***
Белые потолки, ослепительно яркий свет, запах каких-то медицинских препаратов. Где-то в другом конце комнаты я слышу металлическое лязганье. Голова свинцовая, едва могу ей пошевелить. Руки и ноги, точно плети — совершенно их не чувствую. В ушах едва-едва слышатся чьи-то голоса, но слов я разобрать не могу. С трудом я пытаюсь вспомнить, где я и как оказался в таком положении. Память у меня всегда работала отлично, но в этот раз подводила. Я отлично помню, как проснулся после выходного. Надел свой рабочий костюм, собрал в дипломат нужные бумаги и двинулся в сторону фирмы. По дороге забежал в кофейню, заказал крепкий чёрный без сахара. Пил на ходу, затем сел в вагон метро. Давка была жуткая. С трудом сошёл на своей станции и снова вышел на улицу. До фирмы было уже недалеко… На этом мои воспоминания обрываются. Справа ко мне кто-то подходит. Кажется, мужчина. Что-то пишет в больничной карточке, проверяет пульс. Садится рядом и смотрит мне в лицо. Дымка перед глазами понемногу рассеивается, и я могу разглядеть его. Среднестатистический японец. Невысокий, с каким-то ссохшимся лицом, точно это был высушенный финик. Потрескавшиеся губы, седина на коротко стриженных волосах, очки в тонкой оправе. Маленькие сверкающие глаза. — Кавагучи Юки-сан, — врач произнёс моё имя. — Как ваше самочувствие? — Хотел бы сказать, что хорошо, — говорить было трудновато. — Вы потеряли сознание прямо на улице, — мужчина снял очки и за дужку повесил их на нагрудный карман халата. — Думаю, причина этому — резкий скачок давления. Вы давно страдаете подобным? — Давлением или падением в обмороки? — Ваше состояние на пределе, Кавагучи-сан. Сегодня нам удалось нормализовать ваше состояние, но, если так и дальше пойдёт, это может привести… к удручающему финалу. — Доктор, — я хотел было ему возразить, но тут же вспомнил о времени. — Сколько сейчас? — Полпервого, — мужчина сверился с наручными часами. — Господи, — я попытался подняться, но успеха не последовало. — Я же опоздал. — Кавагучи-сан, — врач покачал головой, — думаю, в вашем положении лучше воздержаться от перенапряжения. В том числе и от работы. Я вернулся на подушку и закрыл глаза. — И что вы мне предлагаете? — Советую отдохнуть как можно основательнее, — мужчина поднялся со стула. — Сейчас вам нужно немного времени, чтобы восстановиться. Так что постарайтесь не делать резких движений. Он улыбнулся мне — скорее из вежливости, чем из сочувствия, — и скрылся за дверью. Я остался один. За окном стоял солнечный денёк. Ребята из отдела, наверное, сейчас в курилке. Интересно, как прошло собрание? И почему я до сих пор работаю в таком темпе? Ведь в этом нет никакой нужды. Начальство не заставляет, денег у меня достаточно, семьи нет. Может, я какой-то неправильный? Может, делаю что-то не так? Своим тихим одиночеством мне наслаждаться долго не пришлось. Уже через полчаса моего осознанного пребывания на больничной койке в палату ворвался Ицуро. Смазливое личико, зачёсанные на бок пышные волосы — тощий и какой-то чересчур женственный. Я знаю его со школьной скамьи. За ним всегда бегали толпы девчонок, и он никогда им не отказывал. Чем старше он становился, тем чаще он менял спутниц. Никогда отношения его не длились дольше месяца. — Ю, — он ворвался бесцеремонно. Впрочем, как и всегда. — Чёрт возьми, ты как тут оказался, Ю? Что стряслось?! Несмотря на ветреность характера, Ицуро был хорошим другом. Пускай… забота его проявлялась крайне специфично. — Нормально, — я приподнялся на кушетке. — Просто немного давление шалит. — Да ты с ума сошёл, — Ицуро уселся на то же место, где сидел доктор. — Скоро себя до гроба доведёшь своей работой. Я, как узнал, что ты здесь, сразу всё бросил. — А, собственно, как ты узнал? — Врачи