветным фруктовым желешкам, как турист, два дня назад ступивший на почву солнечного Тая, и хвастается кулинарным достижениям бойфренда перед друзьями в инстаграме, соседями и в один приснопамятный раз — перед теткой из соседнего комбини. Не разлепить влюбленных и на тренировках. — О, гляди, Бэмбэм снова что-то вкусненькое принес! — висящий на джиненовом плече Югем радостно машет другу и отлепляется от Джинена (тот пытается сильно по этому поводу не расстраиваться). Хорошо висел ведь, такой голый и мокрый, как и положено усердно тренирующемуся пловцу за несколько недель до соревнований. Джинен в последнее время не сводит с него глаз, потому что так велит ему тренер и нацеленность на успех команды. Бэмбэм с Ендже с гордостью распаковывают мило перевязанную коробочку с очередными кулинарными шедеврами. Аккуратные квадратики ханом чана благоухают легкой сладостью и кокосом, перебивая запах бассейна и хлорки, и все окрестные головы синхронно поворачиваются в сторону угощения. Югем предсказуемо тянет вперед грязные лапищи, но Джебом сурово преграждает ему путь, не в силах вынести надругательства. — Бэмбэм-а, помоги мне, я мокрый весь, — сдается Югем и, отводя руки в сторону, чтобы не накапать на друга, позволяет Бэмбэму покормить себя с палочек. Окружающие восторженно свистят и улюлюкают, кто-то их фоткает. Ендже что-то голосит про “братскую любовь” на заднем плане. Джинен видит, как в в Джебоме закипает ревность и как по миллиметру выдвигается вперед его знаменитая капитанская челюсть — верный признак, что пора подлить масла в огонь. Пользуясь заварухой, устроенной Джебомом, который пытается плечом отодвинуть Югема в сторону, чтобы самому встать перед Бэмбэмом и его прелестными сладостями, Джинен пролезает вперед, вставая нос к носу к неожидавшим того Бэмбэмом. — Угости и меня, — мягким голосом просит Джинен его и, глядя прямо в глаза, улыбается самой соблазнительной из своих улыбок. Бэмбэм вздрагивает, и Джинену на секунду кажется, что у него хватит духу ответить на этот вызов, но видимо, возраст подводит. Он тушуется, неожиданно густо краснеет и опускает взгляд. Джинен наклоняется еще ближе, чтобы мягко подцепить губами ханом чан с палочек, и ненависть, подобно лаве в жерле Кракатау, пожирающая все вокруг своим пламенем, что отражается сейчас в глазах Джебома, плавится на его языке так же сладко, как тайское пирожное. Пока новый раунд аплодисментов и улюлюканья победными фанфарами грохочет в ушах Джинена, Югем за руку оттаскивает его в сторону, чтобы не быть задавленными набежавшей толпой. — Понравилось? — спрашивает он его, перекрикивая разошедшийся народ. О тренировке все давно забыли и по идее можно было бы сейчас пойти собираться и задуматься, чем занять вечер. — О да, это было круто, — отвечает Джинен, довольный удачной проделкой и самим собой. Они вместе возвращаются в раздевалку, и Югем беззаботно болтает, пересказывает, как проплыл 200-метровку, восхваляет угощение, радуется за друга. И он так и не отпустил джиненову руку, и это так правильно, что тут-то Джинена и осеняет. Можно сколько угодно смеяться над влюбленным Джебомом, потому что тот верит в любовь сквозь века, перерождение душ и прочую дорамную чушь. Но факт остается фактом: Джебом всю жизнь ждал того самого, а теперь у него есть Бэмбэм, и его тайские десерты, и миллион родственников со сложно произносимыми именами. И это, кажется, надолго. Может быть, чем черт не шутит, и вправду навсегда. И Джинен за него рад. Но тупо проигрывать Джебому на поприще личной жизни, потому что тот пригласил своего мальчика на то самое неудачное первое свидание, а после — где-то набрался храбрости и на второе. Джинен, в свою очередь, с самого начала хочет избежать недопониманий и неверных трактовок, потому что дорамы дорамами, но тратить время на глупости совсем не хочется. Все это он и вываливает на ошарашенного Югема, который явно не ожидал такого от обычного тренировочного дня в университетском клубе по плаванию. Джинен под конец, расчувствовавшись, вставляет про Джебома и про судьбу, и даже под конец своей не такой продуманной, как он надеялся, речи целует Югема в лоб (не слишком крипово, но с явно романтичными намерениями, убеждает его потом Марк, сестра Джебома, когда пару дней спустя пришедший в себя Джинен прячется от всех и от своего позора в их доме в обмен на всю правду об этом разговоре). Югем, ошарашенный, так и стоит посреди раздевалки, хватая ртом воздух, но руку все равно не выпускает, несмотря на чудовищно вспотевшие ладони. — Бэмбэм все время говорит, что у него бабка — потомственная гадалка, — наконец-то произносит он, как бы игнорируя все ранее сказанное Джиненом. — И она говорит, что такие штуки как красная нить судьбы существуют и влюбленные сердца обязательно встретятся, несмотря ни на что. Джинен не знает, куда ему деваться от стыда и унижения, и на кой черт ему информация о чужой тайской бабушке. Но Югем вот уже три недели подряд спит в его постели, сплетаясь с ним в тугой клубок. Они переписываются обо всем и ни о чем, Югем сам продолжает ему писать, игнорируя все острые подколы Джинена, которые на самом деле являются последствиями его не самого, прямо скажем, удачного чувства юмора. Они обедают вместе в студенческой столовой почти каждый день, и Джинен никогда не признается, но он смеется над его шутками, чаще, чем над ним самим. И несмотря на повисшую сейчас между ними неловкую паузу, ему все еще кажется, что Джебом был не единственный, кто пару минут назад взревновал у того бассейна. — Я не отступлюсь, — уверяет его Джинен. — Я говорю абсолютно серьезно. Югем не отпускает его руку. А потом кивает. И в который раз краснеет. Его щеки горячее, чем самое палящее солнце над прекрасным Таем, и сердце Джинена от этого зрелища поет самую красивую арию на планете. На следующий день студенческий форум пестрит фотками Джебома, который слишком глубоко захватил своим широким ртом палочки с тортиком. На фоне шокированного лица Бэмбэма он смотрится особенно комично, и на форуме из них уже пилят мемы. Джинен с Югемом бы обязательно поржали над ними вместе, но в тот день они слишком заняты: они гуляют в океанариуме и учатся целоваться в саду рядом с торговым центром.