Бейбарсов Карибского моря

— Чем обязан, Склепова? Аннушка швырнула в капитана его же рубашкой, поднятой с пола. — Прикройся, а то я снова начну ржать от восторга… Я вчера обещала Гроттерше прогулку. Прошвырнемся по уютным улочкам Тортуги, заглянем в пару десятков лавок… Да присмотрю я, чтоб не убежала! Не веришь, так охрану дополнительную приставь! Ты же врач, сам понимаешь, столько месяцев качки… Ну Глебушек, пусти свою даму развлечься! Бейбарсов перевел взгляд на рыжеволосую, страдающую разом от похмелья, стыда и собственного любовного пыла, ставшего для нее полной неожиданностью. — Даю слово, что не сбегу и не попытаюсь, — слабым голосом пообещала та, — только выпустите из каюты. Подальше от Вас, хоть ненадолго, прочитал он в огромных изумрудных глазах. — Предлагаете поверить слову женщины? Вам одно имя — вероломство, особенно, если это женщины с пиратских кораблей… — Глеб неожиданно смягчился, — ну что ж, идите, коли так хотите, Таня. Не такая уж и замечательная идея, держать Вас на привязи все три недели, что мы пробудем здесь. Девушки одновременно и весьма многозначительно посмотрели на цепь на Танином запястье, и Бейбарсов разомкнул тяжелый браслет одними пальцами. — Вы дали слово, Гроттер — не разочаруйте, — произнес он, растирая след от оковы и касаясь нежной кожи губами. — Э, Некромаг, а на прогулочные расходы? Нет, если не хочешь, то сам занимайся этим, просто почему б не совместить приятное с приятным… Прерывая треп, Глеб бросил Аннушке увесистый мешочек. — С вами отправятся Мошкин и Бульонов — Тортуга не лучшее место для женщины, даже если одна из них прожженная Склепова. У самого Бейбарсова сегодня было много дел. Посещение с дружеским визитом губернатора Тортуги, заказ трав и медикаментов, встреча с капитанами кораблей с его бывшей эскадры… К тому же, к вечеру придут Ягун, Петруччо и Багров со сметами на закупку ремонтных материалов. Едва Таня ступила на пристань, то чуть не свалилась от внезапно непривычного отсутствия качки. Голова кружилась, ноги не держали… От морской болезни она, к слову, не страдала — а как называется «обратный эффект»? — Тяжко тебе, подруга? — хмыкнула пиратка, — сейчас пройдет. А ну вставай! Э, не падай! Молодца. Я знаю лавку с лучшим шелком, и она недалеко… В чем положительные стороны Глебушки — он не скупится. — Ты планируешь спустить всю эту сумму? — хмыкнула Гроттер, продолжая пошатываться. Земля… Наконец-то, земля. — И почти всю — на тебя, хочу только небольшой подарок в качестве компенсации за потраченное время… Танька, после всего произошедшего ты еще печешься о его кошельке?! Сначала мы заглянем к портному, потом к сапожнику, следом пробежимся по местному рынку… А послезавтра я, пожалуй, познакомлю тебя с Риткой и Прашей — заскучала, небось, в мужской компании… Три года до основных событий, месяц после испанского нападения на Барбадос Губернатор Тортуги, господин Поклеп, с интересом рассматривал капитана судна, причалившего на остров сегодня утром. Корабль был испанским, флаг — пиратским, а его экипаж — англичанами… Беглые каторжники. Вот только эти лихие люди умудрились выбраться с колонии невредимыми, угнать корабль и «реквизировать» выкуп, полученный испанцами за отказ от разрушения Бриджтауна. Английские и испанские суда уже рыщут по всему Карибскому региону в поисках этих наглецов — одни, чтобы покарать за бегство и вернуть награбленное, другие — за нанесенное оскорбление. Сидящий перед Поклепом молодой мужчина, разряженный почище испанского гранта, более напоминал короля в изгнании — что видом, что манерами. Интересная личность… И сотрудничество с ним выйдет интересным, понимал прожженный губернатор. О, он много лихих пиратов повидал на своем веку, и умел видеть перспективу. — Итак, Вы просите о ссуде на оснащение корабля и набор команды… — произнес Поклеп, — полагаю, Вы знаете условия нашего сотрудничества? Капитан кивнул. Уста разомкнул сидящий рядом с ним гигант. — Десять процентов от добычи за французское покровительство и все сопутствующие обязательства нас вполне устраивают. — Мой старший помощник, Игнат Гломов, — представил Бейбарсов своего спутника, — разумеется, мы будем неукоснительно соблюдать законы Берегового братства. С каждым членом моей команды будет заключен договор, четко определяющий условия «службы» и получения добычи. Моим условием для команды станет лишь абсолютное послушание и железная дисциплина — мы же умные и цивилизованные люди… Уже одной этой фразой Глеб расположил к себе губернатора — Поклеп любил дисциплину. Самым сложным было навести ее на Тортуге, но пожилой француз не унывал… — Вы получаете возможность захода в любой французский порт, чтобы отремонтировать суда и пополнить запасы. Изредка могут возникать поручения от короны, но на моей памяти это было считанные разы… Сейчас у нас официальный мир только с Голландией — Британия считается нейтральной державой, что предоставляет нам право для маневров, а про Испанию и говорить не нужно, не так ли? Гости с довольством переглянулись. Мало у кого сегодня не было счетов с Испанией... — Я вижу, что Вы серьезный человек, капитан Бейбарсов, — произнес француз, — могу я для укрепления нашей дружбы посоветовать Вам каперов, сотрудничество с которыми может стать плодотворным для всех сторон? — Я буду премного благодарен за это, — наклонил голову визитер. Поклеп сделал слуге жест, чтобы тот вновь разлил вино. Отличное вино — «Слезы Эдема»… — Что ж, Вы, я вижу, серьезный человек, и среди всего нашего сброда Вам будет наиболее приятно иметь дело с капитаном фрегата «Ведьма Тартара» — Улитой и командиром «Кводнона» Спуриусом. Ни одного из этих прожженных головорезов сейчас нет на Тортуге, но, коли Вы покажете себя, они сами Вас найдут… Беглый каторжник вновь улыбнулся — самодовольно и насмешливо. Боги, да он уже продумал свою первую операцию, восхитился Поклеп! Посмотрим, не ошибся ли он в этом мальчишке. — Тогда, капитан Бейбарсов, давайте оформим ссуду и лицензию на каперство — а потом поднимем бокалы за наши свершения… …Он набрал шестьдесят человек за три дня, и решил временно ограничиться этим количеством. А мог бы с легкостью набрать две сотни — один его вид внушал пиратскому братству странное доверие. Его корабль получил громкое название «Страж мрака». Так, быстро и просто, и началась карьера пиратского капитана, прозванного Некромагом.