позвонили. У тебя контактов в телефоне не много. — Спасибо, что пришёл, — я болезненно улыбнулся. — Да не вопрос, Ю, — он достал из кармана джинсов пачку сигарет и закурил. Сигареты женские, с каким-то приторным запашком. Сразу же за этим в комнату вбежала девушка, видимо, медсестра. Взгляд у неё был испуганный и какой-то растерянный. Она с порога набросилась на Ицуро. — Вам сюда нельзя! — затараторила она. — У вас нет разрешения на посещение больных! Что вы делаете! Что это такое?! Сигареты?! У нас из-за вас будут проблемы! Не беспокойте больного! — Слушайте, — Ицуро поднялся со стула. — Я его самый близкий человек! Ему будет намного спокойнее, если рядом будут друзья, не так ли? — Но… — как и любая девушка перед Ицуро, медсестра начала сдавать. — Я пришёл сюда, чтобы поддержать его… — он оценивающе пробежался по девушке взглядом. — Дайте нам ещё пару минут, а потом я заполню все бумаги, которые вы захотите. — Х-хорошо, — пытаясь не показывать свою застенчивость, произнесла медсестра. — Но чтобы после этого — к стойке регистрации! Буду ждать. — И я… — он странно улыбнулся. — Буду ждать. Конечно же, в этом весь Ицуро. Любая девушка, что находится в ближайших двадцати-тридцати метрах, в серьёзной опасности. Он и о больном друге забудет, если в его поле зрения попадёт очередная симпатичная юбочка. — Ах да, Ю, — он достал какие-то журналы из-за пазухи. — Я тут подумал, тебе бы развеется надо. Я пару интересных мест подобрал… тут всякие отели для релаксации, частные домики за городом со всякими удобствами. Короче, всё что хочешь. Если нужно, я оплачу. Посмотри на досуге, а как выберешь — мне позвони. Я взял в руки кипу тоненьких брошюр и журналов и недоверчиво на них посмотрел. Различные вычурные отели, горячие источники, горнолыжные курорты. Я не любил такие места, но, возможно, мне и правда не повредит немного развеяться. — Спасибо, Ицуро. — Да без проблем, дружище. — Он поднялся со стула. — Я пойду пока… заполню бумаги. — Смотри, аккуратно заполняй. Потом проблем не оберёшься. — Не учи учёного, — Ицуро очень неприятно улыбнулся. — Я заполнять умею. Дверь снова захлопнулась, и я остался наедине с журналами. Глянцевые страницы повествовали мне о всевозможных удобствах, прекрасных видах, лучшем сервисе в Японии, чудотворных горячих источниках, в которых сам Будда постигал нирвану. Но ничего из этого меня не привлекало. Как представлю все эти фальшивые улыбки персонала, вычищенные до блеска номера и повальную стерильность всего, сразу тошнить начинает. Никогда не любил всю эту показушность модных заведений. Это не значит, что я зануда. Не значит же? Просто люблю более натуральное, более живое, что ли. Даже если мне придётся самому заправлять кровать и гладить брюки. Мне определённо нужно что-то, что расположено подальше от такой мишуры. И когда я уже потерял надежду, на страницах одного из журналов я обнаружил едва приметную рекламную вставку. Обычно на такие блоки никто не обращает внимания. Они расположены на самых задворках журналов и совершенно никак не выделяются. «Оставьте суету больших мегаполисов позади. Окунитесь в саму безмятежность, почувствуйте себя на краю мира. В отеле «Асагири» вас не будут беспокоить надоедливые горничные и официанты. Ваше время будет принадлежать только вам. Вы не услышите шума машин и забудете про толкучку в метро, ведь вокруг отеля раскинулись живописные леса и горы. Всё, что нужно для того, чтобы собраться с мыслями, вы найдёте в «Асагири». Не самое оригинальное описание, но отдалённость от населённых пунктов меня привлекла. Может быть, мне действительно стоит немного развеяться?***
