Мамаша пиратов

Дахатур любил Большую Ночь. Любил надёжный металл, защищающий от её пустоты, любил силу, которую даровало обладание Ночью и презирал дневных с их благочестивым воспеванием Ишитар. Но с другой стороны он вынужден был признать, что если бы не Иши, то уманы ещё не скоро вышли бы в Ночь. Ведь на момент появления Цитадели уманы освоили лишь простую технику, строили города и морские корабли. А куда деваться, если девять десятых планеты состоит из воды, а оставшаяся суша скудна, как на растительность, так и на полезные ископаемые. Металл, любой, был самой большой ценностью. Слишком трудно было его добыть, слишком мало его было. Металл служил лишь украшением, а всё остальное уманы делали из камня. Камня было много и разного. Был слоистый шун, который легко разделялся на строительные блоки и который можно было «срастить» в монолит. Был тяжёлый и прочный камат из которого делали оружие, был даже лёгкий пористый нусун, кусок которого, размером со взрослого умана, можно было поднять одной рукой. Из нусуна строили корабли и водные фермы, что обеспечивали население едой. Так что нет ничего удивительного, что появившуюся Цитадель, размером с небольшой город и сплошь созданную из металла, уманы восприняли не иначе, как чудо. Цитадель опустилась на высокое скальное плато второго по величине континента, вдалеке от городов, но почти сразу стала местом паломничества. За несколько лет вокруг вырос город, и разрозненные самостоятельные государства Умана объединились под её властью. Самих Ишитар было немного и они призвали себе шаатар в помощники. И тогда же внесли первые изменения в их тела, возвышая над остальными. Ишитар нужен был металл. По какой-то причине они решили, что найти его в Ночи будет проще, чем на Умане и уже через год к самой границе Дня и Ночи поднялась станция, а через три на Уман доставили первую Ночную выплавку. Через пятьдесят лет уже существовали гильдии, а через сотню уманы сами строили ночные корабли. Нет, не на Умане — на высоких верфях, добывали металлы и драгоценные кристаллы по всей системе, отправляя в Ночь преступников в виде чернорабочей силы. Кто-то умирал, кто-то оставался работать добровольно, а кто-то сбегал, угоняя челноки и захватывая баржи. К тому времени, как открылись врата Ночи и Ишитар ушли, тысячи уман скрывались на заброшенных шахтах и старых, выведенных из строя станциях. Их называли «тёмными городами», и даже воины Умана боялись туда соваться. А однажды, кое-кто из дневных дельцов решил, что покупать готовый металл у нелегалов проще, чем самому строить выработку. Так зародился Ночной Уман со своими законами, заводами, шахтами и ценностями. Дахатур потратил десять оборотов, чтобы смести прежнего правителя и самому занять его место. И вот сейчас кто-то собирается столкнуть и его. «Но если так, то этот уман должен был быть в несколько раз умнее меня, потому что…» — додумать свою мысль Дахатур не успел. Яхту тряхнуло, завизжало экстренное оповещение и корабль рывком вынырнул из прыжка. — Сохрани нас Ишитар! — в страхе выкрикнул пилот, глядя на приближающийся на огромной скорости неизвестный корабль. Праведное выражение дневных заставило Дахатура передёрнуться и неприязненно взглянуть на пилота. Неужели даже ночная жизнь не смогла избавить его от комплексов? Неужели и среди его людей есть те, кто готов преклоняться перед Иши? Неужели они так и не смирились, что никогда не войдут под «лучезарный свет»? Сам он давно не верил ни во что, кроме себя. Ни в покровительство, ни в благодать Иши. Дневные живут в своем мире и считают их отбросами. Ну и пусть. От их благоволения жизнь ночных становится только хуже. Их никогда не примут равными, никогда не предложат детей… А значит — нечего стремиться им угодить. — Вот и судьба подоспела, — хмыкнул Дахатур. — Ну что ж, посмотрим, кто решил перекроить власть в Умане! Приготовиться к абордажу! Всем надеть скафандры, оружие к бою! Воинам не надо было повторять два раза. Да и первый был лишний. Они уже сами облачились в броню и активировали защиту. — Повреждение обшивки, разгерметизации нет, — доложил пилот. — Проникновение! Воины подобрались и перешли в боевой режим, вот только вместо противника из пробоины появились конструкты. Дахатур и его воины замерли в нерешительности. — Это не дневные, биологической массы нет вообще! — потрясённо выдохнул Сумахад. — Вижу, — нервно ответил Дахатур. — Не стрелять, пока не будет физической угрозы! Уничтожить полностью искусственный объект для Дахатура было выше его самого. Это же сколько знаний, сколько сил надо вложить в такое чудо?! Это не модернизация дневных, а настоящее волшебство! Как можно испортить искусство? Воины застыли, а конструкты, не видя сопротивления, просто обтекли их по бокам и занялись своими делами. — Что они делают? — запросил Дахатур у пилота. — Выискивают и забирают с собой еду. — И всё?! — Да, господин! — ответил пилот. — Больше ничего не берут, даже сууми. Дахатур и его воины стояли перед проломом уже целый сат. За это время мимо пронеслись не меньше сотни конструктов и ни в одном из них не было живого! Дахатур не просто стоял — он думал. И его думы привели его к единственно правильному решению. Он должен узнать кто обладает такими технологиями и для этого не жаль даже своего положения. Потому что его влияние просто меркнет под этой мощью! Поверив собственной интуиции, Дахатур уверенно шагнул в проем вслед за очередным конструктом. Его попытались остановить, и тогда он просто деактивировал скафандр. Конструкты не могут причинить вред биологической форме — этот закон он знал как собственное имя. И действительно — нападать на него не стали. Вместо этого один из конструктов повёл его за собой, явно указывая направление. Только через сотню шагов Дахатур заметил, что Сумахад идёт следом за ним. Так же без скафандра, тоже уязвимый. — Зачем? — удивлённо спросил Дахатур. — Это моя обязанность, господин, — спокойно ответил Сумахад. Конструкт привёл их в странное помещение. В большом глубоком кресле сидел Иши, окруженный своими Тар. От неожиданности Дахатур даже запнулся на ровном месте, не зная как быть дальше. Правила хорошего тона требовали немедленно пасть ниц, но физиология и положение главы ночного Умана просто кричали игнорировать протокол. — Могу я знать эта имя? — на странном диалекте спросил Иши. — Дахатур! — гордо вскинул он голову. — Ночной! — Мне говорить Кьери-Ра, — неожиданно улыбнулся Иши. — Вы мой пригласить. Я буду говорить с тобой. Мой хатайе ещё плохо делать, но он изучать. Дахатур задумался над последним предложением, но пришел к выводу, что Иши ещё не решил, как вести себя. Поэтому лишь сел на пол, демонстрируя одновременно уважение и непокорность и ответил: — Спрашивай.