Недотрога

      Его руки ловко расстегнули последнюю пуговичку и скользнули под одежду. От его тёплых прикосновений всё тело горело, молило о пощаде и жаждало продолжения. Мгновения казались вечностью, но я мечтала, чтобы эта вечность накрыла нас с головой, оставив позади прошлое. Он целовал меня всё настойчивее, сильные руки сжимали бёдра. Я была марионеткой в его руках, хрупкой, беззащитной, но желанной. Он притянул меня ещё ближе, и в этот момент по комнате пронёсся отвратительный писк.       Раскрыв глаза, я нащупала будильник и перенесла его ещё на десять минут. Мгновение было утеряно, но ощущение чего-то незабываемого и одновременно прекрасного никак не покидало меня. Мне раньше никогда не снился Александр Евгеньевич, и в каком-то плане было странно видеть его рядом с собой. Моя фантазия разгулялась не на шутку, я нащупала серебряный браслет и надела на руку.       Вчерашний вечер совершенно не хотелось вспоминать, но слова мамы вертелись в голове. — Кто это делаете тебе такие подарки? Тем более без повода. Учитель? У вас должны быть строго деловые отношения, что это ещё за жесты внимания? Как ты себя ведёшь? Такие подарки не делают просто так! Ты от меня что-то скрываешь?       Возможно, мне хотелось позлить маму, поэтому браслет всё время был на виду. Но она целое утро молча читала журнал и совершенно не обращала на меня внимания. Раньше меня это насторожило бы, но сейчас я решила отбросить мысли в стороны и вновь приступить к квесту. Счастье и работа.       Александр Евгеньевич говорил, что квест изменил его жизнь в лучшую сторону, и я в этом убеждалась на собственном опыте. Стоит немного отпустить ситуацию и позволить себе чуть-чуть свободы, как мир начинает играть новыми красками. Я радовалась каждый раз, когда вдыхала свежий воздух, чувствовала запах свежего кофе и вслушивалась в утреннее пение птиц. Осень казалась безумно красивой: деревья надели ярко-золотые шубки, все дорожки были засыпаны багровыми и алыми листья. Даже в пасмурную погоду я находила повод для радости, брала книгу, садилась на подоконник, закутавшись в плед, и пила любимое какао. Всё больше я осознавала, что сама могу контролировать свои эмоции, своё настроение. Достаточно было фильтровать мысли и немного помогать себе находить хорошее.       Это не значит, что я перестала грустить. Тоска, грусть периодически накатывали на меня, но в этот раз я не отгоняла их, полностью осознавая, что они — тоже неотъемлемая часть моей души. Иногда мы действительно нуждаемся в лёгкой грусти, и теперь я понимала это.       Александра Евгеньевича в понедельник не было. Всё время я провела в классе, выглядывая его, высматривая, пока нам не сообщили, что урока не будет.       Занятия закончились раньше, оставшееся время я решила провести в парке возле гимназии. Удивительно, но день без его шуток прошёл на удивление скучно. Мне не хватало озорного смеха, тепла его улыбки, колких замечаний в адрес Денис и Кирилла. Как один человек может менять нашу жизнь! Я собрала букет из листьев и спряталась под деревом. Начался ливень. — Не надела шапку, ушла в своём лучшем пальто, намочила туфли! Из какого болота ты вылезла, откуда столько грязи? Ещё и промокла вся! Кто тебя умной назовёт, Марина? Семнадцать лет, а ведёшь себя, как маленький ребёнок! — возмущалась мама, глядя на то, как я захожу домой, стуча зубами и ёжась от холода.       