***
— Ты беременный, мальчик. И аборт невозможен. — Мадам Помфри смотрела на Северуса с жалостью. — Как тебе только в голову пришло выпить зелье мужской беременности? Это же просто опасно. Помимо него нужно провести ещё кучу сопутствующих ритуалов, чтобы всё прошло хорошо. Зачать мало, ребёнка нужно ещё и выносить. Здорового и с сильным магическим ядром, не умерев при этом самому. Зачем ты это сделал? Хотел отхватить богатого мужа? — Что вы несёте! — завёлся Северус. — Какой муж, какой ребёнок! Я ничего не пил, что за бред! — Северус, помолчи. — Люциус жёстко сжал его за плечо и посмотрел на медиведьму. — Вы уверены, мадам Помфри? — Разумеется, я уверена, мистер Малфой! — оскорбленно ответила та. — Я достаточно квалифицирована, чтобы отличить беременность от упадка сил! Нужно поставить в известность директора и попечительский совет. Северусу только шестнадцать! Северус дёрнулся, но хватка на плече держала крепко, и он открыл было рот… — Не нужно никого ставить в известность. Северус мой жених, и я... поторопился. Отец не одобрил бы мой выбор, поэтому я хотел поставить его перед фактом. Можно сказать, уже поставил, наследниками не разбрасываются. Мы все решим в кругу семьи. Прошу вас. И закрыл его, в изумлении уставившись на Люца. — Ну, раз вы берете на себя ответственность за него и раз это не было насилием и обманом… — Люциус впился пальцами в плечо Северуса ещё крепче, и тот озадаченно кивнул, — тогда я могу не считать это нарушением и оставить в рамках врачебной тайны. Мальчика будет наблюдать ваш семейный колдомедик? Мужская беременность очень сложна и напрямую угрожает жизни и отца, и ребёнка без постоянного медицинского надзора. — Да, конечно. Я немедленно извещу его. Спасибо вам ещё раз. До свидания. И выволок в коридор пребывающего в прострации Северуса, которого сам же сюда притащил после того, как тот грохнулся в обморок. Хорошо ещё, что в своей спальне, из которой он вот уже восемь дней не показывал носа, а не в большом зале на глазах у всех. Помфри покачала головой. Конечно, по-хорошему, директора бы в известность поставить надо. Шестнадцать лет! Но ссориться с Малфоями себе дороже. И Северус такой хороший мальчик. Вся школа знает, как опекает его вот уже второй год Люциус Малфой, а оно вон оказывается как. Дай-то Мерлин, у них и правда всё сладится. К детям старые семьи относятся со священным трепетом, а мужская беременность, даже с ритуалами — показатель огромной силы. Ради ребёнка можно и принять в род безродного зятя-полукровку.***
— Ты головой ударился? — зашипел Северус и вырвал руку, как только они покинули медицинское крыло. — Какой жених, какой ребёнок, какая беременность??? — Замолчи и иди рядом, — сквозь зубы огрызнулся Люциус. — Хотя, если ты хочешь замуж за Блэка или Поттера, то можешь вернуться, я тебя насильно не держу. Северус споткнулся и чуть не пропахал носом пол. — А если я прав и всё же не хочешь, тогда не мешай мне тебя спасать и молча иди за мной, — закончил Люциус, сворачивая в подземелья. Северус, замерев на мгновение, бросился следом. Замуж ни за Блэка, ни за Поттера он не хотел точно. Он как-то вообще не хотел замуж.***
— А теперь рассказывай. — Затащив Северуса в свои аппартаменты, отдельные, как и положено старосте, он запихнул того в кресло. — Мне нужно понимать, что происходит. Так что давай. Про красивые глаза Блэка, на что тебя подловили и сколько раз и куда имели, извини за грубость, чтобы понять, от кого у тебя ребёнок. — Да какой ребёнок?! Ты серьёзно, что ли? Я же парень! Люциус закатил глаза. — Я все время забываю, что ты вырос с маглами, а из библиотеки таскаешь книги только по зельям и защите. Маги бисексуальны, Сев. Ты же не мог не видеть в Хогвартсе однополые парочки! Пол значение для нас не имеет, только вектор магии. Однополых магических браков в нашем обществе примерно четверть. Об этом не пишут, так как об этом все