Привет из подземелья

      Один из несомненных плюсов должности владыки подземного царства: можно спать, сколько душа пожелает, ведь ни солнечные лучи, ни какой-нибудь надоедливый тип не потревожат твой сон. Солнца здесь никогда не бывало, Гелиос не заглядывал в мрачное царство теней, а среди надоедливых типов было мало желающих медленно и мучительно умереть или подвергнуться изощренным мукам посмертно.       Однако Аид добровольно открыл глаза, уставившись в полог кровати. Наказания грешников были делом, безусловно, увлекательным, однако и это уже наскучило, так что бог не спешил подниматься с постели, чтобы приступить к своим прямым обязанностям. В конце концов, все эти бедняги уже умерли, так что не развалятся, потерпят немного до суда, пока он соизволит прийти в более работоспособное расположение духа.       Аид, разумеется, догадывался, почему именно его Зевс отправил приглядывать за царством теней и придумывать мучения провинившимся – из всех детей Кроноса он был, пожалуй, самым изобретательным. К тому же, это позволяло держать наиболее опасного соперника как можно дальше от Олимпа, что для младшего братца-громовержца было весьма кстати. В отличие от Посейдона, Аид никогда не считал авторитет Зевса непоколебимым, так что даже спустя века был не очень-то желанным гостем на легендарной горе.       Неожиданно его размышления прервали – в комнате пахнуло влажным туманом, что могло означать появление только одной гостьи. Бог поморщился, не открывая глаза.       — Мне казалось, тебе пора уже бросить эту привычку заявляться ко мне без предупреждения. Я уже даже не заикаюсь о приглашении.       — А ты не забыл, что я вообще-то считаюсь богиней и подземного мира тоже? — фыркнула Геката, вольготно устраиваясь в кресле рядом с его постелью. Её иссиня-черное платье по меркам олимпийских богов было довольно скромным, но на вкус Аида – просто стильным. Складки выгодно обрисовывали фигуру женщины, цвет подчеркивал бледность кожи, на фоне которой огнем горели большие выразительные глаза. Сегодня – карие. Многоликая богиня, покровительница магов, лунного света и перекрестков, она внушала опасения даже некоторым олимпийцам, а среди смертных имела столь нерадужную славу, что её жрецами становились лишь самые смелые или отчаянные. Незваная гостья тряхнула головой, отбросив за спину густые каштановые локоны, которые, в отличие от других богинь, практически никогда не собирала в прическу.       — И вообще, я вездесуща, могу быть здесь, могу на Олимпе, а могу на дне моря, я проникаю куда угодно, как туман или тьма, которыми повелеваю…       — Ну хотя бы передо мной уж могла бы этот спектакль не начинать.       Аид наконец сел на постели, обратив на неё взор своих прозрачно-зеленых глаз.       — Оставь эту штучки для своих жрецов и зашуганных смертных. Я же знаю, что ты не пришла бы просто так, есть какое-то дело. Я всё равно проснулся, так что готов выслушать тебя.       Геката поморщилась, подобралась в кресле в менее вальяжную позу и взглянула на Аида уже более серьёзно, без лишней патетики.       — По-твоему, просто заглянуть в гости я не могу? Плохо ты обо мне думаешь, — богиня повела плечами. — Как тебе заварушка в Трое? Благодаря мне твоё царство пополнилось немалым количеством душ, даже пара героев затесались.       — Ну, Патрокл и Гектор просто храбрые смертные, так что строго говоря, герой ко мне попал только один, — хмыкнул Аид. — Но за пополнение коллекции спасибо. Не боишься, что на Олимпе тебе теперь многие рады были бы припомнить эту шутку с яблоком, из-за которого всё началось?       Геката сначала удивлённо подняла брови, а потом звонко рассмеялась.       — Ты серьёзно? Когда это меня пугал гнев олимпийцев? Мне понравилось смотреть, как они вцепились друг другу в космы. Я, честно говоря, рассчитывала просто на девичью драку, но получилось ещё интереснее.       — Арес тебе не простит, Троя была его любимым городом. — усмехнулся Аид, но богиня тумана только отмахнулась.       — Мне всё равно, что думает этот чурбан. Тебе ведь он тоже никогда не нравился?       — Как и большинство моих родственников. — фыркнул владыка царства теней, и Геката довольно прищурилась. Было в ней в этот момент что-то то ли от кошки, то ли от змеи – опасное, но притягательное.       — Тогда тебе понравится идея, как позлить его ещё раз.       — Ещё не остыл пепел Трои, а ты уже снова плетешь заговоры, дорогуша? — Аид, занятый облачением в свою черную хламиду, вздернул бровь и обернулся к ней. Богиня сделала невинное личико.       — Что ты, просто обсуждаю с тобой свежие новости. Ты слышал, что Арес недавно сватался к одной милой девушке? Кажется, её зовут Персефона, Арес и Аполлон оба положили на неё глаз, но она пока так и не дала согласие ни одному из них.       — Дочь Деметры? — Аид нахмурился. Вести были не самыми приятными.       Он мало времени проводил на поверхности, но однажды ему довелось увидеть девушку, прекрасную, как нежный едва распустившийся цветок. Она не заметила его, играя на лугу с милым оленёнком, что вышел к ней из леса. Эта девушка была изящной, как лесные нимфы, но точно не являлась одной из них. Тогда Аид отступил, ушел незамеченным, лишь позже узнав – это была Персефона, дочь богини плодородия Деметры. Несмотря на юность её уже называли покровительницей наступающей весны – эта девушка словно была символом всего чистого и очаровательного, что только есть на свете.       