Оставшийся вечер я провела в своей комнате. Моё сегодняшнее настроение сложно было назвать радужным, я лежала на диване, глядя на то, как капли стекают по стеклу, и думая о своём. Уже перед сном хандра сменилась приятной радостью. — Не спишь? — Нет. Почему вас сегодня не было? — я выглянула за дверь, чтобы проверить, что никто не подслушивает. Мне не хотелось, чтобы родители были в курсе моих разговоров. Впервые за семнадцать лет появился кусочек моего личного пространства, в который я не хотела впускать маму. — Неотложные дела. Слышал, ты под ливень попала, не болеешь? — Нет, всё хорошо, — я невольно улыбнулась. Интересно, кто ему сказал, что я промокла? Не думаю, что он общался ещё с кем-то из одноклассников, да и они особо не обращали на меня внимания. Александр Евгеньевич отвлёк меня от размышлений. — Расскажи что-нибудь хорошее, — в тот момент эта фраза звучала как просьба маленького мальчика, нуждающегося в любви и заботе. Что я могла ему рассказать? Присев на окно, я бросила беглый взгляд на звёздное небо, не затянутое тучами, и нахмурилась. Почему-то иногда мы совершенно не можем найти подходящих слов, когда они так необходимы! — Хорошее? В детстве я часто убегала в сад, мы только переехали в новый дом. Родители старались создать для меня максимально комфортные условия, но мне всё равно было одиноко. Я не ходила в садик, у нас работала няня, пока мама помогала папе с бизнесом. В общем, однажды к нам приехал папин племянник, мой старший брат. И тогда началась настоящая жизнь: мы с ним лазили по крышам, сидели на деревьях, придумывали свои истории, а вечером лежали в траве и смотрели на звёзды. Он учил меня стрелять из рогатки, хотя папа наблюдал за нами каждую секунду. Родители, наверное, до сих пор считают, что старший брат меня немного испортил, потому что какое-то время я была непослушным до чёртиков ребёнком. Кстати, мы с ним давно не виделись, но наши детские поделки стоят у меня на полке, я бы хотела найти его. Он был моим лучшим другом, и у меня остались тёплые воспоминания. — Я не знала, посчитает ли Александр Евгеньевич это хорошей историей, однако ничего больше мне в голову не приходило. Он долго молчал, будто осмысливая мои слова, и я начала волноваться. — Вы здесь? — Да. Мне пора. Доброй ночи, — холодно отозвался он и отключился.       Я сжала в руках разгорячённый телефон, не понимая, что случилось. Я обидела его? Сказала что-то плохое? Пальцы зависли над кнопкой вызова, но я так и не решилась позвонить снова. Всю ночь я ворочалась в кровати, пытаясь отогнать незваные мысли. Мне снились кошмары вперемешку с воспоминаниями о предыдущем сне. Как быстро всё может меняться! Ещё вчера я краснела от того, что могла представить себя рядом с Александром Евгеньевичем, а уже сегодня моё тело пробила дрожь. Волнение разливалось, точно канистра с бензином, поджигая каждую нервную клеточку.       Светать стало позже. Раскрыв глаза, я не сразу поняла, где нахожусь. В моей голове по-прежнему мелькали картинки из сновидений, настолько живые и яркие, что их сложно было отличить от реальности. Приподнявшись на локтях, я с удивлением обнаружила, что будильник до сих пор не звонил. Обычно я тратила около получаса на сборы в школу, сегодня проснулась даже на час раньше. Почему он вчера отключился? Почему был таким холодным? Его настроение резко поменялось после моих слов, и я то и дело прокручивала их голове.       Решив не тратить время впустую и отвлечься от грустных мыслей, я спустилась на кухню.       Надя, видимо, спала: в её отсутствие в доме стояла непробудная тишина. В детстве Надя учила меня готовить самые разнообразные блюда, ведь папа считал, что каждая женщина должна не только уметь считать деньги, но и быть хранительницей очага. Мама в этом была с ним солидарна и иногда баловала нас своими собственными блюдами. Готовка немного отвлекала от размышлений и успокаивала. Наверное, метод с нарезанием капусты тоже был довольно эффективным. Когда родители спустились на кухню, я уже накрыла на стол. — Доброе утро, — я поцеловала их по очереди в щёку и присела за стол. — Я отпустила Надю, она