знают. Если ты выбираешь жену или мужа своего пола, обычно прибегают к суррогатному материнству или выбирают по контракту биологического отца, вся роль которого сводится к оплодотворению и иногда, если это нельзя обойти, к подпитке магией ребёнка во время беременности. Возможность мужской беременности есть, есть зелье мужской беременности и ритуалы, но это требует как можно более полного совпадения векторов магии и огромной магической силы носящего. Для того чтобы само зачатие произошло. И в дальнейшем, чем старше и сильнее ребёнок, тем опаснее это для жизни его отца. Поэтому прибегают к мужской беременности редко, и если уж прибегают, кичатся этим на каждом углу. Теперь понял, как ты влип? — Погоди. — Северус потёр виски. — Но тогда получается, что они меня напоили зельем мужской беременности. Но какой в этом смысл, я не понимаю. Даже если им срочно приспичило завести ребёнка, так не от меня же! И как же тогда ритуалы? Их точно не было! — Потому и говорю, рассказывай. — Люциус уселся напротив и вопросительно уставился на друга. Северус вздохнул. Говорить не хотелось, но, похоже, придётся.***
Мародеры невзлюбили его сразу. С первого разговора, где Джеймс Поттер показал себя полным придурком, и Лили, презрительно фыркнув, встала, схватила Северуса за руку и ушла искать другое купе. Возможно, если бы он попал на Гриффиндор, их неприязнь не превратилась бы в ненависть, да и травить такого же Гриффиндорца так откровенно они бы не посмели. Но судьба распорядилась иначе и разлучила его с единственной подругой. Ало-золотой факультет радушно принял в свои ряды яркую, красивую и талантливую маглорожденную ведьму, а его, полукровку из Тёмного рода, принадлежность к которому он тщательно скрывал, ждал настороженный зелёный серпентарий. Благородные змейки никогда не выносили за пределы гостиной ни свои внутренние проблемы, ни факт своего монолитного единства. Безродного полукровку приняли, хоть и первые два года относились к нему подчёркнуто холодно, пока не прорезался его явный талант к зельям, язвительность, мстительность и несгибаемая гордость. Но Северуса вполне устраивало такое положение вещей, ему было не привыкать. А в начале четвертого курса его принял под своё личное покровительство Люциус Малфой. Стычки с мародерами поначалу были вполне безобидными — злое слово там, тычок под ребра здесь. Если бы он тогда спустил это на тормоза, а Лили так явно не посылала Поттера, наверное, всё бы заглохло ещё на первом курсе. Но Северус не привык спускать обиды, и за любую пакость расплачивался втройне, а Поттер откровенно помешался на его подруге, и за каждый её отказ винил Северуса, всё сильнее распаляя свою ненависть. И постепенно шутки становились всё злее, пока не перестали быть шутками, все они по очереди и скопом всё чаще попадали в больничное крыло, пока два месяца назад… Северус судорожно вздохнул и уставился на лежащие на коленях руки. Мысль о ребенке никак не укладывалась в голове. Она была отдельно, а Северус отдельно, и в его сознании эти две реальности никак не хотели пересечься. Но Люциус ждал, и ему пришлось заговорить. — Два месяца назад… Два месяца назад меня подловил Блэк. Но вместо того, чтобы сделать очередную гадость, смущаясь и сбиваясь, он мне наплел, что всё его… нездоровое внимание ко мне было из-за того, что я ему нравлюсь. Просто раньше он этого не осознавал. Вроде как в детстве мальчик дёргает девочку за косички, потому что девочка мальчику нравится. Я его тогда конечно послал. В первый раз послал. Во второй. В третий, но… Ты старше, но, наверное, заметил… В этом году все начали разбиваться на пары. Как общее поветрие. И однополых пар тоже достаточно, правда, я думал, что волшебники просто терпимее относятся к таким экспериментам, чем маглы. Не знал, что однополые браки тоже норма. В общем, я никогда не думал раньше о себе в таком ключе, но Блэк… Мародеры резко оставили