***
Тихо охнув, девушка начала заваливаться на спину. Откинувшийся капюшон явил взору Бронислава миловидную, совсем юную мордашку, искаженную болью. Глаза несчастной уже начали стекленеть, а по руке неумолимо-медленно подымалась тьма. Наемник знал, что нужно делать, вернее, что можно сделать. Он забрал у девчонки нож и надрезал её ладонь, так, чтоб проступила кровь. Голова снова заболела, и так же внезапно боль прошла. Не размышляя, что делает, Бронислав повторил со своей рукой те же манипуляции, и накрыл тонкую ладонь девушки своей, смешивая кровь. «Как же оно? Как произносится? Проклятье! — пытался вспомнить Бронислав. — Акс милис алигур минайм!» Ничего. Лишь чернели, вздуваясь, вены на тонкой руке. «Экс малис илигур минайме!» И снова ничего. Наемник выпустил руку девушки, и схватился за виски, не обращая внимания на то, что перемазан теперь еще и её кровью. Это было неважно - он пытался вспомнить. — Экс малис элигере минима, — наемник ликовал – он, наконец-то, вспомнил. Под кожей на месте разреза словно бы растеклось раскаленное олово. Не отдавая себе отчет, Бронислав положил голову девушки себе на колени и приник к её губам. Это было странное зрелище: кладбище, стихающий дождь и замызганный кровью воин, целующий бесчувственную девушку с пылкостью отчаявшегося жениха, провожавшего неудавшуюся невесту в последний путь; и иссиня-фиолетовое свечение, прорывавшееся сквозь их уста. Постепенно чернота пропадала, осыпаясь обгоревшими хлопьями на влажную от дождя и крови землю. С каждой исчезающей частичкой проклятия, Бронислав ощущал, как от него тоже что-то отрывается и падает вниз. Он вдохнул еще воздуха и вновь приник к девушке. Ему показалось, что её холодные губы шевельнулись. Сердце наёмника замедлилось, в глазах потемнело, и он упал, не сожалея о своём решении.***
В лесу было подозрительно тихо, лишь изредка принималась чирикать какая-нибудь птица. Впрочем, пичужка тут же тревожно замолкала, словно стараясь затаиться. По древнему лесу бесшумно скользила фигура в плаще. Старик остановился возле невзрачного кустарника с резными охровыми листьями и скинул капюшон. Тонкие черты лица, казалось, были предназначены, дабы олицетворять хитрость и коварство их обладателя. Длинный хищный нос с широкими ноздрями нависал над выпиравшим вперед подбородком. На поясе мужчины крепились ножны, скрывавшие средних размеров кинжал, а за спиной, левее котомки – короткая коса с дикого вида рукоятью. Маг наклонился к земле и сорвал гибкий побег, завершавшийся маленькой шишкой, стараясь не задеть оную. Держать ценный ингредиент следовало только за стебель, потому старик не выпустил его даже тогда, когда растение выпустило шипы длиной с палец. Некоторые проткнули руку насквозь, но некромант и бровью не повел. С печальным хрустом стебель, наконец, поддался, после чего, грустно поникшее растение перекочевало в полупустую котомку. За спиной мага раздался едва слышный звук, и посреди поляны возникла огненная арка. Некромант развернулся, приседая, и выхватил из-за спины посох, на первый взгляд, казавшийся косой. С верхушки сорвался светящийся багровый шар и, набирая скорость, устремился в темную фигуру, шагнувшую из пламени. Старейшина щелкнул пальцами, материализуя жезл, и легко отразил недружелюбное "приветствие". — Вижу, ты не рад меня видеть, Лиховир. У дерева, в которое отразилось заклятие, опали все листья разом и почернела кора. — Сегодня я пришел не для того, чтобы враждовать, — продолжал старейшина:— Я пришел для того, чтобы сообщить весть, равно важную как мне, так и тебе. — Я не враг тебе, Нолат, однако, считаю дурным тоном материализовываться за спиной. Так ведь, чего доброго, можно и элементаль поймать из-под земли, — негромко, но вполне отчетливо произнес Лиховир, после чего замолчал, сжимая свой посох, и не пытался повторить атаку. Да и что он мог со своим оружием против жезла из белой кости? Силы были неравны. — Сегодня я ощутил мощнейший всплеск. С момента заточения в Тартар Дьявола прошло более двадцати лет, а такие всплески перестали быть редкостью в последнее время. В некоторые подземелья даже мне соваться не стоит. Разломы меж мирами слишком явны. О, вижу, ты удивлен. Конечно, ты понимаешь, что это означает. Ты знаешь, почему не почувствовал этого. — Это значит, что мой брат, вероятно, до сих пор жив, — закончил за него Лиховир, а его лицо исказилось от ненависти. __________ * «Из двух зол выбрать меньшее».