Перерождение в лалку.

       Прожив несколько месяцев в новом теле, я придумала самую точную в истории примету. Встретили Песчаника — ждите беды. Не то, чтобы он сам по себе не являлся огромной головной болью, просто помимо желания вскрыться и попасть, если повезёт, ещё в какой-то мир, за подобными стычками всегда следовало что-то даже более неприятное.        И вот сейчас, выгуливая мелочь, то и дело спасая Сажика от нападок деспотичной сестры, я обдумывала, какая неприятность может произойти.        Лагерь кипел жизнью, даже несмотря на то, что большинство воинов находились в патрулях. У кучи с добычей сидели двое что-то обсуждающих старейшин: Иглобрюх и Орхидеехвостая; неподалёку от палатки оруженосцев нежились на солнце /юзернейм/. Уж не знаю, почему некоторые ученики так бессовестно дрыхнут без дела. Я думала, страдать в бездействии — это только моя прерогатива.        В любом случае, свой выводок я гордо повела сначала в сторону старейшин, их компания куда приятнее, чем весьма плоских и односторонних возможных целей будущей главной героини. Однако, нам даже не пришлось подходить ближе, чтобы услышать диалог престарелых соплеменников, чьи голоса стали громче. — Да говорю же тебе, Племя Ветра вот-вот нападёт. На прошлом совете их новый предводитель так слюной брызгал, что я уж подумала, что он решил организовать в лесу второе озеро. А топал так, что на него чуть дерево не упало. — Орхидеехвостая понизила голос и куда тише добавила, вздохнув. — Ох, и не к добру это…        Я остановилась в нерешительности и невольно слишком заметно дёрнула хвостом. В игре, разумеется, очень мало было посвящено предыстории второстепенных персонажей, и поэтому мне оставалось только гадать, к чему приведёт данная ситуация.        Но может ли битва действительно случиться? И чем это может грозить? А что, если всё это просто расшалившееся воображение старухи?        Я выдохнула. Всё-таки мне не удалось самой услышать произнесённые на совете слова. Да и если это столь серьёзно, почему обсуждают это только старейшины, а остальные продолжают жить так, словно совета вообще не было? — Да заткнись, карга старая. Зачем тебя вообще на совет пустили? Теперь вот есть спокойно мешаешь, а я, между прочим, могу подавится костью и умереть, — ворчал Иглобрюх. — Ну умрёшь и умрёшь, чего бубнить-то? — возмутилась Орхидеехвостая. — Тебя с собой заберу! — Ты? Сам-то? Разве что другие помогут, чудовище кривозубое! Да я тебя одной левой!.. — Пожри лисьего дерь. — Кхм-кхм, — обратила я их внимание на свою маленькую группку.        Честно говоря, мне всегда безумно нравились их перебранки, но сейчас я не одна, со мной четыре незрелых личности, у троих из которых уже глаза на лоб полезли и пооткрывались рты. Пташка же, в отличие от своих братьев, со сверкающим взглядом вслушивалась в каждое слово, точно пыталась запомнить все оскорбления или хотя бы намёки на них. — А вы что стоите как не родные? — сразу улыбнулась Орхидеехвостая. — Вот скажите, кто из нас с этим немощным старикашкой сильнее?        Ох, нет. Она серьёзно решила впутать в их глупый спор детей? Котята растерялись, а я внутренне взвыла, но в слух сказала лишь: — Предполагаю, что ты. Но всё же лучше проверить это в честном бою. — Неплохая идея, — взъярился «немощный старикашка» и выпустил когти.        Отлично. Я спровоцировала драку. Теперь мне лучше увести свой выводок в другую часть лагеря. С этими мыслями я обернулась, но не успела ступить и шагу, как меня настойчиво позвали. — Ты-то куда собралась, Лисичка? — окликнула Орхидеехвостая. — Раз уж предложила, будешь нас судить. — Я?.. Но это же просто тренировка, зачем кому-то её судить? «Ещё этого мне для полного счастья, блядь, не хватало.» — читалось при этом в моих глазах. — Я обещала котя… — поймав почти обиженный взгляд Пташки, я запнулась, — моим многоуважаемым и любимым друзьям поиграть в патруль и не могу нарушить данное слово даже для столь занимательного представления. — Ничего, мы тоже можем посмотреть, — весело щебетнула Пташка.        Братья её при этом выглядели несчастными. — Говори за себя, — строго одёрнула я, — ты либо должна считаться с мнением окружающих, либо говорить только от своего имени.        Глаза кошечки удивлённо округлились, и я вспомнила, что впервые отчитываю кого-то из них. Откровенно говоря, мне никогда не хотелось становиться их воспитателем, и ругаю её лишь потому, что моё желание убежать отсюда становится с каждой секундой всё больше. — Но они тоже хотят! — возмутилась Пташка — Ты даже не спрашивала. Ты никогда не спрашиваешь. Твоё поведение заставляет их следовать за тобой из страха… — Ну всё. — прервала меня нахмурившаяся Орхидеехвостая. — Мораль читай им где-то в другом месте, мы тут, вообще-то драться собрались.        Я выдохнула, собственно, чего-то такого и добиваясь. Вообще, Орхидеехвостая хоть и ворчлива, и остра на язык, мне очень нравилась. Её образ мышления, на самом деле, похож на мой, и шутки у нас почти одинаковые. Только я их держу в голове, а она высказывается сразу, не задумываясь о последствиях. Что на уме, то и на языке, хотя эта её открытость и является несколько… агрессивной, отталкивающей окружающих чертой.        Спеша покинуть место «битвы», я аккуратно схватила за шкирку чуть притихшую Пташку и пошла в сторону палатки оруженосцев, остальные котята безмолвно последовали за мной. Кошечка через некоторое время начала вырываться, но делала это молча. Обиделась.        Когда мы отошли на десять лисьих прыжков, я выпустила свою беснующуюся ношу. — Прости. Мне правда жаль, но тебе действительно стоит слушать своих братьев. Они же тебя бояться! — И что? — отозвалась Пташка. — И то, что так у тебя никогда не будет настоящей семьи. — я хотела пояснить свои слова про «настоящую семью», но в этот момент неподалёку кто-то вскрикнул. Звук шёл из пещеры целителей.