меня в покое, ты ещё удивлялся, а вот он начал подкидывать мне записки и мелкие подарки, пытаться зажимать меня по углам… У него не сильно выходило, но неожиданная неприличная фраза жарким шёпотом в ухо, сжавшая… член через мантию рука… и всё прочее… Он красив. Он сволочь, но ты не можешь отрицать, что он красивая и харизматичная сволочь. Он так улыбался и смотрел, получив в очередной раз по распустившимся рукам, что я… — Северус, не поднимая глаз, залился краской. — На меня никто никогда не смотрел так. Он начал мне сниться, Люц. Мне шестнадцать, и я знаю, что это нормально. Я после этих снов просыпался на мокрых простынях и хотел, чтобы на следующую ночь сон повторился. Хотел и ненавидел себя за это. — Почему ты мне не сказал? — Мне было стыдно. До смерти стыдно. Ты ведь тоже… Красивый, харизматичный, благородный… Я боялся признаться в своей глупости, — понимал, что это глупость, — и слабости. Чтобы не упасть в твоих глазах. От того, что Блэк ведёт себя со мной, как с девкой. От того, что я хочу под него лечь, как девка. Мерлин… Я не хотел, чтобы ты об этом знал. Чтобы разочаровался во мне. — Что было дальше? — спросил Люциус спустя минуту тишины. Лекцию относительно того, что его мнение о Северусе, оказывается, зависит от того, с кем тот хочет спать и какую позицию предпочитает, он благоразумно оставил на потом. — Дальше? — растерянно повторил Северус. — Дальше… А дальше я ему поверил. Да, я иногда смотрю в зеркало, и я хорошо понимал, насколько невероятен сам факт его влечения ко мне, но говорят же, что любовь зла, да и извращенцы есть, которых тянет на уродов... — Ты не урод, — всё же влез в его монолог Люциус. Такие мысли нужно было душить на корню. — Я и не красавец, согласись, — горько усмехнулся Северус. — Однако любовь зла, а по части мозгов Блэк со мной и рядом не стоял… В общем, я ему поверил. Решил рискнуть. Что я ничего не теряю. Что в любой момент могу развернуться и уйти. Самоуверенный кретин… Он откинулся назад на спинку кресла и уставился в потолок. Люциус молчал и ждал. — Месяц назад я сдался. Пару раз мы ходили гулять вокруг озера. Так, чтобы никто не видел. Несколько раз готовились к урокам в библиотеке. В Хогсмид я сам отказался с ним идти. И все это время Блэк плел вокруг меня паутину. Представляешь, он, оказывается, интересный собеседник, когда того хочет. В жизни бы не подумал, но с ним есть о чём поговорить. Он шептал мне глупости, гладил запястья кончиками пальцев, обнимал украдкой, случайно касался, где мне того хотелось. Доводил до кондиции, со знанием дела. А потом… потом… Северус уронил лицо в ладони. Люциус ждал. — Я сам виноват. Когда он пригласил меня вечером в заброшенный класс выпить вина и поболтать, я знал, зачем он меня зовёт. Но тело совсем в разнос пошло, да и я уже успокоился. Мародеры меня больше не трогали, Люпин так вообще пару раз помог и улыбался так открыто… Я думаю, он не знал. Я ещё поэтому расслабился. Люпин, когда это вышло за грань злых тычков и оскорблений, в моей травле не участвовал. Он всё же неплохой парень, просто связался с дурной компанией. Так что я с предвкушением сам пошёл в этот проклятый класс, сам взял из рук Блэка бокал с вином, в который было подлито зелье, выпил «за нас», порадовался матрасу в углу… Совсем мозги отключило, как сучке в течке. А потом появился жар, томление, нестерпимо желание подставляться и подчиняться… И ухмыляющийся Поттер, закрывший класс и бросивший заглушающее. Люциус, заставляя себя молчать, впился ногтями в ладони. Ему было больно за друга, и хотелось убивать и крушить, но пока он молча слушал срывающийся голос Северуса, так и не отнявшего ладони от лица. — Тебе точно хочется знать, что было дальше? Я вёл себя, как последняя шлюха. Как та самая сучка в течке. Радостно разделся, терся об них, слушался, с наслаждением сосал, на всё соглашался… Мозги отключились совсем, одни инстинкты