побежала в магазин. — С чего такие неожиданные решения? — папа удивлённо выгнул бровь. Мама старалась скрыть изумление, но в её глазах угадывалось недоумение. Обычно я всегда вставала позже них, но сегодня был необычный день. — Решила сделать что-нибудь своими руками, порадовать вас, — я положила папе на тарелку несколько блинчиков и залила их сгущенкой, как он любит. — Ну вот, милая, а ты переживала, — отец незаметно сжал руку мамы, и мне показалось, она покраснела. Если бы я могла продлить это утро до конца вечности, я бы, несомненно, сделала это. Впервые за долгое время мы были просто семьёй, которая может завтракать за одним столом без перепалок и вечных телефонных звонков по работе, которая живёт своей жизнью и делает что-то ради близких людей. Может, в этом и есть счастье? — Если увидите что-то такое страшное, то это тангенс, — заявил Александр Евгеньевич, указывая на километровую формулу из тригонометрии. — К счастью, сейчас нам этот материал не пригодится. Вы свои знания немножко освежили, так что можем вернуться к производной. На экзамене эту тему очень любят, так что придётся потрудиться. — Зачем она вообще нужна? — Денис зевнул, и учитель коварно улыбнулся. — Для вычислений. Я так понимаю, кто-то хочет к доске? Я следила за всей перепалкой, в частности, за Александром Евгеньевичем. Он казался таким же бодрым, как и обычно, но за весь урок не удостоил меня и взглядом. Я не могла понять, он обижается, злится или попросту избегает меня? — Я хочу! — я подняла руку, и он впервые за день обратил на меня внимание. — Для тебя у меня будет задание поинтереснее. Как мы уже знаем из тригонометрии, косинусы, как мужчины, — со странностями. Так вот, в этот раз ничего не меняется. Если посмотрим на формулу, то заметим минус. Запомнить очень легко, если создать в голове образы. Косинусы, котангенсы у нас со странностями, всё, что начинается на «к». Класс рассмеялся. Подобное объяснение действительно откладывалось в голове, вызывая забавные ассоциации. Я невольно сжала в руке карандаш, краем уха вслушиваясь в слова учителя. Может, вчера он решил продемонстрировать мне свою странность? Может, его застукала девушка за ночным телефонным разговором с какой-то ученицей? Или он хотел отдохнуть, а она застала его в неподходящий момент? Вариантов было много, но ни один из них не утешал меня. Я убеждала себя в том, что не должна настолько зацикливаться на этом, хотя мозг упорно сопротивлялся.       Едва прозвенел звонок, я подскочила с места и подошла к Александру Евгеньевичу вплотную. — Мы можем поговорить? — Что-то случилось? — он, не глядя на меня, складывал файлы в папку и говорил так, будто ничего не произошло. Но что-то вчера заставило его бросить трубку в самый неожиданный момент. — Я вас чем-то задела? Вы вчера так быстро отключились… — Марина, помимо тебя у меня есть ещё дела, к тому же уставший человек имеет право на отдых и на личное пространство. — Он застегнул папку и кинул её в небольшой кожаный портфель. Так же, избегая встречаться со мной взглядам, спустился с небольшого возвышения в конце класса и направился к выходу. Ничего не понимаю. — Зачем же вы тогда мне позвонили? — спросила я дрогнувшим голосом. Самое главное — не показывать свои слабости, этому мама учила меня с детства. Но сейчас я вновь ощущала себя маленьким ребёнком, полностью сбитым с толка. — Я узнал всё, что мне было необходимо. — То есть я для вас — подопытный кролик? — Этого я не говорил. — Он устало вздохнул и развернулся ко мне. — Я не обязан перед тобой отчитываться. Сегодня у меня дела, занятий не будет. — Я не понимаю, почему вы себя так ведёте по отношению ко мне. Что я сделала? — Ничего. Это тебя уже явно не касается. — Он вышел из класса, оставив меня совершенно одну. Я тыльной стороной ладони смахнула предательские слёзы. Как хорошо, что он их не видит! Карандаш в сжатом кулаке треснул пополам.       