***

…Вернулись Бульонов и Евгеша под вечер, навьюченные, точно два грузовых ослика. — А Гробка пошла в разнос… — фыркнул Гломов, — твоя Танька ей понравилась. — Для Аннушки это развлечение, — хмыкнул Бейбарсов. Упомянутые дамы, несмотря на то, что были знакомы меньше суток, уже вели себя, точно закадычные приятельницы. — Я могу поинтересоваться, на что вы спустили две тысячи песо? — с веселым равнодушием вопросил Бейбарсов, когда те поднялись на борт. При себе Гробыня имела бутыль вина, а Таня — стопку книг. Каждому свое, как говорится… — Она тебе покажет, — хмыкнула Склепова, — сейчас, кстати, принесут немного ее шмотья от портнихи… А то не дело — капитану «Стража» одевать свою полюбовницу в костюмы юнг! Гуня, кто сегодня обещал мне ужин при свечах?! «Ведьма» уходит уже через неделю, у нас крайне мало времени на непристойные излишества! Я специально все свои дела закончила еще вчера! Бейбарсов только хмыкнул, наблюдая, как огромный старпом прыгает вокруг хрупкой, но крайне самоуверенной особы. Не будь эта дама такого характера, она бы попросту не выжила на пиратском корабле в должности квартирмейстера… Склепова была больной на всю голову: имел он счастье видеть, как та ведет в бой абордажную команду. Впрочем, «левая рука капитана» всегда представляла собой наиболее жесткого и решительного человека, и лучшим примером тому был Виктор Шилов. «Немного» заняло почти половину его шкафа, и состояло в основном из брюк и неприлично коротких юбок, шелковых блузок, тонких сорочек и обуви. Женщины есть женщины, усмехнулся Бейбарсов, видя, как его каюта захламляется вещами. Большая часть команды гудела в кабаках да борделях, остальные занимались делами на судне. Шилов, следивший за порядком и не допускавший никаких инцидентов, ушел с ними «портить вечер» — именно так это обозвал поникший Демьян. Нет, ни на одном корабле, ни в одном «пиратском коллективе» прежде не было такой жесткой дисциплины, ни один капитан не пресекал обычных в этой среде грабежей и разбоев в повседневной жизни. Бейбарсов и его «руки» — Гломов да Шилов, считались на Тортуге местными тиранами, поскольку все подписавшие о службе на «Страже» договор ходили по струнке и представляли собой образцы пиратской нравственности, прививающейся кнутом и железной рукой. Тем не менее, сегодня всем было позволено поразвлечься «в разумных пределах» — и корабль стоял практически пустым. — Мы не закончили утренний разговор. А она-то наивно надеялась, что его продолжения не состоится… Не обращая внимания на сидящего за столом мужчину, Таня скинула одежду и натянула одну из обновок — сорочку такого тонкого и нежного шелка, что ткань казалась полупрозрачной. Она планировала лечь спать, но вопрос Глеба поставил крест на этих намерениях… — Я думал, Вы покажете мне эту тряпку поближе. — Я думала, Вы рассмотрите ее сами, когда окажетесь под одеялом, — съязвила в ответ Таня, но к Некромагу подошла. Бейбарсов сделал приглашающий жест, и она покорно опустилась на его колени. Взгляд его был наблюдательным, сравнивающим, пронизывающим, а пальцы, меж тем, перебирали на ощупь плетение шелка… — Почему Вы так смотрите? — Думаю, как можно покорить не только Ваше тело, но и Вашу душу. Опять двадцать пять! Сколько можно?! На его губах плясала чарующая улыбка развратника. Воистину, когда природа решила наградить этого мужчину подобной красотой, обаянием и темной иронией, она посмеялась над всем прекрасным, чем только могла… — Вы слишком многого хотите, — раздраженно заметила рыжеволосая, — неужели Вам недостаточно осознания того, что с Вами я теряю контроль над собой? — Всего лишь над своим телом. Сколько притворной горечи в этом возгласе… Вам вообще ни капли не стыдно? — Вчера Вас вполне удовлетворяло и это, а уже сегодня Вы хотите еще больше, — выдавила девушка, — не кажется ли, что Ваша жадность и неуемные аппетиты мало, что растут так быстро, так еще и границ не знают? — А чего ожидать от пирата, как не желания получить все и сразу? Гроттер закатила