Срок давности

— Какая же ты прекрасная! — восклицает Люк, любуясь, как Сара спускается в красном платье с рукавами в форме колокольчика. — Лечи свое биполярное расстройство, идиот, — шикает Адель со спины Сары. Люк реагирует на выпад Адель тяжелым выдохом. — С кем ужин? — интересуется сестра. — С владельцем аукционного дома и нашими юристами. Хочу расширить возможности. Он мягко берет Сару за руку и поднимает ее вверх, заставляя девушку покружиться, затем оставляет легкий поцелуй на тыльной стороне ладони. — Аукционный дом? К чему тебе это? — Сара удивленно поднимает бровь. — Речь вроде шла о слиянии? — Наверное, ты перепутала. В планах компании слияния не предвидится. Мы всего лишь подпишем соглашение о долгосрочном сотрудничестве. — Люк достает из пачки сигарету, подкуривает ее и выдыхает дым в потолок. — Владельцем оказался старый знакомый и я решил: почему бы не страховать предметы искусства на аукционе? — Они ведь и так застрахованы, — говорит Сара. — Ты права, застрахованы, — с каждым предложением голос его становится менее раздражённым. Люк любит говорить про работу, и увлечь его в разговор о любимом деле проще простого. — Определенные предметы — да, но далеко не все хотят обнародовать свои коллекции и не страхуют их. Просто приносят на аукцион, подписывают бумаги, которые по факту просто бумаги. А я нашел способ, как заработать мне и аукционному дому еще больше. — И как же? — Страхование на весь выставочный период, — долгая затяжка и такой же продолжительный выдох. — Включая процесс упаковки и распаковки, покрывает все риски в случае повреждения, кражи или претензий со стороны наследников. — Ну, аукционный дом, так аукционный дом. Когда Люк докурил, они прощаются с Адель и зашли в лифт. — Сара, прости меня за то, что произошло дома, — мужчина вжимает ее в стену лифта, от тяжёлого дыхания в ухо желудок беспрерывно сжимается от отвращения. — Я больше так не буду, обещаю. — Подпиши развод, — Сара выставляет руки вперёд, упираясь ему в грудь. — Нет! — вспыхивает он и нервно проходится рукой по волосам. — Я тебя не отпущу! — А смысл в такой жизни, Люк? Оставшиеся десять этажей они едут молча, оба смотрят в пол. Маленькое помещение распирало от напряжения внутри и, к счастью пары, дверь лифта распахивается впуская потоки воздуха. Люк помогает Саре сесть в машину и устраивается рядом с ней, ласково поглаживая запястье, на котором недавно оставил синяк. — У меня для тебя есть сюрприз, — он лукаво улыбается и переводит взгляд на Сару, она отвечает ему легкой улыбкой уголками губ. — И тебе не интересно, какой? — Нет, Люк, не интересно, — она переводит взгляд в окно, наблюдая за ночным городом. — Если ты выбросил кучу денег на очередное украшение, то мне вдвойне не интересно. — О-о-о нет, милая, это кое-что намного лучше. — Я хочу уехать завтра в Хэмптонс на выходные. Немного поработаю там и вернусь в понедельник. — Я в Вегас на выходные улетаю, ты можешь ехать, — Желваки заиграли на скулах, и поэтому он напрягся, как пружина. — Тим, поедешь с ней и глаз с неё не спускать. — Конечно, босс, — ответил водитель. — Это лишнее, Люк, — Девушка дотрагивается до его колена. — Я хочу одна побыть. — Тим не причинит тебе дискомфорта, милая. Совсем одну тебя оставить я не могу. — Мне некуда сбегать, — Сара смеется, и смех этот — смех безысходности с долькой отчаяния и горьким привкусом правды. — Господи, Сара, — на лице Люка играет улыбка, — как же я люблю, когда ты смеешься. Сразу такая беззаботная, счастливая и чувственная, — улыбка медленно исчезает с ее лица и тогда Люк быстро тараторит: — Нет, нет, не прекращай улыбаться, прошу! Он вдруг ложится головой ей на колени, утыкается в них носом и сжимает их руками. Сара вжимается в сидение, пока Люк целует ее колени. И как бы мерзко ей ни было, нужно просто расслабиться, и тогда это быстро закончится. Жить с ним пять лет и избегать близости не получалось. Она кладет свою ладонь ему на голову, медленно поглаживая, пропуская пряди коротких волос сквозь пальцы. — Сара, когда же мы так отдалились? — А мы были близки? — со смешком