— Ты серьёзно? — послышался голос Ицуро. — Там же куча дорогих шикарных отелей! Я хочу, чтобы ты выздоровел, а не грыжу себе заработал. — Всё нормально, — я сидел на кухне своей квартиры и разглядывал опустевшую коробочку из-под лапши. — Я думаю, там мне будет спокойнее всего. К тому же, хотел сказать, что не нужно за меня платить. У меня есть накопления. — Уверен? Ты прости, я не могу с тобой поехать. На самом деле у меня тут тоже… своего рода проблемы. — Да ну, — я как-то даже злорадно усмехнулся. — Что смешного? — обиженно фыркнул он в телефонную трубку. — Думаешь, наверное, Ицуро тунеядец, да? Думаешь, я только на папенькины деньги живу? — Ну, в общем-то, да. Так и думаю. — Да ну тебя, — Ицуро тяжко вздохнул. — Ты же знаешь, что я хостом работаю. Что под дурочка-то косишь. — Ладно, прости-прости, — я выкинул пустую коробочку в мусорное ведро. — Что-то не так с клубом? — Да так, ничего серьёзного, — наверняка, он хотел бы мне об этом рассказать, но не стал. — Тебе сейчас нельзя волноваться. Ещё один раз отключишься, и я не переживу. — Спасибо, что беспокоишься. — Не смущай, а то я сейчас раскраснеюсь. — Ладно, буду собирать вещи, — я поднялся со стула. — Как доберусь — свяжемся. — Ага, бывай. Собрав немного одежды, различных необходимых документов и других важных вещей, я закрыл небольшой чемодан, надел старые кроссовки, ещё раз окинул своё жилище взглядом и с непроизвольным вздохом вышел в подъезд. Я никогда не путешествовал дальше этого города. Всю свою жизнь прожил на этих шумных улочках. Но не сказал бы, что испытываю какой-то трепет, покидая его. Почему я должен переживать? Почему вообще люди переживают при переездах? На станции оповестили, что поезд задерживается ещё на полчаса. Делать было особо нечего, поэтому я достал телефон и попытался дозвониться той девчушке, что пару дней назад ни с того ни с сего нашла мой номер в справочнике. Несколько долгих гудков, за ними ещё, но ответа так и не последовало. Трубку никто не взял. Женщина-автоответчик посоветовала оставить мне сообщение, но делать этого я не стал. Наверняка она занята. Интересно, как её зовут? Я бы также мог проверить это по телефонному справочнику, но не решился. Не знаю, почему. Точно от этого моего действия растворилась бы какая-то особая магия, мистическое ощущение того, что ты разговариваешь с неизвестным тебе человеком. Через полчаса скоростной поезд всё-таки прибыл на станцию. Я занял местечко у окна и принялся наблюдать за проносящимся мимо пейзажем. Однако скоро и это мне наскучило. Я закрыл глаза и попытался заснуть. Мне снились неописуемо прекрасные узоры. Калейдоскоп всевозможных цветов и форм. Они переливались радугой, сливались воедино и вновь распадались на тысячи маленьких кусочков. А я шёл вперёд по самой обыкновенной грунтовой тропинке и с восхищением ребёнка разглядывал эти чудеса. В этом сне не было никакого смысла, никакого сюжета. Как, собственно, и во всех моих снах. Все они были каким-то неосмысленным бредом. Однако никогда мне не снились кошмары. Ни разу, сколько я себя помню. Во снах мне приходилось испытывать разное, но никогда — страх. Наверное, именно поэтому я так люблю спать. Каждый раз, закрывая глаза, я пытаюсь представить, что же мне покажут сегодня. Какие необычные, порой сюрреалистичные картины выдаст моё подсознание. И каждый раз ему удавалось меня удивить. При всём этом я прекрасно помнил свои сны. Каждый из них. Не знаю, нормально ли это или это какая-то психологическая болячка, коих у меня, наверняка, скопилась целая свора. Но я не жаловался. Из сна меня вывел звук голоса, что несколько раз повторил название нужной мне станции. Находилась она далеко за городом, в какой-то глуши. Приземистые домики, поля риса, просёлочные дороги, одинокая корова, что, медленно что-то жуя, переходила с одной стороны улицы на другую. Я глубоко вдохнул чистый