Представить её женой грубоватого и кровожадного Ареса было трудно. Тот никогда и ни с чем не церемонился, смыслом его жизни всегда была только война. Аиду казалось, что этот мужлан и вовсе не соберется найти себе жену. И сейчас рассказанное Гекатой заставило хозяина Цербера задуматься. Богиня, заметив это, улыбнулась удовлетворенно, ведь её цель была достигнута. Теперь у Ареса должно было хватить забот и без разбирательств с ней, а сама покровительница некромантов получила карт-бланш и могла делать, что вздумается – сейчас всем было не до неё.       — И как на все это отреагировал мой брат? — наконец снова подал голос Аид.       Вопрос Гекату удивил: тот крайне редко беспокоился о мнении Зевса, а уж чтобы поинтересовался этим – так вообще неслыханно. Богиня пожала плечами.       — Зевсу всё равно. Но видимо, это можно считать одобрением, иначе он бы Ареса остановил.       — Прекрасно, — фыркнул Аид. — Придется заняться этим самому.       — Ты собираешься отбить у Ареса невесту? — рассмеялась Геката, не остановившись даже под тяжелым взглядом правителя Тартара. Тот холодно усмехнулся, качнув головой.       — Хочу сделать доброе дело. Конечно, это не в моем духе, но я не люблю соответствовать чужим ожиданиям. И… когда вернусь, напомни мне разобраться с Ахиллесом.       По комнате прошел холодный ветерок – Аид покинул свое царство, отправившись по делам в мир смертных. Геката только закатила глаза в ответ.       — Я, видимо, похожа на его личную вестницу, да?       ***       — Хм, не думал, что так скоро встретимся.       Аид медленно спустился с тронного возвышения, остановившись в паре ступеней от замершего перед ним героя. Ну, вернее, тени героя – сквозь Ахиллеса слегка просвечивала стена, на фоне которой тот стоял. Владыка подземного царства усмехнулся.       — Обидно пострадать из-за недальновидности матери. Ну что уж, не могла тебя целиком в этот источник макнуть? И не было бы никаких проблем, — бог с деланным сочувствием вздохнул. — Да, печально, печально.       Герой мрачно взглянул на Аида, но умерил гордость и вместо какой-нибудь колкости задал вопрос, который был куда важнее перепалки.       — Где Патрокл? Что с ним?       — А, твой названный брат? Здесь, где же ещё ему быть, — пожал плечами Аид. — Милый юноша. Я даже карать его не стал, он прожил-то совсем чуть-чуть, никаких грехов толковых, ничего интересного.       Но не успел ахеец обрадоваться, как бог довольно прищурился.       — Другое дело ты. Ты же герой. У тебя были все шансы оказаться среди бессмертных, заслужи ты благосклонность олимпийцев. Но… ты здесь. Люблю такие моменты.       — Я ничего не сделал тебе, Аид, — нахмурился тот. — С чего тебе радоваться моей смерти?       — Дело не конкретно в тебе, Ахиллес, — просто объяснил властитель Тартара. — Просто мне нравится, когда Судьба в очередной раз доказывает вам, которые мнят себя всемогущими и непобедимыми, что вы ошибаетесь. Вы, герои, так любите считать, что раз кто-то из ваших родителей был бессмертен, то вы вроде как на голову выше простых людей. А с чего? Пустая гордыня, которая вас и губит.       Аид почти брезгливо фыркнул, окончательно спустившись по ступеням и обойдя по дуге мрачно глядящего на него юношу.       — Порой герои заслуживают кары ещё больше, чем простые смертные. Блеск ваших побед скрывает от глаз большинства вашу истинную суть. А она часто весьма неприглядна. Вы кажетесь храбрыми, честными, чуть ли не идеальными… А на деле что? В вас пороков ничуть не меньше. И за вашими «подвигами» во имя света остается след тьмы.       — Ты лжешь! — вспылил Ахиллес, по привычке попытавшись броситься на нахала с кулаками, но лишь рассмешил бога. Аид щелкнул пальцами и ноги героя словно приросли к полу, теперь он не мог сделать ни шагу.       — Как грубо, — скучающе отозвался бог. — Злишься. Потому что в глубине души знаешь, что я прав. Знаешь, сколько героев я повидал? Все ваши истории – как песни на один мотив, повторяют друг друга до смешного точно. И большинство кончаются одинаково – здесь, у моего трона. Вы живете, словно Судьба не указ вам, не ожидаете, что однажды за все придется расплачиваться. Но этот момент настает, к моему огромному удовольствию.       — Но ты не Судьба, — отозвался сквозь зубы Ахиллес. — Ты обвиняешь меня в гордыне, а сам не лучше!       Если до этого беседа забавляла Аида, то в этот момент герой понял – ему удалось по-настоящему разозлить владыку Тартара, задеть то, что трогать не стоило. Аид нехорошо прищурился, медленно шагнул ближе, остановившись вплотную к тени юноши.       — О да, я не Судьба, — процедил бог. — И да, часто Она благосклонна не ко мне. Но я найду способ её переупрямить.       Он отстранился и фыркнул, разворачиваясь спиной к Ахиллесу.       — Ты получишь свою кару, сын Фетиды, как и все, кто попадает сюда. И ни твоя мать, ни олимпийские боги, ни сама Судьба мне не помешают.