Где находится ад?

Конец Первой мировой войны положил начало совершенно новой эпохе. Тысяча девятьсот девятнадцатый год позволил женщинам работать там, где раньше трудились лишь мужчины, получать образование, оголять руки и икры и красить губы в кроваво-алый цвет. Именно тогда появились флапперы. Эмаснсипе, которые брали от жизни все. Они учились и познавали мир, работали пожарными и полицейскими и танцевали ночи напролет. Они словно яркие мотыльки перелетали с одного цветка на другой, радовались жизни и совершенно не думали о своем будущем. - Позволите вас угостить? Габриэлла чуть развернулась на голос и улыбнулась подошедшему к ней молодому человеку. - Конечно. Яркая бабочка, она пела джаз, танцевала фокстрот и чарльстон и веселилась всю ночь на пролет. У нее были красивые шляпки, приколотые шпильками к черным, уложенным в сложную прическу, волосам. Она носила платья, что закрывали лишь колени. Она оголяла тонкие руки с кроваво-красным маникюром, красила губы в алый и шила себе платья по самой последней моде. Она курила «Честрефилд», обхватывая губами длинный мундштук. Она меняла мужчин чаще, чем перчатки, никогда не просыпаясь с одним и тем же два утра подряд и пила маргариту из бокала с высокой ножкой. Молодой человек дал знак бармену, что бы тот повторил их заказы. - Позвольте представиться, Аластор Далтон, - он чуть наклонил голову, изображая поклон. - Габриэлла Руссо, - она протянула руку, которую тут же обхватил ее знакомый и чуть коснулся ее губами. Джентльмен. Габриэлле всегда нравились джентльмены. Ее нового знакомого нельзя было назвать красивым. На вид Аластор был ее ровесником. Очень худой, невысокий, с каштановыми волосами и карими глазами. Однако, было в нем что-то, что притягивало внимание. Манера держаться? Подать себя? Его поза, жесты выдавали в нем человека безупречного воспитания. Быть может это и притягивало? - Вы из Италии? Я сразу услышал ваш акцент. - Sì*, - она кивнула и обхватила пальцами поданный барменом бокал, - Я вместе с сестрой и ее мужем прибыли в эту прекрасную страну год назад. - И как она вам? - Прекрасно. Италия обнищала после войны, так что Америка и Новый Орлеан просто глоток свежего воздуха. Здесь настоящая свобода. И музыка. Она повсюду. - Да, - кивнул Аластор, - Совершенно согласен. И я слышал, как вы поете. Ваш голос очарователен. - В самом деле? – она рассмеялась. Ей часто такое говорили, но сейчас казалось, что Аластор совершенно искренен. - О да. А меж тем в баре послышались первые ноты чарльстона. Аластор протянула руку, затянутую в черную перчатку их плотной ткани. - Позволите? - Si.