воздух, от которого слегка кружилась голова, покрепче вцепился в свой чемодан и отправился по одной из улиц. По телефону мне сообщили, что отель находится на холме и добраться до него не составит особого труда. Несколько раз приходилось спрашивать дорогу у местных. Однако все они не особо горели желанием помогать. Не знаю, в чём была причина, но дружелюбием деревенские не отличались. С горем пополам я нашёл-таки нужную дорогу и двинулся по ней. Как и ожидалось, вела она на крутой холм, полностью поросший лесом. Огромные деревья тянулись невероятно высоко, закрывая своими огромными ветками-лапами всё небо. Идти было не очень легко, но я старался не напрягаться лишний раз. Время от времени я останавливался, чтобы перевести дух. В какой-то момент деревня пропала из виду. Лес скрыл всё, что было внизу. Когда я уже собирался продолжить путь, я вдруг заметил силуэт, что замаячил снизу по дороге. Вместе со мной к «Асагири» карабкался ещё один человек. Лишь когда силуэт приблизился на достаточное расстояние, я понял, что это была девушка. Невысокая, в спортивном костюме и с большим рюкзаком на спине. На голове белая бейсболка, распущенные длинные волосы спадали ей прямо на покрывающееся обильным потом лицо. Лицо, к слову, довольно молодое и симпатичное. — Какая радость, — девушка измученно улыбнулась мне. — Хоть одна живая душа. — Добрый вечер, — я также улыбнулся ей. — Я бы была рада с вами согласиться, — она тяжело выдохнула и положила свой рюкзак на землю. — Но, кажется, он не очень добрый. — Что-то стряслось? — Я приехала сюда, чтобы найти отель, — она осела возле дерева и утёрла рукавом пот, — «Асагири». Забронировала там номер. Но брожу по этим холмам уже весь день и никак не могу к нему выйти. — Вам нужно было спуститься в деревню, — я снова взглянул вниз. — Люди там не очень дружелюбные, но, уверен, вам бы помогли. — Деревню? — она озадаченно почесала затылок. — Разве тут есть какие-то населённые пункты? — Внизу точно был. — Не буду с вами спорить, — она снова поднялась на ноги. — Вы, верно, тоже в «Асагири»? — Именно. Может, вам помочь с рюкзаком? — Я была бы вам премного благодарна. Он жутко тяжёлый. Отдав ей свой скромный чемоданчик на колёсиках, я взвалил на плечи рюкзак. От неожиданности я едва ли не упал под его тяжестью. Весил он килограмм пятнадцать. Что она туда положила? — Извините, я вас тут нагрузила, а даже имени не узнала. — Кавагучи Юки, — пытаясь скрыть, что мне тяжело, ответил я. — Ишибара Нуи, — она поравнялась со мной.***
До отеля мы добрались плюс-минус через полчаса. За это время я уже перестал чувствовать собственную спину. Однако дискомфорта пытался не выказывать. Всё-таки негоже, чтобы первое впечатление обо мне сложилось, как о дохляке. Нуи была не большой любительницей поболтать. Почти всю дорогу она молчала, лишь изредка выдавая что-то вроде: «какая замечательная тут природа» или «воздух-то какой свежий». «Асагири» действительно стоял на самой вершине холма. Честно говоря, я ожидал увидеть старенький, прохудившийся отелишко. Но никак не высокое каменное здание в шесть этажей. Тем более в такой глуши. Сам отель был окружён надёжным забором. На территории обнаружились небольшой сад в европейском стиле и запертая на увесистый замок пристройка неясного мне назначения. Место выглядело совершенно не так, как я его себе представлял. На крыльце, у самого входа, я заметил ещё одного человека. Высокий, мертвецки бледный мужчина европейской внешности. Уж кого, а иностранцев здесь быть вообще не должно. И дело не в том, что я отношусь к ним как-нибудь отрицательно. Но так далеко от каких-либо достопримечательностей… в такой глуши… Одет мужчина был в длинный тёмный плащ, а на ногах — такие же чёрные строгие туфли. Лицо его