Не знаю, что произошло за последние дни, но в четверг он вёл себя так, будто ничего и не было. Не было ни нашего разговора, ни недопонимания. Мы снова занимались после уроков, пили чай, смеялись, однако я ощущала напряжение между нами, хотя Александра Евгеньевича, судя по поведению, всё устраивало. Я не решалась задавать ему вопросы, боясь услышать ответ. Но теряться в догадках порой было невыносимо. Я оказалась между двух зол и выбрала третий вариант: сбежать от проблемы, сделав вид, что её не существует. Мама бы не одобрила моего выбора, но в тот момент он казался мне единственным правильным решением.       Целую неделю я помогала Наде с приготовлением обедов и ужинов, иногда ходила за продуктами, чтобы облегчить её работу. Родители не ссорились, и в доме стало гораздо спокойнее. Я могла только догадываться, что происходит между ними, но однажды вечером застала их в гостиной, укутавшимися в бежевый плед и о чём-то тихо беседующим, точно влюблённая пара. На душе становилось гораздо теплее, когда близкие вокруг были счастливы. — Косинус обиделся и ушёл, — снова объяснял мне Александр Евгеньевич, обводя карандашом формулу суммы углов тригонометрических функций. Раньше это звучало почти устрашающе, но теперь в голове появилась странная ясность. Я понимала всё, и это становилось ещё одним поводом для радости. — Да, косинусы, как мужчины, со странностями, — я многозначительно улыбнулась, и учитель наконец-то дал слабину. — Считаешь меня странным? — он откинулся на спинку стула и взглянул мне прямо в глаза. Я не сопротивлялась. — Нет. Просто не понимаю. Я думала, я могу вам доверять, а вы… — А я просто твой учитель. — А учителя не люди? — парировала я, на что он только покачал головой. Мне бы хотелось прочитать его мысли, но, увы, никаких экстрасенсорных способностей за семнадцать лет жизни у меня не обнаружилось. Мне было с ним легко до тех пор, пока он не начал закрываться. И я совершенно не понимала, что делать дальше. — Марин, дело во во мне. Я слишком много тебе позволяю, и ещё не известно, кому из нас от этого будет хуже. — Понятно. — Я встала из-за стола, трясущимися руками складывая вещи в рюкзак. Каждый раз, когда разговор заходил на какие-то серьёзные темы, меня бросало в дрожь. Я вспоминала таблетки, стоящие в тёмном ящике в комнате, и судорожно качала головой. Только не сейчас. Мои нервы были на пределе, но я со временем научилась управлять эмоциями. — Всего доброго, спасибо за занятия. И удачных выходных, — я помахала рукой на прощание. Учитель рассмеялся, как будто наблюдал за маленьким ребёнком. Хотя, по сути, я им и являлась? — Марин, не утрируй.       Я уже скрылась в коридоре, быстро спустилась по лестнице. В мире столько интересных вещей, и иногда надо просто сосредоточиться на чём-то более важном. Не на нём!       Похоже, это уже становится традицией: как только моя рука нарисовала маленькую галочку в пустом квадратике, телефон завибрировал. В полночь мне мог звонить только один человек. Я прикусила губу, раздумывая стоит ли брать трубку. Интерес, любопытство — не знаю, поверите ли вы мне, поверю ли я сама себе, но только по этой причине я всё же ответила на звонок. — Прости, что так поздно. Марин, у меня проблемы. Ты… не могла бы приехать? Ничего криминального, но мне действительно больше не к кому обратиться.       Его голос звучал хрипло и в то же время взволнованно. — Хорошо, я скоро буду.       До его дома ехать около получаса, это я знала, наверняка. Выскочив из халата, я запрыгнула в джинсы и надела первый попавшийся свитер. Оставалось только придумать, как сбежать от родителей…