глаза. — Вы рассматриваете меня в качестве добычи, Глеб. Почему Вас так раздражает тот факт, что я еще и человек — со своими мыслями и чувствами? — Я не рассматриваю Вас в качестве добычи. — Рассматриваете, — возразила Таня, — иначе вели бы себя по-другому. — Как же? — мужчина наклонил голову в сторону, и она вдруг испытала огромное желание коснуться его волос. Наслаждаясь тем, что ее зрачки казались расширенными до предела, по коже плясали мурашки, а сама красавица вновь почти забыла, как дышать, он спустил с одного плеча тонкую лямку и очертил розовую ареолу на груди. — Не как… Вы поняли. К примеру, как сейчас! — Гроттер, Вы молоды и дьявольски красивы. Неужели думаете, что можно отказаться от счастья быть с Вами? — с притворным вздохом отозвался мужчина, наблюдая, как сидящая на нем девица трясется от внезапного холода, а на ее лбу при этом выступает испарина. — О. Сейчас Вы начнете обвинять меня саму, — усмехнулась рыжеволосая, — потом скажете, что я сопротивлялась недостаточно отчаянно, хотя, вообще-то, единственной тому причиной было нежелание веселить Вашу команду и злить Вас. А вскоре снова переведете все на издержки «профессии», накладываемой отпечаток на характер… Глеб рассмеялся. — Ну что ж, продолжайте. — Мне кажется, все было иначе. Несмотря на то, что Ягун описал все как досадные обстоятельства и невозможность иного пути… Думаю, именно Ваш характер заставил Вас выбрать этот род деятельности. Вы эгоист, Глеб. И в глубине души рады, что жизнь сложилась именно так… — с удовольствием сообщила рыжая. — Как и Вы, Гроттер. Когда Вы признаетесь себе в этом, думаю, мы оба будем счастливее. Пальцы мужчины вновь скользнули по ткани, оценивая ее тонкость, ну, а Гроттер в кои-то веки позволила себе сделать то, что хотелось: запустить руки в его вороные волосы, густые и непослушные. Может, Бейбарсов прав? Какая разница, какие у них отношения… С каждым днем Таня все больше и больше запутывалась, а эти беседы и вовсе подливали масла в огонь. И во всех она неизменно выходила виноватой, поскольку из собственного упрямства «упорно не желала искать приятности в ее положении»… Много хотите, уважаемый. А чего он ожидал? Что она с восторгом рухнет в его крепкие страстные объятия и будет радоваться, что стала пиратской подстилкой?! Безумно красивое лицо. Манящие глубокие глаза с тлеющим огоньком грустной иронии, морщинка у плотно сжатого рта — обычно кривящегося, застывшего в вечной усмешке над собой и окружающим миром, ямочка на подбородке, острые скулы. Властность. Скептицизм, горечь, знание… Порок и эгоизм, присущие всем представителям «Берегового братства». У всего этого были причины — Таня читала рукопись Ягуна и отлично ее помнила. Гипноз, настоящий гипноз. Девушка коснулась его гладко выбритой щеки. И правда, острые скулы — порезаться можно… Несколько месяцев уже плавают. Столько же делят ложе, но подобные смешанные чувства у нее впервые. И ТАК касается его она тоже впервые. Таня медленно провела указательным пальцем по крошечной морщинке у губ, появившейся от постоянной ироничной улыбки, горькой, как морская соль. Осторожно перекинула ногу через его колено, оседлав мужчину… Подалась вперед, продолжая при этом осторожно касаться смуглого от загара лица… — Неправильно, — тихо сказала она, — все это. Вы корсар, я — собственность, подарок и часть «выкупа»… Неправильно. Но, может, к черту гордость?.. — Жизнь дана, чтобы прожить ее, как хочется, Гроттер. А не по каким-то правилам. Таня почти поцеловала его, сама и вполне осознанно — не в пьяном угаре страсти, впрочем, послужившей катализатором всему… Поцеловала бы, вот только в дверь постучались и на пороге возник Ягун. — Ой… Прошу прощения, я загляну потом… Девушка отшатнулась, в два прыжка добираясь до кровати и кутаясь в одеяло. Судьба, подумала она. Наверное, Бог сам знает, когда послать знак. Таня не была набожной, но в некоторые вещи верила… Если провидение послало младшего боцмана, чтобы уберечь ее от падения, пусть будет так.