Что не возможно... почти

      В одном из приземлившихся джедаев они узнали сопровождающего старшего дипломата, а вот лицо второго было знакомо Люку. Правда, чисто выбритым и без печати усталости, оставленной жизнью среди песков он его узнал с трудом. «Бен», — прошептали губы Люка, а вот усмешка Императора лишь подтвердила его догадку. — Кеноби и Скайуокер, — проговорил пришедший в себя Палпатин, чуть наклонив голову. — Ваше превосходительство, — отозвался Оби Ван, словно они не на поле боя, а снова в кабинете Верховного Канцлера или встречаются по какому-то другому поводу. Джедай всегда оставался верен себе, хотя сейчас из его уст обращение звучало скорее как издевка.       Но видимость приличия нарушил Анакин Скайуокер, произнеся нахальное и циничное: — Учитель.       Люк заметил как передернулось от этого лицо первого и последнего Императора: — Щенок, — слова цедились сквозь остатки зубов. Два клинка упали в руки ситха из рукавов.       Для чего отец скинул плащ, Люк не понял, но, кажется, для Палпатина это было чем-то значимым, потому что тот разозлился еще больше. — Не на долго, — усмехнулся Император, беря чувства под контроль и слегка кивая в сторону прорванного купола.       Сквозь разряженную и загрязненную атмосферу Мандалора были видны вышедшие из гиперпространства Звездные разрушители, окружившие корабль Леи.       Молчаливый обмен взглядами между старшим дипломатом и бывшим Главнокомандующим Империи и сдержанный кивок от первой. И только тогда Люк почувствовал то, что не ощущал даже рядом с Вейдером. Невероятную, просто чудовищную Силу. По сравнению с этой Силой — меркло все — и молнии Императора, и заигрывания Вейдера. Только сейчас Люк осознал насколько вся война, их противостояние было игрой — против такой силы, он бы точно не устоял ни на Беспине, ни на Звезде Смерти. Кажется, это проняло даже Палпатина.       Только сейчас до Люка дошла причина демонстративного снятия плаща — по тем данным, что раздобыл Альянс в Императорском госпитале Вейдер был скорее машиной, чем человеком, с протезами почти всех органов, а сейчас Люк ощущал только один протез — на правой руке. В голове прозвучало насмешливое: «Спасибо, что на Звезде Смерти по правой с дуру рубанул, вторую руку не хотелось терять…» Уровень махинации, провернутой отцом и Оби Ваном даже вообразить сложно! Вообще, Люку трудно было определиться — зол он на отца или рад тому, что он жив. Рад-то он был безусловно, но и злость на родителя никуда не девалась…       «Белая королева»… Лея повернулась. В голове роились мысли. Белой королевой была один из оперативников разведки Альянса, благодаря которой они получали самые секретные сведения о перемещении имперских сил. Белая королева… «А это, Лея — Белый ферзь, он может ходить как угодно. Иногда ее называют белой королевой, — мягкий голос, касание волос. — Моей королевой, — насмешливый мужской голос. — Привет, принцесса. — Папа…» Теплый ветерок играет с темными кудряшками, которые так любит трогать сама Лея, заставляя переливаться радужную ткань на платье. И это платье, и кудряшки принадлежали самому главному человеку в ее жизни — маме. Мягкая улыбка, тепло глаз, а рядом плюхнулся брат, потянувший ее за рукав «Ея»… Как она смогла это все забыть?       Падме тем временем коснулась браслета-передатчика на запястье, доставая из кобуры на поясе бластер. — Далеко собралась, дочка? — елейным тоном поинтересовался бывший Император. — Твоих гостей встречать, папуля. — Ты всегда была непоседой… — Император прекрасно знал, что единственной уязвимой точкой что Вейдера, что Анакина Скайуокера была она. Нет, бросится к ней с клинками означало открыть спину джедаям — а этого в планах ситха не было, он никогда не был настолько глуп. Но вот дернуть Силой и поставить как живой заслон между собой и Скайуокером — это вполне реализуемо — ни он, ни Кеноби не будут атаковать из страха задеть ее. Но вот что не получилось, он так и не понял — Падме не сдвинулась с места — эффект неожиданности был упущен и ему самому пришлось резво отбиваться от двух ринувшихся в бой джедаев. Хотя нет, учитывая спектр в Силе — ни Кеноби, ни тем более Скайуокер сейчас чисто светлой аурой не обладали. И именно это напрягало ситха.       Люк с легким ступором наблюдал за боем Императора с отцом и Беном. В голове все еще не укладывалось, что те, кого он давно похоронил — живы. Может все дело в Императоре, своей рациональной частью младший Скайуокер понимал — уничтожение Императора стоит любых жертв, а маленький брошенный ребенок внутри обиженно сопел. Хотя теперь стало понятно откровенное «Вас» Амидалы.       Она перехватила его руку: — Быстро, мы должны успеть остановить войска Палпатина, — и Люка накрыло.       Росчерки красного и синего клинков, обоженная мебель, куски потолка падают, напряжение и страх. Люк изо всех своих сил вцепился в платье матери, всхлипывая. И как приговор… или спасение: «Даже если меня найдут — они выживу… Главное, чтобы мои дети выжили…»       Смертельная битва, разыгравшаяся на двух фронтах не давала времени для самоанализа — вопросы подождут, сейчас главное — выжить самим и спасти как можно больше гражданских.       Мандалорианцы подняли корабли, часть защитников активировала ранцы, устремляясь к брещи в куполе, через которую прорывался десант.