***

А комната была действительно шикарная. Размером не уступающая ее квартире, темная, с тяжелой, массивной мебелью и охранительным видом из окна. А Хед любила красивые виды. Это вдохновляло. Н сейчас ей было не до видов. Она разбирала вещи. Действовала на автомате, не слишком задумываясь о том, что делает. Мысли демоницы были далеко от этого места, вращаясь в высоких материях. О вечном. О безумном и злом. О том, что она задумала еще восемьдесят шесть лет назад. Уже тогда она перешла к воплощению своей задумки, но теперь, когда Хед так близко к цели, ее одолели сомнения. У Хедшок будет всего один шанс, всего одна попытка. И если ничего не выйдет… О нет, о таком лучше не думать вовсе. Все получится. Главное, не пороть горячку и действовать по уму. Аластор не узнал ее. Совершенно точно. Она была не из тех, кого запоминают. И это было хорошо. Очень хорошо. Рука наткнулась на продолговатый сверток. Проведя рукой по ткани, демон улыбнулась. Широко. Оголяя желтоватые клыки. Острые настолько, что Хед могла прокусить железо. Правда, такого она еще проворачивала. Честно. Зачем ей грызть железо? Достаточно кактуса под названием «Ненависть к Аластору обыкновенная». Она обернулась на дверь и быстро подойдя к шкафу, убрала сверток за него. Убедившись, что его не видно, демон убрала чемоданы и рухнула на кровать, захватив с собой анкету, что сунула ей Чарли. «Пункт первый: перечислите ваши грехи. Пункт второй: оцените по десятибалльной шкале степень своего раскаянья… Ну и хрень.» Анкета была брошена на пол, а в руках Хедшок появилась брошюра. «Двенадцать шагов к искуплению» - гласила надпись на титульном листе. Похоже, принцесса была настроена очень серьезно. Интересно, она действительно верит в свою идею? И зачем ей это вообще нужно? До этого никому и в голову не приходило, что можно попасть в Рай. Единственный прецедент был с Адамом и Евой, но там в ад спустился сам Иисус, а эта история давно стала никому неинтересной байкой. А с другой стороны, была Лилит с ее концертами и призывами бороться с архангелами. В это верилось куда больше, но к сопротивлению почти никто не присоединялся. На поверку грешники оказались довольно трусливыми ребятами. Одно дело пытать связанных школьников, а другое пойти против архангелов и принять окончательную смерть. Есть разница. Решив, что провалялась достаточно долго, Хед вышла из номера и спустилась в бар. Все лучше, чем торчать у себя и самой себе трахать мозг. Тем более, что тут было куда многолюднее, чем когда Хед заселялась. - Здарова, - она устроилась за стойкой и заказав себе рюмку «Почти настоящей», оглядела компанию. Чарли, та серая неулыбака, порнозвезда и… «Моро! Твою мать! Я сваливаю отсюда…» - Приветствую, мисс, - поздно. Ее заметили. Моро заметил. Все плохо. Об этом демоне ходили ужасные слухи. Даже для ада. Такой же могущественный, как высшие демоны, но не интересующий ся ничем, кроме своей клиники. Говорят, что в районе, где он живет часто пропадают грешники. Чаще, чем обычно. В любом случае Хед знала о нем достаточно, чтобы тут же вскочить с места и отступить назад. - Ты… вы… ты… какого? – на лице демоницы отразилась смесь удивления и страха. Она перевела взгляд на Энджела, а потом на Хаска. Хаску было срать, а вот порнушник заинтересовался. - Опа, а это кто? – спросил он у Хаска, который с постной рожей подпирал рукой голову и водил лапой по стойке. - Моро. Но лично Хедшок было не до того, что они там говорили. Ее интересовал лишь Доктор. - Не подходи ко мне! – заявила она, - Я вооружена… - вооружена Хед не была – дробовик остался в машине, - Ээээ… - она схватила со стойки первое, что попалось под руку. Попался ей подстаканник, - Вот этим… - она глянула на кусок картона. Как называется эта чудо-штука она от напрочь забыла. - Подстаканником, - любезно подсказал ей Моро. - Да, этим самым. - Мисс, вам не о чем волноваться. Я ваш терапевт. Я лишь хотел представиться и обсудить начало программы искупления. Но, как я вижу, вас также съедает такое неприятное заболевание, как паранойя. - Ничего не съедает. - Не волнуйтесь, мисс, - голос Моро был на удивление ласков. К человеку с таким голосом невольно проникаешься доверием. Только вот Хедшок не прониклась. Вообще, - Я помогу вам. - Мне не нужна помощь. Я не собираюсь лечится у тебя! – заявила демон, намеренная твердо стоять на своем. В ответ врач лишь засмеялся. - В Трентоне** пациенты говорили мне тоже самое, - секунда и воздух в помещении охладел настолько, что бутылки в баре покрылись инеем, а изо рта демонов повалил холодный пар. По ногам заструился густой, вязкий, словно болото, зеленоватый туман. Свет на секунду мигнул, а когда лампочка вновь загорелась, то Моро оказался прямо напротив Хедшок. Настолько близко, что Хед могла разглядеть каждую чешуйку на той части его лица, что не была закрыта маской и очками, - Но у них не было выбора. - Я согласна, - выдохнула она в повисшей тишине.