меня пугало. Впалые щёки, острый подбородок и русые волосы. Он устремил взгляд на нас. — Добрый вечер, — акцента я не расслышал. — Тоже на заселение? — Д-да, — мы с Нуи неуверенно подошли к крыльцу. — Вы тоже гость? — Именно так, — он очень жутко улыбнулся. — Моё имя — Уотан. Циммерманн Уотан. Рад знакомству. — Кавагучи Юки, — я протянул руку, он, проигнорировав мой жест, просто поклонился мне. — А прекрасная дама? — Ишибара Нуи, — она едва заметно наклонила голову. Видно, Уотан так же вызывал у неё какое-то напряжение. — Я стою здесь уже около часа, но никто так и не открыл дверей, — Уотан снова улыбнулся. Эта улыбка с первого взгляда казалась самой обыкновенной. Однако стоит немного сконцентрироваться на его лице, как замечаешь, насколько нервной и неестественной она выглядит. Складывается ощущение, что с такой же улыбкой на лице он спокойно может убить, а затем расчленить человека. Когда Уотан улыбался, он был похож на какого-нибудь сумасшедшего нацистского офицера, который вот-вот сорвётся на бешеный крик. Только сейчас я заметил, что Уотан старательно прячет свою руку в кармане, придерживая её за локоть второй. Всё это, вкупе с надвигающимися сумерками, начинало меня пугать. — Я, право слово, не понимаю, — он пожал плечами. — Почему они так наплевательски относятся к своим постояльцам. — Вы пробовали позвонить? — включилась в разговор Нуи. — К великому сожалению, здесь нет сети. И вправду, когда я полез проверять свой сотовый, обнаружил, что ни одной палочки связи не было. — Может, стоит пройтись по округе? — предложил я. — Здесь определённо должен кто-то быть. — Крайне великолепная мысль, Кавагучи-сан, — согласился Уотан. — Я давно подумывал так поступить, но никак не решался. В итоге, мы втроём разбрелись по территории отеля. Уотан отправился на его задворки, я — в сторону сада, а Нуи — к странной постройке. Сад представлял из себя небольшой лабиринт переплетённых между собой грунтовых дорожек. Было заметно, что за растительностью ухаживали. Трава аккуратно подстрижена, цветы политы. Небольшие деревца создавали своими ветками нечто вроде арки над головой. Однако ничего сколько-нибудь полезного я здесь не отыскал. Ни души. В самом сердце сада расположился нерабочий фонтанчик, украшенный статуей ангела. Наверняка, если пустить воду, выглядеть это будет красиво. Ни с чем я вернулся ко входу в отель и, к своему удивлению, обнаружил ещё одну девушку. Как и я, она привезла с собой чемоданчик, который поставила рядом с нашими пожитками. Уже издалека мне показалось, что девушка эта… какая-то необычная. Короткие завивающиеся волосы, странные, точно бы совершенно неосмысленные, размашистые движения. Она была довольно высокой. Затуманенный, отрешённый взгляд, который явно давал понять, что она ни о чём не беспокоится и… скорее всего, ни о чём не думает. — Ты за мной шпионишь? — она повернулась ко мне. — А? — Ну, ты наверняка из тех парней, которые сталкерят, я права? — она поставила меня в тупик своими резкими суждениями. — Я права. Они такие жуткие. За тобой когда-нибудь шпионили? — Н-нет. — И за мной тоже, — не уверен, услышала ли она мой ответ или дала его за меня. — Но, всё равно, они жуткие. — Наверное. — Но ты не очень жуткий, — она оценила меня с ног до головы. — Скорее, ты категоричный. — Кате-горичный? Что? — Ну что здесь непонятного. Категоричный. Мне кажется, она совершенно не знает значения этого слова. Или, возможно, я его неправильно толкую? Что вообще с этой девушкой не так? — Ладно, проехали, — я помотал головой, пытаясь прийти в себя. — Вы тоже в отель? — Ну, мне бы хотелось туда попасть, — она кивнула. — Значит, вы заселяетесь? Она снова посмотрела на меня своими пустыми, ничего не выражающими глазами. В какой-то момент