произносит она. — Вспомни, милая! Мы были счастливы, мы были беззаботны и веселы. Сколько потрясающих моментов было, ты не можешь это отрицать! Прошлым летом в Вегасе, ты просадила в казино десятки тысяч долларов, а затем секс на игральном столе, в окружении фишек, ты помнишь? Ты ведь можешь отключать свою ненависть и попытаться полюбить меня. Помнит ли Сара, как напилась до беспамятства? Помнит ли она весь этот секс ради галочки в брачном договоре? Помнит ли, как ее тошнит от него? Помнит ли, как ее тошнит от себя самой? И как часами со слезами смывает с себя запах его тела, царапая мочалкой нежную кожу до крови? — Даже в клетке птица поет. — Сара, я так тебя люблю, я все делаю ради тебя. Что мне сделать, чтобы ты была счастлива? — Приехали, — тихо сказал водитель. — Подпиши бумаги о разводе и отпусти меня. — Нет! — он поднялся с ее колен. — А теперь включи максимальный уровень своей женственности, шарма или что ты там делаешь, чтобы все были у твоих ног. — Хорошо, милый, — Сара игриво произнесла эту фразу и увидела в глазах Люка одобрение. — Мне молчать весь вечер? Или можно разговаривать? Люк обходит машину, открывает дверь и помогает Саре выйти из авто, собственнически обнимает ее за талию и шепчет на ухо: — Ты можешь говорить, петь и танцевать. Только не теряй самообладание, когда увидишь мой сюрприз, — мужчина мокро целует ее в губы. Дверь распахивается и они входят в один из лучших ресторанов Нью-Йорка с изысканной авторской кухней. Люк держит ее за руку, поглаживая большим пальцем, не сводя с нее глаз. Девушка провожает их к столику, за которым сидят трое мужчин и их спутницы. С каждым шагом, приближающим Сару к столику, ноги тяжелеют, она идет будто бы в замедленной съемке: слышит стук каблуков и своего разбивающего вдребезги сердца. Звон в ушах и душа, вывернутая наизнанку, — идеальное сочетание для панической атаки. И если вы думаете, что люди в панической атаке способны куда-то убежать, то вы заблуждаетесь. Сара даже не может пошевелиться, ноги врастают в мраморный пол, а грудь болит так, будто ей без наркоза вырезают сердце прямо в этом чертовом ресторане. И подадут его на тарелке с кровью, еще стучащим, для самого ценного гостя — Майкла Тернера. От боли девушка стискивает зубы и шумно выдыхает, совсем не замечая, как сильно сжимает ладонь Люка. Все тело пробивает озноб, а острый скальпель продолжает резать зарубцованное сердце. Ей хочется сбежать, сбежать подальше от этих зеленых омутов, которые она так мучительно пыталась забыть. — Сара, любимая, ты помнишь Майкла Тернера? — с наигранной любезностью спрашивает Люк. — Помню, — мучительно выдавливает Сара. — Добрый вечер, Сара, — голос юриста их компании заставляет девушку оторвать взгляд от Майкла. Сара почтительно приветствует его и всех остальных. Девушка поворачивается к Люку, тихо шепчет ему на ухо: — Какой же ты сукин сын! Люк и Сара смеются, чтобы гости ничего не поняли, и мило переглядываются. — Я забыла телефон в машине, сейчас вернусь, — она улыбнулась гостям и поспешно устремилась к выходу. Господи, храни Америку и холодный летний воздух Нью-Йорка, пропитанный сладостью благоухающих цветов. Конечно же, она не забывала никакого телефона, ей нужно было выйти из ресторана. «Дыши, дыши, Сара», — повторяет она беспрерывно в своей голове. Сара прислоняется спиной к бетонному зданию и закрывает глаза, изо всех сил умоляя мозг не показывать картинки той жизни с Майклом. Дышать не получается нормально, каждый вдох отдает острой болью в груди. — Добрый вечер, Сара. Девушка распахивает глаза, устремив на него уничтожающий взгляд. — Не добрый Майкл, не добрый, — Она отводит взгляд, мужчина делает шаг к ней. — Не приближайся! — он поднимает руки вверх, как бы капитулируя. — Ты же знаешь, что я должен был это сделать, малышка. — Замолчи! Замолчи! Замолчи! Замолчи! — шепчет она, силой сдерживая слезы. — Замолчи! — голос срывается на крик. Майкл достает пачку сигарет и зажигалку, подкуривает. Выдыхая, он закрывает глаза. Немая сцена двух потерянных и разбитых сердец, поломанных судеб в центре Манхэттена.