остались. Всё делал, что приказывали, принимал любую позу, сам себя растянул, сам насаживался на пальцы, сам эти пальцы потом облизывал… Мерлин, я сейчас блевану… Сам, понимаешь?! Сам радостно скакал на их членах, сам просил ещё, сам просил сильнее и глубже, сам просил вместе… И с двух сторон, и в одну дырку… Сам радостно просил отхлестать, увидев плетку, а после отыметь меня рукоятью. Сам просил связать, увидев верёвку. Я даже позволил… Можно я об этом не буду? Я даже произнести этого сейчас не могу, меня точно наизнанку вывернет… И кончал, кончал, кончал, как шлюха, как блядь распоследняя! Всё понимал, но тащился от того, какая я блядь, на всё согласная, и как мне хорошо, и как мне хочется, чтобы это не кончалось… Когда плечи Северуса затряслись, Люциус сорвался с кресла, призывая успокоительное, стоявшее с того дня на тумбочке на всякий случай. И силком влив его в не сопротивляющегося друга, обнял его и застыл, пережидая, пока он успокоится. И радуясь, что запирающие и заглушающие чары он на комнату накладывает автоматически. А Северус, когда его перестало трясти, глухо прошептал, привалившись к нему. — Зелье, видимо, было сложным и чётко рассчитанным по времени, где только взяли. Оба в зельях талантливы, как гиппогриф в танцах. Они меня оставили уже обессиленного и не способного шевелиться, минут за десять. А потом стояли рядом, ухмыляясь и наблюдая, как я прихожу в себя и осознаю, что произошло. А после Блэк, так же тепло и широко улыбаясь, как в последние месяцы, сказал, что нужно быть полным дебилом, чтобы поверить в то, что он мог запасть на такого урода и ничтожество. Правда, добавил, что задница и рот у меня шикарные, и темперамент бешеный, и меня ждёт блестящая карьера шлюхи в любом борделе Лютного на выбор, потому что это единственное, на что я гожусь. И он надеется, что когда я сам это пойму, смирюсь с этим и займу своё место, я пришлю ему сову, и он с удовольствием станет постоянным клиентом. А Поттер молчал и криво ухмылялся, разглядывая меня. Голого, испачканного в крови и сперме с головы до ног, и себя ненавидящего больше, чем их. А после они пошли к двери, и Поттер, обернувшись на пороге, сказал, что хоть моя задница хороша даже порванная, он, в отличие от Блэка, в бордель ходить побрезгует, так что ему сову с приглашением присылать не нужно. Сказал, что это сейчас я чистый, и потому меня можно было безбоязненно трахать, да и вообще девственников так сладко распечатывать, но шлюхи, через которых проходят десятки клиентов в день, ему доверия не внушают. А после добавил: «Хотя ты всё равно этого не вспомнишь», — и кинул в меня обливиэйт. Люциус, гладивший его по спине и с трудом держащий себя в руках, недоверчиво замер. — Стоп. Как обливиэйт? И ты всё помнишь? — А он на меня не действует. На меня ментальные заклинания вообще не действуют. Флитвик говорит, что у меня врождённый ментальный блок, и мне обязательно нужно будет заняться оклюменцией. — И ты молчал об этом?! — К слову не приходилось. А что? Люциус размышлял, механически поглаживая Северуса по спине. Сильный полукровка, с невероятным даром в зельях, с врождённым ментальным блоком, залетевший с первого раза безо всяких ритуалов. С зельем не ясно, мозгов у Поттера и Блэка не было никогда. И безродный? Да не может быть. — Сев, я никогда тебя раньше не спрашивал, — начал он осторожно. — Твой отец магл, а мать обычная средняя волшебница, так? — Да, — глухо ответили ему куда-то в плечо. — Сев, как звали твою мать до замужества, ты знаешь? И почти не удивился, услышав ответ. — Эйлин Принц. Вот тебе и безродный полукровка. Возможно, отец и не оторвет ему голову за вмешательство, как он полагал. В роду Принцев, изгнавших единственную дочь по неизвестной общественности причине, наследников не было. Кроме, похоже, того, что сейчас пригрелся у него в руках. И того, что этот наследник уже неделю носит под сердцем.