у меня сложилось впечатление, словно я сказал что-то очень глупое. — Я сказал что-то не так? — А что ты сказал? Диалог с ней был чем-то вроде лотереи. Если не услышала — не повезло, услышала — повезло, услышала и поняла — выиграл главный приз. Ранее таких людей я ещё не встречал. — Я… вы заселяетесь в отель? — Да. Какой удивительно прямой и понятный ответ. По правде говоря, я был уверен, что она снова выдаст какую-нибудь абстрактную фразочку. — Значит, нас уже четверо, — сказал я скорее сам себе. — Нет, нас двое, — она задумчиво нахмурилась. — Нет-нет, я пришёл сюда с ещё двумя людьми. — Нет-нет-нет, ты пришёл сюда один. — Один? — она снова выбила меня с колеи размышлений. — Стой… хватит меня путать. — Я тебя не путаю. — Ещё до того, как вам появиться, я пришёл сюда с двумя людьми. — До того, как мне появиться, тебя здесь не было, — она зачем-то покружилась на месте. — Меня, кстати, тоже. Я хотел было что-то ей ответить, но моё желание отошло на второй план, когда со стороны заднего двора отеля показался Уотан. Как только немец заметил меня, на его лице вновь появилась «нацистская» улыбочка. — Ничего, Кавагучи-сан, — он демонстративно пожал плечами. — Абсолютное отсутствие каких бы то ни было следов человеческого здесь пребывания. — А вот он — жуткий, — девушка без доли стеснения указала на подошедшего Уотана. — Простите, — вопросительно-вежливо мужчина наклонил голову. — А ваше имя… — Я могу назвать своё имя? — она почему-то вопросительно посмотрела на меня. — Господи, почему вы спрашиваете меня?! — от всего этого накала сюрреализма я не выдержал. — А кого мне ещё спрашивать? — Да! Боже, да, вы можете назвать своё имя! — Хорошо, — она утвердительно кивнула и повернулась к Уотану. — Кадзушима Ясуко. Кадзу — как гармония, шима — как остров. Ясу — как здоровье, ко — как ребёнок. На самом деле, не люблю иероглифы в своём имени. Вот вы — любите? — У меня их нет, — Уотан снова неприятно заулыбался. — Уотан. Циммерман Уотан. — Уотан… — Ясуко попробовала слово на вкус. — Звучит как гюдон. — Нет, совсем непохоже, — я выпалил это незаметно для самого себя. Она странно (собственно, иначе эта девушка и не умеет) взглянула на меня. Я снова почувствовал себя глупо. Хотя должно быть совсем наоборот. Разве не так? — Точно, я же не представилась, — Ясуко повернулась. — Кадзушима Ясу… — Ты только что это сделала, — я уже не мог говорить с ней в уважительном тоне. — Я представилась ему, — она снова ткнула пальцем в немца. — Тебе я не представлялась. — Это делать совсем не обязательно, я стоял в шаге от тебя. — Да? Ну хорошо. — Я — Кавагучи Юки. — Кавагучи Юки, — повторила она моё имя. — Кава — как кожа, гучи… гучи… как нытьё? — Нет! Кава — как река, гучи — как рот. — Жалко. Что именно ей было жалко, я так и не понял. Однако наконец-таки Ясуко замолчала и уставилась на высокий отель. На самую его крышу. Через пару минут ко входу вернулась и Нуи. Она выглядела слегка растерянно. На самом деле, эта растерянность смотрелась на её лице вполне естественно. Я бы сказал, Нуи из тех девушек, которым идёт быть растерянными. Она неспешно подошла к нашей троице и вопросительно уставилась на Ясуко, которая, в свою очередь, даже не обратила внимания на появление нового человека. Девушка продолжала заворожённо смотреть на самый верх отеля. — Я ничего не нашла, — развела руками Нуи. — Дверь в это… в это строение закрыта, а ключа нигде нет. Никаких записок, ничего. — Это нормально, — раздался отрешённый голос Ясуко. — Простите? — Нуи вопросительно взглянула на неё. — Ну, если есть замок без ключа — это нормально, — она наконец развернулась к Нуи лицом. — Вот если бы был ключ без замка — было бы странно. Кто бы стал делать ключ, который ничего не открывает? — Д-да… действительно. После очередного умозаключения Ясуко повисло молчание. Неужели придётся возвращаться? До деревни путь неблизкий, а ещё раз тащить на себе рюкзак Нуи я был совсем не готов. Может быть, этот отель уже давно как закрыт? Но я же помню, как звонил туда всего несколько дней назад. Скучный женский голос записал мои данные, назначил день заселения и дал адрес. Конечно, фишка этого отеля в том, что здесь минимум персонала. Но не настолько же! Все двери закрыты, в окнах не горит свет. И вообще, этот отель выглядит довольно зловеще. Кажется, врач советовал мне расслабится, а не закалить нервы. Ко всему прочему добавился холод. Солнце окончательно село за горизонт и, хотя ночь и была довольно светлой, в лёгкой летней одежде стоять было прохладно. И почему как только я хочу что-то поменять в своей жизни, всё катится куда-то… куда-то в совсем неправильное русло. Когда мы совсем отчаялись, со стороны входа послышались шаги. С небольшой спортивной сумочкой на перевес, в гавайке и шортах к нам приближался, видимо, очередной постоялец отеля «Асагири». Крашенные в светлый волосы, тёмные солнечные очки, худое бледноватое лицо. Паренёк чем-то напоминал мне Ицуро, однако выглядел он более жалко. Я бы сказал: дешёвая версия Ицуро. Подобравшись к нам, он снял очки. Взгляд его был пустой, точно он только-только проснулся. Но, в отличие от Ясуко, в глазах можно было разглядеть осмысленность и даже своеобразный интеллект. — А вы… — я хотел было спросить его имя, но он прижал палец к губам и издал протяжный шипящий звук. — Секунду, — он тяжело вздохнул. — У меня голова раскалывается. — Нет, — Ясуко внимательно рассматривала пришельца. — У тебя целая голова. Если бы она раскалывалась, это было бы ужасное зрелище. — Я так понимаю, вы тоже на заселение? — Что-то типа, — он устало кивнул. — Хасаки Акио. А чё вы тут стоите? — Кажется, отель окончательно и бесповоротно закрыт, — как всегда размашисто произнёс Уотан. — Мы здесь уже несколько часов, и не было никаких намёков на хотя бы малейшее присутствие здесь персонала. — Вы что, шутите? Я сюда тащился столько времени… Акио уверенным шагом подошёл к двери и дёрнул за ручку. Без каких-либо проблем, издав неприятный скрип, дверь открылась, демонстрируя нам темноту гостевого холла. Все стояли в изумлении. Все, кроме Ясуко. — Ребят, вы под травой что ли? — Акио недовольно поджал губы. — Уотан-сан, вы пробовали открывать дверь? — Безусловно, — удивлённо ответил немец. — Это первое, что я сделал. — Может… — послышался жалобный голос Нуи. — Может, всё-таки зайдём внутрь? Становится прохладно. — Хорошо. Кажется, это единственное, что мы можем сделать.***
Темнота. Вязкая, тяжёлая и липкая. Она обволакивала меня словно нефть, струилась по всему телу, заливаясь в нос, глаза, уши и рот. Темнота сжирала меня. Сжирала медленно, по кусочкам. Я растворялся в ней, становился частью ничего. Мои воспоминания, мои мысли, мои чувства, я уже не мог отделить их от темноты. Темнота снаружи, темнота внутри. В одну секунду весь мир погрузился в тишину. Замолкли все голоса, приёмники, спутниковые сигналы, телевизоры, телефонные звонки, звуки животных. Замолкло всё в этом мире. В этой вселенной. Ни осталось больше ничего. Только темнота. Чистая и всеобъемлющая темнота. Всё, что ты когда бы то ни было видел, всё, что слышал, всё, что чувствовал, всё, что мог себе представить — всё это и есть темнота. Она обладает невероятной мощью, но столь же невероятно хрупка. Стоит лишь немного усомниться в её величии, и она рухнет, точно песочный замок. Мы познали это ещё задолго до того, как встретились с ней лицом к лицу. Отель «Асагири» был не местом для уставших от суетности бытия. Отель «Асагири» был лишь иллюзией. Очередным песочным замком.